- ... Вот, посмотри на фотографию, я тебе про неё и говорила. Это наш 4-й "А"... - сказала Маша своему мужу - Андрею.

- Это ещё до переезда в город?

- Да, до переезда. Дружный у нас класс был, и где же они все сейчас...

- Маш, это весь класс на снимке? И ребята здесь вроде как разновозрастные?

- Нас всего четырнадцать было на всю военную часть . Учитель... Сейчас вспомню... А! Антонина Сергеевна! Так вот, она разработала индивидуальную программу для каждого ученика, помладше и постарше, а основная масса была моего возраста, поэтому класс условно назывался 4-й "А".

- Понятно... Напомни мне Маш, почему вы оттуда уехали? Отца вроде перевели в другую часть?

- Не только. Военную лабораторию прикрыли, поэтому вся часть была расформирована. Всем пришлось разъехаться. Отца перевели сюда, в город.

- А твои одноклассники?

- Даже не знаю... Я никого не видела с тех пор. Наверное их родителей перевели в другие части, куда-то подальше... Вот так всё грустно Андрюш. Я ещё пару лет, наверное, привыкнуть не могла. Там нас учили совсем не так как здесь. Тут всё как-то оптом... А Антонина Сергеевна занималась с каждым, была нам как родная. Я ведь после четвертого класса, сразу как переехала, могла сразу поступить в шестой... И "Ценности" здесь не преподавали.

- Не понял Маш? Какие "Ценности"?

- Точно не припомню уже... Мы так этот урок называли. Может "Ценности общества" или "жизни"... Честно - не помню.

- Ничего себе.

- Да, как сейчас помню: "Сам погибай - а товарища выручай".

- Угу... Нормально.

- Или вот ещё: "Если для граждан есть угроза уничтожения - без тени сомнения отдай свою жизнь ради их спасения!".

- Это что такое Маш?... Этому вас там учили?!

Маша, словно выйдя из оцепенения, удивлённо и даже с некоторой долей испуга посмотрела на мужа:

- Ну да... Хах! Действительно немного странно... - как-то виновато ответила она. - Что-то я и сама не помню, чтобы ещё где-то слышала эту фразу...

- Да это дикость какая-то! Этому вас учили в четвертом классе? Что за бред?!

Маша смутилась ещё больше. Ей было неудобно так, как будто бы её застукали за чем то нехорошим.

- Да ладно тебе Андрей. Ну видимо, такой метод был у нашей учительницы. Нормальные же дети выросли? Так, я не поняла, это что за молчание? - шутливо надув губы, спросила она.

- Да нормальные, нормальные! - улыбнулся Андрей. - Ну одна, наверное, точно!

- Ах ты ещё и не уверен? - наигранным голосом спросила Маша. - Приговариваешся к дежурству и кормлению Никитки! На всю ночь! Бутылочки я приготовлю.

- О нет...

- Андрей, помнишь наш разговор про мой класс? Ну в военной части? - дрожащим от волнения голосом спросила Маша.

- Конечно помню! Как такое забыть... А что случилось?

- Через соцсеть я нашла Иру Михайлову, она училась тогда со мной.

- Ну и?

- Тут такое...

- Что?!

- Мне как-то странно на душе. И страшно!

- Да что такое Маш?!

- Похоже что я и Ира - единственные, кто остались в живых из всего класса.

- Не понял, это что - шутка такая?

- Нет... С двоими парнями ещё не ясно, а остальные все погибли.

- Да что ты говоришь?! Как погибли?!

- Не знаю, я расплакалась... Ведь такой класс был! Андрей, ну как же так? Им же жить и жить!

- Погоди Маш! Ну успокойся! Может эта твоя Ира не в себе? Ты же её совсем не знаешь.

- Я верю ей Андрей.

- Давай ей позвоним...

- ...Это какой-то кошмар! Вам в этой вашей школе явно промывали мозги! Детям! Вот сволочи...

- Андрей, может быть это какое-то жуткое стечение обстоятельств?

- "Стечение обстоятельств"? Ну ладно, я ещё могу понять про тех ребят, которые погибли при выполнении воинского долга... Паша и Артём кажется?

- Да.

- А ваша Оля? Не помню фамилию...

- Агапова.

- Точно! Вечная ей память конечно, но ты не находишь странным тот факт, что продавщица из супермаркета ринулась спасать людей из перевернувшегося на реке катера? Еле умея плавать?

- Она - герой...

- Маша, конечно же она - герой, успела спасти восьмерых, пока не... Ну хорошо, а ваш Коля? Инвалид - колясочник? Кинулся на урода который хотел ограбить девушку... Получил несколько ножевых ранений, пока на руках не добрался до горла ублюдка, и задушил его... Но раны оказались смертельными.

- Хватит Андрей, мне и так плохо.

- Маш, ну прости, я не хотел тебя расстраивать! Просто мне всё это кажется очень странным.

- Нас так воспитали, и хорошо воспитали! Они все были нормальными ребятами, прекрати Андрей!

- Ладно, не буду...

- Андрей!!

- Маша?! Что с тобой?! Почему ты плачешь?! Что случилось?!

- Ира... Ира погибла.

- К-как? Как погибла?! Почему?!

- Я не могла до неё дозвониться. Потом с её номера перезвонил её муж, сказал что она умерла в больнице... Господи! От многочисленных ранений и потери крови... Как же так?

- Маша успокойся! Почему это случилось? Авария?

- Нет, она была в магазине, в ювелирном, когда туда ворвались грабители... Ира дала им отпор. Одного из них она убила, второй в реанимации.

- Да что же это такое... - сказал, приобняв жену Андрей. - Зачем ей это было нужно? Пусть бы грабили.

- Они начали избивать посетителей, забирать и их вещи тоже.

- Ничего не понимаю... Знаешь Маш, ты сиди дома с ребенком, а я найду твою учительницу. С вами явно что-то не так.

- Но...

- Никаких "но"! Я найду её и точка! Скажи мне её фамилию.

- Антонина Сергеевна? Я Андрей, звонил вам, от Маши...

- Да, здравствуйте Андрей, очень рада! Проходите, чай или кофе?

- Нет, спасибо. Я к вам по очень важному делу.

- Понятно. Как там Маша?

- С ней всё в порядке, пока... Я не буду ходить вокруг да около, спрошу сразу: вы в курсе тех событий, которые произошли с вашими бывшими учениками? Из класса, что вы вели восемнадцать лет назад?

- А почему Маша не приехала? Я бы встретила её как родную.

- Она дома, с нашим сыном. Я запретил ей выходить на улицу.

- Почему?

- Послушайте, уважаемая Антонина Сергеевна! Я думаю, вы всё прекрасно понимаете! Вы так и не ответили на мой вопрос. Очень интересно было бы послушать про вашу методику обучения.

- Андрей... Я осведомлена о судьбах моих учеников. И я скорблю вместе с их матерями...

- Да неужели? А мне показалось, что вы намеренно их к этому готовили, уж простите за прямоту.

- Маша рассказывала вам о моих уроках?

- Рассказывала. Особенно запомнились ваши самоубийственные поговорки.

- Хм... Вы всё неправильно поняли, Андрей. Теперь понятно, вы наверное полагаете, что я специально обучила детей так, что это рано или поздно привело их к гибели?

- Я в этом даже не сомневаюсь.

- Цель в обучении была иная. Сделать их лучше. Лучше всех. Просто дети оказались один на один с этим жестоким миром. И не смирились с его несовершенством и несправедливостью.

- Знаете что я вам скажу? Там на военной базе, вам доверили обучать четырнадцать детей. Вы, используя гипноз, или ещё чёрт знает что, решили вырастить камикадзе, у которых нет чувства самосохранения. Не знаю, может быть вы действовали по заданию командования. Прокуратура по вам плачет, Антонина Сергеевна.

- Андрей, это ужасно, я согласна. Ужасно то, что тринадцать детей погибли... Я всегда буду по ним скорбить. Но скольких они спасли? Вы знаете?

- Да вы о чём? Они вообще не должны были погибнуть!

- Не должны, конечно. Девяносто четыре, Андрей.

- Что, "девяносто четыре"?

- Они спасли девяносто четыре человека.

Андрей на минуту замолк. Стая противоречий металась в его голове, он понимал что с одной стороны это не правильно. Но с другой... А Маша? Как же Маша?

- Это благородно конечно, но и преступно одновременно. - наконец произнёс Андрей. - Так быть не должно, люди сами должны были прийти к этому, без всякого зомбирования.

Антонина Сергеевна грустно улыбнулась:

- Хорошо Андрей, слушайте, вы имеете на это право. Я была руководителем военного психологического центра. И создателем проекта "Центавр-1". Проект был посвящён исследованиям таких людей. Военная часть, в которой мы находились, несла на себе в основном функции нашей охраны...

- А дети?! Объекты ваших исследований?!

- Не только дети, но и их родители - военные, учёные, пожарные, врачи...

- Офигеть... Я так и думал! Вы...вы - военные преступники.

- Прекратите Андрей. Вы смотрите слишком много фильмов. Родители сами согласились на то, чтобы их дети были под наблюдением.

- Но почему?!

- Все дети были потомками героев, в четвертом или пятом поколении. У многих из них родители, деды и прадеды пали смертью храбрых, защищая людей на войне, проводя исследования в лабораториях и изучая на себе неизвестные вирусы, погибали от голода но отдавали последний кусок хлеба детям-сиротам... И так из поколения в поколение. Конечно же, не все из них погибли. Но если бы это было нужно, они не раздумывали бы ни секунды.

- И вы решили их селекционировать?

- Не говорите чушь. Мы только наблюдали, хотели понять, чем же отличаются эти люди от обычных людей. Хотели найти какие-нибудь признаки.

- Зачем? Зачем вам это было нужно?

- Самоотверженность и самопожертвование - высшая степень блага для любого социума. Мы не растили никаких зомби или камикадзе, Андрей. Мы хотели лишь чтобы таких людей было больше в нашей стране. Потому что...

- Что?

- Потому что такие люди... Люди которые живут не для себя, и которые всегда придут на помощь, должны быть у нас во главе. А не эта толпа ублюдков...

- Всё равно я думаю что вы сумасшедшая, извините. В нашей стране были миллионы героев, в Великую Отечественную например...

- Совершенно верно Андрей! Но мы искали людей у кого эта черта сохранилась до наших дней. Точнее, у кого представился случай это подтвердить. У их потомков. Мы перерыли тонны документов в архивах, и собрали группу... Группу детей, у которых  родители, деды и прадеды и далее и далее... все были героями.

- Да ерунда какая-то. Отец Маши например, погиб в аварии, три года назад. Никого не спасал, вы ошибаетесь.

- Отец Маши - настоящий герой, он спас весь свой отряд выполняя спецзадание, и остался жив. Но и погиб тоже весьма героически.

- Вы ошибаетесь...

- Разве? Насколько я помню он разбился на своей машине, из-за выхода из строя тормозной системы?

- Правильно... Откуда вы это знаете?!

- Он увел машину в сторону, чтобы предотвратить столкновение с бензовозом. В центре города, где полно людей. Не все герои известны людям.

- Да откуда вы всё это знаете?!!

- У меня свои каналы, давайте сейчас не об этом.

- Чертовщина какая-то! - в сердцах воскликнул Андрей. После непродолжительного молчания, Антонина Сергеевна продолжила:

- Есть гипотеза академика Маркова. О том что индивидуум, обладающий высшей степенью социальной ответственности, способен первым перейти на новый уровень генетического развития. Следующая эволюционная ступень... Она будет пройдена впервые только такими людьми. Выяснить это - и было нашей сверхзадачей, но нам не дали закончить исследования...

- С чего вы взяли что всё это правда?

- Я верю и знаю. Иначе и быть не должно.

- Так что же теперь будет с Машей? Как теперь нам жить прикажете? Ей что, вечно сидеть дома теперь?

- Ну если рассуждать так же как вы, вам Андрей, тоже не стоит выходить из дома...

Внезапно из соседней комнаты раздался голос:

- Ну я больше не могу, я выхожу. Проговорилась всё-таки...

Перед удивлённым взором Андрея предстал старый мужчина в военной форме:

- Полковник Стаценко, Юрий Семёнович. Руководитель проекта "Центавр-2". Здравствуй Андрюша, давно не виделись!

Андрей встал со стула:

- Не понимаю, что здесь происходит?! Откуда вы меня знаете?!

- Успокойся Андрей, всё в порядке. - ответил старый полковник. Мы эээ... в общем, я тебя давно знаю... Я твой первый учитель.

- Да что вы говорите? Я вас впервые вижу!

- Ты просто не помнишь... Скажу прямо - тебе зачистили память. Но, не по моей воле, я был абсолютно против.

- Вы все спятили. - ответил Андрей.

- Что ты помнишь из детства? - спросил Андрея полковник.

- Я вырос в детском доме, и вас там точно не было.

- Когда и как ты попал в детский дом?

- Я попал туда в двенадцать лет... Из-за лесного пожара, в которой погибли мои родители. Я чудом выжил, но из-за рухнувшего дерева я получил травму головы и мне отшибло память. А что было до этого... Я не помню детства.

- Андрей, твои родители погибли когда тебе было четыре года. Они выполняли задание в Юго-Восточной Азии. К сожалению, больше о них ничего не известно, правда. Ты вырос на военной базе, так уж случилось... - сказал Юрий Семёнович. - И был участником проекта, аналогичному тому, что создала Антонина Сергеевна. Исследования велись параллельно.

- Да вы совсем что-ли?

- Андрей, всё хорошо, вы с Машей выросли замечательными людьми!

- С... С Машей?! Так вот оно что... Вы всё подстроили? Нашу встречу с Машей? Отвечайте!

- Нет, нет! Андрей, даже не думайте! - воскликнула Антонина Сергеевна. - Вы познакомились совершенно случайно, безо всякого вмешательства, я клянусь вам, если хотите... Это действительно чудо! Я была права в том, что такие люди тянутся друг к другу. И даже делают всех окружающих лучше.

Андрей, поворачивая машину на проспект Мира, спросил Машу:

- Надеюсь твоя мама не сильно будет озадачена тем, что сегодня мы оставили её с Никитой?

- Да ладно, ей это очень нравится... Нам уже давно пора развеяться после всех этих новостей. Сходим в кафе, в кино.

- Согласен, так в какое кафе поедем?

- Смотри Андрей - авария вроде... Машина горит!

- И дети рядом в автобусе!! - почти крикнул Андрей. - Так Маша, вылазь, и беги домой к сыну! Быстро!

- Я тебя одного не оставлю...

Статья в СМИ "Вечерний город":

"Сегодня на проспекте Мира произошла автомобильная авария. Водитель седана марки "Мерседес", потеряв управление, врезался в школьный автобус. От удара седан воспламенился, водитель еле успел спастись. Но в школьном автобусе заблокировало двери, и на него постепенно стало переходить пламя от "Мерседеса". В огненной ловушке оказались заперты 25 детей, и водитель автобуса, который потерял сознание при столкновении. Но мир не без добрых людей - рядом проезжала семейная пара Орловых, Андрея и Марии. За секунду они оценили ситуацию, и протаранили горящий седан своим внедорожником, тем самым оттолкнув его от автобуса на десяток метров. После, огнетушителем выбив окна в автобусе, семейная чета вытащила всех детей и водителя наружу. Благодаря их смелому поступку никто в этом происшествии не пострадал. Губернатор области уже предложил представить Андрея и Марию к федеральной награде..."

- Алло! Андрей? Здравствуйте Андрей! Это Антонина Сергеевна!

- Здравствуйте... Как поживаете?

- Андрей! Послушайте меня внимательно: вы никогда, слышите, никогда не должны рисковать собой! Ни вы ни Маша! Даже ради сотни людей! Вы понимаете меня?!

- Я хорошо вас слышу... Просто тогда, с автобусом, мы точно оценили обстановку. Никто не пострадал.

- Это всё хорошо, но больше не смейте рисковать собой! Никогда!

- Да понятно... Только странно, вы же учили другому?

- Забудьте! Вы должны вырастить сына! Никита - вот ваша цель!

- Но мы и так... - не успел договорить Андрей.

- Мама! Папа! - донёсся детский голос из детской.

- Никита? - сказала Маша выходя из кухни. - Андрей, ты слышал? Он заговорил!

Андрей, положив трубку, побежал вместе с Машей в детскую комнату. Через пару секунд они остановились на её пороге, и замерли в удивлении.

Никита лежал в кроватке и радостно им улыбался. А по орбите, вокруг кровати, летали его игрушки...

Татьяна замуж вышла поздно (по советским меркам) лет в 25. Познакомились они в Белоруссии, где муж учился. Обустраивать семейное гнездо приехали на родину мужа в Сибирь. Жили небогато. Оба были из простых семей, на все зарабатывали сами. Таня не смогла найти работу по специальности и работала простым продавцом в магазине. Муж работал в милиции. Любил выпить и погулять. Долго не получалось беременность, но спустя года три родился таки первенец - долгожданный и любимый мальчиш. За ним через два года второй. И, как это часто бывает, когда второму было полгода, Таня снова забеременела. Все советовали избавиться, Но решила еще родить. Супруг тем временем совсем оскотинился. Гулял почти в открытую. Пил все больше и больше. Стал руку поднимать в пьяном виде. И гнобил её все время - и готовит плохо, и в доме бардак....

Я с Таней познакомилась в этот период. Как ей было тяжело - одной в чужом городе, с тремя малышами. Я помню - водку от загульного супруга (которую он не осилил накануне) она переливала в бутылку на которой написано "уксус" и ставили на видное место в шкафу. Он всю квартиру перевернет: ищет, орет, а найти не может.

И она решилась уехать к родителям. Провожала в аэропорту ее я: сзади огромный туристический рюкзак. На руках лялька. За подол держится средний - он еще не очень хорошо ходил. И старший.

Родители жили на Урале - обыкновенные заводские люди, уже немолодые. К ним в двухкомнатную квартиру она и приехала.

И вы знаете: подняла и воспитала она прекрасных парней. Образованные, умные, красивые. Средний женился: хороший семьянин получился. Любит жену и дочь и старается для них.

С отцом общаются, он иногда к ним заруливает в отпуск. Без пиетета, но и без претензий каких то. Мать хорошо их воспитала, нет у пацанов обиды на батю. Спился он почти, женился несколько раз потом - все неудачно. Танька, конечно, больше замуж не вышла.

Задумалась я: а были бы ли они такими, если бы 20 с лишним лет назад их мать не решилась бы уйти от мужа? Видели бы перед собой совсем другой пример, может и выпивать бы начали. Тот самый случай, когда правильность принятого решения видится на расстоянии.

Ольга: ...Музыка играет так весело, так радостно, и кажется, ещё немного, и мы узнаем, зачем мы живём...

А.П. Чехов. Три сестры

Чеховские три сестры стремились в Москву, чтобы вернуться назад, в своё беспечное, радостное детство в семье бригадного генерала, избавиться от омерзительной Наташи... А вот мои героини видели перед собой совершенно иную цель и смотрели только вперёд.

Сёстры эти родились в семье Фабиана Осиповича Гнесина, казённого раввина Ростова-на-Дону, и Беллы Исаевны Флетзингер -Гнесиной.

Фабиан Осипович был достаточно образованным человеком (по тем временам): уроженец одного из местечек Минской губернии, он пешком пришёл в Вильно, чтобы учиться. А Белла Исаевна была хорошей пианисткой (она училась у самого Станислава Монюшко, ставшего впоследствии выдающимся польским композитором) и обладала незаурядным певческим голосом. Она могла бы быть профессиональным музыкантом, но судьба решила иначе, и она стала матерью двенадцати детей, семеро из которых всё же стали музыкантами по профессии.

В семье Гнесиных постоянно звучала музыка. Белла Исаевна пробуждала своей игрой и пением музыкальные таланты детей. Сначала они обучались у домашних учителей в Ростове, а затем возникла мысль о более основательном, профессиональном образовании. Старшую дочь, Евгению, отправили в Московскую консерваторию. Евгении едва исполнилось 14 лет. Затем настала очередь второй дочери, Елены. Она тоже была отвезена в Москву, под опеку старшей сестры. Евгения занималась у В.И. Сафонова, замечательного пианиста и выдающегося педагога.

Как-то Сафонов зашёл в класс, где под руководством опытного учителя Э.Л. Лангера Елена разучивала ре-минорный концерт Моцарта. Послушав её игру, Сафонов взял Елену в свой класс, хотя она была ещё на младшем отделении, а он занимался только со старшими. В 1890 году, став директором консерватории, Сафонов пригласил для преподавания молодого талантливого пианиста и композитора Ферруччо Бузони, в его класс была направлена и Елена Гнесина. За год своего пребывания в консерватории Бузони немало дал молодой пианистке и даже приглашал её уехать с ним за границу для участия в его концертной деятельности. "Но я тогда была слишком юна для столь решительного шага", - вспоминала впоследствии Елена.

Среди преподавателей Елены и Евгении были знаменитые композиторы А.С. Аренский и С.И. Танеев (у последнего Евгения проходила курс композиции); часто встречались сёстры и с Петром Ильичом Чайковским, который нередко заходил в консерваторию, хотя уже не преподавал в ней.

Вслед за Еленой и Евгенией вскоре поступили в консерваторию и младшие сёстры: Мария и Елизавета. Рядом с ними в консерватории обучались высокоодарённые музыканты, ставшие впоследствии гордостью русского искусства: А.Н. Скрябин и С.В. Рахманинов, с которыми Гнесины продолжали дружить и после окончания консерватории. Многие знаменитые русские пианисты и композиторы (например, А.Б. Гольденвейзер, Н.К. Метнер, Р.М. Глиер, А.Т. Гречанинов) были товарищами сестёр Гнесиных по консерватории.

В 1891 году семью Гнесиных постигло большое горе: умер отец, Фабиан Осипович. Семья осталась без средств к существованию и без чьей-либо поддержки. Тогда на помощь пришли консерваторские учителя. Они помогли определить Елену на место учителя музыки в гимназию Арсеньевых. Так началась её педагогическая деятельность.

Когда она окончила консерваторию (с серебряной медалью) и начала концертировать как солирующая пианистка, ансамблистка и аккомпаниатор (а выступала в этом качестве она с Л.В. Собиновым и П.А. Хохловым, знаменитыми русскими певцами), она не бросила преподавание в гимназии. Видимо, уже тогда её тянуло к преподавательской деятельности. Сестра Евгения была тесно связана с кружком любителей литературы и искусства, которым руководил молодой купеческий сын Константин Алексеев - в будущем К.С. Станиславский. Евгения занималась с членами кружка музыкой, главным образом, теоретическими предметами. И вот, у старших сестёр возникла идея объединить свои усилия в области педагогики, и было решено создать своё музыкальное учебное заведение, как только третья сестра, Мария, завершит консерваторский курс.

В этом их поддержали консерваторские преподаватели. Всемерно ободряя и поддерживая молодых пианисток, они оказали содействие в получении ими официального разрешения городских властей. Сёстры сначала организовали музыкальную школу в своём (вернее, в арендованном ими) доме в Гагаринском переулке. Пока школа располагала только одним роялем (на приобретение второго просто не было средств). И вот, в начале февраля 1895 года в Москве открылось "Училище сестёр Е. и М. Гнесиных" (под "Е" подразумевались Евгения и Елена, под "М" - Мария). Все организационные дела по училищу взяла на себя Елена, обладавшая поистине мужским, волевым, решительным характером. Так наши три сестры нашли себе Дело в Москве.

Итак, при наличии жестокой процентной нормы для евреев, дочери раввина - одна за другой - поступают в Московскую консерваторию и успешно заканчивают её. Как ни странно, у колыбели музыкального образования в России оказались в основном евреи: Санкт-Петербургскую консерваторию основал Антон Рубинштейн, Московскую - его брат Николай, музыкально-педагогический комплекс в Москве - наши героини. Забегая вперёд, скажу, что и Донскую консерваторию в Ростове основал опять-таки Гнесин, брат трёх сестёр Михаил Фабианович.

Вернёмся, однако, к нашим сёстрам. Сначала педагогический коллектив состоял только из трёх сестёр Гнесиных. Но уже в 1901 году, окончив консерваторию, в этот коллектив влилась четвёртая сестра, Елизавета, и появился класс скрипки. Одной из первых выпускниц училища была самая младшая сестра Ольга (она обучалась у Елены Фабиановны), которая тоже стала преподавать в училище. Сёстры не только вели специальные классы игры на фортепиано и скрипке, но и теоретические, хоровые, ансамблевые, причём этим дисциплинам придавалось очень большое значение, чем училище Гнесиных существенно отличалось от других частных учебных заведений Москвы. Елена преподавала методику игры на фортепиано, вела она и хоровой класс, в котором объединялись все учащиеся. Евгения преподавала как фортепиано, так и детское сольфеджио, а Елизавета вела классы скрипки, камерного ансамбля, а затем и сольфеджио. Вскоре училище молодых сестёр получило такую известность, что в него стали поступать взрослые ученики, готовившиеся к дальнейшей учёбе в консерваториях - Московской, Петербургской и даже Лейпцигской.

Популярность нового училища выросла настолько, что уже к началу ХХ века силами только сестёр невозможно было управиться с разросшимися классами. И тогда сёстры стали привлекать для преподавания музыкантов, в чьей квалификации и добросовестности они были уверены. Такими преподавателями стали выдающиеся композиторы Р.М. Глиэр, А.Т. Гречанинов, известная пианистка Е.А. Бекман-Щербина. Пришлось искать новое помещение для училища, и в 1902 году был снят небольшой деревянный особнячок на Собачьей площадке, 5. В этом доме семья Гнесиных и их учебное заведение прожили более полувека.

Здание это не сохранилось: при сооружении Нового Арбата (т.е. Проспекта Калинина) разрушили многие исторические здания Москвы. В камни и пыль превратились не только старое здание Училища, но и ряд домов, связанных с московской юностью Лермонтова, в частности, дом Лопухиных, куда влюблённый гениальный юноша прибегал к обожаемой Вареньке...

Жизнь семьи Гнесиных в новой квартире была исключительно деятельной, интересной. Занятия с учениками проходили с утра в комнатах сестёр, в гостиной и в небольшом зальчике, в нескольких классах на антресолях, По вечерам - беседы за чайным столом, встречи с многочисленными друзьями. Ольга, кроме музыки, серьёзно занималась живописью. Посещали дом сестёр и консерваторские преподаватели (в частности, Танеев и Сафонов), появлялись и новые друзья: Модест Ильич Чайковский, знаменитые историки Ключевский и Покровский, академик Виноградов. Подружился с Гнесиными и Д.Д. Гончаров, родственник жены Пушкина и владелец имения "Полотняный завод", где родилась Наталья Николаевна. Гончаров неоднократно приглашал Елену Фабиановну погостить в имении, где у него иногда скрывался от полиции А.В. Луначарский. Именно в имении Гончарова произошло знакомство Луначарского с Еленой Фабиановной, что впоследствии немало помогло сохранению и развитию училища (после революции).

В традицию вошло празднование дня рождения училища (15 февраля) с весёлыми концертами, танцами, карнавалами. Другой доброй традицией были академические концерты учащихся (из-за большого наплыва публики приходилось арендовать зал консерватории или зал Синодального училища). На концертах присутствовали, как правило, крупные музыканты: кроме друзей Гнесиных Рахманинова, Скрябина, Танеева, постоянно бывали крупнейшие пианисты Гольденвейзер, Игумнов, композиторы Глиэр и Гречанинов. Приходили Станиславский и Книппер-Чехова. Среди учеников, успешно выступавших на этих отчётных концертах, можно было встретить будущих пианистов мирового масштаба - Н.А. Орлова, Л.Н. Оборина.

Вскоре после революции Дело Гнесиных понесло первую чувствительную утрату: скончалась Мария Фабиановна. Но училище продолжало работать, и уже в 1919 году по решению Луначарского, ему был придан статус Государственной музыкальной школы, которая в 1925 году была преобразована в Государственный музыкальный техникум имени Гнесиных.

При этом частью техникума стала Детская школа. Возглавлявшая Дело Елена Фабиановна пользовалась любой возможностью, любыми связями для того, чтобы расширить техникум, и уже в 1930 году ему было передано здание бывшего "Бытового музея 1840-х годов". Помня о том, что сёстры Гнесины во время боёв на Красной Пресне в 1905 году давали приют раненым дружинникам, руководители государства, в общем, поддерживали начинания сестёр и содействовали росту техникума (хотя основной заслугой Гнесиных было, конечно, развитие музыкального образования в стране). В 1936 году техникум был преобразован в Государственное музыкальное училище им. Гнесиных. В училище стал преподавать ещё один Гнесин - композитор Михаил Фабианович, ученик Римского-Корсакова и А.К Лядова. К этому времени он имел за плечами богатый опыт преподавания и музыкально-просветительской работы в Екатеринодаре и Ростове-на-Дону, где основал музыкальную школу (ныне его имени) и Донскую консерваторию.

Вообще же он был одним из первых советских композиторов, автором "Симфоничес кого монумента 1905-1917 гг.". Был он и видным автором еврейской музыки: ему принадлежит опера "Юность Авраама" (1923), цикл песен "Повесть о рыжем Мотеле" на слова И. Уткина (1929). В Училище Михаил Фабианович решился на смелый эксперимент: ввёл класс свободного сочинения с самого начала обучения одновременно с курсом гармонии (сейчас такая практика подготовки композиторов стала повсеместной). Среди учеников М.Ф. Гнесина - советские композиторы В.Л. Клюзнер, А.С. Леман, А.И. Хачатурян.

С 1929 по 1932 год в техникуме обучался Т.Н. Хренников, который впоследствии посещал занятия у М.Ф. Гнесина.

Особое внимание Гнесины обращали на этическое воспитание детей, подростков и молодёжи в школе и техникуме, чтобы из них получались не только музыканты, но и интеллигентные, порядочные люди. Внимательный, доброжелательный подход к каждому учащемуся был нормой отношения Гнесиных к ученикам, особенно к детям - и это несмотря на высокую требовательность сестёр и прочих преподавателей, нетерпимость к лени или поверхностному подходу к усвоению музыкальных дисциплин. Каждого вновь поступающего ребёнка Елена Фабиановна прослушивала сама, определяя наличие слуха и других данных, позволяющих ему стать музыкантом. Например, мою племянницу она, проверив её слух, вдруг спросила: "Хочешь, я буду твоей бабушкой?" Девочка не растерялась и, хитро прищурившись, ответила: "Вообще-то у меня есть две бабушки, но я не возражаю против третьей!" Иногда, к счастью, редко, училищу и школе приходилось отказываться от услуг хороших музыкантов, не обладавших способностью находить контакт с детьми. Елена Фабиановна в этих случаях всегда проявляла необходимую твёрдость.

Техникум продолжал расти, и Елена Фабиановна добилась организации строительства нового здания для него на улице Воровского (Поварской) в расчёте на то, что в старом здании техникума на Собачьей Площадке останется детская школа. Едва началось это строительство, как Елена Фабиановна загорелась новой идеей: создать на базе техникума второй музыкальный вуз в Москве - высшее учебное заведение, основной задачей которого являлась бы подготовка преподавателей музыкальных дисциплин. Комитет по делам искусств не поддерживал этот проект (зачем, мол, нужна вторая консерватория в Москве?), но, видимо, его руководители ещё плохо знали Елену Фабиановну!

Конец 1940-го и весь 1941 год были тяжёлым временем для семьи Гнесиных и их Дела. Умерла Евгения Фабиановна - старшая сестра и многолетний соратник Елены Фабиановны. А через полгода началась Отечественная война. Прекратилось строительство на улице Воровского. В октябре 1941 года Комитет по делам искусств издал приказ о прекращении занятий в училище. Гнесины были эвакуированы из Москвы - в Свердловск и Йошкар-Олу. Последней вывезли - в Казань - Елену Фабиановну, где она преподавала в местном музыкальном училище. С грустью сидела она часто на парапете близ подъезда здания училища, и видно было, что душа её осталась в Москве.

А в осаждённой столице гнесинцы-педагоги на свой страх и риск возобновили занятия (препятствовать этому было некому: Комитет тоже уехал из Москвы). Уже 17 ноября возобновились плановые учебные занятия, и об этом сразу же сообщили Елене Фабиановне. Она немедленно начала рваться в столицу, и её настойчивость победила препятствия. 21 января 1942 года она вернулась в Москву и даже пешком отправилась с Казанского вокзала в училище (ей было 68 лет!) После её возвращения в училище всё ожило. Восстановился пульс жизни. Началась подготовка концертных бригад для армии и госпиталей. У Елены Фабиановны появились новые заботы: как обогреть учащихся (устроили маленькие "буржуйки" в классах) и накормить их (учащимся выдавалось кое-какое дополнительное питание).

Елена Фабиановна добилась, чтобы педагоги, а затем и студенты получали рабочие карточки (немолодые читатели могут представить себе, что это значило для тех, кто учил и учился!) Со второй половины 1942 года началось собирание коллектива, разбросанного в разные концы страны. Елена Фабиановна выбила решение о возобновлении строительства на улице Воровского и снова начала атаковать возвратившийся в столицу Комитет: нужно было решить вопрос о создании музыкального ВУЗа на базе Гнесинского техникума. И вот победа: в марте 1944 года вышло постановление правительства о создании в Москве Музыкально-педагогического института имени Гнесиных.

Можно много и долго описывать все свершения Гнесиных во главе с Еленой Фабиановной, развернувших на базе сооружаемого здания института целый учебный комплекс: в здании разместились старшие классы школы-десятилетки для особо одарённых детей, музыкальное училище и собственно институт. В новое здание переехали из старого, что на Собачьей площадке, и сёстры Гнесины (как трудно было расставаться с прежней квартирой, в которой было прожито столько десятилетий и где, казалось, всё ещё звучали голоса давно ушедших корифеев русской музыки!) Для них важно было находиться рядом с учениками, там, где звучали фортепиано, скрипки, духовые, голоса певцов. И всё время рождались новые замыслы и идеи: появилось отделение народных инструментов, было организовано заочное отделение, в училище было создано отделение музыкальных театров... Каждый свой юбилей Елена Фабиановна использовала для того, чтобы в ответ на поздравления и награды властей обязательно поставить вопрос о расширении комплекса, которому становилось тесно в общем здании на улице Воровского (ныне Поварской).

Так, она добилась решения о строительстве отдельного здания для школы-десятилетки, потом строительства 13-этажного здания для училища, потом - дома для педагогов (возник кооператив "Гнесинец"). Во время празднования 80-летия Елены Фабиановны (оно проходило в Большом зале консерватории) в ответ на награждение вторым орденом Ленина и приветственные выступления она поделилась своей мечтой: дожить до открытия концертного зала института. Вникая в каждую мелочь, опекала Елена Фабиановна строительство зала (например, она трижды браковала предназначенные для зала люстры, выбирала материал для штор и занавеса) - и вот в 1958 году состоялось торжественное открытие концертного зала!

Между тем, возраст давал о себе знать. Быть директором целой сети учебных заведений, заведовать кафедрой специального фортепиано, вести большой фортепьянный класс, руководить аспирантами стало слишком тяжело даже для "железной леди" советской музыки. А ведь в свободное от учебных мероприятий время приходилось ещё и принимать именитых гостей, среди них - королеву Бельгии Елизавету, покровительницу многих музыкальных конкурсов, Вана Клиберна, Юрия Гагарина - все эти люди считали своим долгом посетить основателя знаменитого комплекса.

Елена Фабиановна стала передавать руководство учебными заведениями в руки своих учеников. В 1953 году она добилась, чтобы её воспитанника по училищу Ю.В. Муромцева освободили от руководства Управлением театрами Министерства культуры и назначили директором института. Постепенно все звенья учебных заведений получили самостоятельность.

Их вначале возглавили воспитанники Гнесиных. Нужно сказать, что ещё много лет спустя, при назначении нового руководителя в одно из подразделений комплекса связанные с ним люди одобрительно говорили: "Как хорошо, что и этот человек - гнесинец". "Гнесинец" звучало синонимом порядочности!

Елена Фабиановна отнюдь не собиралась успокаиваться. Нужно было добиться строительства нового здания для общежития учащихся (открытие нового дома для студентов состоялось в 1962 году).

А между тем, дела семьи Гнесиных оставляли желать лучшего. В 1957 году скончался Михаил Фабианович, композитор и преподаватель Института. Елена Фабиановна очень любила его, младшего из братьев, и его смерть была для неё большим горем, одним из самых тяжёлых переживаний. Примерно в это же время у неё случился тяжёлый перелом ноги, после которого она уже не могла самостоятельно передвигаться. На открытие концертного зала она приехала из здания Института, где она жила, в инвалидной коляске.

В 1963 году умерла Ольга Фабиановна. Ушла из жизни последняя из сестёр, самая младшая, воспитанница и ученица Елены Фабиановны. Из всей большой семьи Гнесиных Елена Фабиановна осталась одна. Она решила освободить всю верхнюю часть квартиры, чтобы в ней разместить ректорат Института, а кабинет Ольги Фабиановны предоставить директору Института Ю. Муромцеву. И сразу же организовала переезд!

В Москве широко отмечали 90-летие Елены Фабиановны. Интервью, съёмки для телевидения, записи её выступлений изрядно утомили юбиляршу. Говоря словами Горького, Елену Фабиановну "чуть не до смерти зачествовали". 30 мая 1964 года прошла часовая радиопередача, а 31-го, в день рождения Е.Ф. - чествование в концертном зале. Собрались ученики, уже ставшие преподавателями Института, старые друзья, крупные музыканты - З. Долуханова, Г. Нейгауз, Е. Светланов. А. Хачатурян. Т. Хренников и многие другие. Был и К.Е. Ворошилов, давний покровитель Елены Фабиановны, к помощи которого ей не раз приходилось прибегать.

И после юбилея Елена Фабиановна продолжала заниматься делами своего разросшегося детища. Нужно было помогать новому директору Училища - бывшему ученику Ю.К Чернову. Е.Ф. убедила его организовать в Училище отделение музыкальной комедии и даже успела обсудить с ним результаты первых сценических показов отделения.

У меня с этим отделением связано многое, ибо в нём мой сын Аркадий, окончивший Училище в 1978 году, стал работать, ещё будучи студентом Московской консерватории, с 1982 года, и заведовал музыкальной частью этого отделения вплоть до нашего отъезда из страны в 1992 году.

По-прежнему Е.Ф. заботило состояние дел со строительством высотного здания Училища. Даже в дни празднования 90-летия она обратилась в правительство, начав своё письмо по вопросу ускорения строительства словами "Мне девяносто лет..."

31 мая 1967 года ей исполнилось 93 года, и на следующий день она скончалась. Прах её захоронен на Новодевичьем кладбище, рядом с могилами сестёр и брата.

Но детище сестёр Гнесиных продолжает жить. На Поварской улице по-прежнему высятся здания института и училища, откуда постоянно слышатся звуки музыки, которой дочери ростовского раввина отдали свою жизнь

Автор: Юрий СЕРПЕР (Калифорния)

Источник