Andrey.Avdey

Небольшое вступление. Лично я с детства «кошачий папа» и вообще люблю животных (за исключением змей), но однажды пришлось затолкать свои чувства в самый дальний угол.

В общем, дело было так. Позвонила как-то хорошая знакомая, назовем её Ириной:

- Андрюх, ты вроде генератор парадоксальных решений для нерешаемых вопросов?

- Если речь идет об изгнания беса (об этом в рассказе «Экзорцист или как я был придурком»), - вздохнул я, - то неудобно до сих пор. За старушку переживаю, куда ж она теперь стетоскоп присобачит.

- Не прибедняйся, - рассмеялась девушка, - в общем, приезжай, нужна помощь. Соседи обещают – за ценой не постоят.

О, это чудное слово «соседи». Лично мне с ними повезло по-крупному. Тишь да благодать, если не считать алкашей, которые летними утрами-вечерами-днями-ночами причащаются под окном. Справедливости ради отмечу, что ведут себя почти достойно, посему карательные меры не применяем.

Простите, отвлекся. В ближайший выходной я уже звонил в домофон:

- Службу отлова шизанутых соседей вызывали?

- Милости просим, - рассмеялась Ирина, открывая дверь.

Шагнув в подъезд, я чуть не помер на вдохе. Запах был настолько убойный, что влетевший за мной жук, прощально вякнув, рухнул бездыханным. Глаза резало так, что я практически на ощупь поднимался по лестнице.

Слава Богу, на пятом этаже можно было дышать относительно ровно и даже смотреть одним глазом (второй еще не мог придти в себя).

- Блин, предупреждать надо. У вас тут что, производство азотных удобрений на дому открыли?

- Заходи, - вместо ответа Ирина пригласила в комнату, - кофе будешь?

- После такой газовой атаки не отказался бы от чего покрепче.

И через десять минут, потягивая виски (грешен) с яблочным соком (здоровье надо беречь) я слушал горькую историю о мытарствах жильцов этого многострадального подъезда.

Давным-давно, в однушке на третьем этаже поселилась бабушка – божий одуванчик, Митрофановна. Тихая, мирная, незаметная. В какой момент в её голове произошли необратимые процессы, никто не помнит. Может, возрастное, а может, просто в голову ударило что-то жидкое, но решила старушка завести котика. А что? Целыми днями одна, вдвоем-то, чай, веселее будет. Так появился рыжий котяра. Правда, и ему может стать грустно.

- Заведу еще одного, для компании, - решила бабуля, - и, схватив за шкирку первую же замеченную кошку, Митрофановна экстрадировала ту в квартиру.

- Нормальный борщ, - возрадовался рыжий котяра, - еда есть, вода есть, еще и телесный зуд утолить можно. Бабка, ты супер!

- Едрени-пельмени, - восхитилась кошка, - и наелась, и напилась и на.. (вырезано). Не жизнь, а платный стационар в ветлечебнице. Бабуля, я ваша навеки.

Глядя на отдыхавших после бурного знакомства животных, Митрофановна довольно улыбалась:

- Вот и спасла двух котяток от смерти голодной. Но ить Бог любит Троицу.

Так в квартире появился третий.

- Бог не дурак – любит пятак, - мелькнула очередная мысль.

Четвертый и пятый.

- Чтобы жить заслуженно, надо спасти дюжину, - вскоре додумалась старушка.

Двенадцать. А там и первые роды подоспели. Потом вторые.

Спустя год в однокомнатной хрущевке проживали три десятка котов и Митрофановна. В задачу последней входило кормить, поить и выпускать квартирантов на улицу. Радостная старушенция с утра порхала, как молодая. А каким счастьем светились её глаза, когда нагулявшаяся команда по вечерам возвращалась обратно!

Но странное дело, вроде двадцать выпускала, а вернулось тридцать шесть.

- Чудны дела твои, Господи, - самозабвенно крестилась бабуля.

- Мужики, да она реально слепая, не заметит, - убеждал корешей рыжий котяра, - переночуете нормально, а не понравится, утром на свободу. Короче, айда за мной.

В общем, пушистая живность наслаждалась всеми прелестями беззаботной жизни:

Классно жили котики, никогда не плакали,

Где хотели, писали, где хотели, какали.

А соседи бедные горестно стенали:

- П***ры мохнатые, весь подъезд зас*али.

Да, да! Вы не ослышались. Благоденствующие мохнатые нелегалы, решив, что они избранные, стали методично обследовать округу. Пахучие надписи «здесь был рыжий», «Мурка, я тебя люблю» и «милый, я беременна» красовались от пятого этажа до первого.

Бабке-то что, принюхалась, а вот у дворовых мух даже появился новый вид гражданской казни. Приговоренную жертву силком загоняли в подъезд, где она погибала в жутких муках от миазмов кошачьего благоденствия. Что уж тут говорить о жильцах?

- Беседовать пытались?

- А толку, - вздохнула Ирина, - мы - демоны, злые и бессердечные люди, которые готовы уничтожить несчастных котиков.

- Участковый?

- Вызывали. Говорят, когда вышел от Митрофановны, сразу выбросил ботинки: подошвы разъело. Теперь, если видит кота, икает.

- Тяжелый случай, - задумался я, - бабка не прошибаема, да и связываться с ней бесполезно.

- Не то слово, - вздохнула Ирина, - все двери расцарапаны, по ночам в подъезде кошачьи разборки, а доказать ничего невозможно. Митрофановна заявляет – не мои, мои дома спят. И хоть ты тресни.

- Тресни, говоришь? Хм, а ведь может сработать.

- Колись, - тут же заинтересовалась девушка, - что задумал.

- Видишь ли, - я долил себе немного виски, - еще Преподобный Зоошизий писал: «аще в хоромах светлых карга старая котов разводит почкованием, а те гадят вокол себя и под ноги люду честному, не стенайте и не взывайте к стрельцам царским. Зело бесполезно сие. Понеже сами проучите делами чудными. И придури, придури поболе, уж не поскупитесь». Короче, справиться можно только всем подъездом, если поодиночке – бесполезняк.

- Что нужно?

- Объединиться и ударить сразу, по нескольким фронтам одновременно. В общем, ты поговори с народом, и если жильцы согласятся все без исключения …

- Тогда? – заинтересовалась Ирина.

- Командовать парадом буду я.

***

Следующие две недели Ирина проводила беседы, убеждала, доказывала. Не все верили, не все соглашались. Но, в конце концов, жильцы подъезда поголовно дали добро на спецоперацию под кодовым названием «Котобабка».

Параллельно велась разведывательная операция, целью которой было посекундно выяснить график и маршруты передвижения бабули, время выпуска – впуска котов, их примерное количество, а также места дислокации в подъезде.

Мало того, соседи (не без труда, криков, споров и взаимных оскорблений) организовали благотворительный фонд, средства из которого (до последней копейки) пошли на приобретение очень нужных расходных материалов.

Забегая вперед, скажу, что многие жильцы даже приняли непосредственное участие в качестве разведчиков - наблюдателей, артиллеристов, саперов и диверсанта.

Итак, когда все было готово, подъезд замер в волнительном ожидании воскресенья. Как правило, в этот день Митрофановна, выпустив свой зоопарк на улицу, отправлялась в неспешный дрейф по подружкам, магазинам и прочим злачным местам. Так что часа три у нас было.

***

- Первый, первый, я третий, объект Фитомодель замечена на улице, коты разбежались по двору.

- Ну, - я поправил каску, - с Богом. Начали!

И пока бабуля совершала традиционный воскресный моцион, в подъезде стали происходить интересные дела. Жильцы, засучив рукава, отмывали, отскребали, оттирали, отдирали и отколупывали все и везде, от пола до окон. Использовались хлорсодержащие моющие и дезинфицирующие средства. Цель – избавиться от запахов раз и навсегда.

Параллельно сосед (диверсант), живший под бабкой, несколькими слоями скотча заклеив унитаз, сделал крепкую мембрану, по которой с интервалом в три минуты, яростно матерясь, хлопал подушкой. Теоретически, по законам физики, вода должны была мчаться наверх, выплескиваясь из бабкиного унитаза. Цель – напугать котов, решивших остаться дома.

- Фигня, - скажете вы.

А вот и нет! Одновременно с «мембранным водомётом» вступила в бой артиллерия. Это страдальцы, живущие с бабкой на одной лестничной клетке, врубили пылесосы. Было забавно смотреть, как здоровые мужики, хихикая, держали шланги у пахучей двери. Для пущего эффекта сосед сверху радостно гудел пылесосом в вентиляцию. И если от воды, вылетающей из унитаза, кто-то еще мог увернуться, то от гула спрятаться не удавалось. А он был, как от танковой колонны.

Через полтора часа подъезд сиял, как у кота фаберже. Вспотевшие жильцы, наконец, смогли вдохнуть полной грудью, а в бабкиной квартире охреневшие пушистые нелегалы слезно молились всем богам, прося защиты и милости.

- Не расслабляться, уважаемые, - скомандовал я, - приступаем к созданию заградительных сооружений. Саперы, вперед!

В ход пошли цитрусовые масла, которыми старательно окропили стены, а смесь молотых перцев была аккуратным слоем рассыпана от входной двери до четвертого этажа включительно.

- Внимание, Фитомодель возвращается, - подал тревогу наблюдатель.

- Саперы – в укрытие, артиллерия, товсь!

***

- Кыс, кыс, кыс, кыс, - ласково ворковала Митрофановна, - котики, пора домой.

- Что сегодня на обед? Кто знает, Мурка в настроении? Угол за телевизором мой, не занимать, морду расцарапаю! – путаясь в ногах старушки, возбужденно переговаривались пушистые нелегалы.

- Заходите, мои хорошие, - доковыляв до подъезда, бабуля приветливо открыла дверь.

Бросившаяся было вперед, мохнатая братия резко застопорилась, чихая и фыркая (это перец), а тут еще…

- Ууууу, - старательно выли три пылесоса, которыми жильцы первого этажа методично убирали несуществующую паутину.

- Мяума дорогая, демоны? - коты нерешительно замерли, испуганно вздрагивая.

- Не бойтесь, дяди не сделают вам ничего плохого, идем, - успокаивала подопечных старушка, – ну же, кыс, кыс, кыс.

Поддавшись уговорам, первая пятерка котов осторожно шагнула в подъезд.

- Первый, первый, я третий, Фитомодель старается провести нелегалов через заграждения!

- Артиллерия, - заорал я, - огонь на поражение!

- Ууу, - и пылесосы стали обдувать перила, почтовые ящики и радиатор отопления.

- Апчи, … мать, апчи, …мать, - пятясь от демонических труб, заволновались коты.

Но три соседа, словно три богатыря, медленно приближались к двери, не обращая внимания на беззвучно матерившуюся бабку.

- Кыс, кыс, кыс, - упрямо зазывала подопечных Митрофановна.

- Ууу, - самозабвенно ревели пылесосы.

- Мужики, - заорал рыжий котяра, - да это же это войско сатанаилово!

- Не может быть, - заволновались остальные.

- Чтоб мне до конца жизни в громыхающий тазик гадить, - истово перекрестился хвостом оратор, - сбылись пророчества Васианна Златомява. Тикаем, пока не поздно!

- Аааа! Шухер! Спасайся, кто может!

Через минуту в дверях стояла только озадаченная Митрофановна.

- Кыс, кыс, кыс! Ну ладно, потом придут, - и, недовольно фыркнув в сторону пылесосивших, старушка поднялась на третий этаж, где ее встретил тот же дружный гул.

В общем, засидевшихся в квартире котов выпихнуть не удалось, как и загнать тех, кто остался на улице. Наблюдатели менялись через час, поэтому любая попытка бабули провести нелегальных мигрантов натыкалась на дружный рев пылесосов и перец. Плюс, как вы помните, весь подъезд благоухал густыми цитрусовыми ароматами. Это безумно нравилось привыкшим к вони жильцам, но у котов вызывало чувство некоторого дискомфорта.

Но Митрофановна не сдавалась. Она пробовала сметать перец, но бдевшие жильцы рассыпали его снова и снова. Тогда старушка стала заносить питомцев на руках – тут же снизу включился «мембранный водомет», а сверху – гул в вентиляцию.

В конце концов, бабуля вызвала участкового, но жильцы только пожимали плечами:

- Да, отмыли подъезд, и что? А насчет гула – может, один из котов просто гадил в металлический тазик? И вообще, старость берет свое, еще неизвестно, что нам в таком возрасте привидится.

- Запах цитрусовых? Вы же сами были свидетелем, как тут даже мухи дохли. А теперь видите – живые летают. Перец? Да кто-то рассыпал случайно.

- Ну, и чем закончилось? – спросите вы.

Еще не закончилось, но главная цель достигнута – популяция квартирантов у старушки сведена к минимуму, ибо ушедшие не возвращаются: мешает перец и цитрусовые, да и соседи выходят на профилактический пылесосный осмотр.

Теперь в подъезде стало чище и приятнее. А за котов не переживайте, им прямо под лоджией сделали кормушку. Они не пропадут, ведь Митрофановна дважды в день наполняет банки, так что бывшие квартиранты всегда сыты и довольны. Кстати, тут и жильцы оказались полностью солидарны с бабулей, покупая недорогой кошачий корм для её питомцев: на пенсию особо не разгуляешься.

Эпилог.

А теперь самое главное. Этот рассказ придуман от начала и до конца. Некоторые моменты, каюсь, были опробованы (успешно), некоторые так и остаются в задумках.

В реальной жизни, чтобы разобраться с пахучей квартирой, даже не пробуйте жаловаться (ни к чему не приведет) или возмущаться (тем более бесполезно). Справиться с бедой можно только сообща и в едином порыве.

- Не выйдет, - скептически хмыкнет кто-то, - жильцы будут против.

Тогда не плачьте и дышите глубже. Потому что рано или поздно коты вас просто затопчут. Ну, или зас*ут, что более вероятно.

Автор: Андрей Авдей

Источник: Совместный блог Андрея Авдея и Павла Гушинца (Доктор Лобанов) на Яндексе

Внимание, пост большой!

Клаус поднял голову и замер: точно в переносицу, недружелюбно покачивая стволом, смотрел «вальтер». А по бокам пистолета, насупившись, стояли два крохотных человечка, больше похожие на кочки с руками и ногами. Практически одинаковые, в странных одеждах из плетеной травы, только штанишки и рубаха одного были зелеными, а второго – черными.

- Вот только пикни, - буркнул тот, который потемнее, - ночь, люди спят, а он орать собрался.

Ошарашенный немец, поперхнувшись криком, смог лишь сдавленно просипеть:

- Майн гот, вас ист дас?

- Цыц, кому сказал!

- Да что ты с ним церемонишься, - вмешался зелёный.

- Вас ист дас? – снова шепнул Клаус.

- Партизанен мы, ферштейнишь, лапоть в каске? – хмыкнул темный.

- Партизанен?

- Я, я, - буркнул зеленый, - слышь, Межевик, заболтались мы. Пора заканчивать.

- И то правда, - согласно кивнув, тот решительно качнул вальтером, - руки вверх, кикимора, тьфу ты. Хенде хох, хер сволочь.

… Тремя днями ранее.

***

Что может быть лучше теплого и уютного августовского вечера? После изматывающей полуденной жары, солнце, наконец, клонится к горизонту. Вот стрекозы, лениво шевеля крыльями, с усмешкой наблюдают за группой муравьев, упрямо пытающихся затащить хихикающую гусеницу. А вот красавицы-бабочки легкомысленно порхают от цветка к цветку под неодобрительное гудение вездесущего шмеля. Легкий ветерок шутливо подгоняет насекомых свежим и прохладным дыханием, щедро напоенным запахами сена, яблок и пшеницы.

Умиротворяющая тишина нарушалась только невнятным шебаршением, доносившимся с границы сенокоса и пшеничного поля.

- Стой, кому говорят, - крошечный, ростом с кошку, мужичонка в черной одежде из травы пытался поймать хихикающего воробья, - да помоги же!

Последняя фраза относилась к брату-близнецу охотника за птицей. Такой же маленький, в зеленых рубашке и штанишках, он сидел, прислонившись к стогу.

- Межевик, успокойся, сдался тебе этот воробей. Приляг, отдохни. Сено убрано, можно расслабиться.

- Межи кто хранить будет? А? Тебе лишь бы не шевелиться, Луговик, я так не могу.

- Вот и смоги.

- Вот и не смогу.

- Тогда бегай, - хмыкнул Луговик и повернулся на бок, - красота-то какая? Слышь, эй, ау? Межевик!

Но тот, забыв о воробье, уже задумчиво смотрел на дорогу, по которой медленно шла группа красноармейцев:

- Отступают.

- Отступают, - грустно согласился подошедший Луговик, - что с ними будет?

***

- Что-что, - вздохнул Савелий, - или доберемся до наших, или погибнем, или плен.

- Я живым не дамся, - Михаил сделал глоток из фляжки и протянул другу, - допивай. Патронов нет, так в штыковую пойду, уж лучше смерть.

- Это точно, - Савелий задумчиво посмотрел на пшеницу, колышущуюся по обе стороны дороги, - скажи, почему так?

- Потому, - зло ответил Михаил, - броня крепка и танки наши быстры. Разобьем врага на его территории. Помнишь, как брызгал слюной политрук?

- Не поддаваться на провокации, иначе под трибунал и дальше по всей строгости закона, - добавил Савелий.

- Вот и не поддались. Теперь драпаем, как зайцы.

Друзья замолчали, вспоминая картины первого дня войны: натужный рев самолетов, взрывы, грохот, полыхавшие казармы и удивленный взгляд мертвого политрука, будто вопрошавшего небеса:

- Как же так?

Но ответа не было, как не было и половины стрелкового полка, уничтоженного внезапным ударом немецкой авиации. Как не было и похороненного в огромной воронке штаба.

Оставшиеся бойцы и командиры в непрерывных боях медленно отступали на восток, покидая за собой горящие дома, изуродованные бомбами окопы и погибших. Кого-то удалось похоронить, а кто-то так и остался лежать в поле.

Они шли уже третий день. Шли на гул фронта, доносившийся с востока. Шли безо всякой надежды добраться, шли с оружием, но без патронов, с подсумками, но без гранат. Шли в колонну, но без командиров.

Последний, лейтенант, погиб неделю назад. Прибыл сразу после училища, за день до войны. Сколько боев и ни одной царапины!

- Заговоренный, - решили бойцы.

- Я в рубашке родился, - смеялся в ответ командир.

Вот только не защитила эта рубашка от бомбы, оставившей на месте лейтенанта огромную воронку.

Сколько их было, этих воронок - могил? Никто не помнил, да и не считал. А от когда-то укомплектованного по полному штату полка осталось всего три десятка бойцов. Уставших, измученных, но упрямо шедших вперед.

- Слышишь? – Савелий на секунду остановился и, подняв голову, закричал, - воздух!

***

- А это что, - Межевик с недоумением смотрел на огромных черных птиц, стремительно приближавшихся к земле.

- Не знаю, - пожал плечами Луговик, - может…

Бабах!

В нескольких метрах правее взлетел огромный столб огня и пыли.

Бабах!

- Бежим!

Бабах!

- Ай, - закричал Луговик, - горит, назад!

- И здесь!

- И здесь!

Стоя в огненном кольце, братья переглянулись:

- Помогите!

***

- Ложись!

Горячая волна больно ударила в спину, бросив Михаила через огонь прямо на две кочки, замершие среди полыхавшей пшеницы.

На секунду боец почувствовал, как под ним что-то копошится, пытаясь выбраться наружу. Казалось, что это сама земля бешено колотится крохотными сердечками.

«Не спешите, подо мной безопаснее», - неизвестно почему подумал красноармеец, и потерял сознание.

- Вставай, вставай! – откуда-то издалека донесся голос друга.

- Погибнут без нас, - с трудом прошептал Михаил.

- Мы сами погибнем, поднимайся, - Савелий забросил за шею безжизненную руку, - немцы. Уходим, быстрее.

- Куда?

***

- За ними, - ответил Межевик, глядя на бойца, потащившего друга, - ты со мной?

- Спрашиваешь, - решительно поднялся Луговик, - им без нас не выбраться.

- И не выжить. Смотри!

Оглянувшись, друзья несколько минут с ненавистью наблюдали, как немцы, стоя у бронетранспортеров, показывали пальцем в сторону красноармейцев. Под громкий хохот трое солдат схватили винтовки. Четвертый встал рядом и поднял руку.

- Решили повеселиться, гады, - скрипнул зубами Луговик.

- Вперед, бегом!

***

- Лес уже рядом, - Савелий, хрипло дыша, с надеждой смотрел вперед, на безмолвную зеленую стену, призывно махавшую ветвями, - отлежишься там. Контузило, это пройдет.

- Ахтунг! – донеслось откуда-то сзади.

- Еще чуть-чуть, потерпи.

- Фоер!

- А, - неожиданно сильный удар под колено заставил рухнуть на землю.

Савелий хотел вскочить, но перед глазами мелькнуло что-то маленькое, размером с кошку, в зеленой одежде.

- Не шевелись, - прошипело оно, - застрелят.

«Привидится же», - подумал боец и, протерев глаза, еще раз посмотрел перед собой: никого.

«Значит, и меня контузило».

- Пить, - простонал Михаил.

- Тихо, - шепнул Савелий, зажав другу рот.

Казалось, что звуки бешеных ударов сердец разносились по всему полю. Если немцы их услышат – хана.

Несколько долгих, очень долгих минут бойцы напряженно ждали лязга передергиваемых затворов над головой, но вместо этого вдалеке недовольно фыркнули отъезжавшие бронетранспортеры. Облегченно выдохнув:

- Пронесло, - Савелий осторожно поднялся.

Еще недавно ровная гладь пшеничного моря была изуродована дымящимися воронками, черными выгоревшими прогалинами с неподвижно застывшими телами.

- Вот и нет больше стрелкового полка, - вздохнул красноармеец, - прощайте, мужики, и простите, что оставляем вас здесь. Вставай, Миша, надо идти.

С этими словами боец помог подняться другу:

- До леса всего ничего. Держись. Если повезет, найдём воду, а если очень повезет - родник.

***

- И где его искать? – Межевик задумчиво вышагивал вокруг огромной сосны, на которой самозабвенно барабанил клювом неутомимый дятел.

- Может, позвать на помощь? - предложил Луговик.

- Кого? Лешего? – хранитель межей на секунду остановился, - и тот же вопрос: где его искать. Надо думать. А не думается. Дятел отвлекает. Слышь, птица, заткнись!

- Погоди, - остановил брата Луговик, - видишь дупло?

- Ну.

- Дупло – это дом?

- Если для белочки, - согласно кивнул Межевик, - и что?

- Дома главный Домовой, а в дупле кто?

- Дятел! Он вообще успокоится?

- Погоди, - отмахнулся Луговик и, маршируя взад вперед, забормотал, - дома главный Домовой, а в дупле кто? Дупловой!

- Я!

Братья вздрогнули и одновременно подняли головы: сверху на них с ухмылкой смотрела взлохмаченная зеленоватая рожица.

- Это кто такой красивый и без кокошника? – удивился Межевик.

Луговик пожал плечами:

- Может, и в самом деле Дупловой?

- Я!

- Гляди-ка, и вправду он, - хмыкнул Межевик, - эй, нас хорошо слышно?

- Так точно!

- Немцы в лесу есть?

- Никак нет!

- А родничок? - вмешался Луговик.

- Так точно!

- Покажи дорогу.

- Есть!

- Он что, в армии служил? - прошептал Межевик, глядя, как хозяин дупла что-то шепчет замершему дятлу.

- Или служит, - усмехнулся Луговик, - откуда их столько?

- Кого?

***

- Дятлов, - Михаил удивленно показывал на сосну, где собралось не менее трех десятков птиц.

Казалось, будто они внимательно слушали невидимого командира.

- Ну и ну, - хмыкнул Савелий и улыбнулся, - может, еще нам дорогу покажут? Как думаешь, Миш, Миша, ты чего?

- Смотри, - прошептал тот.

- Куда смотреть? – не понял красноармеец.

- Наверх.

- Чтоб меня, - выдохнул Савелий, глядя на дятлов, рассевшихся по соснам в строгом порядке, - они показывают?

***

- Не лети, не лети, - командовал Межевик, - птица, ты меня слышишь, замри. Замри, кому сказал. Дупловой!

- Я!

- Займись!

- Есть!

Через секунду дятел, получив под хвост, резко перекувыркнулся и неподвижно застыл на четко определенной позиции, то есть, нужной сосне.

Медленно перелетая с дерева на дерево, пернатые труженики под неусыпным контролем снизу и жестким командованием сверху вели уставших красноармейцев к источнику.

- Слышишь, журчит? Пришли, – Луговик радостно подтолкнул брата.

- Ночь скоро, - добавил тот, - возле родника и…

***

-… заночуем, - Михаил с наслаждением ополоснул лицо.

- Как ты, - Савелий, раскурив «козью ножку», протянул её другу.

- В ушах звенит немного и пошатывает, - с этими словами красноармеец затянулся и неожиданно потряс головой.

- Что такое, Миш?

- Да кочки опять перед глазами, или у меня в голове помутнение, или они постоянно рядом. Ты их видел?

- Не знаю, - хмыкнул Савелий, - правда, на поле я так о землю хряснулся, что, кажется, ежика говорящего повстречал. Главное, строгий такой. Приказал лежать и не шевелиться.

***

- Успокойся! – Межевик безуспешно пытался остановить яростно пинавшего сосну брата.

- Как он мог? Нет, ну как он мог, - причитал Луговик, - меня, хранителя луга, сравнить с колючей рукавицей!

- Да ладно тебе, не мельтеши.

- А я буду мельтешить, буду, потому что мне обидно!

- Ну и мельтеши, только в сторонке, - Межевик поднял голову вверх и крикнул, - Дупловой!

- Я!

- Спишь?

- Никак нет!

- Лес большой?

- Так точно!

- До реки далеко?

- Никак нет!

- А до линии фронта?

- Ну и вопросики, - удивился Дупловой, - я вам что – дивизионная разведка?

- Погоди, – остановился Луговик, - так ты можешь нормально разговаривать?

- Конечно, - рассмеялся командир дятлов.

- А что ж тогда, - начал было Межевик.

- Вместо меня денек побудь, все слова забудешь, кроме «Равняйсь», «Смирно», «Есть», «Так точно» и «Никак нет».

- Почему? – не понял Луговик.

- Потому что дятлы они и есть дятлы, - хмыкнул Дупловой, - чем еще помочь?

- Оружие есть? – вкрадчиво спросил Межевик.

- Никак нет!

- Опять?

- Так точно, - подмигнул Дупловой, - оружия нет, но есть идея.

* **

- Франц, давай к нам!

Двое немцев с наслаждением плескались в неглубокой речушке. Третий же, крепко сжимая в руках верный MG-34 (вплоть до 1942 года – основной пулемет вермахта – авт.), настороженно оглядывался по сторонам.

- Франц!

- Я покараулю, - усмехнулся гитлеровец.

- Думаешь, здесь появятся русские?

- А вдруг?

- Не смеши, они давно или в земле, или в плену, или бежали на восток. Кроме нас, здесь нет военных. Искупнись. Но если боишься, то возьми гранату. А если очень боишься, то две.

- Черт с вами.

И под громкий хохот друзей Франц, решительно сбросив форму, шагнул в воду.

- Что теперь? - пожал плечами Межевик.

- Идем, - кивнул в сторону пулемета Луговик.

Веселившиеся немцы, изредка поглядывая на берег, не обратили ни малейшего внимания на две появившиеся кочки. Темную и зеленую. Однако…

***

- Хальт!

- Ой, - подпрыгнул Межевик.

- Кто говорит? - удивленно замер Луговик.

- Дас гейт дихь айнэн шайсдрек ан!

- Пулемет? – братья неуверенно переглянулись.

- О, я, я, - надменно щелкнув затвором, MG-34 повернулся к Межевику, - хенде хох, хер швайне!

- Ты кого хехдехохером назвал, сволочь, - насупился тот, - я тебе ствол порву и мушку выколю!

- Беклопт фар цур хёлле! – словно извиняясь, торопливо забормотал пулемет, стряхивая Луговика.

- Да помоги же! Не видишь, сбрасывает!

- Гецyм тауфэль!

- Звездани ему по прикладу!

- Фердамтэ шайсэ!

- Тащи!

- За что?

- За Родину, за Сталина!

- Вас махст ду да фюр шайсэ!

- Ещё упирается, зараза.

- Крючок мешает!

- Так нажми его!

- Тра-та-та-та-та!

- Мать-мать-мать!

- Партизанен!

- Тра-та-та-та-та!

- Мать-мать-мать!

- Партизанен!

- Тра-та-та-та-та!

- Мать-мать-мать!

- Мать-мать-мать!

- Мать-мать. Оп!

- Хорош орать, - Межевик зажал рот перепуганному Луговику, - лучше глянь.

И полуоглохшие от выстрелов друзья стали с наслаждением любоваться, как перепуганные гитлеровцы, сверкая ягодицами, растворялись в кустах на противоположном берегу.

Через минуту никого не было, и только эхо со смаком повторяло истеричное «Партизанен!».

- Быстро переплыли, - удивился Межевик и задумчиво добавил, - партизанен? Это что такое?

- Не знаю, но раз испугались, надо запомнить, - Луговик отряхнулся и кивнул в сторону шипящего пулемета, - что дальше?

- Гебе эс айнэ скала фюр хэсслихь кайт, ду вэрст дрюбер! – злобно фыркнул MG-34.

- Ох ты ж, девка на выданье, замуж нать, а ня бяруть, - умилился Межевик, - как ругается-то? Может, ему для вежливости патрон засунуть? В конец ствола?

- Идея, - подмигнул Луговик, - потом на крючок нажмем, и оно как…

- Найн, найн, - взмолился пулемет, задрожав чем-то внутри, - пашялуста.

- Едрить лукошко самосадом, как заговорил, - фыркнул Межевик, - боишься? Правильно боишься. А теперь отвечать по нашему, ясно?

- Так точно!

- Как стоишь?

- Смирно!

- Ты за немцев?

- Никак нет!

- Сколько у меня пальцев?

- Равняйсь!

Луговик вздрогнул и тихо уточнил:

- Дупловой?

- Я! – из прибрежной сосны тут же высунулась лохматая голова.

- Вашего полку прибыло, - рассмеялся Межевик, - правда, железяка?

- Так точно! – отрапортовал уже советский пулемет модели «ГКТ-1Ш», то есть «гитлер капут трофейный – одна штука».

***

- И кто стрелял? – Михаил удивленно потрогал теплый ствол MG-34.

- Потом разберемся, хватай пулемет, и уходим, - Савелий забросил на плечо две винтовки и, подхватив ранцы гитлеровцев, направился к лесу, - что стоишь? Опять?

- Гляди.

Уже не удивляясь, бойцы несколько минут смотрели на две кочки, неподвижно застывшие у воды. Одна была темной, вторая – зелёная.

- Или это то, что я думаю, - пробормотал Михаил, - или мы с тобой рехнулись. Согласен?

Вместо ответа Савелий улыбнулся и посмотрел на прибрежную сосну. На мгновение ему показалось, что в дупле мелькнула крохотная взлохмаченная голова.

- Если сейчас какой-нибудь пенек запоет «Крутится, вертится шар голубой», я не удивлюсь.

- Значит, они есть на самом деле? – задумчиво протянул Михаил.

- Или мы очень сильно контужены, - Савелий хмыкнул, - ладно, уходим.

Через час, сделав привал у огромной вывороченной ели, бойцы с аппетитом утоляли голод трофейными галетами.

- Хорошо подготовились, - промычал набитым ртом Савелий, - даже шоколад есть.

- И сигареты, - добавил Михаил, рассматривая пачку, - ну что ж, как говорится, было ваше – стало наше.

- Кстати, - Савелий, разломив плитку шоколада пополам, начал оглядываться.

- Что ищешь?

- Сейчас, не может быть, чтобы я ошибся, - бормотал красноармеец, - где же вы?.

- Ты думаешь, что.., - догадался Михаил.

- Точно, есть! – рассмеялся Савелий и положил шоколад у двух кочек, замерших в нескольких метрах от бойцов, - угощайтесь, мужики.

***

- Все-таки догадались, - улыбался Луговик.

- Ммм, - промычал набитым ртом Межевик.

- Интересно, Дуплового заметили?

- Ммм!

- Или нет?

- Ммм!

- Хватит жевать, лопнешь!

- Так вкусно же, - довольно крякнул Межевик, вытирая измазанные шоколадом губы, - знаешь, а я к ним уже привык, родными стали. Когда дойдут до линии фронта, наверное, даже расплачусь, когда будем прощаться. Вот уже и просвет виднеется, а там, глядишь, и… Ой.

Врезавшись в спину резко остановившегося брата, Межевик шепнул:

- Ты чего?

- Смотри, - скрипнул зубами Луговик.

***

- Наши, - Савелий медленно положил винтовки на землю, - это же наши.

- Раненые, - с трудом выдохнул Михаил.

Их было около двадцати человек. Кто-то с полностью замотанной головой, кто-то лежал на самодельных носилках, неловко подогнув окровавленные культи, кто-то прижимал руки к повязке на животе.

- Семнадцать, - прошептал Савелий, - и медсестра.

Молоденькая девушка с выгоревшей санитарной сумкой на боку удивленно смотрела на верхушки сосен, будто спрашивая их:

- Как же так?

- Все тяжелораненые, - Михаил аккуратно обходил застывшие тела.

- Расстреляли, чтобы не возиться, - зло ответил Савелий, - с безоружными воевать легко.

- А мы? – Михаил резко схватил друга за гимнастерку, - мы с тобой вооружены! Но, как крысы, по родной земле крадемся.

- Пусти!

- Нет, дослушай, - Михаил смотрел Савелию прямо в глаза, – я так больше не могу. Хватит прятаться, воевать надо. Отомстить за наш полк, за них, за всех. Если хочешь – иди дальше, а я остаюсь.

- Я тоже, - Савелий высвободился и посмотрел на убитых, - но сначала похороним ребят.

***

- Не плачь!

- Не могу, - всхлипывал Межевик.

- Им помочь надо, - Луговик посмотрел на бойцов, переносивших убитых в небольшую ложбинку у старой ели, - Дупловой? Дупловой?

- Чего тебе, - всхлипнуло из-под куста.

- Ты что здесь прячешься? – удивился Межевик.

- Не могу смотреть, - Дупловой кивнул в сторону ели, - да никто не может. Оглянитесь.

Казалось, весь лес прощался с погибшими. Не стрекотали сороки, не жужжали насекомые, даже сосны, будто слезами, залились пахучей живицей, отдавая последние почести.

Но красноармейцы, не замечая наступившей тишины, аккуратно укрывали ветками ставшую могилой ложбинку.

- Вот и все, - снял пилотку Савелий

- Простите, - шепнул Михаил, - что не похоронили по-человечески.

И, поклонившись, бойцы развернулись в сторону просвета. Туда, где примут свой последний бой.

Они не видели, как у старой ели дятлы, внимательно выслушав кого-то невидимого, быстро разлетелись во все стороны. Они не видели, как на укрытую ветками могилу посыпались листья. Зеленые и багряные, желтые и с красноватыми прожилками, узкие и широкие.

- Вот теперь будет по-человечески, - глядя на выросший холмик, Дупловой повернулся к замершим братьям, - смирно.

Извилистая дорога, запруженная техникой, уходила на восток, разрезав пополам небольшую деревушку в километре от леса.

- Сколько же их.

Красноармейцы из-за небольшого пригорка внимательно смотрели на нескончаемый поток машин с белыми крестами на бортах. Сидевшие в кузовах немцы громко смеялись. Кто-то наигрывал на губной гармошке бравурный марш, где-то пели.

- Совсем не боятся, - удивился Михаил, поудобнее устраиваясь за пулеметом.

- Сейчас напугаем, - улыбнулся Савелий, выложив перед собой четыре гранаты с деревянными ручками, - так напугаем, что мало не покажется. Ты готов?

- Готов.

- Огонь!

Первый грузовик, всхлипнув разбитыми стеклами кабины, грузно скатился в кювет.

- Что, сволочи, не поётся? – кричал Михаил, водя стволом пулемета.

- Еще бы, - поддержал друга Савелий, аккуратно прицеливаясь, - ишь, забегали.

Немцы, как горох, посыпались из машин, прячась от смерти за колесами и в кювете. Через несколько минут, подчиняясь громким командам, в сторону пригорка злобно фыркнула первая очередь. За ней вторая, третья.

- Ну, все, - улыбнулся Михаил, - сейчас начнётся

- Держи. – Савелий протянул другу две гранаты, - поровну.

Рассредоточившись, немцы приближались короткими перебежками. Кто-то успевал упасть сам, кому-то помогала вовремя выпущенная пуля.

- Двенадцать, - выдохнул Савелий, глядя на нелепо взмахнувшего руками гитлеровца.

- Последняя, - отбросив ставший ненужным пулемет, Михаил схватил винтовку и выстрелил, - раз.

- Тринадцать!

- Два!

- Еще четверо, - метнув гранату, Савелий прицелился и… ничего.

- Держи, - протянул несколько патронов Михаил, - три.

Методично отстреливая наступавших немцев, красноармейцы не обратили внимания на то, как остановившийся в полукилометре от боя танк медленно поворачивал башню.

- Пять!

- Еще двое!

Ствол лениво приподнялся.

- Шесть!

- Получи, фашист, гранату! – взмахнул рукой Савелий.

- Бум, - злобно плюнул огнём танк.

- Патроны! – Михаил посмотрел на друга.

Но Савелий отрицательно покачал головой:

- Все, Мишаня. Осталась только граната, для нас.

А через секунду грохнул взрыв…

***

- Никого, - Межевик стоял на краю дымящейся воронки.

- Только пулемет, - Луговик кивнул в сторону покорёженного ствола бывшего MG-34.

- Может, их в деревню забрали? - Дупловой кивнул в сторону видневшихся хат.

- Зачем? – удивились братья.

***

- Вермахту нужны храбрые солдаты, - офицер стоял перед красноармейцами, - ваше мужество достойно уважения. Если вы примете мое предложение, врач осмотрит раны, затем…

- Пошел ты, - со стоном ответил Михаил.

- Вы? - немец повернулся к Савелию.

- Повторить?

- Ценю вашу храбрость. Утром вас расстреляют, - с этими словами офицер вышел из амбара, захлопнув дверь.

Слушая, как лязгнул замок, Михаил улыбнулся:

- Здорово мы их потрепали.

- Это точно, - Савелий по удобнее устроил раненую ногу, - жаль, сигареты отобрали, не доведется покурить перед смертью.

- Как думаешь, что они делают?

- Немцы?

- Да нет, я о кочках, - подмигнул Михаил.

- Сигареты несут, - рассмеялся Савелий, вот сейчас откроется дверь и…

***

- … где их искать? – Межевик задумчиво вышагивал вокруг сосны.

- Может, позвать на помощь? - предложил Луговик.

- Кого? Лешего? – хранитель межей на секунду остановился, - и тот же вопрос: где его искать. Хотя. Дупловой!

- Я!

- Дело есть, поможешь?

- Так точно!

- Зови своих.

- Есть!

* **

- Хватит, я говорю, хватит, заткнитесь! - скрипучий голос, похожий на треск сучьев, пытался заглушить сотню яростно барабанящих дятлов.

- Иду, иду, прекратите стучать, - донеслось возмущенное бульканье.

- Дупловой!

- Я!

- Отставить!

- Есть!

Довольно переглянувшись, Луговик с Межевиком сделали что-то похожее на реверансы:

- Здравствуйте, дяденька Леший и дяденька Водяной.

- Фух, совсем оглушили старика, - лесной хозяин тяжело бухнулся на пенек.

- И не говори, сосед, у меня от грохота три лягушки раньше срока игру метнули, - рядом с Лешим грузно присел Водяной и, посмотрев на братьев, недовольно булькнул, - ну, чего вам, мальки.

Остановив пытавшегося съехидничать друга, Луговой прокашлялся:

- Товарищи, внеочередное собрание объявляю открытым. На повестке дня вопрос – как спасти двоих красноармейцев. По данным разведчика-дятла…

- Ик, - хором вздрогнули Леший с Водяным.

- По данным разведчика-дятла, - невозмутимо повторил Луговик, - бойцы находятся под охраной в амбаре. Амбар в деревне. Деревня в километре от леса. Лес тут. А теперь попрошу высказаться.

- Моё дело за рыбешками присматривать, да мальков стеречь, чтобы не баловали, а в деревню не пойду, туда дорога заказана, - шмыгнул носом Водяной, - не моя территория.

- И не моя, - поддержал Леший, - ежели понадобится дерево али шишек свежих – милости прошу. А помочь вашим бойцам не смогу, да и не знаю, как.

- Ах вы, пеньки старые, - зашипел Межевик.

- Подожди, - Луговик, остановив брата, несколько минут сверлил каким-то особым прокурорским взглядом несговорчивых гостей, а затем…

- То есть ви, товаришь Леший, и ви, товаришь Вотяной, категорически отказиваетесь помогать нашим храбрым красноармейцам?

Старики, застыв, как изваяния, с ужасом смотрели на трубку, неизвестно откуда появившуюся в руках Луговика, и выросшие… Да, самые настоящие усы, пышные, большие усы, напоминавшие…

- Как минимум, врагов народа, со всеми, как ви понимаете, витекаюшими послетствиями. Конешьно, я могу позвать сюта таваришя Перию…

Лес заглох, намертво. Деревья изо всех сил сдерживали листву и иголки, птицы застыли в полете, а неосторожно вздохнувший муравей был беззвучно растоптан собратьями.Перед глазами Лешего ярко сияла девственная тундра, посреди которой бывший лесной хозяин в драных рукавицах поправлял чахлый кустик.Водяной тоже безуспешно пытался растопить льдинки на спине, приплывшие с берегов «знойного» Баренцева моря, где бывший хозяин реки выполнял пятилетний план по добыче глубоководных ракушек.

- Это, погоди, малек, - с трудом пискнул Леший, - давай еще раз.

- Может, мы что не так поняли, - прогнав видение, поддержал Водяной, - уж не обессудь, годы не те.

- А вот это всегда пожалуйста, - избавившись от усов и трубки, улыбнулся Луговик, - значит, мы с братом посовещались…

***

Лес все также стоял, не шевелясь. Деревья изо всех сил продолжали сдерживать листву и иголки, уставшие птицы беззвучно лежали на земле, а муравьи давно спрятались в подземном бункере, бесшумно вырытом за несколько минут.

Нет, у Луговика не выросли опять усы, и не появилась трубка, а Межевик не угрожал активацией Дуплового. Шло обсуждение, серьезное, деловое и без эмоций. Правда, громко, да так, что даже в соседнем лесу зверье с замиранием сердца слушало аргументы Лешего и Водяного.

- Нет, нет и еще раз нет!

- Даже за Родину и за Сталина.

- Сам ты Фердамтэ шайсэ! Кстати, а что это такое?

- Потому, что я Леший, а не взломщик замков!

- Не могу родить ни ключа, ни пистолета. Ну и что, что икру мечут, я вам не лягушка. Патроны? есть, две обоймы к вальтеру. Да. украл, да, у немца. Что значит, воровать нехорошо?

- Это я-то дас гейт дихь айнэн шайсдрек ан? На себя посмотри, гецум тауфель!

- Водяной, понимаете, Водяной. Мне от воды далеко не отойти – испарюсь.

- И не угрожай мне тут, ишь, понял моду дятлами пугать. Я не боюсь. Не боюсь, говорю. Забирай! Да, вальтер, да, новенький, да, у немца украл. Патроны у Водяного. Воровать нехорошо?

- Что? Я ради воинов наших всю реку осушу, но к колодцам прорыть подземный канал не смогу. И не надо пугать Беломор-балтийским!

- Пойми ты, башка еловая, что из лесу выходить нельзя. Нет, не в шишку превращусь. И не в ежика. Да какая тебе разница?

- Нужен тот, кто и в лесу, и в поле, и в деревне пройти сподобится.

- И вас туда отнесет.

- Чтобы по воздуху летал, аки по земле ходил.

- Что за шум до небес? - неожиданно полянку накрыло пятно мягкого света, в котором стояла молодая девушка удивительной красоты.

Её платье, казалось, было соткано из солнечных лучей, золотые волосы опускались почти до земли а ярко-красные сапожки...

- Летавица, - выдохнули Леший с Водяным.

Продолжение в комментарии ниже

Автор: Андрей Авдей

Источник: Совместный блог Андрея Авдея и Павла Гушинца (Доктор Лобанов) на Яндексе

В уже далекие времена, когда я был очень любознательным и очень ушастым пацаном, мои летние каникулы иногда начинались с поездки в пионерский лагерь от строительного треста.

Эх, детство золотое. Массовки (на современном языке – дискотеки), ночные походы к соседям, чтобы измазать их пастой (предварительно нагретой в трусах), ловля раков в позе рака, и побеги в военный госпиталь, где можно было отхватить то эмблему, то шеврон, то грандиозные люли (если нарывался на офицера).

Классно было, но иногда скучно. Пионерский огонь в филейной части у меня тогда полыхал, как мартеновская печь. Всегда хотелось чего-то эдакого. Вот и летом 1983 года с мечтами о героическом времяпрепровождении я, насвистывая, вошел в свою десятиместную комнату, где уже неспешно распаковывались еще двое парней.

Только глянув друг на друга, мы сразу поняли – нашлись. Единомышленники, мгновенно ставшие друзьями: ваш покорный слуга, Игорь и Виталя. Всем по одиннадцать лет, примерно одинакового роста, телосложения и с таким задором в глазах, что вожатый по кличке ВС (от Валерий Сергеевич) лишь прошептал сквозь зубы:

- С этими мушкетерами покой нам будет только сниться.

- Не волнуйтесь, - хором вякнули мы, - обещаем вести себя хорошо в пределах разумного.

- Разве что, пробегая через мосточек, - добавил Игорь.

- Ухватим кленовый листочек, - продолжил Виталя.

- Или два, - несмело предположил я.

- Вот этого и боюсь, - всхлипнул вожатый, - и сдался мне этот пед, лучше бы в армию пошёл. Ой, дурак, ой дурак!

Но, против ожидания, за четыре дня мы только измазали пастой девчонок, нарисовали кукиш на двери корпуса и ночью привязали к кровати командира отряда из активистов. То есть вели себя практически идеально. Поэтому на пятый день ВС, бдевший за нами, аки прапорщик за мылом, расслабился.

А зря. Как раз к этому моменту наша компания затосковала. Точнее, загоревала, ибо утром проснулась, густо измазанная пастой. Девчонки из отряда все-таки сумели взять реванш. И теперь, сидя за клубом, мы с самым мрачным настроением жевали чернику, собранную, естественно, за территорией лагеря.

- Надо отомстить, - выплюнув кислую ягоду, хмыкнул Игорь.

- Как? С пастой не получится, будут готовы, - возразил Виталя.

- А еще воспиталка хочет засунуть нас в спектакль, чтобы дурью не маялись, - грустно сообщил я и добавил, - вот змея.

- Где? – встрепенулись Игорь с Виталей.

- Кто? - не понял я.

- Змея!

- А кстати, - и мы, переглянувшись, улыбнулись.

Родившаяся идея была, как минимум, безумной, а как максимум…

- Лучше доедайте чернику, она полезна для зрения и, теоретически, для мозгов, слышите? – громко верещал на сосне поползень.

Но, проигнорировав мудрую птицу, мы бросились в корпус за необходимым реквизитом. Звезды сложились так, что в тумбочке Игоря стояла пустая трехлитровая банка от сока, капроновую крышку подогнал Виталя, карманный ножик был у меня.

- Куда собрались, мушкетеры? – подозрительно воззрился Валерий Сергеевич.

- За шишками и желудями, - преданно глядя вожатому в глаза, ответил я.

- А банка?

- Складывать.

- А крышка?

- Чтобы не высыпались.

- Зачем они вам? – сощурился ВС.

- Для поделок, скоро конкурс, забыли? – с лицом праведника ответил Игорь.

- И правда, - улыбнулся вожатый, - только не долго, и за территорию не выходить, ясно?

- Ничего им не ясно! Остановите, пока не поздно! – это вездесущий поползень чуть ли не в ухо орал беспечному вожатому.

Но тот, улыбнувшись проходившей мимо воспитательнице, не обратил внимания на вещую птицу, созерцая пышные девичьи формы. Да и что могут сотворить трое мелких за час до обеда? Ничего! Забегая вперед, скажу, что вскоре ВС кардинально изменил мнение по поводу наших способностей. Ну, когда отдышался.

- И где их искать? – Виталя задумчиво рассматривал три невысокие елочки и старый пенек.

- Точно не здесь, - согласился я.

- Айда за клуб, там солнца много, можжевельник растет, - предложил Игорь.

- Да ты гений, - восхитились мы с Виталей.

- Вы придурки! – уже шептал осипший от крика и заранее поседевший поползень.

Но кто будет слушать птицу, тем более что за клубом нас сразу постигла удача.

- Тсс! – Игорь приложил палец к губам, - смотрите.

Впереди, прямо на разогретой хвое одинокий уж, зажмурившись от наслаждения, принимал солнечные ванны.

- Решено, вечером ползу свататься, в конце концов, сколько можно, - не замечая нас, размышляла рептилия, - подумаешь, маме её не нравлюсь. Гадюка старая, никак не угодить. То цветы не те, то слишком поздно в гости пришел, то…

- Есть, - взвизгнул Игорь, - крепко схватив ужа за шею, давай банку.

- Мляшшш, отпустите меняшшш, - возмущался уж.

- Отпустите его, - сипел поползень.

- Отпустил? - спросил я.

- Отпустил, - кивнул Игорь.

- Закрываю, - с этими словами Виталя плотно насадил крышку.

Несколько минут мы любовались бесновавшимся ужом, заодно пополнив словарный запас десятком интересных выражений, самым мягким из которых было «ерканутые рододендроны». Первый успех так раззадорил, что дальше началась самая настоящая зачистка всех близлежащих кустов.

- Уходит!

- Палкой, палкой прижми!

- Шшшшотвалите!

- Заталкивай, что значит, не хочет!

- Не хочушшшшшшшш!

- Тебя не спрашивают!

- Ух.

Вскоре мы с гордостью рассматривали банку, в которой нас материли целых три ужа. Поэтому к рододендронам добавились «ерпыль ушастый» (это персонально мне, кстати, было обидно), «устрица в шортах» (Игорю), «выпороток дятла» (Витале) и «растатуй вас свербигузом по самые пионерские галстуки» (безлично всей компании).

- Класс, - хлопнув по крышке, потянулся Виталя, - я вон того, самого большого поймал.

- Я остальных, - гордо хмыкнул Игорь.

И друзья посмотрели на меня:

- А ты?

- Помогал, загонял, держал банку, вот, - промямлил я.

- Трус, - авторитетно заявил Виталя, - боялся, сознайся.

- Нет, не боялся, да я, да мне, да…

- Если не поймаешь, - Игорь решительно щелкнул пальцами, - девчонкам отомстим без тебя. Понял? Ждем десять минут.

В тот момент я побил не один рекорд по спортивному ориентированию и бегу с препятствиями. Но под кустами можжевельников не было даже самого завалящего ужика. В радиусе десяти метров – тоже. Оставались только елочки внизу, там тепло, влажно.

- Хе-хе-хе, - злорадствовал поползень, - вот тебе, бабушка, и Юрьев… Мля! Стой!

Зачем так орать? Я и сам замер, любуясь открывшейся картиной: на крохотной полянке блаженствовал огромный, полуметровый уж.

- Вот это красавец, - а перед глазами стояли удивленные лица друзей, которые, увидев это чудо, захлебнутся от зависти.

- Жених недоделанный, сколько раз ему говорила, ты – не пара. Ни хвоста не понимает, все ползает, - не обращая внимания на сопящего пионера, предавалась мыслям рептилия, - еще цветы надумал таскать. А у меня аллергия и вообще…

- Попался! От меня не убежишь!

- Утекай, тебе скоро придет писец! – заверещал перепуганный поползень.

- И не один, - пыталась вывернуться змея, но детская ладошка держала крепко.

- Врешь, не уйдёшь!

- Мужики! Позырьте, кого поймал, - с этими словами я выбежал к заждавшимся друзьям.

- Ого, - удивился Виталя, - а этот точно уж?

- На голове желтых пятен нет, - поддержал Игорь.

- Это ужиха, - авторитетно заявил я.

- Отвали, ненормальный! - яростно извивалась змея, - я вообще-то гадюка, слышишь? Га-дю-ка. Отпусти шею, мне больно. И повторяю: я змея, причем ядовитая, слышишь, апостроф ушастый? Я-до-ви-та-я. Открой учебник зоологии, на семнадцатой странице все написаноооооооооооо!

Последний возглас заглушила плотно севшая капроновая крышка: вот и четвертая рептилия заключена под стражу.

- Горгона Злорадовна? – удивился первый пойманный уж.

- И он здесь, - фыркнула та, - повторяю, вы не пара, ясно?

Но мы, не обращая внимания на внутрисемейные разборки, быстро продвигались к корпусу. Задача была сложной: доставить ценный груз и при этом не спалиться. Наверное, наши ангелы-хранители в тот момент или отвлеклись, или вышли покурить, или, наоборот, не вмешивались, ожидая дальнейшего развития событий. В общем, банка с ужами незаметно передислоцировалась в комнату, в тумбочку Витали. Диверсию было решено провести после обеда, перед тихим часом.

- Стойте, они же задохнутся! – неожиданно вспомнил Игорь.

Вот и ножик пригодился. Мы быстро вырезали в крышке дыру и, захлопнув тумбочку, выбежали строиться на обед.

А через двадцать минут наша сытая и довольная компания возвращалась в корпус, представляя себе в лицах, как будут визжать девчонки. На всякий случай, чтобы раньше времени заговор не был раскрыт, мы ускорились и первыми забежали в комнату…

- Мужики, - прошептал Виталя, - банка пустая. Ой, мамочка!

- Ой, мамочка, - согласился Игорь.

- Коловпатий Еврат, - резко охрипшим голосом соригинальничал я.

И было от чего перепугаться: на кроватях уютно разместились взбешенные ужи, безумно ждавшие реванша. Теоретически, конечно, мы знали, что они не ядовиты, но практически....

- Раз, два, три, - не шевелясь, пискнул Виталя, - а где четвертый?

- Андрюха, обернись, - выдохнул Игорь.

Прямо у двери, заблокировав пути отхода, дружелюбно улыбалась «ужиха»:

- Добрый день, скотина, шшшшшшшшшш.

- Пук, - тихо ответил я.

- Молился ли ты на ночь, Дездемоний? - продолжала изгаляться змея.

- Куп.

- Чего? - не поняла рептилия.

- Простите, - извинился я, - пук.

- Горгона Злорадовна, разрешите мне, да я за будущую тещу…- вмешался «Виталин» уж.

- Сколько раз тебе говорить, вы не пара, - змея буквально на секунду отвлеклась в сторону неугомонного жениха, но мы успели.

Громкий треск сразу из трех пусковых установок ознаменовал групповой старт космических аппаратов. Озадаченная рептилия не успела даже ничего сообразить, как над ней, благоухая всеми ароматами испуга, пролетели три белых, как смерть тела.

Дальше был громкий хлопок дверью и невероятный прыжок на улицу. Где-то позади взбешенная змея обещала самые страшные кары, но мы уже были вне досягаемости: окна и дверь закрыты, все подходы густо запуканы так, что и мышь не проскочит, помрет на вдохе.

- Что будем делать? - отстрелив последний заряд, шепнул Игорь.

- Сдаваться, - предложил я, - а вот, кстати, и ВС идёт с воспиталкой.

- Эй, мушкетеры, почему такие бледные? - весело спросил вожатый.

- Все хорошо, - через силу улыбнулся Виталя, - только в комнату не надо заходить.

- Там змеи, - понуро опустил голову Игорь.

- Какие? – сразу похудела воспиталка.

- Три ужа, - вздохнул я, - и ужиха.

- Откуда знаешь? – удивился ВС.

- Она без желтых пятен.

Глядя на побелевшее лицо вожатого, мы поняли, что…

- А я предупреждала, - донеслось из-за двери, - но вам, долбодятлам, все пофигу! Особенно тому ушастому ерпылю! Двоечник, кто тебя только в пионеры принял! И вообще, то, что меня, приличную женщину, засунули к троим неженатым мужикам, я еще прощу. Но то, что будущий зять увидел не накрашенной…

- Горгона Злорадовна, так вы змеешипляете наш брак?

- Не придирайся к словам!

Дальше мы не слышали, потому что минутный ступор вожатых сменила бурная активность. ВС за секунду успел подпереть дверь комнаты и вывести всех из корпуса. А стремительно худеющая воспиталка метнулась в санчасть, дирекцию лагеря и еще куда-то.

Через час гадюка и ужи были пойманы и выброшены за забор в самом дальнем углу лагеря. А мы…

- … изгоняетесь из обители сей на веки вечные, - громыхал директор, глотая успокоительное и запивая горячительным, - завтра приедут родители, собирайтесь.

Но спасло заступничество директора стройтреста. Наверное, он просто пожалел троих охламонов, как и родителей, оплативших путевку. А, может, и сам в пору лихого дества чудил так, что вороны крестились. Кто знает.

Так что в лагере мы остались, но в разных отрядах, в разных корпусах и под неусыпным надзором. Любая, даже случайная встреча всех троих была сродни пожару: тут же, как из-под земли, появлялись вожатые, воспитатели, а иногда и сам директор с успокоительным наготове. В общем, больше даже черники не поели. И до конца смены нас величали не иначе, как «змееловы».

Эпилог.

Я часто думал о том, почему гадюка не укусила никого, особенно меня. Наверное, Бог на самом деле бережет дураков и пьяниц. А умными нас обозвать, согласитесь, было очень, очень сложно.

Но гадюки все же отомстили, двадцать лет спустя. Но это совсем другая история.

Автор - Андрей Авдей

Источник - Совместный канал на Яндексдзене Павла Гушинца (Доктора Лобанова) и Андрея Авдея

Как-то был в гостях у старого друга. Не виделись мы лет десять: то меня куда-то переводили, то его. Но связь поддерживали постоянно, поэтому, окончательно обустроившись в столице, Сергей тут же набрал:

- Андрюха, приезжай в гости, отметим новоселье, выпьем по рюмке чаю, заодно и с моими познакомишься. Только не слишком поздно, проблемы с соседкой.

Услышав слово «соседкой», я почувствовал жжение в кончиках пальцев и легкие прострелы в пояснице. Ага!

- Давай подробности.

- Понимаешь, сверху живет старушка, - вздохнул Сергей, - то ли немного ку-ку, то ли капитально эгегейнутая.

- Поясни.

- Поясняю. Делать нечего, вот и сидит, наверное, на полу со стетоскопом. Стоит громко вздохнуть: сразу же звонок в дверь и крики. Наш кот при её появлении уже прячется в стиральную машину, а теперь еще и закрываться стал, представляешь?

- В общем, непростая бабуля.

- Не то слово. Хоть съезжай.

- Принято к сведению, буду не позже 15-00, - с этими словами я отключил телефон и задумался.

Предупреждён, значит – вооружен. А другу помочь – святая обязанность. Святая. Хм, а что, если…

В общем, кроме подарков Серегиной детворе, я потратил около часа, чтобы заготовить кое-что из реквизита, а по пути забежал в церковную лавку за свечой.

Встречу, знакомство с женой и детьми, а также рыжим ласковым котярой описывать не буду. Спустя полчаса мы уже сидели за столом, предаваясь воспоминаниям. Эх, молодость, молодость. Хорошее было время. Мамонты были мамонтами, опоссумы опоссумами.

- А соседка? – спросил я.

Вздохнув, Сергей начал свой рассказ. Проблема выглядела следующим образом. Крепкая старушка лет семидесяти с гаком, мужа схоронила задолго до наступления этого самого гака. Говорят, чем больше она причитала, тем шире улыбался покойник. Создавалось впечатление, что усопший ждет не дождется, когда крышка гроба навсегда подарит ему тихое и безмятежное существование вдали от дражайшей супруги. А супруга была ярым борцом за тишину, на любой громкий звук реагируя скандалами, криками, вызовами милиции и барабанной дробью по батареям.

- В доме успела заколебать уже всех, - добавила присевшая Светлана, жена Сергея, - даже её дети появляются только на большие праздники и совсем ненадолго.

- Бультерьерка какая-то, - задумчиво протянул я, глядя на тихо (!!!) игравших мелких (мальчика шести лет и девочку – четырех), - и что, никак не найти консенсус?

- Бесполезно, Николаевич, - вздохнула Света, - и в гости приглашали на чай, и поговорить пытались.

- Не помогает, - закончил Сергей.

- Как говорил Петр Первый, подчинённый должен иметь вид лихой и придурковатый, - я подмигнул детворе и решительно поднялся, - лихости нам не занимать, а вот над придурковатостью придется серьезно поработать. Ну что, поиграем?

Следующие несколько минут семейство с интересом наблюдало за моими приготовлениями. Из пакета были извлечены, свеча и сбитый из двух реек небольшой крест.

- Свет, набери воды, пожалуйста, только теплой, - я протянул девушке пульверизатор.

- Ты что задумал?

- Побуду придурком, авось, и сработает.

Когда все было готово, я подозвал детвору:

- Давайте, но чтобы от души.

И через минуту был поражен в самую пломбу. Вы не поверите, пацан успел только хлопнуть в ладоши, а девочка пробежать метра три, как сверху раздался истеричный стук и вопли.

- А старушка-то реально бдит, - удивился я, и вышел за дверь.

Итак, представьте мой вид. В правой руке пульверизатор с теплой водой, в левой – горящая свеча. Сзади за ремень засунут крест. Поднявшись на этаж выше, я несколько минут наслаждался стуком, доносившимся из квартиры, а затем решительно позвонил.

Дверь открылась через минуту, явив сухонькую благообразную старушку с перекошенным от ярости лицом. Наверное, она хотела сказать что-то обидное, но заткнулась, удивленно выпучив глаза.

Еще бы. Старательно пшикая вокруг себя из пульверизатора, я бормотал:

- Из квартиры снизу пришел, святая вода защити нас всегда, говорят, что демоны тебя, старая, одолели, святая вода защити нас всегда, изгнать их надо, святая вода защити нас всегда.

- Чего? - рыкнула бабка.

Но я только громко шмыгнул носом и быстро затараторил, размахивая свечой, как ненормальный:

- Вожу, вожу, свечами вожу, я на тебя через стены гляжу.

- Сейчас милицию вызову, - заорала бультерьерша.

- Чур, ты не будешь шуметь и топтать, чур, ты не станешь так громко орать.

- Сейчас милицию вызову, - уже тише повторила старушка.

- Как только снова нарушишь покой, сразу почувствуешь сильную хворь.

- Аминь! – и я пшикнул в сторону бабки.

- Ик, - вздрогнула та

- Аминь! - пшик.

- Ик!

- Аминь! – пшик.

- Ап, - пискнула старушка, громко хлопнув дверью.

То, что она наблюдает, догадаться было несложно, поэтому я продолжал бормотать:

- Как змея уползает по лесам и каменьям, так и ты, демон галдящий…

И, выхватив из-за ремня крест, я сунул его прямо в глазок, заорав:

- ИЗЫДИ!

Ответом был грохот и сдавленный писк откуда-то снизу (видно, рухнула от неожиданности):

- Придурок!

- Гав, - тут мне, конечно, пришлось согласиться.

Через несколько секунд дверь задрожала, подпираемая холодильником, но я уже спускался вниз:

- Получилось, теперь можно принимать лихой вид.

Эпилог.

С бабулей все хорошо – жива и здорова. Не стучит, не скандалит. Только квартиру друга обходит стороной, а встретив, начинает шипеть, бормоча сквозь зубы:

- Придурки сами и друзья у вас придурошные.

Вот так, уважаемые, чтобы успокоить идиота, нужно и вести себя, как идиот. Оказывается, они братьев по разуму очень сильно боятся. И затихают.

- Надолго ли? - спросите вы.

Время покажет, но уже третий месяц рыжий кот не прячется в стиральной машине.

Автор - Андрей Авдей

Источник - Совместный канал на Яндексдзене Павла Гушинца (Доктора Лобанова) и Андрея Авдея