Спасибо деду. Провинциальная история Z
Николая Сергеевича укусил человек. Не женщина. Не в порыве страсти и не в пылу борьбы. Хотя доподлинно это никому не известно, но сам укушенный почему-то был глубоко убежден, что укус не имел эротического или гастрономического подтекста.
Случилось это так: Николай Сергеевич пешим порядком, привычно и неспешно перемещался из пункта А в пункт Б, если точнее— из дома своей тещи, расположенного на ул.Чудотворской в отделение Сбербанка на улице Сухэ-Батора… Был он задумчив, несколько рассеян и по обыкновению своему грустил. Грусть Николая Сергеевича носила характер затяжной и настолько въелась в его естество, что стало важной частью повседневного образа.
Глубинная грусть щедро нарезала на его лбу и щеках каналы трагических морщин, окрасила в цвет застиранных простыней его достаточно симпатичное, но уже немолодое, лицо. Веселым Николая Сергеевича никто из живущих не видел. Даже сам Николай Сергеевич. Или видел, но забыл.
… Там, в толчее, у автобусной остановки… Все произошло так быстро и так неожиданно, что уклониться или еще хоть как-то отреагировать возможности не было.
— Человека зарезали! — закричала какая-то толстая, громовая баба.
Низко и тяжело завыли автобусные тормоза и с затоптанного газона вспорхнула пыльная стая воробьев.
Николай Сергеевич ничего, кроме синего пиджака и блеснувшей фальшивой латунью медали с надписью «С днем рождения», не увидел — Глупость какая… успел подумать Николай Сергеевич… С днем рождения… к чему?.. А потом что-то навалилось на него, захрипело, дохнуло старым погребом и забрызгало слюной .
— Человека зарезали! — кричала баба, таращила глаза и пальцем тыкала в сторону Николая Сергеевича.
Да кого зарезали-то? — мелькнуло в голове Николая Сергеевича. А потом вдруг заломило в шее, потянуло, точно от удара. — Меня что ли?
— Дед взбесился, человека покусал… — ухмыляясь сказал мужчина в кепке и джинсовой жилетке с неестественно-оттопыренными карманами, наверное водитель одного из автобусов.
— Полицию нужно вызвать
— На кой … она нужна?! Подумаешь...
— Нужна, — чуть слышно простонал Николай Сергеевич.
Пока ждали полицию дед не проявлял никакого буйства. Просто стоял и смотрел. Он не трясся, не двигался и даже кажется не моргнул не разу.
— Что за деды пошли ?! — мысленно возмущался Николай Сергеевич. И ведь не старый. Совсем ни к черту! Ни в какие ворота..
Приехал полицейский. С виду— помощник дежурного или еще кто-то, вроде командира патрульного взвода. Ни на участкового, ни на следователя он похож не был.
Николаю Сергеевичу почудилось, что полицейский подмигнул деду.
— На деда не серчай. Ты ему еще спасибо скажешь.
— Ерунда полная, — подумал Николай Сергеевич. — Ну ведь бред же собачий. Меня покусали до крови покусали, быть может и заразу в организм занесли, а я говори спасибо?!.
— Рану чем-нибудь прикрой. Инфекция попадет. В воздухе столько… полицейский крепко выругался.
После — наклонился, разглядывая красные выбоины на бледной шее Николая Сергеевича.
-Подорожником можно, — сказал кто-то участливо.
— Да, рана неглубокая. Подорожник сойдет. — согласился полицейский
Сограждане гурьбой двинулись на газон, искать подорожник.
Николай Сергеевич вернулся домой и долго сидел на табурете в прихожей, не в силах собраться с расплывающимися как куски сливочного масла на теплой сковороде мыслями. После— прошел в ванную и отлепив от шеи сморщенный лист подорожника смотрел в зеркало. Кровь в ранках уже потемнела и запеклась. Николай Сергеевич кривясь обработал ранки перекисью и закрыл пластырем.
Ночью он спал тревожно. Его знобило и он два раза ходил пить.
— Это надо же… кусаться стали. — бормотал сонный Николай Сергеевич.
— Что? — спросила жена
Да так, ничего...
Любопытная жена, дождавшись когда муж все-таки уснул, потянув за кончик пластыря смотрела при свете сотового телефона на ранение.
Явный след человеческих зубов. Это не собака. У собаки зубы не такие. И не лошадь Да и где бы его собака покусала.? А лошадь, где?.. А потом… в шею. Ладно бы в руку, ногу или даже живот. Но в шею… Она пыталась что-то придумать, найти какое — то простое объяснение. Но ничего не складывалось. Вернее складывалось, но в то, о чем замужней женщине, за сорок, не хотелось думать
— Коля! Коля !
Она трясла спящего мужа и голова его безжизненно болталась на тонкой шее и билась о спинку супружеской кровати.
Что?! Испуганно вскрикнул Николай Сергеевич, щурясь на пробивающийся сквозь шторы солнечный свет. — Где горит? Кто горит?
— Коля! Ты подлец !
На второй день у Николая Сергеевича сильно болело от плеча до самого уха На третий боль ушла и обнаружился небывалый прилив сил и подъем настроения. Он вот так, ни с того, ни с сего, перестал грустить.
На четвертый день Николай Сергеевич стал видеть и осязать испускаемые различными предметами излучения, или, как он сам это назвал — волны. Волны он условно разделил на две категории, по цветам и по ощущениям. Они были черными и желтыми. Черные волны доставляли ему дискомфорт. От них чесались глаза и ломило в черепе, где-то там, в районе гипоталамуса. Черные волны излучали: деньги, фотография тещи, ноутбук дочери и двухкамерный холодильник «Бирюса», а желтые, — волны любви и удовольствия: телевизор, три пачки лапши быстрого приготовления и стоящие в коридоре ношеные кирзовые сапоги.
Холодильник раздражал Николая Сергеевича более всего
и мужчина старался держаться от белого монстра на почтительном расстоянии не приближаясь к нему без крайней нужды. После он вытолкал его на балкон и уже там, в два слоя, обмотал пищевой алюминиевой фольгой, закрепив ее для надежности скотчем.
Во вторник вечером жена застала Николая Сергеевича вертящимся у зеркала. Он примерял какую-то серую, бесформенную телогрейку. Лицо Николая Сергеевича светилось тихой радостью.
— Коля, что это?
— На холодильник поменял. Почти новая!
Интересные перемены произошли и на работе Николая Сергеевича. В цеху возле него стали собираться люди.
— Сергеич говорить будет. Пойдем послушаем.
— Пальма— она хорошая. — изрекал Николай Сергеевич собравшимся. — Потому как на ней — бананы. Банан дает желтую волну. И в питании он полезен и форма у банана приятная. Хорошо лезет в рот.
— Сергеич, откуда это?
— Теперь я знаю все — выдохнул Николай Сергеевич.
— То есть ты теперь можешь на пальцах объяснить любому пионеру теорию суперструн? — спросил, сплюнув на пол, бригадир.
— Нет, не так. Я знаю кто прав, а кто виноват. В глобальном смысле, понимаешь? Вот спроси что-нибудь.
— Что?
— Кто виноват спроси.
— В чем?
— Во всем...
День шел за днем. Николай Сергеевич чувствовал, что внутри него происходит что-то важное и нужное. И его не очень удивило, когда ведущий популярного телевизионного ток-шоу прервал свою речь и, глядя сквозь экран, подмигнул ему. Николай Сергеевич оглянулся. Почему-то его встревожила мысль, что кто-то еще может заметить. Хотя в квартире он был совершенно один. Но он оглянулся. Ведущий подмигнул еще. На этот раз явно, глядя прямо в глаза Николая Сергеевича Николай Сергеевич робко улыбнулся и подмигнул в ответ.
Все чаще он стал часто ходить туда, где началось его чудесное преображение. Наверное хотел встретить того самого деда. И сказать ему спасибо. Как бы это не смешно звучало тогда, в далеком уже апреле. Он закрывал глаза и бормотал :«Спасибо деду.»
— Спасибо деду… — вдруг отозвался какой-то человек. Николай Сергеевич открыл глаза и с удивлением посмотрел на мужчину в футболке с олимпийской символикой и в красных спортивных штанах. Мужчина улыбнулся ему как старому знакомому.
После были и другие люди, много людей. Простые казалось бы прохожие, на которых раньше Николай Сергеевич не обращал особого внимания. теперь поравнявшись с ним подмигивали ему и тихо говорили «Спасибо деду»
Как Николай Сергеевич сам укусил человека? Произошло все неожиданно. Он этого парня кусать не хотел но его словно примагнитило к загорелой шее.
— Ты чего?! Ты чего? — взвизгнул парень
— Ха-ха, — страшно и низко прохрипел Николай Сергеевич. — Ха! Глаза его налились темным стеклом и малиновый, чахоточный закат поплыл и закрутился в них, как окровавленные лоскуты крутятся в круглом оконце стиральной машины.
Ха-ха-ха!
Парень попятился и бросился бежать.
Ранним июньским утром жена застигла Николая Сергеевича бодрствующим.Он тихо стоял в коридоре в своей почти новой телогрейке и в сапогах. На вопрошающий взгляд супруги ответил просто: — Не могу дома сидеть. Кость ломит.
Он знал, что у сквера его ждет уже заведенный грузовик.
— Кто такой? — хрипло спросил незнакомый голос из тента.
— Спасибо деду. — ответил Николай Сергеевич.
— Свои. Руку ему подай. Высунувшаяся рука втянула Николая Сергеевича в темное, брезентовое нутро. Поехали. Первые пять-шесть часов ехали молча. Потом кто-то прокашлялся и твердо скомандовал: — Песню запевай.
Слов песни Николай Сергеевич не знал. Но одна повторяющаяся фраза врезалась в мозг так прочно, что выскакивала изо рта автоматически. «Мы пойдем с конем. Мы пойдем с конем.» И когда Сергей Николаевич вступал все вокруг вибрировало и звенело и сжатый в руке банан излучал золотые волны, которые нежно омывали его, как волны теплого моря омывают тело купальщика. Сергей Николаевич прикрыл веки и яркое летнее солнце, пробиваясь сквозь листву пролетающих мимо грузовика деревьев отбивало радостную морзянку. А потом солнце упало за горизонт и пришла ночь.
Стив Перегудов 2017
