До этого, подобная ситуация была в кинотеатре в Вентспилсе, на страшнючем триллере, где первые ряды дико орали, а мы пили пиво Ужавас. Неся две кружки пива, я промазал мимо сидения и в этот момент триллер превратился в комедию. Тому есть свидетели, но щас не об этом.

Обо всём по порядку. Я, прожив тут год, ни разу, так и не ходил ни в театры, ни в музеи, ни на выставки и этому есть объяснение. Будучи ребёнком, как я уже многократно... к, не побоюсь этого слова, "Высокому" искусству меня приобщала тётушка, в славном городе на Неве. Она была из творческой интеллигенции, а я из Вентспилса, поэтому я за ней всё повторял, чтоб не опростоволоситься. Таким образом, в день, допустим, спектакля, в предвкушении действа, у меня начинается лёгкое покалывание в подушечках пальцев, выпрямляется осанка, беседы только томные и только шёпотом.

А тут Амстердам. Шутка сказать, дом-музей самого Рембрандта. 13 евро вход, что придавало трепету побочного волнения и дополнительного инспирэйшэна. Олеся знает эти мои Питерские закидоны, посему молча терпела моё выражение лица, со слегка приподнятыми бровями и загадочный взгляд, устремившийся куда-то в бескрайние просторы голландских сельхозугодий в окне поезда. Это никакая не наигранность, именно в таком состоянии, я обычно отправляюсь поглощать впечатления от шедевров мирового искусства. 20 минут пути в Амстердам молча, в моём исполнении, это нонсенс, а значит, я был готов ко встрече с прекрасным.

Музей находится не сразу на вокзале, к сожалению, как выяснилось позже. Мы шли по Дамраку (google in help), рассекая толпу приезжих элегантными вензелями, чтоб никого случайно не задеть и не сбить моё настроение особенностями русского языка. Буквально чуть-чуть накрапывал дождик в рожу, но мы в Голландии, тут у всех рожи, когда дождь. Нам оставалась самая малость, пересечь королевскую площадь, и через "красные фонари" в особняк гения кисти и карандаша.

А королевская площадь разделяет на две части знаменитую торговую улицу, где можно купить всё, даже больше чем в Греции. Дороги во все музеи, галереи и театры, мной были изучены заранее, досконально, поэтому я шёл к цели хоть и волнительной, но уверенной походкой.

И тут как гром среди ясного неба: - Дим, ты только глянь какая танкетка.

И я глянул. Я так глянул, что дабы не начинать, мы зашли в обувной, на минуточку. Через три часа, когда она перемерила пол Амстердама, купила куртку и платье-блайзер, об меня уже можно было прикуривать. От того, что я всё это время был швейцаром, тумбочкой, подставкой для ног и временной вешалкой, эффект неземной радости на моём лице только усиливался. И вот, в прекрасном расположении духа, обвешанные пёстрыми пакетами из магазинов, мы подошли к первично запланированному месту дислокации.

Я ни в какую мистику не верю, но в правило баланса - да. Если долго было грустно, то скоро неминуемо будет смешно. А мы подошли к музею как новогодние гирлянды в блёстках от пакетов и на входе висел портрэт самого Рембрандта, который сразу мне напомнил престарелого пуделя. Ну и понеслась.

Нас встретил мужчина в бакенах и костюме холопа времён 300 летней давности. Он и взял с нас полагающиеся ему 26 евро и пожелал прекрасно провести время. То, что я проведу время чудно, сомнений не было, потому что я уже широко улыбался, поблёскивая серебряной коронкой. Уже внутри, нам любезно предложили раздеться в неохраняемом гардеробе, куда посоветовали повесить и пакеты с накупленным. А мы люди русские и такая демократия нас не устраивает. После недолгих переговоров, нам была выделена ячейка для сумочек, куда я запихал всё, включая и нашу одежду и накупленную.

В предбаннике нас встретил мужчина, ровесник хозяина дома, и предложил воспользоваться пультиком, который нам будет рассказывать о каждой комнате в этом доме. Пультик надо было приложить к сенсору у каждого помещения а потом к уху и мужчина, хорошо поставленным голосом, начал рассказывать о быте великого художника. В музеях, как известно, фотографировать нельзя, но меня это не остановило, и я сделал пару кадров себя у очага, где готовилась снедь. Там же почему-то располагалась и кровать и меня удивило, что она была крайне короткой.

Оказалось, что в те времена люди были значительно ниже, а сам домовладелец не славился высоким ростом, даже по тогдашним понятиям. Я представил Рембранта ростом в метр сорок и у меня началась истерика. Ко мне трижды подходил охранник и просил не фотографировать, что тоже веселило. Потом голос в пультике сказал, что вообще-то, в доме нет картин самого художника, но есть репродукции его учеников.

В этот момент, звонко заорал малыш "Папа, мы тут на долго?". Я сначала не придал этому значения, но когда меня осенило, что мальчик орал на русском, я стал выискивать папу. Труда большого это не составило. Тельняшка под рубашкой говорила о многом, да и он был единственным кто не пользовался пультиком, по известной причине.

Детей у них оказалось трое и когда семья воссоединилась, было ощущение, что мы в детском саду на утреннике, а не в музее. Жена его подготовилась к посещению музея, начитавшись гугла, и громко рассказывала мужу, о том, что на самом деле он этот дом арендовал, а аренду платил с продажи картин. Об этом не рассказывал даже мужчинка в ухе.

С фразой "Любовь моя, мать моих детей, пошли уже поедим" шумовое оформление покинуло студию, где учились рисовать ученики Рембрандта. Мы с Олесей ходили по разным залам, потому что меня смешило её серьёзное лицо, особенно, когда она вглядывалась в картину с близкого расстояния.

Кульминацией посещения музея, стала картина одного из талантливых учеников и я, однозначно, был первым, кто разглядел на картине кающегося Киркорова. В этот момент меня порвало окончательно и я вышел из дома-музея Рембрандта, где не было ни одной его картины.

Это как если бы в доме-музее Пушкина были бы стихи Блока, или Фета.

Вечер продолжился уже в пабе и день перестал казаться таким уж неудачным.

Вывод можно сделать только один: в музеи и театры, если я и пойду, то точно один. А то буду опять ржать, как тогда на триллере, облитый пивом, сидящий на полу.