Первая часть. https://pikabu.ru/story/samyie_zauryadnyie_pokhozhdeniya_ne_...
Недаром люди боятся темноты.
Дети боятся темноты в угоду богатому, иногда неконтролируемому воображению. Взрослые боятся ослепнуть, погрузиться в темноту до конца своих дней, провести остаток жизни в темноте, долгие, бесконечные годы в темноте. Даже старики боятся. Никто не даст гарантии, что на исходе жизни вместо загробного мира тебя не встретит только темнота. С темнотой или тьмой - кому как удобно - можно и нужно бороться, в ней нет жизни и, следовательно, нет никакой надежды. За примером далеко ходить не нужно, достаточно взглянуть сначала на небо, а затем себе под ноги. Солнце дарует земной растительности свой свет, благодаря чему происходит фотосинтез. Такой элементарный и в тоже время сложнейший процесс является одним виновников возникновения жизни на Земле. Стоит «выключить» солнце, и почти вся жизнь на Земле очень скоро исчезнет.
Человечество научилось имитировать солнце, научилось бороться с темнотой. Помогает ли это? Нет.
Если ребёнку, чтобы не бояться достаточно обыкновенного огонька, то взрослые просто предпочитают об этом не думать. Постыдный детский страх сопровождает человека всю жизнь, в этом никто и никогда не сознается, но боятся все. Взрослый мир заставляет нас отдавать предпочтение другим страхам. Финансовый крах, инсульт, насилие. Всё это осязаемо и по-взрослому. Тем не менее, каждый раз оказавшись в полной темноте, люди ощущают дискомфорт. Лишившись способности воспринимать мир посредством зрения, человек прямоходящий, мобилизует все оставшиеся чувства, пытается выйти к свету. Но как бы не были развиты слух или осязание, он все равно чувствует в окружающей темноте угрозу. Он уязвимым перед тем, что в может в ней скрываться, забрать у него надежду, жизнь. В темноте дискомфорт очень скоро перерастает в страх, а затем и в ужас.
Гнетущая, густая, почти осязаемая темнота окружала его. Техник сидел, прижавшись к чему-то спиной, трясся от страха, тяжело и громко дышал. Единственным, что он видел был уголёк тлеющей сигареты в левой руке. Он осязал сигарету пальцами, чувствовал табачный дым. Правая рука крепко сжимала самую обыкновенную зажигалку. Иррациональный страх не помешал трезво мыслить и использовать зажигалку в качестве источника освещения. Техник раз за разом крутил колёсико зажигалки, высекая искры пока всё-таки не получил огонь. Маленький огонёк не смог побороть тьму вокруг, осветив только кисть руки. Погасив зажигалку, он поднёс к губам сигарету и глубоко затянулся.
Страх перерос в ужас. Ужас подобный тому, который он испытывал в бункере. Кто-то дышал рядом. Всё это время неизвестное существо находилось справа и дышало с ним в унисон. Затянувшись он просто сбил своё дыхание. Внутри всё похолодело. Не выпуская сигарету изо рта, левой рукой он, на ощупь, снял с зажигалки защиту сопла, сорвал пластиковый регулятор пламени и ногтем провернул сопло на пару оборотов.
Пламя зажигалки вспыхнуло с новой силой, освещая на много большее пространство. Леонид повернулся направо, поднёс руку с зажигалкой, чтобы осветить своего соседа. Из темноты появилось существо.
Можно ли было называть «это» человеком? То ли чёрная, то ли серая, землистая кожа, бесповоротно обезображенная множеством рваных ран, обширных и совсем мелких, обтягивала истощённое тело.
Существо сидело рядом, обхватив колени тоненьким руками и уперев в них голову. Тяжело дыша, оно не обращало на техника внимания.
Ритм дыхания изменился, существо делало глубокий вдох, за тем быстрый прерывистый выдох. Мгновение спустя существо подняло голову и повернулось к нему. На обтянутом кожей черепе отсутствовал нос, ушей не было вовсе, только слуховые каналы. Губы не стали исключением, здоровые человеческие зубы беззвучно стучали друг о друга.
Техник смотрел существу прямо в глаза, но не ощущал угрозы, не испытывал отвращения. Глаза цвета ясного летнего неба. Глаза небесно-голубого цвета. В них читался страх и мольба о помощи. Только взгляд и слёзы говорили о эмоциональном состоянии существа. Оно плакало, но не могло произнести ни слова. Чем дольше техник смотрел на существо, тем больше оно напоминало ему измазанный пеплом, обгорелый труп. Всё ещё живой. Даже труп может быть удостоен сострадания. Леониду стало жалко это хрупкое и забитое создание. О чём оно думало, чего боялось, он этого не знал.
Существо поднялось на ноги, посмотрев на него сверху-вниз несколько секунд, ушло во тьму. От пламени колёсико зажигалки разогрелось и обожгло технику большой палец. Отпустив рычажок, он снова стал «слепым» и затянулся сигаретой. В полной тишине треск уголька сигареты при очередной затяжке мог бы легко соперничать с хрустом ломаемой бедренной кости, если бы не шарканье. Существо шаркало ногами. Шаркающие звуки говорили о том, что оно отдаляется, но далеко от техника, оно уходить не собиралось. До его слуха донёсся металлический лязг. Закончив, всё так же шаркая, оно приблизилось и замерло перед ним.
Зажигалка уже остыла. Вновь вспыхнуло пламя. Техник протянул руку вперёд.
Существо стояло на коленях, протянув к нему руки. Всё так же дыша, оно издало звук похожий на стон. Техник посмотрел на вытянутые руки. На раскрытых ладонях лежала обломанная наискось длинная, узкая полоса из стали, покрытая ржавчиной. Оружие или инструмент? Не важно. Какими бы предназначением не обладала полоса стали, это был дар – возможно последнее, чем обладало несчастное создание. Не принять дар – значит обидеть его. Леонид протянул левую руку и принял железку из рук существа. Подарок пришёлся ему по душе. Он хотел сказать «спасибо», но царившую вокруг тишину разорвал рёв. Рёв не был искусственным, он был живым, но не человеческим и не животным. Это мог быть рёв твари, что он никогда не видел, что так и не убила его. Лицо существа впервые и мгновенно приняло удивлённое выражение. Оно открыло рот видимо пытаясь что-то сказать и…
- А ну, давай, поднимайся.
Леонида кто-то тормошил за ногу. Он открыл глаза и увидел старшего Анатолия
- Не хватало ещё, чтобы ты здесь до обеда дрых. Скоро рабочий день начнётся. Подъём!
- Да-да, я уже проснулся и встаю. – Заверил техник напрасно ожидая получить затрещину.
- Лёва, покажешь ему куда идти. И ножик на выходе вернёшь. Всё, я домой.
Старшой кинул Льву складной нож.
Солнце уже взошло, ставни открыты, а Лев бодрствовал и заваривал чай. Вчера техник удивился, что его обыскали так небрежно и оставили на попечение сторожа. И напрасно. Бдительный Лёва не спал всю ночь и был готов застрелить невольного постояльца, если тот начнёт буйствовать. Спрятанный под стойкой пистолет всегда был под рукой и заряжен.
Старший Анатолий рявкнул на кого-то в проходной, открыл решётку, а затем исчез.
Техник же пребывал в недоумении, обычно сны, которые он мог запомнить могли похвастать зашкаливающим уровнем идиотизма. В этот раз всё оказалось по-другому, иначе. Он запомнил всё очень детально. Всё в этом сне было очень жутко, непонятно, даже как-то печально.
- Доброе утро, Лев. – Приветствовал Леонид.
Всё снова болело. Если другие люди перед смертью будут желать шикарный ужин или женщин, он выберет хотя бы одну ночь на нормальном матрасе.
- Доброе. – Ответил сторож.
Не дожидаясь окончания процедур, он перекинул нож технику. Леонид поймал нож и убрал в карман.
- Спасибо. Я чего подумал, а как у вас тут с трудоустройством?
Рассчитывать на постоянную доброту людей было бы опрометчиво. Если тебе удалось прослыть бездельником и попрошайкой, люди будут обходить тебя стороной. Их тяжело будет разговорить и ещё сложнее расположить к себе. О доверии не могло быть и речи, но именно расположение людей может сыграть немалую или даже ключевую роль в этом рискованном предприятии. Побега не из заключения, а из целого мира.
- Ты нашёл, что спросить. – Задумчиво ответил сторож. - Наверное... Вариантов не много: можешь огород кому-нибудь вскопать, по хозяйству помочь. Можешь к Катьке Самойловой попроситься. Она, вроде как, дом надумала строить, но не уверен, правда это или нет.
Опыта в строительстве у Леонида не было, но он всегда довольно быстро обучался. Опять же подобный навык скорее всего будет полезен в будущем. Копать огороды не хотелось, помогать по хозяйству постороннему человеку никто не позволит. Придётся попытать удачи с этой Самойловой.
В предвкушении очередного рабочего дня, в здание понуро заходили самые разные люди. Каждый входящий видел Леонида, но не выказывал удивления. Отвечая взаимностью на его приветствия, люди просто проходили мимо и исчезали за одной из дверей навсегда. Леонид терпеливо ждал того или ту единственную, что его зарегистрирует. Спустя час, в здание комендатуры вошла женщина просто колоссальных размеров и неопределённого возраста. Писклявым голосом она поздоровалась со Львом и подобно гордому баркасу проплыла мимо техника.
- Здрасте. – Процедил техник улыбаясь.
Проявление вежливости осталось без ответа с её стороны. Женщина сделала вид, что его просто нет и скрылась за дверью. Как назло, Лев отправил его именно к ней.
В добавок к ночному кошмару его ожидал ещё кошмар регистрации. Нет, он не волновался, но хотел побыстрее закончить. Техник выждал десять минут для приличия, нашёл нужный кабинет, даже постучался. В кабинете «совершенно неожиданно», вытесняя собой из помещения почти два кубометра воздуха, на крепко сбитом стуле восседала та самая надменная тётка. Она сидела за деревянным столом, лопала булку и громко сёрбая (Или сербая), запивала её чаем. Такие люди очень часто сетуют на, по чьей-то злой воле, нарушенный обмен веществ. Они яростно оправдываются широкой костью. Винят пресловутую конституцию, винят что и кого угодно, но только не себя, собственную лень и малодушие. Пришлось ждать в коридоре пока она закончит трапезу.
Регистрация не отняла много времени, даже несмотря на то, что тётка делала всё вальяжно и не спеша. Не спеша она переписала данные из паспорта в отдельную, аккуратно расчерченную картонную карточку. Томно удивилась леворукости техника пока тот расписывался в толстенной книге. Так же медленно убрала карточку в монументальную картотеку с несчётным количеством подписанных ящичков. Самой собой, пропуск на выход выписывать она тоже не торопилась.
- Какая у вас подходящая фамилия. – Пропищала она.
- Да я сам от этого в шоке! – Согласился Леонид уже готовый сорваться с места. - Даже кусок в горло не лезет, настолько она подходит для этого места. Я бы поделился фамилией, но…
Перед тем как сбежать, техник даже не подумал попрощаться. За несколько минут в компании этой женщины, он не смог придумать хотя бы одну причину быть вежливым с ней. Он пытался, но напрасно. Выйдя из кабинета, техник надеялся, что эта встреча будет последней.
Лев уже ушёл, но узнать где найти Екатерину Самойлову ему подсказал похожий на бульдога вахтёр.
Покидая комендатуру, при свете дня, техник не мог не обратить внимание на интересные механизмы закрывания решётки и двери. Конструкция напоминала чем-то таковой на допотопных автобусах, когда водитель при помощи простенькой рычажной системы собственноручно закрывал и запирал дверь. На данный момент, этими механизмами оперировал вахтёр.
***
- Мегаполис! – Иронизировал Леонид.
Деловой и географический центр деревни пестрил людьми, на сколько это возможно в сельских реалиях. Люди куда-то шли по своим делам, а деревня жила, выглядела живой.
На противоположной стороне площади располагались несколько лотков с товарами народного потребления. Мир попавших без вести не смог изжить из человеческой натуры такую черту как тяга к торговле. Яркий пример микропредпринимательства, манил к себе диаметрально противоположными ароматами рыбы и свежей выпечки. Продавцы, видимо давно смирившись с соседством друг друга, зазывали покупателей без сопернического азарта. Позже, когда он заработает немного денег, то обязательно купит там чего-нибудь вкусненького или просто съедобного.
Техник не стал терять время напрасно и пошёл направо от выхода из комендатуры, прошёл девять домов, свернул на перекрёстке налево, прошёл ещё два дома. Вахтер не обманул, большая вывеска 1х3 метра над одним из домов гласила «1000 мелочей\ Ломбард». Он решил не дожидаться особого приглашения.
Открыв дверь, он услышал мелодичный звон над головой. Дверь задела маленький колокольчик, коварно предупредив о визите. Если бы не образцовый порядок и вывеска, то он бы подумал, что попал в дом к человеку очень опрятному, но безнадёжно больному патологическим накопительством. Вдоль стен, почти под потолком, для экономии пространства была развешена разнообразная одежда. Начинаясь камуфляжем: лесным, городским, даже пустынным, продолжаясь кофтами, брюками и заканчиваясь одним единственным белым, густо усыпанным крошечным сиреневыми цветами, платьем. На полках под одеждой и на полу стройными рядами стояла обувь: сапоги, берцы, кроссовки – всё, судя по внешнему виду, уже бывшее в употреблении. С одеждой и обувью тесно соседствовали: туристическое снаряжение, инструмент садовый и столярный и многое-многое другое. Вывеска отчасти врала, в магазине было много больше тысячи мелочей.
Деревянная стойка разделяла магазин на две равные части. За ней ожидаемо находились товары более высокой ценовой категории, требующие более пристального внимания. Техника очень порадовали стойки с оружием.
Из подсобки, на звон выскочила хозяйка. Высокая женщина с худощавым лицом. Короткие каштановые волосы с проседью выдавали возраст и прагматичный подход к жизни. Женщина облокотилась на стойку, пристально смотрела на техника тяжёлым взглядом.
- Что-то зачастили вы. Чего хотел? Хочешь что-то продать?
- Кто это «вы»?
- Новички конечно, - пояснила хозяйка магазина, - то месяцами ни одного, то табунами ходите. Сезонное это у вас что ли?
- Даже так?
Техник запомнил это, казалось бы, бесполезное высказывание.
- Мне тут подсказали, что у вас работу можно найти. Вы же Екате…
- Ты мне тут не выкай. - Резко перебила она. - Мы с тобой почти ровесники. Кто подсказал?
Женщина была явно недовольна чрезмерным болтливостью односельчан. Возведение дома только начиналось, а она уже была от этого не в восторге. Люди далекие даже не от строительства, а от физического труда в принципе, приходили почти каждый день в надежде заработать денег. Каждый такой работник стоил хозяйке магазина миллионов нервных клеток, денег и времени. А теперь добрые люди прислали вот этого.
- Кто-то из толпы. – Не желая подставлять Льва, ответил техник.
- Ну предположим, я строю дом. Предположим, нужен мне работник. Но если у тебя руки из задницы растут, то продавай что хотел и до свидания. Не подумай, что хочу нагрубить, но уже четверо менеджеров мне строительство саботировали. А ты?..
- Я–техник! - Ответил он не без гордости, воздев указательный палец к низкому потолку.
- Техник, говоришь? Здесь техники нет.
- Я, если надо: плотник, слесарь, программист, инженер, токарь, космонавт…да хоть разведчик! Техник это не профессия или должность. Техник это - консолидация знаний из множества сфер деятельности, подкреплённые жизненным опытом!.. По крайней мере в моём случае. – Закончил Леонид, надев на лицо свою фирменную «офицерскую» улыбку.
- А ведь неплохо сказал. – Оценила она приступ красноречия. – Ну, допустим…техник. Как у тебя с «синим» дела обстоят?
Самойлова принялась стучать пальцами по стойке, глядя на него. Леонид, в этот момент разглядывающий товар не внушал доверия. Заросшее щетиной лицо, наглые голубые глаза, бурое кровавое пятно на джинсах в районе левого бедра. Всё это могло сказать о многом, но деваться было некуда. Самойлова остро нуждалась в нормальном работнике. Прыщавый студент, от которого планировала в самое ближайшее время избавиться только и делал что, бездельничал на стройке, срывая план. Этого она допустить не могла и если голубоглазый проходимец действительно оправдает надежды, то пусть хоть с головы до ног в крови ходит.
- Да практически никак. – Честно ответил он. - По идейным соображениям употребляю крайне редко.
- Это хорошо. Может и найдётся для тебя работа, техник. С курсом знаком?
- С валютным курсом? Нет, не знаком. Не успел знаете ли ознакомиться.
- Кто бы сомневался… Ну, смотри, – начала она, - бумажных денег здесь нет, в ходу только золото и серебро. Один золотой равен примерно тридцати пяти серебряникам. Почему примерно? Потому что курс больше зависит от наглости барыги, а не от Центробанка. Один серебряник имеет четыре номинала: один, пять, десять, пятьдесят рублей.
- Прямо как дома. Оно, наверное, и правильно.
Техник закончил разглядывать барахло и подойдя к стойке также облокотился на неё. Доверительно заглядывая в глаза Екатерине, он думал, как продать ей прощальный подарок Андрея и при этом не загреметь за решётку.
- Конечно правильно, чем выше достоинство монеты, тем больше в ней серебра. Монеты в пятьдесят рублей чеканят из стерлингового серебра, на них можешь пару-тройку дней питаться. Тридцать пять полтинников конвертируются в девятиграммовый золотой. Понятно?
Она уже столько раз объясняла это новичкам, что уже сбилась со счёту.
- Вполне.
Леонид сделал вид как будто вспомнил о кольце. Он полез в сумку и, достав кольцо положил на стойку, указательным пальцем пододвинул ближе. Самойлова взяла кольцо и внимательно осмотрела.
- Раз уж разговор зашёл о деньгах. Сколько дашь за колечко? Не хотел продавать, всё-таки память о браке, о любимой жене… Где же ты, девочка моя?.. Не хотел, но видимо придётся. Кушать уж больно хочется.
- Ты не женат. – Немедля разоблачила техника Екатерина. - Следа от кольца на пальце нет. Ещё оно тебе велико. 585 проба.
Она достала из-под стойки миниатюрные весы с набором таких же миниатюрных гирек. Взвесив кольцо, положила его обратно на столешницу.
- Два с половиной грамма. Дам тебе за кольцо четыреста рублей серебром. Согласен?
- По рукам! Только ты одни полтинники не давай, чтобы менять не пришлось. Дай мне триста рублей полтинниками, и сто десятками.
Хотя бы обсчитали его – а как же иначе? - без неудобных вопросов. Екатерина не стала спрашивать, где действительно он взял кольцо и молча отсчитала технику монеты. Само кольцо Самойлова прибрала под стойку. Позже, кольцо, как и остальные ювелирные изделия без камней, которые удалось выкупить, будет расплавлено и под видом самородка сдано в администрацию. «Прикормленный» человек обменяет искусственные самородки на золотые монеты по сказочному курсу «Пятиграммовый кусочек золота – одна девятиграммовая золотая монета». Стоимость транспортировки в сопровождении вооружённой охраны, стоимость чеканки и плавки, а самое главное аномально низкий процент содержания золота в самородке, естественно не учитывается. Схема простая, выгодная, ведь её самородки имели около пятисот частей золота из тысячи на грамм, а не примерно девятьсот, какое может иметь самородное золото. Когда-нибудь, когда в длинной цепочке найдётся слабое звено и схема рухнет, с плеч слетит множество голов, но её головы в их числе не будет.
Техник крутил в руке полтинник. Монета несла на себе номинал и изображение мужчины в профиль. Идеально круглая, никакой кустарщины. Всё красиво, чинно, аккуратно. «Такие на коленке не сделаешь» - подумал он.
- А где, говоришь, чеканят монетки? – Спросил Леонид.
- В казначействе конечно же. Но тебе не удастся его ограбить, оно находится в Столице, на западе. Так что давай о работе. Через четыре часа, когда прозвонит колокол, приходи сюда. У меня будет обед, отведу на стройку. Поработаешь сегодня и, если Савелич одобрит твою кандидатуру... Савелич – это местный специалист по возведению домов. Если он одобрит, то буду платить тебе, четыреста рублей серебром в неделю. Работа тяжёлая, потому и плачу прилично. Кормить буду два раза в день, завтрак и обед. Ужин за свой счёт.
Колокольчик над дверью предал ещё одного потенциального воришку. В магазин вошёл пухлый мужчина в грязном пальто и таком же грязном костюме. Чумазое лицо украшал солидный синяк под глазом. Недолго думая, чумазый посетитель принялся действовать по схеме интеллигентных алкоголиков. Терзая лацкан пальто, он с мученическим видом встал перед стойкой и запричитал:
- Извините, мне сказали, что здесь можно получить работу. Пожалуйста простите. Я здесь совсем недавно. Извините. Голодаю. Уже несколько дней не ел. Прошу прощения, что отвлекаю…
- Уже нет, – ответила Екатерина, – может быть завтра. Если есть, что продать, милости прошу. Золото, серебро, оружие. Всё возьму.
- Только часы, и перо, они золотые! – Воодушевился чумазый фингалоносец.
Мужчина принялся судорожно снимать тяжёлые жёлтые часы с пухлой ручонки. Он жаждал денег и пищи. Казалось, если бы защёлка на браслете не поддалась, он мог одним движением хилых челюстей перекусить себе запястье, но часы всё-таки покинули его руку. Пришла очередь пера. Трясущимися руками он принялся искать пишущий прибор по карманам, заверяя всех собравшихся о баснословной стоимости товара. Посмотрев на это действо несколько секунд, Леонид раскланялся:
- Не буду мешать. Через четыре часа здесь, как штык…
Первое, о чём подумал техник, покинув магазин, были лотки на площади. Вскоре он деловито прогуливался вдоль прилавков делая покупки, попутно расспрашивая продавцов о мире. К сожалению, до встречи с ним никто из продавцов не был мучим жаждой просвещения. Ничего нового о Мире пропавших без вести узнать не удалось.
- Это точно курево? – С недоверием спросил взыскательный техник.
- Конечно! – Заверила продавец. – Не хуже донского табака! А может даже и лучше, сама-то я не курю, но муж хвалит.
- Конечно хвалит. На что бы я пальцем на прилавке не показал… Ладно, названия почему нет? Ну там, «Кременчуг №2» или «Табачная артель имени такого-то»?
- Молодой человек, вы будете покупать папиросы или нет?
Пара пачек безымянных папирос с, как оказалось, действительно неплохим табаком, подержанный портсигар, десяток пирожков с мясом, продавщица даже завернула их в кулёк из тяжёлой неплотной бумаги моментально пропитавшейся маслом, бутылка молока Дхену - всё это великолепие обошлось в несчастный тридцать один рубль. Леонид уселся на ближайшую скамейку и помянув Андрея добрым словом, принялся поедать пирожки.
С каждым днём техник всё больше и больше убеждался, что не всё так плохо. На ближайшие несколько дней он был богачом. Не прибегая к грабежу или воровству, не опустившись до попрошайничества добудет ещё денег. Каким бы злом не являлись деньги, без них побег был неосуществим. То же оружие при необходимости придётся либо отобрать, либо украсть, либо купить. Последний вариант был надежнее и безопаснее всего. Деньги придётся заработать и точка.
Вопреки ожиданиям, этот гнусный мирок даже обладал промышленностью. Пусть в зачаточном состоянии, но бутылка из мутного стекла рядом с ним, остекление в деревне и, самое главное, обилие стали в комендатуре говорили о многом. Те же папиросы были фабричного качества. День уже удался.
Смоля папиросой, он сидел на скамейке закинув ногу на ногу, разглядывал дома, почитывал зорким глазом надписи на табличках. На одной площади с комендатурой располагалось ещё четыре здания. Прямо напротив располагался сельсовет, о чём свидетельствовала табличка. Левее дом культуры. Выглядел заброшенным. Культура Миру пропавших без вести была не нужна. В двух зданиях правее обретались «Слесарь Степанов: время работы…», парикмахерская «Стиль» и прочие.
Все пирожки съесть он не смог и уже хотел прибрать их с молоком в рюкзак. Но не успел.
- Извините пожалуйста, мне право неловко. – Обратился всё тот же мужчина с золотыми часами, жалобно глядя технику в глаза. – Я просто хотел…
- Может хватит уже, а?
Техник прекрасно понял, чего он хочет. Протянув ему кулёк с пирожками добавил:
- Приятного аппетита.