Эй, толстый! Четвертый глаз. 35 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Гавриил Глебович за этот недолгий, исполненный кошмаров, день устал уже настолько, что мог заснуть даже стоя. Но позволить себе такую роскошь, как сон, в нынешних обстоятельствах он не мог.
Почему? Потому что предстояло решить несколько важных проблем, как минимум одна из которых не терпела ни малейшего отлагательства. Это был труп на балконе. И еще это было человеческое мясо в холодильнике. Ни того, ни другого в доме оставаться не должно.
Плюс надо было найти билет. Куда-то ведь Вика его спрятала. Впрочем, что тот билет? Гавриил Глебович не сомневался, что, перерыв и расчертив на квадратики всю квартиру, он найдет этот клочок счастливой бумажки, абсолютно точно ответственный за одну насильственную смерть, косвенно – еще за одну, плюс за исчезновение девочек, и добавьте сюда лоботомию в домашних условиях.
Билет Гавриил Глебович решил поискать потом. Может быть, даже и завтра.
Вика все так же лежала на полу прихожей. Она, кажется, была в сознании. Беспорядочно подергивались пальцы на ее руках. Было движение в области гортани, словно Вика пыталась что-то сказать. Один глаз – левый – поворачивался туда-сюда, с очень непривычным любопытством осматривая обстановку. Правый глаз по-прежнему свисал на ниточке.
«Блять! – подумал Гавриил Глебович. – Глаз-то я вставить на место и забыл. А как это сделать?»
Он осторожно, кончиками пальцев, подхватил глазное яблоко, и стал вставлять его в предназначенное ему отверстие черепа. Но глазница почему-то не хотела принимать глаз обратно. Явно мешали канатики нервов. Гавриил Глебович стал аккуратно, пальцами, пропихивать нервы внутрь черепа. Этот процесс был настолько же мучителен, как и засовывание вареных макаронин в электрическую розетку.
Этот идиотизм длился уже целую вечность. Гавриил Глебович не продвинулся ни на сантиметр. Макароны не хотели заходить домой.
«И что? Как ее людям показывать со свисающим глазом?» – в отчаянии думал будущий олигарх.
В какой-то момент он встал и направился к ванной, где была спрятана статуэтка. Лишь у самых дверей сумел уговорить себя остановиться.
«Старик из статуэтки мне, конечно, поможет, – подумал Гавриил Глебович. – Но что возьмет за помощь? За свое богатство я, например, вон какие проблемы разгребаю. А что будет, если побеспокоить этого Хоттабыча до времени? Какую он цену заломит? Да ну его на фиг!»
Он вернулся. И дело, вроде как пошло. А все почему? Потому что Гавриил Глебович сообразил еще раз взять нож и снова протыкать отверстие. Вдруг там препятствие образовалось?
И точно! Стоило Гавриилу Глебовичу пустить нож для колки льда уже знакомым путем, как внутри не то что-то легчайше хрустнуло, не то лопнул какой-то тугой пузырь, но пучок нервов и кровеносных сосудов стал уже беспрепятственно погружаться внутрь.
А потом и глаз встал на место. Правда, как казалось, Гавриилу Глебовичу, кривовато. Раньше он сидел в глазнице как-то по-другому.
И хрен с ним.
Гавриил Глебович направился к себе в комнату, взял пакет «Герман Гессе» и пошел с ним на кухню. Там он стал доставать из холодильника человечину, разложенную по тарелкам и кастрюлям. Мясо успело заветриться. Гавриил Глебович сваливал куски и ломти в «Германа Гессе», окровавленную посуду ставил в мойку. Не забыть помыть! Или лучше сразу?
Гавриил Глебович подумал и решил сделать это сразу. Потому у него уже может не остаться сил.
***
Когда Гавриил Глебович спускался по лестнице, там снова сидели подростки. Возможно, те же самые, которые встретились отцу семейства в вечер обретения статуэтки. Голос из магнитофона, во всяком случае, был тот же, что пел про «глубокую жопу».
– Здоров, батя! – приветствовал его один из гопников. – Как жизнь?
– Нормально, – быстро пробормотал Гавриил Глебович.
– Куда идешь, что несешь?
– Да так, мусор выкидываю.
– Заебца, батя! – сказал юный гопник. – А куда девчонок своих отправил?
– А ты их видел? – застыл Гавриил Глебович.
– Ясен-красен. Шли такие деловые, с чемоданами. Я им такой: «Куда едете?»
– А они? – напрягся Гавриил Глебович.
– Да что-то про друзей каких-то сказали. Ты странное что-то спрашиваешь, бать. Как будто не знаешь, куда дочек отправил, га-га-га!
«Не отвлекайся, – сказал сам себе Гавриил Глебович. – Девчонок можно и потом найти. Избавиться от мяса и костей – вот главная задача».
Еще он подумал, что правильно сделал, что накрыл человечину газетой. Так, вроде бы, и не видно, что в сумке – мясо.
– Пять капель будешь? – спросили гопники.
– Нет, братва! От души спасибо! Дел много, – ответил Гавриил Глебович.
– Ну, ты смешной. Какие дела второго января? – спросили гопники.
Но пропустили.
Лишь дойдя до нижней ступеньки, Гавриил Глебович сумел распознать слова в песне из магнитофона.
«Вот такая вот хуйня, – пел дурным басом неведомый певец. – Вот такая вот хуйня. Вот така-ая вот хуйня. Да вот такая вот хуйня».
И вдруг, на страшном надрыве, диким хрипом: «Ло-бо-то-мия! Ло-бо-то-мия!»
Каким-то чудом Гавриил Глебович не побежал.
***
Мясо он решил разбросать по промзоне. Ни людей, ни машин среди заснеженных тоскливых корпусов не было.
Зато были собаки. Они почувствовали запах мяса. И в какой-то момент Гавриил Глебович понял, что его окружили большие бродячие псы и просто конвоируют куда-то вглубь своего отвратительного царства, откуда еще неизвестно – выберешься ли живым.
Когда Гавриил Глебович понял расстановку сил, он стал действовать молниеносно. Словно бы даже без участия разума. Он схватил «Германа Гессе» за нижний край и выбросил мясо в сугроб.
И в тот же момент его чуть не сбил с ног огромный пес, метнувшийся к мясу. Следом за ним к пище бросились и другие голодные твари. Оцепление распалось. Жрать хотели все.
Гавриил Глебович медленно пятился, откуда-то понимая, что резкие движения сейчас вовсе не нужны.
Собаки отпустили его. Наверное, это было чудо.
***
Но самое опасное и проблемное дело было еще впереди. Теперь надо было во что бы то ни стало, избавляться от костей квартиранта.
Гопники со своими кошмарными песнями ушли из подъезда. И это тоже был хороший знак.
Гавриил Глебович зашел в квартиру и увидел, что за время его отсутствия ситуация существенно изменилась.
Вики не было на полу в прихожей.
Не разуваясь, Гавриил Глебович бросился ее искать и нашел в большой комнате. Вика на четвереньках передвигалась по полу. Изо рта у нее стекала длинная нить слюны. Оба глаза, вроде бы, были на месте. Правая сторона лица сильно отекла. Даже сильнее, чем у Гавриила Глебовича после удара черенком лопаты (как давно это было!).
– Ты кто? – спросила Вика, мутно глядя на мужа вроде бы обоими глазами.
– Гаврюша, – сказал Гавриил Глебович, успевший за долю секунды рухнуть в бездну ужаса при мысли о том, что лоботомия не удалась.
Хотя как там говорил Семен Аркадьевич? Лоботомированные потом разговаривают.
– Врюша, – искаженным эхом отозвалась Вика.
«Хорошо, что физиономия у нее отекла, – подумал Гавриил Глебович. – Отек глаз на месте подержит, и тот не выпадет. А потом, когда спадет отек-то – глядишь, и прирастет все, куда надо».
– Врюша, как тебя зовут? – снова спросила Вика.
– Гаврюша.
– Нет! – возмущенно заявила лоботомированная. – Тебя!
«Она путает понятия «я» и «ты», – понял Гавриил Глебович. – «Тебя» – это значит «меня».
– Вика.
– Вика, – повторила жена, как гуманоид, берущий уроки разговорного русского языка.
Оцепенев, Гавриил Глебович стоял над женой.
– Врюша, у тебя есть жена? – спросила Вика.
– Есть.
– Как ее зовут?
– Вика.
– Как тебя, – сделала вывод Вика, перепутав местоимения.
Кажется, опасности она не представляла.
Гавриил Глебович зашел на балкон и принялся разгребать инструменты и хлам. Было еще достаточно светло, и соседи могли заметить подозрительную возню на балконе. Хотя, с другой стороны, какое им дело. Никто ведь специально не станет смотреть именно на этот балкон.
Нет! Пусть все-таки стемнеет. Ждать уже недолго.
Гавриил Глебович зашел в комнату.
– Врюша, ты меня не боишься? – спросила его Вика.
– Боюсь, – признался Гавриил Глебович.
– Ты дурак! – возмущенно сказала Вика и махнула в его сторону рукой.
– Вика, куда ты спрятала билет? – решил спросить Гавриил Глебович. Спрашивал медленно и размеренно.
– Ты дурак! Отстань! – сказала Вика, заслоняясь рукой.
– Я тебя не трону. Скажи, где билет?
– В жопе! – буркнула Вика.
Разговор был, наверное, бесполезен.
***
Труп квартиранта выглядел даже хуже, чем думал Гавриил Глебович. Он вообще был похож на зомби из фильма «Зловещие мертвецы». Со срезанными щеками, жопой, икрами – он сочился какой-то липкой дрянью, которой Гавриил Глебович неминуемо перемазался.
Расчленение давалось мучительно. Перед каждым ударом Гавриил Глебович подстилал кухонную доску, бил топором, стараясь попасть в нужное место. Руки разрубил быстро, а вот ноги представляли собой очень трудные мослы. Гавриил Глебович успел отчаяться, даже немного поплакать, но в какой-то момент мосол хрустнул, и нога отделилась.
Части трупа Гавриил Глебович складывал на полу, на газетах.
Со второй ногой тоже пришлось помучиться. Зато голова отлетела как-то подозрительно легко. Наверное, Гавриил Глебович уже приобрел сноровку.
Оставалось само тело. Уже без рук, ног и головы, оно представляло собой ненужный и очень тяжелый груз. Гавриил Глебович оттащил его в ванную, положил в чугунную эмалированную купель.
Живот у квартиранта раздуло, что-то в нем булькало.
Гавриил Глебович сходил на кухню за ножом и взрезал живот. Брызнула бурая и зловонная жидкость. Она лилась и лилась. Гавриил Глебович старался дышать ртом.
Он перевернул труп квартиранта животом вниз, чтобы вся дрянь из пуза стекала в слив. В жопе трупа мелькнуло, как показалось Гавриилу Глебовичу, что-то иссиня-розовое. Какое-то странное не то пятнышко, не то какое-то чужеродное тело. Но всматриваться не хотелось. Не так сильно было любопытство, чтобы заглядывать к покойнику в жопу.
Гавриил Глебович выдернул кишечник вместе с желудком, кое в каких местах помог себе ножом. Огромную кучу потрохов он сложил в раковину. Затем сходил на балкон, принес ножовку и принялся пилить труп. Надо было пройтись по позвоночнику, ребрам, ключицам.
Целую вечность спустя все было кончено. Кишки, внутренности и желудок Гавриил Глебович засунул еще в одного «Германа Гессе» (у них дома тоже был такой пакет). А вот распиленные куски он стал складывать в большую красную дорожную сумку.
Он набил сумку до отказа. Плюс впихнул сверху «Германа Гессе» с потрохами. Кое-как застегнул молнию.
В сумку поместился не весь труп. В комнате оставались еще конечности, голова. Куда их девать? Ведь, если все пойдет по разработанному плану, домой Гавриил Глебович придет без сумки. И куда тогда девать все эти мослы?
Вдруг Гавриила Глебовича осенило. Он побежал в большую комнату, где стоял гроб. Там лежала старушка, рядом со своей же отпиленной рукой.
– А если мы к вам, Вера Юрьевна, еще пару рук подложим? – пробормотал Гавриил Глебович.
Руки вполне себе получилось спрятать под перину – или на чем там лежала бабка в гробу. Более того, развивая успех, Гавриил Глебович умудрился совершенно незаметно разместить в гробу и разрубленные на части ноги квартиранта.
– Врюша, ты меня боишься? – ползала и бубнила Вика.
А вот голова, к сожалению, в гроб не помещалась. Гавриил Глебович сперва пристроил ее под бабкину ночнушку. Тут же стало похоже на то, что Вера Юрьевна беременна.
«Нет!» – решил Гавриил Глебович и стал запихивать голову в дорожную сумку.
Казалось, что прошла целая вечность, но еще не было даже семи часов.
***
Гавриил Глебович на вечерней электричке приехал на Павелецкий вокзал. Это было не самое разумное решение. Тем более, что Гавриил Глебович, ударенный по лицу черенком от лопаты, был приметен. Тем более, что вчера он устроил тут шоу миллионеров.
Но на большее, чувствовал Гавриил Глебович, у него не хватит сил. К тому же интуиция говорила, что с ним ничего не случится.
На вокзале Гавриил Глебович поставил дорожную сумку рядом с собой, а сам стал делать вид, что изучает расписание поездов.
По правую руку мелькнула какая-то тень. Гавриилу Глебовичу, засекшему движение боковым зрением, нестерпимо хотелось повернуться, посмотреть, как крадут его сумку. Но следовало выждать.
Он решил сосчитать до десяти, но уже на счете пять повернулся. Сумки не было. Сперли.
С чувством невероятного облегчения, Гавриил Глебович пошел прочь. Теперь надо было как можно скорее убраться отсюда, пока вокзальные гангстеры не поинтересовались добычей.
И вдруг каким-то шестым, недавно открывшимся в нем чувством, Гавриил Глебович ощутил некий тонкий писк. Это был зов. Его что-то звало.
И тут будущий олигарх осознал, что именно.
Билет! Он действительно был в жопе. Гавриил Глебович даже видел его край, когда расчленял в ванной тело.
Дикий страх ошпарил Гавриила Глебовича. Позабыв об осторожности, он бросился в погоню.
Недавно, еще в компании с Викой, он наблюдал, как воруют сумки. У мужика, за которым наблюдал Гавриил Глебович, сумку сперли примерно на этом месте, а потом вор ее перекинул другому. И тот пошел – вот к тому краю, который примыкал к выходу на перрон.
Гавриил Глебович понесся туда. Он мчался, расталкивая пассажиров, перепрыгивая через чемоданы и баулы.
И вот, наконец, увидел свою сумку. Ее проворно, несмотря на тяжесть тащил тип с поганой рожей, которого Гавриил Глебович видел в толпе лохотронщиков.
– Стой! – вцепился в него Гавриил Глебович. – Сумку отдал, быстро!
– Э! Ты чо? Чего те надо? – нагло оскалился вор. – Это мое шмотье, ты чо!
– Это сумка моя! Сейчас пойдем к ментам. Я знаю, что в ней, а ты нет.
И действительно, менты в поле зрения были. И даже, кажется, издали интересовались происходящим.
– Да подавись, сука, нахуй! – сказал вор.
И оставил сумку владельцу, сам скрывшись в толпе.
Менты направлялись в сторону Гавриила Глебовича.
«Надо бежать!» – понял он.
Но также было понятно, что смыться он не успевает ни при каких обстоятельствах.
Менты подошли, отдали честь.
– Ваши документики, гражданин, – сказал старший сержант.
«Ну, вот, собственно, и пиздец», – подумал Гавриил Глебович.
Продолжение следует...