23-летняя атеистка из Барнаула Мария Мотузная, пойдет под суд по инквизиторской статье 148 УК РФ, которую продавливал лично Гундяев, поэтому вина за подобные судилища лежит на всех адептах РПЦ, а не только на их скандально известном патриархе.
https://stop-rpc.livejournal.com/1563417.html?utm_source=emb...
Баянометр не колыхнулся
Администрация Ростова не смогла отсудить у РПЦ участок в одном из парков города. Теперь епархия планирует построить в парке храм и воскресную школу. Интересно, что власти Ростова проиграли суд просто потому, что не являлись на заседания
Подробнее: https://www.kommersant.ru/doc/3813536
Суд поставил точку в конфликте между 78-летней старушкой с Паркинсоном из Челябинска и попом. Она дала ему в долг ему 600 тысяч, а он потом начал морозиться – дескать, пожертвование, подарок. Теперь ему предстоит деньги вернуть, возможно, принудительно. В суде поп вёл себя очень странно, иск не признавал и винил бабульку в своих злоключениях.
Подробности – https://74.ru/text/gorod/65651561/
Первая история – https://pikabu.ru/story/bog_dalpop_vzyal_6168211
Перед Днем Победы и традиционным чествованием участников Великой Отечественной войны 91-летняя ветеран из Ставрополя Раиса Фоменко с маленькими правнуками готовится к выселению из своего дома в никуда. Несмотря на общественный резонанс, Русской православной церкви удалось убедить суд признать заключенный Фоменко и районной администрацией договор социального найма недействительным, и в ближайшее время «реституция», начатая больше десяти лет назад, будет завершена. «Лента.ру» разбиралась в новых деталях старого сюжета и выясняла, как выглядит милосердие в исполнении религиозных служителей.
«Как будто в другом государстве живем»
«Ситуация у нас настолько патовая, что я от этой неизбежности и ужаса приехала в Москву. Рассчитывала, что, может быть, хотя бы обратят внимание, потому что — ну, забирает Церковь», — взволнованно начинает рассказ 60-летняя ставропольчанка Тамара Шимко. Последние десять лет она воевала с местной епархией за дом, который построила вместе с мужем, где родились ее внуки и живет 91-летняя мама, ветеран Великой Отечественной войны. Битва проиграна: дома у них больше нет. Летом семье предстоит выселение.
Когда-то, в 1992 году, из полуразвалившегося барака на Октябрьской улице было видно небо. Дожди и снег падали сквозь дырявую крышу бывшего швейного цеха, принадлежавшего в советские годы психиатрической больнице, прямо на дощатый пол. Руины были выставлены краевым комитетом по имуществу на Товарно-сырьевую биржу за 110 тысяч рублей (по тогдашнему курсу — около 100 долларов), но их никто не торопился покупать: два претендента, увидев лот, отказались от конкуренции. Врачам-микробиологам Тамаре и Игорю Шимко выбирать не приходилось — дешевле ничего не было. В Ставропольском противочумном институте, где они работали, перестали платить, а сына, дочь и пожилых родителей, с которыми они жили в маленькой 23-метровой квартире, нужно было кормить. Они купили барак, залатали крышу, провели канализацию, поставили отопительный котел и, используя свои знания, наладили производство популярных в то время шампуней от вшей.
Дом, куда они в итоге переехали с детьми, ожил, и к нему — увы, предсказуемо, из-за расположения в центре города — проявили интерес криминальные круги.
«Там у нас как: длинный коридор и комнаты. Приходили с пистолетами. "Да тут же можно дом свиданий организовать — давайте, ребята, подвиньтесь". Как только ни отбивались от них, — до сих пор с содроганием в голосе вспоминает Тамара Шимко. — Если бы бандюги отняли, Церкви пришлось бы сейчас забирать бордель».
Тогда дом отстояли. В 1996 году Шимко перевезли туда родителей и решили официально сделать его жилым. Администрация Октябрьского района утвердила акт приемки нового помещения по соседству с филиалом краевой психиатрической больницы. Жизнь шла своим чередом: дети росли, Шимко сменили профиль фирмы и начали оказывать услуги по дезинфекции, дезинсекции и дератизации, средства для которых закупали в Москве (дома их держали в упаковках и вели бухгалтерию), а деньги вкладывали в ремонт — и все было относительно благополучно, пока в 2006 году не пришел иск от митрополита Феофана с требованием освободить помещение. Оказалось, что до революции здесь был игуменский корпус Иоанно-Мариинского женского монастыря, в котором жили монахини.
«Видите широкий зеленый газон? Вот там ставьте палатки и живите», — посоветовал священнослужитель, вспоминает Тамара.
Начались долгие и утомительные тяжбы. В краевом суде, где у Феофана был знакомый судья, Церковь выиграла. Дом передали в федеральную собственность. Но, разобравшись, что это жилое помещение, вернули городу, а город, вопреки ожиданиям РПЦ, разрешил Шимко приватизировать их же собственное жилье. Пока врачи и их сын Дмитрий вновь получали свидетельства о праве собственности, а Раиса Фоменко как ветеран войны заключала договор социального найма, митрополита Феофана после нескольких скандалов перевели в Челябинск. Но Церковь не сдавалась, подавала на городскую администрацию иски и, наконец, уже при новом мэре, в феврале 2017 года добилась своего: районный суд признал ничтожными все права собственности и договоры, апелляционный краевой суд оставил решение в силе, а краевая прокуратура отказалась рассматривать жалобы.
Тамара Шимко поехала искать правды в Москву. Но в Генеральной прокуратуре на приеме у прокурора Зои Красовской ее ждал сюрприз.
«Захожу — все стены иконами обвешаны. Как только она услышала о Церкви, посмотрела на меня, как будто я детоубийца. "Вы знаете, в чем вы не правы? В том, что помещение сделали жилым", — отрезала она. Но нам это одобрило государство! "Ничего не знаю. Церкви нужно отдать, все", — сказала она. Я сидела так, как будто меня били плетью», — с трудом подбирая слова, пересказывает Шимко пятиминутный разговор.
Обращения в другие инстанции — Следственный комитет, Администрацию президента, Общественную палату и Верховный суд — также не увенчались успехом. В высоких кабинетах 60-летней ставропольчанке попеняли на то, что она наняла плохих юристов. «Да хоть золотых! Там все работает через администрацию. Все суды под ней. У нас два адвоката, такие доводы, но никто не слышит! Как будто в другом государстве живем», — устало возмущается она.
«Памятник Шредингера»
Схема, по которой государство отнимает собственность у россиян в пользу Церкви, довольно проста: достаточно признать нужный объект памятником (иногда — дополнительно лишить статуса жилого помещения) и зафиксировать нарушения эксплуатации этого памятника, после чего можно признать приватизацию незаконной «по вновь открывшимся обстоятельствам». Как правило, ответчиком выступает администрация города, которая фактически разделяет интересы истца. Единственный минус такого способа — долгая реализация: выселение людей из нужных истцу объектов длится годами.
Впервые массово этот прием был обкатан на Валааме больше десяти лет назад, еще до вступления в силу закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения». Правда, ситуация была немного проще: в 1992 году решением карельского правительства все имущество Валаамского государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника («обремененное» людьми) было передано Церкви, оставалось лишь избавиться от «обременения».
Тогда остров покинули сотни человек — по словам Филиппа Мускевича, бывшего сотрудника заповедника, который приехал на Валаам в конце 1980-х с женой и детьми, на них «начались гонения»: монастырь, получивший в собственность даже муниципальные хутора, последовательно закрывал музеи, клубы, школы, магазины, ларьки, где местные жители работали десятилетиями. В середине 90-х начались судебные иски о выселении работника музея Андрея Софрина — он умер после того, как в его жилье устроили погром; в начале нулевых — уже против семьи Мускевича. Он последовательно выигрывал иски от Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, но на очередной кассации, в 2007 году, судьи неожиданно приняли во внимание «нежилой» статус жилого по всем документам здания бывшего трапезного корпуса Воскресенского скита и решили защитить права собственника, выселив Мускевичей из их единственного жилья. Аналогичная участь позже постигла еще несколько семей.
Ставропольской и Невинномысской епархии пришлось труднее. Когда в 2006 году районный суд отклонил первый иск тогдашнего митрополита Феофана, неугодную семью обвинили в мошенничестве, вспоминает Тамара Шимко: «Игоря, моего мужа, обвинили в том, что он вступил в преступный сговор с главврачом больницы: что они купили швейный цех и клуб за небольшие деньги. "Афера" не подтвердилась: продавала же не больница, а краевой комитет по имуществу. Дело по результатам проверки не возбудили — не нашли оснований. Но, как говорится, осадочек остался: на рассмотрении повторного иска Феофана судья припомнил, как на нас подавали иск о мошенничестве».
Дело пошло в гору после того, как в 2007 году губернаторским постановлением № 62 барак неожиданно оказался в списке памятников истории культуры Ставропольского края. В документе говорилось, что дом по адресу улица Октябрьская, 233 в является игуменским корпусом Иоанно-Мариинского женского монастыря 1850 года постройки и подлежит государственной охране.
Именно к этому аргументу, а также к тому, что семья Шимко нарушала условия эксплуатации «памятника», апеллировали юристы монастыря. Как «Ленте.ру» сообщили в епархии, «Шимко не исполняют требования законодательства Российской Федерации по сохранению и охране объектов культурного наследия, а также не соблюдают и нарушают правовой режим использования земельного участка, осуществляя на его территории запрещенную режимом деятельность, нарушают и изменяют границы объекта культурного наследия, чем причиняют памятнику и земельному участку вред, который ухудшает их состояние». Что имеется в виду — они пояснить не смогли.
Более того, в администрации города «Ленте.ру» сообщили, что «документов и сведений о том, что данное имущество является памятником истории и культуры Ставропольского края, предоставлено не было». Однако аргумент оставался ключевым на всех последующих судебных заседаниях.
В краевом управлении по сохранению и государственной охране объектов культурного наследия вопрос «Ленты.ру», каким образом было принято решение о включении бывшего общежития для монахов, разрушенного практически до фундамента, в список памятников, был проигнорирован, хотя в прошлом году начальница управления Татьяна Гладикова утверждала, что претензий к владельцам дома нет и признаков незаконной хозяйственной деятельности, о которой говорили в епархии, ее подчиненные не фиксировали.
Странную ситуацию с домом без охранного ордера, который является памятником лишь формально, для церковных аргументов на судебных прениях, объясняет его бывшая собственница. Вникнуть в эту логику с ходу непросто: «На суде представительницу епархии спросили о планах на это здание. Она ответила: "Ну как же, построим гостиницу". Понимаете? Будет гостиница! Поэтому обременение как памятнику и не делают. Им потом барак нужно будет снести, иначе они смогут только ремонтировать его, не больше».
Ни в епархии, ни в администрации города эти сведения не опровергли и не подтвердили. «Пока здание монастырского комплекса не будет передано в собственность епархии, никаких планов на его использование у епархии нет и быть не может», — уклончиво сообщили представители РПЦ. В администрации Ставрополя лишь заметили, что спорный дом находится в «территориальной зоне Ж-3», в которой, по результатам публичных слушаний, можно разместить объект для гостиничного обслуживания не выше трех этажей.
Акт милосердия
Накопить на квартиру дочь Раисы Фоменко уже не сможет: несмотря на то, что их с мужем бизнес все еще держится на плаву и приносит около 50 тысяч рублей в месяц (после выдачи зарплат бухгалтеру, энтомологу и дезинфекторам), она выплачивает кредиты и фактически содержит внуков. «Сын у меня стоматолог, работает на государевой службе — с зарплатой в 10 тысяч. И невестка такая же, сейчас в декрете, — вздыхает она. — И потом, почему я должна это делать, когда столько денег и сил вложено в наш дом? Это наше, понимаете, наше! И мы должны это отдать и жить на улице!»
Почему — «Ленте.ру» пояснили в пресс-службе епархии: «Вопрос о передаче Ставропольской епархии помещений и территории Иоанно-Мариинского женского монастыря стоит на повестке дня более 20 лет. Все эти годы епархия неоднократно обращалась в соответствующие органы государственной власти с просьбами и официальными обращениями о передаче монастырского комплекса, в том числе Игуменского корпуса, который входит в состав объектов памятников, имеющих историко-культурное значение. В 2003 году решением Священного Синода статус Иоанно-Мариинского женского монастыря был восстановлен. В одном из корпусов началась богослужебная жизнь. Тогда же возобновились обращения о передаче Иоанно-Мариинского женского монастыря Ставропольской епархии. С администрацией города Ставрополя Ставропольскую епархию связывают доброжелательные рабочие отношения».
Еще год назад пресс-секретарь Ставропольской епархии Лолита Склярова заверяла корреспондента «Ленты.ру», что «если Раисе Ивановне негде жить, если ее кто-то выселяет, то Русская Православная церковь готова проявить самый большой акт милосердия — оставить ее в этом доме, если ей там нравится, (…) взять на себя попечительство за этой женщиной и обеспечить ей достойный уход».
Теперь на вопрос, является ли гуманным выселение семьи ветерана Раисы Фоменко с несовершеннолетними правнуками из их дома, представители РПЦ отвечают так: «Мы уважаем ее возраст и заслуги перед Отечеством, но она не воевала, как неоднократно указывают ее родственники и заголовки статей. Раиса Ивановна Фоменко является тружеником тыла Великой Отечественной войны. Много ли вы знаете работников тыла в России, которые бесплатно получили в собственность 500 квадратных метров жилья и 50 соток земли?»
В администрации города о перспективах ставропольчан, находящихся под угрозой выселения, тоже говорят туманно, ссылаясь на статью 105 Жилищного кодекса России, согласно которой «жилые помещения в общежитиях предоставляются из расчета не менее шести квадратных метров жилой площади на одного человека».
Тамара Шимко объясняет ситуацию проще: им предоставят договор на муниципальное жилье. «Это ночлежки, иначе говоря. С тараканами, клопами, обшарпанные. Мы там будем жить, пока не умрем. Приватизировать это будет нельзя. Но так, что вроде не под забором — "живите, пока не сдохнете"», — с горечью резюмирует женщина. И после паузы внезапно вспоминает: «Знаете, как церковники радовались, когда у нас были похороны! Они думали, что мама умерла. Так и сказали растерянно: "Ну надо же, умер Игорь Борисович". Думаете, принесли соболезнования?»
Валентина Матюнькина прожила в доме в деревне Жаборы Псковской области девятнадцать лет. Местные и региональные власти каждый год приходили к ней, чтобы поздравить с Днем Победы. По этому же адресу почтальон приносил ей скромную пенсию. Четыре года назад с ветераном тыла начал судиться местный храм Покрова Пресвятой Богородицы, который входит в структуру РПЦ. Священник и монахини пытались доказать, что дом принадлежит им. Суд встал на сторону женщины, но церковь все равно оформила дом на монахинь, поменяла двери и повесила табличку: «Частная собственность».
ps статья большая, в красках расписаны подробности, но сама суть в одном абзаце.
Суд отказал РПЦ, претендовавшей на помещения трех колледжей в центре Екатеринбурга.
«В Арбитражном суде Свердловской области накануне рассматривали иск Екатеринбургской епархии, по которому она хотела вернуть себе старинные здания на улице Декабристов – дома №53 и №58, а также некоторые помещения в здании по адресу Ленина, 13. Сейчас их занимают учебные заведения: Екатеринбургский экономико-технологический колледж, Екатеринбургский монтажный колледж и Свердловский мужской хоровой колледж. МУГИСО выступало против передачи. Позиция была простая: в помещениях, на которые претендовала Екатеринбургская епархия, никогда не проводилось религиозных служб. В итоге служители Фемиды встали на сторону МУГИСО и отказали в удовлетворении иска».
Конституцинный суд не нашел нарушений в действиях петербургских судов, которые не стали принимать к рассмотрению иск активистов, протестующих против решения властей о передаче Русской православной церкви Исаакиевского собора.
Член заксобрания Северной столицы Борис Вишневецкий и правозащитник Павел Шапчиц просили признать неконституционой ч. 3 ст. 9 закона № 327-ФЗ "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности", согласно которой лица, считающие, что их права нарушены передачей церкви имущества религиозного назначения, могут оспорить это в суде.
В конце декабря прошлого года Комитет имущественных отношений Санкт-Петеребурга (КИО) распорядился утвердить "план мероприятий", согласно которому здание Исаакиевского собора и находящиеся в нем ценности и коллекции, входящие в состав Музейного фонда РФ должны быть переданы Русской православной церкви (Московская епархия) в безвозмездное пользование на 49 лет. Сразу после окончания новогодних праздников группа активистов, в состав которой входили Вишневецкий и Шапчиц, подали в Василеостровский райсуд Петербурга иск, в котором просили отменить распоряжение КИО. Заявители посчитали, что передача Исаакия РПЦ нарушает их права на сохранность объекта культурного наследия, а также на участие в культурной жизни и на благоприятную среду обитания. Однако 27 января суд в принятии иска отказал, посчитав, что городские власти спорным распоряжением не передали собор церкви, а только запланировали это. Следовательно, применять к таким отношениям ч. 3 ст. 9 закона о передаче имущества религиозным организациям нельзя (см. "Суд отклонил иск активистов к властям Петербурга из-за передачи Исаакиевского собора РПЦ"), позже это определение устояло в Санкт-Петербургском горсуде.
Заявители посчитали, что применение спорных положений закона в их деле (в той мере, в какой оно мешает им обратиться в суд) противоречит ст. 44 (дает право получать доступ к культурным ценностям и заботиться о их сохранении) и 46 (гарантирует право на судебную защиту и возможность обжаловать действия властей) Конституции РФ.
КС РФ подтвердил, что включение Исаакиевского собора в план передачи РПЦ "не подменяет и не может подменять собой" решение о его передаче, и "само по себе не порождает каких-либо юридически значимых последствий". Суд посчитал, что спорная норма "не препятствует оспариванию в судебном порядке" действий и бездействий питерских властей по передаче Исаакия, "при наличии оснований предполагать, что права и свободы граждан или объединений граждан были нарушены либо существует реальная угроза их нарушения", и отказался принимать жалобу к рассмотрению.
Определение КС РФ: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision280990.pdf
Суд лишил митрополита Владимира особняка, построенного в лесу
Договор, согласно которому митрополит Владимир и Федор Рошка, настоятель церкви на улице Чуфля в Кишиневе, арендовали 1 гектар леса неподалеку от села Новые Русены, Яловенского района, был расторгнут решением судебной инстанции за долги.
На этом участке двое священнослужителей возвели два элитных особняка. Сотрудники государственного агенства Moldsilva установили, что оба строения построены на бетонном фундаменте, а инженерные коммуникации к домам проложены в земле.
Работы проводились с разрешения агенства в период 2010-2013 годов. Ни митрополит ни настоятель чуфлинской церкви решению суда не подчинились, Moldsilva обратилась в Генеральную прокуратуру ссылаясь на незаконные действия должностных лиц SRL Lemn Construct Prim, созданного двумя служителями церкви.
В октябре 2016, за невыплату аренды лесному фонду решением суда сектора Ботаника договор между Moldsilva и Lemn Construct Prim был расторгнут. Как сообщает zdg.md решение суда так и не было обжаловано.
15 февраля 2017 Moldsilva проинформировала компанию Lemn Construct Prim о необходимости исполнения решения, необходимости сноса построек и возвращения участка в первоначальное положение.
19 апреля Moldsilva обратилась в генеральную прокуратуру с требованием повлиять на руководство фирмы. В прокуратуре наличие жалобы подтвердили, однако прокуроры еще не приняли никакого решения по данному делу.
Постройки в лесу
РПЦ сейчас:
