ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ СКАЗКА

В одном маленьком городе, жил был мальчик, звали его Егор. У Егора жил кот Василий, которого Егор очень любил. Егор рос любознательным, дружелюбным мальчиком, он много чего умел, но он очень боялся, что он перестанет уметь что-то делать, когда за ним будут наблюдать другие люди. Друзья обращались к нему с просьбами, чтоб Егор показал, то что умеет, но мальчик сразу же обижался, потому что ему казалось, что над ним посмеяться хотят, хотят посмотреть, как Егор будет ошибаться.

однажды, сидя на лавочке возле подъезда, к Егору подсел пожилой дяденька! Мальчик с любопытством стал разглядывать соседа по лавочке, на дяденьке была серебристая рубашка с длинным рукавом, с накинутой на плечи оранжевой накидкой со звездами, на ногах у него были светло зеленые шорты и розовые ботики со шнурками которые при движении ногами - позвякивали. На голове дяденька носил белую шляпу.

- здравствуйте дяденька, а как вас зовут? спросил Егор

- меня зовут Таракот, но ты Егор, можешь звать меня просто, Кот!

- а а а откуда вы знаете, что меня Егором звать? Удивленно поинтересовался мальчик, ведь он имени еще не называл.

- а я Егорка, все-все знаю. Дяденька пододвинулся поближе к мальчику и на ушко шепнул: - я волшебник и маг!

- кто-кто??? Громко воскликнул Егор.

- да тише ты, ты чего так громко? Остановил его волшебник. - Я волшебник, добрые дела волшебничаю.

- вааау! заваражонно произнес Егор.

- слышал я Егор, что ты много чего умеешь?

- ну да! сказал Егор еле слышно и опустил голову.

- а что ты так печально об этом говоришь?

- ну а вдруг, вдруг кто услышит, попросит показать что я умею, а у меня не получится, и надо мной смеяться будут. Чуть не плача сказал мальчик. А мама меня записала в студию плетения из веток деревьев, мне завтра туда идти, а вдруг у меня не получится и меня выгонят?

- это ты зря, не нужно бояться, давай, я тебе дам 10 веточек, а ты мне покажешь что сумеешь с ними делать, хорошо?

- а ты не будешь смеяться если у меня не получится?

- конечно не буду, я же добрый волшебнтк! ласково сказал Таракот. Он вынул из кармана 10 веточек, и протянул Егору.

Мальчик взял веточки и за несколько минут смастерил красивую карзиночку. Протянул он ее Таракоту, и говорит:

- во, смотри что сделал!

- ух! Как красиво вышло, Егор, можешь спокойно завтра идти в свою студию, у тебя все получится! А чтоб тебе совсем спокойно было, я тебе талисман дам, волшебный, он тебе поможет. Порылся Таракот в кармане и говорит:

- ну ка , протяни ладошку.Егорка протянул ручку, и Таракот вложил в него маленький красненький кружочик.

- положи этот талисман в карман, и не доставай до тех пор, пока завтра не вернешься из студии, понял?

- ага! радостно произнес Егор.

- ну, тогда беги, а я пойду по своим делам! сказал Таракот и испарился, как будь то и не было его.

Вернулся Егор домой, лег спать! А утром встал, позавтракал с мамой, и пошли они с мамой в студию. Зашел Егор в большой зал со столиками, смотрит, а там много-много ребятишек сидит. Таких же как он. Очень страшно было ему, но он помнил про талисман. Прошел он не спеша, сел за свободный столик, на котором уже лежали чистые листочки с карандашами, деревянные веточки, пластилин - Егору просто нужно было показать, что он сможет сделать с этими вещами. Прошло всего полчаса, а Егор смастерил чудесную вазочку с пластилиновыми цветами в ней. Всех удивил Егор, своими умениями, конечно же его зачислили в студию. Домой возвращался Егор один, потому что мама убежала на работу, но довольный, своим успехом. Вдруг, его догнал Таракот, и запыхавшись остановился возле мальчика.

- о Таракот! представляешь, твой талисман помог,меня в студию записали! вот здорово!

- слушай Егор, я старый склеротик, дал тебе не тот талисман, я тебе обычный камушек дал, а талисман оказывается, дома оставил. Но ты все равно молодец, получается и без талисмана справился.

- получается да. Задумчиво произнес Егор.получается, я все смогу сделать, не зависимо от того есть у меня талисман или нет? Спросил Егор

- конечно да! подбодрил мальчика волшебник.

- Но тебе все равно спасибо, за то что верил в меня. Я всегда буду помнить тебя как хорошего и верного друга. Егор подошел поближе к Таракоту и обнял его крепко-крепко. Они распрощались до следующей встречи

Однажды во сне Белка получила письмо. Развернула его и прочла: «Твоё желание обязательно сбудется!». Белка так обрадовалась, чуть не взлетела! Но тут поняла, что не помнит или не знает, о каком желании идёт речь. Повертела листок. Подписи не было. И не было ничего про само желание. Белка начала внимательно разглядывать буквы, пытаясь понять, знаком ли ей почерк, но буквы начали таять. А следом начал таять и сам лист. Белка кончиками пальцев почувствовала, как бумага становится всё тоньше и тоньше. Она понюхала листок: он пах незнакомым ветром и… морем! Белка ринулась с листком к окну, надеясь на просвет увидеть хоть что-нибудь ещё, какие-нибудь тайные знаки. Но бумага стала уже совершенно прозрачной, а через мгновение и вовсе растворилась в воздухе. Тогда Белка решила проснуться.

Где-то глубоко внутри всё ещё витал запах моря. На самом деле, Белка понятия не имела, как пахнет море, в их Лесу моря отродясь не было. А дальше Леса отродясь не бывала Белка. Но она отчего-то нисколечко не сомневалась, что море пахнет именно так!

И тут раздался стук в окно кухни – прилетел Голубь с утренней почтой.

«Началось! - с восторгом подумала Белка, но осеклась, - Подождите. А что началось?»

А действительно, что же началось? Пока Белка пытается сообразить, мы можем вернуться немного назад, в вечер накануне этого утра...

А накануне вечером Белке никак не удавалось уснуть. Она ворочалась с боку на бок, сворачивалась под одеялом клубочком, вытягивалась во всю кровать на спине, а потом - на животе, она раз двадцать перевернула подушку прохладной стороной вверх, десять раз досчитала до ста и обратно, пересчитала всех овец, каких только могла представить. Овцы ей быстро надоели, и Белка начала считать слонов, представить которых ей было гораздо труднее – слонов в их Лесу никогда не водилось, а там, где они водились, никогда не бывала Белка, и она о них только слышала от перелётных птиц, и то немного…

Слоны степенно вышагивали друг за другом вереницей. «Двести тридцать четыре, двести тридцать пять, двести тридцать… шесть…», - считала Белка, - «двести… тридцать… восемь...», но тут слон повернул голову и сказал: «Двести тридцать семь».

«Что?» - машинально переспросила Белка.

Слон остановился и медленно повернулся к Белке всем телом. «Двести. Тридцать. Семь, - произнёс он, - Я иду двести тридцать седьмым, а вовсе не двести тридцать восьмым!». Слон был явно огорчён. Слоны, что шли перед ним, уже почти исчезли из виду. Следующий за ним слон тоже остановился и развернулся к Белке: «Это я! Я — двести тридцать восьмой! А он —, слон показал хоботом на соседа, - он - двести тридцать седьмой! Что тут непонятного?».

Тут на него натолкнулся двести тридцать девятый слон, на того — двести сороковой… Двести тридцать седьмой бочком отступил в сторону и хоботом притянул к себе двести тридцать восьмого, и они встали поодаль, опасливо косясь на растущую кучу собратьев. Слоны падали друг на друга, недовольно урчали, ворчали, охали и ахали, трубили и ругались, пытаясь перекричать друг друга, выясняя, кто за кем шёл и что произошло.

Белка ошарашенно наблюдала этот бедлам и, наконец, криком «Стоп! Тихо!» заставила всех угомониться. «Расходитесь! - скомандовала она, - а вы двое – останьтесь».

Куча начала распадаться, слоны скатывались друг с друга и разбредались кто куда, отряхиваясь и потирая ушибленные места. Вскоре перед Белкой стояли только двести тридцать седьмой и двести тридцать восьмой.

«Послушайте, - подумав немного, сказала Белка, - называть вас такими длинными номерами неудобно, и к тому же это потеряло всякий смысл – ведь больше никого нет. Вы не против, если я буду называть вас Первый и Второй?».

«Не против. Но лучше придумай нам имена, – ответил двести тридцать седьмой. – Например, Альфа и Бета. Это то же самое, но гораздо красивее!».

«Или Локсодонт и Элефас! – вставил двести тридцать восьмой, и двести тридцать седьмой удивлённо на него покосился, - Я не знаю, что это значит, но так ещё красивее!».

Белка помолчала, и мысленно согласилась, что, пожалуй, да – так, действительно, ещё красивее. Вслух, однако, возразила – Альфа и Бета, по её мнению, были достаточно красивыми. И достаточно краткими, что, несомненно, удобнее. На том и порешили, хотя Бета немного подулся для вида.

Все трое помолчали немного, рассматривая друг друга. Спустя минуту, Белка решила начать первой: «Скажите, а почему вы со мной заговорили?».

Альфа пожал плечами: «Ну… очевидно, ты так захотела».

«Точно, точно!» - поддакнул Бета.

Белка помолчала, вспоминая, хотела ли она этого или слоны лукавят. «Ну, допустим, - произнесла она, - но это так странно! Я ведь только посчитать вас хотела, а вовсе не…».

Но тут Альфа резко перебил её, воскликнув: «Ей странно! Странно ей, ты слышал, Бета? А нам, думаешь, не странно?!».

Белка смутилась. «А что же странного для вас?» - спросила она.

«Да всё! – воскликнул Альфа. – Вот, например, для начала – почему мы идём в кромешной тьме? Ты не могла нас по саванне, или на худой конец, по лесу своему пустить? Днём!»

«Хм, ну как-то не подумала… - ответила Белка. – Но могла бы, конечно. По лесу - точно».

«Ну так давай!» - потребовал Альфа.

«Что давать?» - не поняла Белка.

«Лес давай!» - вставил Бета.

«А как давать?» - снова не поняла Белка.

«Ох и трудная ты! – Альфа мотнул хоботом, - просто представь, что лес уже здесь, и мы – в лесу! Днём! Как можно подробнее представь!».

Белка закрыла глаза и представила. И тут же всё пространство вокруг них залилось солнечным светом, и свет зарябил, перекрываемый листвой высоких деревьев. Ноги опустились в мягкую прохладную траву, стал слышен щебет птиц, лёгкий ветерок донёс благоухание цветочной поляны и свежесть ручья…

«Вот это да! – изумлённо вскричала Белка и запрыгала, оглядываясь, - я и не знала, что так можно! Это же волшебство! И это я, Белка! Я! Сама!»

«То-то же! – удовлетворённо хмыкнул Альфа, жмурясь от солнца и втягивая хоботом воздух. – так гораздо лучше. Молодец, Белка! Но! Это ещё не всё!».

«Да-а?» - Белка всё ещё не могла прийти в себя, расплываясь в какой-то шальной улыбке.

«Конечно, не всё!» - важно протянул Бета. Альфа покосился на него снисходительно.

«Скажи, Белка, - продолжил Альфа, - Куда это мы всем нашим слоновьим табором всё время возвращаемся? И откуда? Мы ведь никуда ещё не приходили».

«В смысле «возвращаетесь»? – опешила Белка, - Никуда вы не возвращаетесь! Идёте да идёте себе. С чего вы это взяли?».

«Именно возвращаемся, Белка! Потому что идём мы справа налево!» - Альфа покачал хоботом, показывая, куда они идут.

«И что с того? Ерунда какая-то!» - продолжала не понимать Белка.

«Ерунда! – возмутился Альфа, - Здесь ерунды не бывает! Ну, почти… Белка, по всем правилам визуализации (не спрашивай! Я не знаю! У себя спроси, у бессознательной!) если мы идём к чему-то — к тому, что впереди, к будущему – мы идём слева направо! А если бежим от чего-то, возвращаясь к прошлому, то как раз как ты любишь — справа налево! Ты, Белка, никогда не задумывалась, почему у тебя все идут назад – и мы, и овцы? Да-да, я видел!» - Альфа замолк, выжидающе уставившись на Белку.

Белка ошарашенно молчала. Она помотала головой и пробормотала: «Не задумывалась… Никогда».

«А самое время задуматься! - воскликнул Альфа, но перебил сам себя, - Нет, подожди! Не прямо сейчас. У нас ещё вопрос есть».

«Какой?» - выдохнула всё ещё поражённая Белка.

«Скажи, Белка, а почему мы… такие?» - медленно, с расстановкой произнёс Альфа.

«Да, да! Почему это?» - эхом подхватил Бета.

«Какие «такие»?! – вскрикнула Белка, уже не в силах соображать.

«Ну, для начала. Почему у нас обоих уши маленькие, и торчат на макушке, как у добермана (не спрашивай, кто это!)? Почему у меня хобот такой длиннющий, что постоянно закручивается и путается под ногами? А у Бета – такой короткий, что едва прикрывает рот? И почему у нас копыта на ногах?! И где наши бивни? И где ты видела, чтоб слоны могли пожимать плечами? Ну и, наконец, почему я – синий, а Бета – белый в фиолетовый горошек? Ты вообще уверена, что мы — слоны?! И почему вообще мы - слоны?» - Альфа негодующе сверлил Белку взглядом.

«А горошек мне нравится!..» - пробубнил Бета, смущённо опустив глаза.

Белка была совершенно обескуражена. Потёрла лоб, походила вокруг слонов, присела перед ними на травку.

«И правда, странные вы… - начала она, но Бета её перебил: «Это ещё не то слово!»

Альфа ткнул его в бок копытом: «Цыц! Помолчи!» и кивнул Белке.

Та продолжила: «Ну… Такими вот я себе вас представляла, слонов. Вообще, я по-разному вас представляю каждый раз. Мне так интересно, какие вы на самом деле! Я ведь никогда вас не видела!..А увидеть очень хотелось, потому и представляла вас. Какими могла».

«Вот именно, Белка! Вот и подобрались мы к самому важному! К тебе!» - перебил Альфа.

«Почему – ко мне? - совсем растерялась Белка, - Мы же о вас говорим?»

«А у кого мы в голове? Мы и вот это всё? Правильно! У тебя. И вопросы эти все – твои к тебе же, а не наши. И ты явно хочешь ответов, иначе вопросов бы не возникло. Ну так слушай, Белка! Всё, что я скажу – очень серьёзно! – Альфа опустился на траву, обвился на три раза хоботом и продолжил: - Почему ты так часто не можешь заснуть и считаешь то овец, то слонов? Почему, Белка? Потому что ты идёшь справа налево!».

«О! Прекрасный ответ!» - съязвила Белка, перебивая слона.

«Не перебивай, времени мало – ты можешь проснуться в любой момент. Слушай внимательно и постарайся понять и запомнить то, что я скажу, - продолжил Альфа, - Ты идёшь справа налево! И мы тоже! Белка, ведь это неспроста! Задумайся!"

Белка задумалась. Альфа продолжил: "Когда последний раз ты о чём-нибудь мечтала? По-настоящему, о чём-то большом, кажущимся невероятным? О-о-очень давно! Когда тебе хочется приятных мыслей, ты принимаешься теребить прошлое и выуживать воспоминания, и это, конечно, неплохо, но для счастья, Белка, недостаточно! Потому что воспоминания кончатся рано или поздно, если не создавать новые. И ты скоро совсем перестанешь чего-либо желать, если не выйдешь за рамки привычного! Если не перестанешь идти задом наперёд и справа налево. Ты перестанешь меняться и расти, постареешь и не заметишь, как пройдёт жизнь. Да, в твоей повседневной жизни немало приятных моментов, но это мелкие стежки, а из чего состоит ткань, на которой они вышиваются? Из чего состоишь ты? У тебя ведь попросту не хватило фантазии пустить нас и овец по лесу, но дело даже не в этом – у тебя не возникло и мысли это сделать! Потому что не возникло желания! А это страшно, Белка! Тебя вполне устроила темень, а вот нас – то есть тебя потаённую – нет! И вот мы перед тобой, Белка, чтоб тебе это всё сказать. И скажи нам, то есть себе, за это спасибо!».

«Спасибо… - промямлила ошеломлённая Белка, - но что же делать?».

«Мечтать! Желать! Иметь намерение! Цель. - ответил Альфа, - Вот прямо здесь и сейчас! Подумать о себе, почувствовать свою Внутреннюю Белку – здесь это легче, чем наяву, и пожелать! Это очень хорошее время и место! Помнишь, как легко ты создала здесь Лес? Наяву можно так же! Может, немного дольше ждать результата, но он обязательно будет! Но! обрати внимание, как именно ты создала лес: ты не просто захотела создать его, а предприняла действие – ты его представила. Одного желания недостаточно! Мы бы так и сидели в темноте, если бы ты просто хотела что-то сделать, а не делала. Да, здесь действовать очень легко – достаточно представить. Наяву сложнее – нужно понять, чего ты хочешь, пожелать это, представить это во всех подробностях, наметить цель и путь, и действовать. Путь осилит идущий. Но Вселенная тебе обязательно поможет и подкинет чудес в дорогу! А с её помощью всё будет гораздо легче!.. Ну как? Ты готова, Белка? Ты готова желать? Ты знаешь, чего?».

«Можно всё, что угодно?..» - тихо спросила Белка.

«Ну… Почти всё» - улыбнулся Альфа.

«Я хочу увидеть настоящих слонов! И потрогать!» - выпалила Белка, и подумав секунду, добавила: «И море! И слонов, и море! Сразу!».

«Отлично! Принято!» - сказал Альфа и, размотав хобот, поднялся.

Стоявший всё это время в сторонке притихший Бета воскликнул: «Ура! Слоны пойдут направо!» и запрыгал.

«Как?! И всё? А точно сработало?» - воскликнула Белка, не веря.

Альфа задумался на мгновение. «Точно начало работать, - сказал он. – Но и тебе предстоит немалая работа. Для начала, выспись. Усни прямо здесь, в лесу. Да, ты уже спишь, само собой, но погрузись ещё глубже и возьми туда с собой своё желание. Усни и пусть тебе приснится море…».

Голос Альфы звучал всё гуще и спокойнее. Белка обнаружила, что она уже лежит в мягкой траве и глаза её закрыты и она вот-вот уснёт под этот голос.

А Альфа продолжал: «Тебе приснится море. А в следующем сне ты получишь от нас весточку. От нас и от моря. Возможно, ты не сразу поймёшь, что это всё значит, и в чём состояло твоё желание. Но потом обязательно всё вспомнишь в той или иной форме. Ты получишь от нас весточку и снова проснёшься. И начнутся чудеса… Спокойной тебе ночи, Белка. И добрых снов».

«Прощайте, мои волшебные слоны!.. Весёлых вам приключений тут, в Лесу!..» - пробормотала Белка, проваливаясь в сон.

И слоны пошли по лесу туда, где их что-то ждало. А Белка осталась спать в мягкой траве, чтобы увидеть море и проснуться с обещанной весточкой. И услышать стук в окно.

Очень тихо в лес вошла Осень. Солнечный свет стал лёгким и прозрачным, почти белым, отдав ей свою силу. День за днём Осень смывала дождями зелёный цвет с листвы, взамен покрывая её ярким солнечным золотом, а кое-где украсила деревья и кусты ягодами. Лес затих, любуясь своим нарядом. А его обитатели стали потихоньку готовиться к зиме.

И Белка наполнила свои дни хлопотами. Они мало чем отличались от обычных ежедневных забот – Белка всё так же наводила порядок в доме, но теперь более тщательно, всё так же готовила еду, но теперь ещё и варила желудёвую икру, каштановое варенье и компоты. Через всю кухню протянулись гирлянды грибов и ягод. Всё шло своим чередом.

Но помимо обычного для этого времени года волнения Белка чувствовала странное беспокойство. Сначала она пыталась понять, чем вызвана её тревога: всё было в относительном порядке. Она, конечно же, скучала по детям, которые уже неделю гостили у бабушки с дедушкой. Переживала, что поссорилась со старшим перед самым их отъездом и накричала на него в сердцах, но ведь худо-бедно они успели помириться. Скучала по мужу, который после короткой побывки вновь отправился исследовать другие леса, ей не хватало его помощи в этих осенних хлопотах. Но что тут поделаешь – работа есть работа. Недели три назад чуть не прогнала Сову — та зашла в неудачный момент, когда в доме царил переполох. Но тоже ничего страшного – Белка пришла к Сове на следующий день с пирогами, они славно поговорили. Конечно, Белка давно не отдыхала, давно не гуляла вдоволь в одиночестве, давно не занималась её, Белкиными, любимыми делами, но что поделать, говорила она себе, – семья и хлопоты. Как-нибудь потом. Всё действительно шло своим чередом, и поводов для тревоги Белка не нашла. Поэтому перестала обращать на неё внимание, решив, что это нечто, что пройдёт само собой.

Но однажды Нечто поселилось в её доме. Белка просто почувствовала это неясное присутствие. Она даже не поняла, когда и как это случилось, и откуда взялось это Нечто. Оно было невидимым и почти неосязаемым. Сначала оно было почти незаметным, но каждый раз, натыкаясь на него то в чулане, то в каком-нибудь тёмном углу, Белка мрачнела, и внутри неё разрасталась тревога. Тогда Белка старалась думать о чём-то хорошем или погружалась в домашние хлопоты, и тревожное облако постепенно таяло. О самом же присутствии Нечто Белка старалась не думать. «Может быть, мне мерещится, и я себя накручиваю. А если нет, может быть, ему надоест тут болтаться, и оно уйдёт само, - думала Белка, - Главное, не говорить с ним и не подавать вида, что я его заметила». Так она и делала – изо всех сил старалась не замечать Нечто.

Но не замечать его становилось всё труднее. Нечто разрасталось и становилось всё плотнее. И вот уже Белка натыкалась на него не только в тёмных углах и в чулане, оно заполнило собой  комнаты и коридоры. Белка становилась всё мрачнее, а тревожное облако внутри уже не покидало её.

Она начала плотно закрывать за собой все двери в доме, чтобы сдержать Нечто, но это не помогало. Она перестала выходить из дома – вдруг Нечто выйдет за ней и заполнит собой Лес. Друзья волновались о Белке, стучали в дверь каждый день. Но она не впускала их – вдруг они заметят Нечто, а Нечто заметит их, что гораздо хуже. Лишь кричала им через дверь, что всё в порядке, просто ей не хочется никого видеть и она очень занята. В дверь стучали всё реже. Лишь Голубь каждый день исправно приносил почту, с тревогой заглядывая в окно. Гора писем и газет копилась на крыльце. Белка продолжала хлопотать по хозяйству, но как будто во сне. Белка постоянно чувствовала усталость. Она стала забывать, что она уже сделала, а что только собиралась сделать и зачем. Ей уже ничего не хотелось. И даже не хотелось чего-либо хотеть.

Однажды Нечто добралось и до спальни. Оно сидело там всю ночь. Нечто наблюдало. У Нечто появился взгляд, и Белка этот взгляд на себе чувствовала. Она не могла сомкнуть глаз до зари, надеясь лишь, что с первыми лучами солнца Нечто уползёт в какой-нибудь тёмный угол – темноту оно всё-таки любило больше. Но нет. С рассветом Нечто не ушло. Оно стало ещё больше и плотнее. И оно смотрело и смотрело. В Белку. Прямо внутрь. Не замечать Нечто было уже невозможно.

«Я больше так не могу!» - вспыхнуло у Белки в голове, она вынырнула из-под одеяла и, как была, в пижаме, бросилась бежать вниз, на кухню. Это было единственное место в доме, где Нечто ещё не властвовало. Белка с разбегу прыгнула в своё любимое кресло у окна, вжалась в него изо всех сил и зажмурила глаза. Её пробивала дрожь. Вместе с ней со скрипом, треском и скрежетом дрожал весь её дом, будто вот-вот развалится изнутри, не выдержав натиск Нечто. Белка чувствовала, как Нечто медленно заползает вслед за ней в кухню и заполняет её собой, не отрывая от Белки пронизывающего взгляда. Ещё секунда, и оно заполнит собой Белку и поглотит её полностью. Белка замерла, стиснула зубы, ещё сильнее вжалась в кресло и перестала дышать. Она слышала только своё сердце, будто стрекочущее: «Да как же так! Да как же так! Что же это такое!»

И вдруг Белка почувствовала в груди жар. Это была ярость. Ярость, вспыхнувшая в ней и разлившаяся по всему телу огнём. Ярость, наполняющая каждую клеточку силой. Ярость, выжигающая страх и тревогу. Белке вдруг стало очень спокойно. Никогда ещё Белка не чувствовала себя такой сильной, спокойной и разъярённой одновременно. Сердце билось медленно, ровно и чётко. Белка сделала глубокий вдох. Она громко сказала «Так!..». И открыла глаза. Нечто смотрело в Белку. Белка смотрела в Нечто.

«Так», - повторила Белка и удивилась тому, как звучал её голос, такой сильный и глубокий. Это «Так» было непоколебимым.
«Слушай меня», - медленно сказала Белка. Нечто слушало.
«Во-первых. Это мой дом. – продолжила Белка - Мой. И ты – в моём доме. Это ясно?».
Нечто безмолвно согласилось.

«Во-вторых. Я – Белка. Своя собственная Белка. И никому и ничему я не позволю так бесцеремонно заполнять свой дом и себя. - Белка с восхищением и восторгом слушала сама себя, - Тем более чему-то такому, как ты. Это ясно?».
Нечто молчало.

«Значит, ясно. - сказала Белка и продолжила, – Теперь освободи от своего присутствия мой дом. Освободи все комнаты и коридоры, все чуланы и тёмные углы. Сейчас же».

Нечто медленно сжалось и вместилось в кухню.
«Ещё!» - потребовала Белка. Нечто сжалось ещё сильнее и стало немногим крупнее Белки. Оно стало плотнее, и Белка почти видела его, хотя в этом уже не было необходимости.

«Хорошо. Достаточно, – сказала Белка, — Дальше. Я бы очень хотела, чтобы тебя не стало сию же секунду. Но я догадываюсь, что, если я сейчас просто вышвырну тебя, ты обязательно вернёшься и станешь ещё сильнее. Это так?».

«Да. Это так» - вдруг ответило Нечто. Голос его звучал прямо у Белки в голове.

«Ты можешь говорить! - воскликнула Белка, - Прекрасно. Тогда давай поговорим. Кто ты, зачем ты здесь и что тебе нужно?».

«Спроси у себя» - ответило Нечто.
«Послушай, я не собираюсь играть с тобой в игры! – Белка вскипела, но оставалась спокойной, - Отвечай».

Нечто вздохнуло. Белке показалось, что оно улыбается. Помолчав немного, Нечто заговорило: «Послушай, Белка. Я был с тобой очень давно. Просто ты меня не замечала». Белка распахнула глаза в удивлении, но слушала, не перебивая.

Нечто продолжило: «Кто я? Сложно сказать. Я представляю собой нечто многослойное. У меня, на самом деле, много имён и характеров. Во мне очень много всего. Но, пожалуй, сейчас уместнее всего меня назвать страхом. Да. Я – твой страх, Белка. Я весь твой страх».

Белка сидела не шелохнувшись. Во рту у неё пересохло. «Продолжай, - тихо проговорила она – Страх чего?».

«Всего. Сейчас это не важно, Белка. Выслушай меня внимательно. Это нужно нам обоим. Важно, чтобы ты поняла, что я не опасен. Пока. Чтобы я таковым и оставался, важно, чтобы ты приняла тот факт, что я – часть тебя. Над которой ты, Белка, потеряла власть. Да, сегодня тебе удалось её восстановить, но это стоило тебе немалых усилий, не правда ли? Так быть не должно, Белка. Когда-то у тебя надо мной была совсем иная власть – спокойная и естественная, потому и незаметная для тебя. Именно поэтому и я сам был незаметен для тебя. Хоть и служил тебе во благо».

«Когда я потеряла власть?» - тихо спросила Белка.

«Когда поняла, что я здесь, но предпочла делать вид, что меня нет. Ты старательно не замечала меня, а страх и тревога росли в твоём сердце, питая меня. Забавно, правда? Ты испытывала страх от того, что пыталась не замечать страх. Ты сама заперла себя в этом, Белка. Страх питается страхом».

«Вопросов меньше у меня не стало. – произнесла, помолчав, Белка, - Откуда ты взялся, Страх? И на какое такое благо ты мне служил? Назови хоть одну причину, почему я не должна просто избавиться от тебя и забыть о твоём существовании? Бесстрашной быть мне нравится гораздо больше».

Страх снова вздохнул: «Откуда я взялся – сложный вопрос...». Страх помолчал. И начал говорить с Белкой. Он говорил очень долго, он рассказал Белке обо всём, что его питало на протяжении её жизни, показал все разновидности страха и тревоги, волнения , что она когда-то испытывала, но не пыталась приручить и использовать себе во благо. Даже, казалось бы, незначительные волнения и неуверенность в себе, которая вырастала в большие страхи, отвергаемые ею.

Страх закончил рассказ. Дал Белке несколько минут на размышления и продолжил: «Ты должна понять, Белка, что ни тебе, ни мне совсем не хорошо, когда я такой. Моё предназначение, как ни странно, вовсе не в том, чтобы пугать тебя, высасывая всю жизненную силу. И когда я сильнее тебя, я вряд ли могу служить тебе во благо».

«Да какое же от тебя благо! – перебила Белка, - Ты меня чуть с ума не свёл за эти дни!».

«Белка, кто вскормил меня и взрастил? Кто позволил мне занять твои мысли и твой дом?» - мягко произнёс Страх.
«Да я! – рявкнула Белка и, помолчав, повторила тихо -Я. Но.. Ведь мог ты быть чуть меньше? Не таким.. вездесущим и всепоглощающим?».

«Конечно, мог бы. Если бы ты захотела. – ответил Страх, - но сейчас я был нужен тебе именно таким. Чтобы ты смогла, наконец, заметить меня и понять, что ты, Белка, не в порядке. Что пришло время набрать воздуха, нырнуть в себя поглубже и основательно там поплавать. Как бы ты от этого ни отмахивалась. Иначе тебе, Белке, какой ты себя знаешь и ценишь, не выжить. И я нужен именно для выживания. На любом уровне. Даже на таком, когда нет прямой угрозы физической жизни. И в таких случаях я вынужден принимать такие формы. И это тоже часть моего предназначения. Неприятная, нелюбимая часть. Но это моя работа».

«А какая часть твоего предназначения тебе приятна?» - спросила Белка.

Страх расплылся в улыбке и тихо ответил: «Я люблю заботиться о тебе. Тихо и незаметно. Когда ты была совсем бельчонком, я не подпускал тебя к краю Большого Оврага. Я не подпускал тебя к Стремительной Реке. Не позволял тебе забираться на слишком высокие деревья. Я не позволял тебе ввязываться в сомнительные авантюры, когда ты подросла. Если ты подумаешь обо мне… без страха, ты и сама многое вспомнишь. Забота о тебе, и через тебя – о твоих близких, — моя главная задача, Белка. Потому что я люблю тебя и не хочу, чтоб с тобой что-то случилось. Ни физически, ни душевно».

Белка долго молчала. Глаза её были полны слёз, а сердце заполняла горечь и тёплая печаль. «Что теперь будет со мной? С тобой?» - тихо спросила она.

«Ты мне скажи, Белка, - с улыбкой ответил Страх. – Ты всё ещё хочешь, чтобы я ушёл навсегда?»

«Нет! – вскрикнула Белка, - Пожалуйста, будь и дальше со мной. Но.. я бы хотела, чтоб ты просто тихо и незаметно заботился обо мне. Как раньше...».

«Но для этого...» - начал было Страх, но Белка перебила его: «Да, да! Я поняла. Я всё сделаю. Я позабочусь о себе. Обещаю тебе. Тебе больше не придётся быть… таким».

Страх тихо произнёс: «Я очень рад, Белка. Ты молодец. Я горжусь тобой». Минуту их окутывала уютная тишина. «Что ж, - сказал Страх, помолчав ещё немного, - Я, в этой своей форме, с тобой прощаюсь. Надеюсь, очень надолго».

Страх начал медленно таять в воздухе, становясь всё легче и легче. Тихо звучал его шёпот: «Помни, что я люблю тебя, Белка. И я всегда рядом на случай опасности…».

«Страх!» – вскрикнула Белка уже почти в пустоту. Слёзы текли из её глаз ручьём.
«Да, Белка?..» - откликнулся Страх еле слышно.
«Спасибо тебе», - прошептала Белка.

Страх улыбнулся и исчез.

Белка вытерла слёзы. Оглядела кухню, залитую мягким осенним солнцем. Дом был тих и спокоен каждой своей комнатой и каждым тёмным уголком. И тиха и спокойна была Белка.

Она открыла дверь, вышла на крыльцо, щурясь от переливающегося золотом Леса. И глубоко вздохнула.

- Ну вот, снова её накрыло...- обронила Девчонка, облизывая мороженое,- ... Теперь будем рыдать.

Бабка выла и причитала над фотоальбомом. Вой напоминал скрежет несмазанной двери и ввинчивался в мозг большим саморезом.

- Ну за что с нами так, за что? Давали же установки, просили, в колени падали, а в итоге?- бабка окрапляла водопадом слёз фотографию, где Даша с бывшим, - почему у людей нет самодисциплины?

Леди курила. Её напрягало копание в дерьме прошлого, потому как для неё там тоже было много неприятных моментов. Вокруг неё будто сформировался кокон из сигаретного дыма, как будто он мог защитить от старухи и фотооальбома.

- А просто потому, что мальчишки - тупые. Вон, вспомни наших одноклассников. Никакого интеллекта, откуда дисциплина?, - Девчонка едва успела подхватить ртом тающее мороженое, - Ну и вафе, обифели и пуфть давяффя фепефь фем фто ефть.

- Не вижу смысла в твоих рыданиях,- не вытерпела Леди и вырвала страницу из фотоальбома, - мы на тот момент просто хотели быть счастливы и взяли у тебя розовые очки, когда всё было плохо и нужно было порвать,- вырванная страница с фото полыхнула пламенем от зажигалки Леди.

- Но розовые очки полезны для здоровья!- возопила Бабка, пытаясь отобрать и потушить страницу, - они не дают разочаровываться раньше времени!

- Да-да, пока их не сломают и они не вопьются стеклами в глаза, - Леди оторвала от альбома ещё страницу, уже с другим бывшим, что тоже доставил немало проблем.

- Но если смотреть, можно осознать ошибки и исправить всё , зачем ты альбом портишь!

- Потому что, если ты и дальше будешь копаться в нём и рыдать, мы не начнём делать дела. От твоих слёз тут как на морском побережье уже! Мы не виноваты. Ты давала установку, и всё её выполняли, кроме этих людей, - Леди снова прикурила, на этот раз от горящих фото, - а других ты не контролируешь.

Бабка рухнула в кресло, звякнув орденами.

- Как это, не контролирую? - прошептала она, - должна же?!

- Не контролируешь. У них свои диктаторы есть, ну или нет. Как-то живут, - Леди тряхнула волосами и выбросила обгоревшие остатки фото в камин, - нам же можно жить по своим правилам и без оглядки на их дерьмо. И не жалеть, что обувь для конного поло в навозе.

Бабка хлюпала носом. Девчонка сочувствующе протянула ей кулёк горячих семечек и чай в подстаканнике. Та вцепилась в них мертвой хваткой.

- Спасибо, деточка, иди, кушай мороженку - расплылась в улыбке Бабка, - пусть Леди порулит, раз такая умная. Она хорошо справляется.

- Ну наконец-то, - Леди допила напиток из изящного бокала, - теперь можно плыть. Полный вперёд, курс на чистую жизнь!

Штурвал застрекотал под её руками, ласково подмигнув бликом на полированном дереве.

Бабка ныла, девчонка прыгала по брёвнам, попутно ломая ветки разгулявшейся лебеды. Леди мрачно смотрела на котлован и лебеду, пахло раскаленной на жаре южной дорожной пылью.

На месте котлована когда-то стоял ДОМ. Обычный домишко с верандой, подвалом и чердаком. И с печкой. В доме не было газа, водопровода и канализации, зато было электричество, холодильник, закрывавшийся на шпингалет, и телевизор с допотопным видеомагнитофоном. Вплотную к веранде стояло могучее белое тутовое дерево, и на нём висели качели, сделанные по схеме из то ли домашнего очага, то ли бурды ( журналы).

Бабка причитала о том, что всё растащили, ироды проклятые, срезали проводку, разобрали на кирпичи печь и сожгли родные стены. Девчонка пыталась добраться от брёвен к чахлому кустику малины, хранящему последний, а от того очень богатый урожай огромных душистых ягод.

- А абрикос, абрикос куда спилили! - продолжала выть бабка, - Абрикосы с кулак были, душистые!

Леди молчала. В мыслях у неё было пасмурно, как в конце октября в средней полосе России. Она помнила, что зимой приходилось справлять нужду на морозе веранды, колоть дрова, постоянно следить за заслонкой в печи. Что по лету в доме было полно мошки и обязательно в углу прятался сверчок, а плоды тутовника гнили и воняли на весь двор. Что в любую погоду приходилось ходить за водой с тележкой, потому что колонка была в километре, в чужом дворе. Ей не было жалко дом, но грустно и одиноко - было.

- Мне тоже не жалко дом,- подошла к Леди девчонка, держа в подоле футболки с покемонами солидную кучку спелой малины, - меня все соседские дети за туалет чмырили. И гостей мама не разрешала приводить. И с двумя пакетами белья нужно было ездить к бабушке.

Бабка постепенно прекращала ныть, периодами выдавая восхититеные трубные звуки, сморкаясь в клетчатый носовой платок.

Из сумки-почтальонки Леди достала чертёж. Развернула. Прикинула к котловану. Девчонка и бабка заглянули в рисунок на мелованной синей бумаге.

- Добротная хата, - одобрительно хмыкнула бабка и задумчиво потеребила медаль на мундире.

- Не тот участок. Под этот дом котлован не подойдёт, да и не для этого посёлка дом.- девчонка вытирала о шорты перепачканные малиной руки, - Пойдём, покажу где лучше.

Все трое вышли за сломанный ветхий забор, и укатили в машине примерять дом мечты к другому участку.

Мундир цвета хаки позвякивал орденами. Старуха с недовольным лицом, как будто жующая лимон вместе с кожурой, тащила упирающуюся и размахивающую ногами Девчонку лет девяти , одетую в выцветший голубой сарафан и бежевые порванные сандалии, к большому лакированному штурвалу красного дерева.

- Тяжёлая какая, - пробубнила старуха, уворачиваясь от очередного взмаха ноги, и одновременно сплевывая кожуру от семок, - всё упрямство в вес перетащила, паразитка! Тебе за штурвалом применить надо, а ты ногами машешь!

Девочка начала ныть и вырываться сильнее. За штурвал вообще совсем не хотелось, хотелось смотреть мультики, есть абрикосы и пытаться выловить из заболоченного пруда юркого ужа. Что угодно, а не штурвал.

- Я штурвал не удержу, ты сдурела чтоль?! Ай-ай-айииии, у тебя ордена колятся! - взвыла Девчонка,- сама иди за штурвал, ты самая тут! Самая ! Злая самая, вот и тягай штурвал!

Бабка остановилась, и , придерживая одной рукой ноющую Девчонку за сарафан, достала из нагрудного кармана мундира большой носовой платок, которым устало вытерла пот со лба.

- Мне нельзя за штурвал. Не моя стихия, я за порядком слежу.

Запахло сигаретным дымом. Бабка забеспокоилась и начала тащить Девчонку к штурвалу активнее. Под шелест шелкового платья и стук тонких каблуков к ним подошла Леди. Потягивая дымок из длинного серебряного мундштука, она с ленивым интересом наблюдала за попытками Бабки заставить Девчонку держать скользкий большой штурвал, который в высоту уж точно был больше девочки и она до него просто не дотягивалась.

- Да отпусти ты её уже, - выдохнула Леди на Бабку ароматный табачный дым, - ей не по зубам это. Следишь за порядком, но несовершеннолетний до 17 за руль не допускается. Вот и получается твой нелюбимый непорядок.

- Чего прицокала? Ходишь тут, дымом воняешь. Тебя я только не спрашивала. Хочу и сажаю за штурвал, не твоё дело, Лядя - нарочито брезгливо отозвалась бабка.

- Штурвал вообще-то мой, - Леди изогнула бровь, - а ты сейчас занимаешься захватом чужого транспортного средства.

- Ты им не рулишь. Неправильно рулишь, не торопишься!

- А куда, собственно, мы торопимся, не подскажешь? - Леди аккуратно подвинула старуху и сняла практически висевшую на штурвале девочку, - Жизнь идёт спокойно, волноваться не о чем. Если ты любишь напрягаться и рулить, давай я тебе катамаран подарю, торопись и катайся сколько хочешь. А вот штурвал без причины не тронь.

- Да вы посмотрите на неё! - заорала Бабка, - приходит тут такая и критикует меня! А если завтра с голой жопой останемся? А?!

Леди заканчивала переплетать Девчонке растрепавшуюся косу, пока та ела огромный душистый абрикос. Возникла пауза.

- Не вижу предпосылок к возможной жопе, дорогая, - выдохнула Леди, меняя в мундштуке папиросу, - а будешь так переживать, жопа случится у тебя с сердцем. Не молодая уже, не надоело мундир с утяжелителями таскать?

Бабка начала пыхтеть и пытаться ругаться, но тут ей вручили большой кулёк семечек. Они были ещё тёплыми и пахли чугунной сковородкой и солью. Бабка тут же заткнулась и начала есть.

- Вот и славно, идём намеченным курсом! - улыбнулась леди и, красивым взмахом ноги поправив струящийся по полу подол шёлкового мерцающего платья, крепко взялась за штурвал.


Написано по заданию психолога для отработки терапии.
С вашего позволения, кидаю пост в сообществе психотерапии

В одной семье жила маленькая киса по имени Принцесса. Хозяева ее не любили, вечно прогоняли, не играли с ней, не ласкали, не уделяли внимания, не покупали игрушки, кушать ей приходилось, что придется, а она очень любила молочко. Ночами, когда все спали, Принцесса тихо плакала, забившись в уголок и не понимала, почему же с ней так поступают, чем она плоха и почему так сильно не нравится своим хозяевам?

В один осенний холодный и дождливый день хозяева выкинули Принцессу на улицу, слишком много хлопот от нее было. Шел дождь, кругом были одни лужи, люди, бегущие по своим делам, никто не замечал маленького пушистого котенка, сидящего в одной из луж. Принцессе было очень страшно, больно, и обидно, она не знала, что ей делать и куда идти, хотелось кушать. От страха она просто закрыла глаза.

- Привет! – вдруг услышала она и открыла глазки.

Перед ней стоял мальчик и улыбался. От его улыбки котенку стало сразу же тепло. По его глазам она поняла, что мальчик очень добрый.

- Тебя наверное зовут Принцесса?- произнес он. – Да, тебя зовут именно так, ты очень похожа на маленькую Принцессу. – Мальчик взял котенка на руки и понес домой.

Новая комната была очень большой, светлой и уютной. Принцесса сразу же вспомнила свой старый дом и сильно испугалась, что мальчик тоже возможно будет ее обижать, поэтому сразу спряталась далеко под кровать, там она чувствовала себя в безопасности.

Мальчик был очень умным и проявил терпение и понимание к маленькому котенку. Каждый день он приносил блюдце с молочком к кровати и уходил из комнаты, чтобы Принцесса спокойно могла выйти и покушать. Он знал, что пройдет время и котенок вылезет из-под кровати.

Принцесса же все это время наблюдала за мальчиком. Хоть она и чувствовала, что он очень добрый, она по-прежнему очень боялась людей, боялась, что ее снова могут обидеть и могут выкинуть на улицу. Она никак не могла научиться доверять людям.

- Принцесса, я принес тебе подарок, смотри!- радостно крикнул мальчик, вернувшись со школы.

Принцесса, медленно и крайне неуверенно выползла из-под кровати и направилась к мальчику, вздрагивая от каждого шороха. Мальчик держал в руках невероятно красивый розовый бантик.

Принцесса подошла совсем близко и посмотрела ему в глаза. Мальчик тоже посмотрел в ее глаза.

-Не бойся, я не обижу тебя,- произнес он и надел бантик ей на ушко. Принцесса ему поверила и больше не убегала под кровать.

Теперь они много играли вместе, Принцесса часто мурлыкала. Она узнала, что такое внимание, забота, ласка, тепло и очень сильно была благодарна мальчику за то, что в тот осенний холодный день он не прошел мимо нее, за то, что проявил терпение потом. Благодаря ему она поняла, что можно доверять людям, что не все хотят ее обидеть и причинить боль. Так они стали друзья не разлей вода.