Устав от бесконечных фуршетов и морской качки, мы с Джойсом решили прогуляться по кораблю. И наткнулись на нечто действительно интересное. Оказывается, на корабле издавали собственную газету!
Редакция располагалась в каюте, которая была чуть больше чем наша, третьего класса. Три стола, сдвинутых в центре, полки с бумагами, компас, часы, декоративный якорь на стене и чучело раздувающейся рыбы с колючками. Иллюминаторы были открыты, и ветер шевелил бумаги, раскинутые по столу. Чтобы их совсем не снесло на пол, кто-то заботливо поставил на них то кружку с кофе, то пресс-папье, то тарелку с остатками чего-то вчерашнего и, наверное, вкусного.
На койке, прикрыв лицо газетой, лежало тело. Мужское. Тело храпело, рука свесилась с койки, и пальцы касались пола, застеленного бирюзовым линолеумом.
Мы уже было собирались выйти, но с несвойственной для только что проснувшегося человека ловкостью, тело вскочило и уставилось на нас покрасневшими глазами.
- Вы кто такие? Чаво надо? – хриплоголосый вопрос прямо-таки пригвоздил нас с Джойсом к месту, и мы, словно нашкодившие котята, потупили взор. Только спустя секунду осознав, как нелепо мы выглядим, со всей возможной напускной наглостью я ответил:
- Редакция «Таймс». Нил Шарли и Джойс Эбдо.
Мужчина некоторое время смотрел на нас, почесывая седые клочья на подбородке, а потом вскочил и радостно заревел. Мне стало неловко и, признаюсь, страшновато.
- «Таймc»! Ни хрена себе! Как вас сюда занесло?!
- Ну, как бы, это самый большой корабль в истории человечества, и такая крупная газета как «Таймс» не могла пропустить первое плавание «Титаника», - включив свой неумелый сарказм, сообщил Джойс.
- А. Ну, да. Точно, - спохватился мужчина, - А меня зовут Гарольд Трамп. Я редактор «Вестей Титаника».
- Чего? – ошалели мы хором.
- «Вести Титаника». Газета. Я ее тут издаю. Вернее, мы. Я и один корреспондент, Мэтью. Он сейчас в типографии, она на нижней палубе. Ой, да вы присаживайтесь!
Мы, оглядываясь, прошли к столам и опустились на рассохшиеся стулья. Гарольд поспешно убрал со стола немытые тарелки и кружки, а бумаги скинул на пол.
- Мы тут в основном анонсы пишем. Что будет играть оркестр, что будут подавать на фуршетах и так далее. А еще – бюро находок. Особенно дамские сумочки хорошо идут – в каждом номере две-три да будет. Это, кончено, не журналистика в её правильном смысле, но тоже неплохо. Что-то да платят, на стакан хватает. Не то, что у вас! Вы-то, небось, и репортажи всякие делаете, даже фотографа имеете!
- Ну, да. У нас десять фотокорров.
- Ни хрена себе! – глаза Гарольда округлились, обнажив белки с полопавшимися капиллярами. – Ребята, а сложно это вообще? Ну, газету настоящую делать? Как это вообще?
Джойс сцепил руки в замок и вальяжно откинулся на спинку. Спинка затрещала, и Джойс поспешно вернулся в прежнюю позу:
- Ну, как сказать. Дело интересное. Может даже благородное. Но выматывающее. Мечешься туда-сюда, из города в город, пишешь. Трансляцию вот отсюда ведем. Как приплывем, в Нью-Йорк поедем, у Амундсена интервью брать. Ну, ты помнишь, он в прошлом году Южного полюса достиг.
- Ни хрена себе! – в третий раз воскликнул Гарольд. – Вот это я понимаю, журналистика! Вот это благородно! А тут – тьфу!
- А чего ты в нормальную редакцию не устроишься? – спросил я.
- Да не берут, черти! Говорят, надо кроме английского еще какой-то язык знать, а я не обучен, - Гарольд заметно сник. Даже голову повесил.
- Слушай, старик. А приходи к нам давай. Возьмем тебя новостником по городу. Бакл против не будет, я думаю. Уболтаем, - Джойс неожиданно раздобрел.
- Ребятки! Черт возьми! Спасибо! Обязательно! Вот доплывём до Америки, а на обратном пути я к вам заскочу! Вы редактору телеграмму-то пошлите, пусть знает, что я приеду!
- Да не вопрос, друг, - улыбнулся я.
- Ребята, а можно еще просьбу? – скромно спросил старик.
- Какую?
- А дайте автограф? Ну, как настоящие такие журналисты. «Таймс» же делаете, а не хухры-мухры! Я в рамочку и на стеночку это дело! Будет как память о знакомстве!
- Да не вопрос, - повторился я. – На чем писать?
- Сейчас-сейчас, - Гарольд засуетился, достал из ящика стола серую бумагу, сдул пыль. – Вот тут. – Следом старик достал чернильницу и стальное перо. Чернила сверху затянулись тонкой коркой. Проткнув её, мы по очереди вывели свои подписи на бумаге.
- Ну, ладно, старик. Пора нам. Будем заглядывать еще, - сказал Джойс.
- Хорошо! Вы только не забывайте! Вот доплывем, доплывем! И я сразу обратно! Сразу! Даже в баре не задержусь! Сразу в Англию! Только доплывём!