Ольф. Обратный отсчет. 9...
Сейчас, без Челесты, без других отвлекающих факторов, я был готов к разговору с Полиной. К решающему разговору. К встрече, что должна перевернуть ее жизнь и, как втайне надеялся, мою.
Жить по заповедям было, может быть, не столь интригующе, как вообще без законов, но приятно. Я поздравил себя с победой над одной отдельно взятой обезьяной в себе. Удовольствие от переборотого соблазна оказалось не меньше, чем от его удовлетворения. Теперь предстояло сразиться за другую заповедь – «Не сотвори себе кумира».
По случаю выходного девушка наверняка должна быть дома. Так я надеялся. И не зря.
Деревня Запрядье еще только просыпалась, когда корабль, успевший сделать скоростной бросок на юг и обратно, завис над пятистенком Полины. Занавески на рыболовной леске закрывали только нижнюю половину окошек, никому в голову не приходило, что кто-то будет заглядывать сверху.
Третье окошко показало комнатушку Полины, точнее – закуток за кухонькой, его отгораживала фанерная стена. Старый шкаф, стол, кровать с железными спинками, а на подушке нежилась головка той, за которой пришел. Полюбовавшись некоторое время, я легонечко постучал.
Хрупкий сон девушки как рукой сняло. Она вскочила, руки оправили ночнушку, лицо приникло к окну.
Снаружи шел дождь из роз. Я целыми охапками бросал наземь сорванные в паре тысяч километров цветы. Из невидимого корабля они вылетали, словно ниоткуда. Чудо наяву.
Взор Полины остановился. Веки ожили и моргнули, только когда все закончилось.
– Альфалиэль? – неслышно прошептали губы.
Она машинально перебирала босыми ногами, не чувствуя холода. Длинная ночнушка скрывала формы, но я смотрел только на сияющее лицо. На горящие глаза. В них было столько надежды и счастья…
– Нет, – произнес негромко в ответ. – Странник.
Не знаю, услышала ли. Она скрылась внутри, вскоре донесся скрип задней двери, ведущей в огород.
Корабль перенесся на ту сторону дома. В огромных мужских сапогах на босу ногу и накинутой на ночнушку фуфайке на пороге озиралась Полина. Глаза уже не сияли, просто горели нетерпением встречи с новым.
– Ты чего? – послышалось сзади из вновь отворившейся двери.
– Спи, мама, я воздухом подышать.
– Не застудись.
– Не маленькая.
Дверь скрипнула раз. Второй.
– Полина? Ты куда? – раздался уже мужской голос.
– Никуда! Тут я! Никуда не денусь.
– Надолго?
– Откуда знаю. Как надышусь.
Новый скрип. Долгожданная тишина.
Сделав несколько десятков шагов вперед, девушка скрылась с виду за развесистой яблоней, взор вскинулся к небесам:
– Привет, Странник. Ты здесь?
– Хорошо тебя опекают.
– Не то слово.
– Почему?
Полина расплылась в улыбке:
– Вчера не уследили.
Меня ревниво ужалило в душу.
– Теперь глаз не спускают. – Девушка весело хихикнула. – Розы утром увидят, вообще с ума сойдут. Пусть! Ничего в жизни не понимают, а судят.
– А ты твердо уверена, что только ты понимаешь все… и понимаешь правильно?
– Еще не все, но у меня есть Альфалиэль. С его помощью…
Она с непередаваемым блаженством закатила глаза.
Я поинтересовался:
– Почему говоришь просто «Альфалиэль» – избегая слова «бог»? С твоей точки зрения это синонимы, или видишь разницу? Из прошлого объяснения я такой разницы не вывел. Космос с большой буквы – понятно, но это тоже своего рода синоним Бога – для непробиваемой части ученых. Начало и конец. Абсолют.
Полина сделала несколько шагов в сторону, за покосившуюся баньку. Обнявшая себя фигурка присела на дрова, ноги в поисках тепла крепко сжались и принялись тереться друг о друга.
– Альфалиэль не бог. Он безграничен, но не инертен, в отличие от Абсолюта ученых, и не напоминает всюду сующего свой седой нос мстительного дедушку с облака, которого рисуют нам церковники. Альфалиэль – это все вместе и все по отдельности.
– Тогда такой вопрос. Что такое третий путь, о котором ты упоминала?
Полина набрала воздуха:
– Третий путь – когда возвышенная одухотворенность и телесная любовь, олицетворения восходящего и нисходящего путей, сходятся в одном действии. Часть становится целым, целое снисходит до частности. Великий Космос по имени Альфалиэль приходит в мир и получает нашу самоотверженную любовь, сам отдаваясь взамен. Единение с абсолютом. С Альфаэлем. Термин не важен. С Космосом, со Вселенной, да пусть даже с Богом – в лице Альфалиэля. Вот третий путь.
– Единение? В смысле – половой акт?
Девушку передернуло от отвращения:
– Ни в коем случае! У Альфаэля нет пола. Это… любовь! Великая, бесконечная, неизмеримая. Духовная и телесная одновременно. Отдавать себя Альфаэлю – совсем не то, чтоб… прости за сравнение, перепихнуться с соседом для взаимного удовольствия. Это несопоставимые вещи! Как океан и капля. То и другое – вода, но какая разница, верно?
– Верно, – признал я, выслушав эмоциональную отповедь.
Но неверно, сказало что-то внутри меня. Неверно в главном. Как же это сформулировать?
– Уверена ли, что Альфалиэль – именно то, что ты о нем думаешь? Что он вечен и всемогущ, как Бог…
– Без всяких «как»! – нервно отреагировала девушка.
– Можешь обосновать?
– Легко. Доказательства, что вечный и всемогущий Альфалиэль существует – Большой Взрыв и эволюция.
Нехило, подумалось мне. Но промолчал. Потому что она продолжала:
– Согласись, Большой Взрыв сводит с ума каждого, начавшего о нем думать. Не было ничего, вдруг – бац! – появилось все. Ниоткуда. Как по чьему-то велению, вопреки всем законам физики и природы. Весь материализм летит к чертям, церковь потирает руки и готовится стричь барыши. Задумавшийся о Начале ученый однозначно скатывается к признанию существования Бога. Но сначала это лишь оболочка, которую каждый наполняет в меру разумения. Следующий шаг – уход в традиционные религии, создание собственной или попадание в психбольницу.
– А эволюция при чем?
– Она действует по закону естественного отбора, но происходит с теми, кто появился в результате никем не понимаемого процесса. Никем не объясненного. Кроме теологов, которые с удовольствием объясняют: «И сказал Господь: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных. И стало так». Все. Просто и ясно. И никто из ученых не зрит в корень…
Девичье лицо вдруг задралось кверху:
– Если ты реален… Может, станешь видимым?
Я чуть не подавился следующим вопросом, мгновенно вылетевшим из головы.
– Видимым? Зачем?
– Хочу знать, с кем разговариваю. Как с Альфалиэлем. Если у тебя тоже много образов, выбери на свое усмотрение. Уверяю, не испугаешь.
С застывшей улыбочкой она стала ждать.
Мысли лихорадочно забегали. Выйти? Но кого она увидит под именем таинственного Странника? Долговязого длинноволосика, плохо выбритого, в жутком камуфляже и стоптанных ботах – с которым шаталась по лесу вместе с Филькой. Впечатления не произведу.
А если скрываться – произведу?
Плевать на сомнения. Заплетающиеся ноги едва шевелились, но я заставил себя выйти и молча присел рядом.
Она повернула голову. Так и есть, во взоре мелькнуло разочарование.
– Ты… человек, – протянула она, спокойно отворачиваясь.
– А кого ты думала увидеть? – не смог удержаться я.
– Не знаю.
Помолчали.
– Так и думала, что это был ты, – прервала Полина томительную паузу. – Появился в нужную минуту, затем исчез. В тот день никакого сборища у джиперов не было, я узнавала. И голос…
Она вдруг прыснула, прикрывшись ладонью. Веселые глаза вглянули победно:
– Думал, обманешь?
– Не собирался. – Что-то замкнуло во мне, горло решительно выдало: – Ты знаешь, что у Фильки от Альфалиэля ребенок?
Полина помрачнела:
– Не факт.
– Он же не может иметь детей? Или может?
– Не может. Вся деревня знает.
– Почему же тогда?..
– Он не может. Но Настена-то может. А она не безгрешна.
Логично. Я прикусил губу.
Но какая-то зудящая струна оказалась задета – девушка напряглась:
– Зачем ты спросил?
– Мне интересно все, что с тобой связано.
Сказал – словно в пропасть прыгнул.
Она даже не заметила моих волнений.
– Думаешь, любая из нас не мечтает о Его ребенке? Настена забеременела вроде бы правильно… Но одновременно путалась с моим братцем. Попробуй, докажи теперь, чей. Потомок Альфалиэля сможет проявить себя намного позже, сотворив нечто чудесное.
– Или не проявить никак, – внес я свою лепту.
– Тоже возможно, – со вздохом пришлось согласиться Полине. – Если бы ты знал, как я хочу ребенка от Него. Но желаю быть твердо уверенной, что это Его сын. Не как у других, что одновременно спали с мужьями и даже с любовниками. Я блюла себя для Альфалиэля, подарила ему девственность и не знала других мужчин. Я – только Его жена и невеста.
– При этом готова была отдать ему невинную Катеньку?
Серые глаза облили меня жидким азотом:
– Почему нет? Я воспользовалась бы любой возможностью вновь привлечь внимание Альфалиэля к нашей маленькой коммуне.
– Понимаю, – кивнул я. – У него таких коммун, Полин и Катенек по миру может быть…
– Кто вправе осуждать всесильного и непостижимого?
– Так уж и непостижимого, – печально усмехнулся я.
Полина вскипела:
– Что ты можешь знать о Нем?!
– Уж знаю. Пойдем.
Перехватив ее руку, я потянул на себя, одновременно вслух прозвучал приказ:
– Откройся.
В прозрачном воздухе возник проем.
На Полину это не произвело ожидаемого впечатления.
– Входи.
Девушка послушно вошла вслед за мной. Она огляделась с равнодушием, рука выдернулась из моих пальцев.
– Хотел удивить? – Прикушенные губки скривились. – Я уже была вне жизни и пространства.
– Вот как это называется? Альфалиэль приводил? Тебя одну или?..
– Какая разница? Только у тебя слишком мрачно. Эта смесь зелено-коричневого и бурого… брр.
– А у него?
Я изумленно захлопал глазами. Неужели существуют другие корабли?! Где ошибка в моих умопостроениях? Неужели все не так, как думаю?!
– Все блестело, струилось и сверкало. Малиновым.
Кораблик, дорогой, сделай так, как она представляет, взмолился я.
Он сделал. Все вспыхнуло, выпрямилось, заблистало, переливаясь бриллиантовыми сполохами. Малиново-розовые стены, пол и потолок создавали ощущение, что мы в чьем-то чреве, откуда должны появиться на свет.
– Так? – осведомился я, сам с любопытством оглядываясь.
Полина промолчала. Но была удивлена. Начало положено.
Я достал из кладовки яркую куртку:
– Узнаешь?
– Что это?
Опять. Неужели ошибаюсь? Ведь это куртка моего предшественника. Он – Альфалиэль. Или?..
– Подожди, – Полина задумалась. – Настена рассказывала, что к ней Он приходил в чем-то подобном, снизойдя до образа человека.
Кажется, я чего-то недопонимал.
– А обычно? – спросил недоуменно. – Какой у него облик?
– Божественный. Ангельский. Неземной.
– С крыльями и бесплотный?
– Бесплотный не даст такого наслаждения. А крылья Ему не нужны, Он же всемогущ, – напомнила она.
Ничего не понимаю. Я опустился на постель. Он надевал какие-то маски? Где же они?
Ничего, обстановку на малиново-красочную сменить сумел – и маски найду. Все, что мог Альфалиэль, могу и я.
Полина осталась стоять. Руки скрестились на груди. Это защитная поза, вспомнилось из психологии. Еще бы, когда вдвоем с неизвестным вне времени и пространства. Так она думает.
И с тем, что она думает, предстоит бороться и бороться.
– Альфалиэль не всемогущий, – твердо произнес я.
Полина презрительно фыркнула и отвернулась.
– Всемогущего не поймали бы. – По моему требованию корабль перенесся к лесной сторожке.
Едва оттуда дохнуло смрадом, Полина отшатнулась, а выходить вовсе не пожелала, только полюбопытствовала, брезгливо косясь:
– Что это?
– Здесь его держали Филька с Антоном.
– Филька с Антоном – Альфалиэля? Не смеши.
– Пойми, это обычный человек, дорвавшийся до возможностей. Зарвавшийся, чересчур возомнивший о себе и поверивший в собственную неуязвимость. Такой же человек, как ты или я.
– Ты уже не такой. Но по сравнению с Ним ты клоп перед слоном.
– Тогда почему он больше не появлялся? – ударил я последним козырем.
Увы, его покрыли. Полина лукаво сощурилась:
– Кто тебе сказал эту глупость? Ты не прав, Альфалиэль вернулся.
Упс. Конструкция моих умозаключений окончательно рухнула, придавив разум.
– Когда?!
– Вчера. Тоже в образе простого человека. Но я узнала. Как тебя – по голосу.
Вчера? Перед глазами всплыл перетертый канат в сторожке.
– Нагой, худой, расцарапанный?
– Я умыла, одела и накормила.
– А потом? – ревниво вырвалось у меня.
Полина довольно вскинула подбородок:
– Он переночевал и ушел, обещав вернуться.
В ее глазах был триумф. Какой, я понял из окончания мысли:
– Теперь у меня есть шанс.
Дошло.
– Сын Альфалиэля?
– Почему нет? А не в этот раз, так в другой. Главное – Он вернулся. Ко мне! Все, Странник, вези меня домой. Вдруг Он придет?
– Всемогущий найдет тебя в любом месте, – горько хмыкнул я.
– Мне не хотелось бы предстать перед Ним в компании мужчины.
Надежды рухнули, мечты накрылись тем местом, на которое стал похож корабль изнутри. Для полноты картины оставалось только щель люка открыть…
Домой так домой. Пересев в рубку, в молчании я взялся за рычаги. Полина, наоборот, плюхнулась на постель, скинув широченные кирзачи, и с блаженством растянулась.
Не первый раз, больно стукнуло по мозгам. Далеко не первый.
– «Обычный человек», скажешь тоже, – подложив локоть под ухо, девушка глядела на меня из будуара, где я с таким воодушевлением представлял ее вместе с собой. – Многие сотни лет назад Он учил людей жить.
– Сотни?! – Не удержавшись, я громко фыркнул.
– Тысячи. – Полина с обидой покачала головой. – С его слов писались все Святые книги. Но люди всегда, всегда, всегда все перевирали. Иногда без умысла, чаще наоборот.
– Например?
Чем мой предшественник так запудрил ей голову? Почему его слова ставят выше академических знаний? Даже выше здравого смысла?
– Сколько угодно, – с удовольствием откликнулась Полина.
Корабль завис за яблоней на ее дворе. Девушка с некоторой неохотой слезла с постели, ножки вделись в сапоги.
– Первые священные тексты, передававшие слова Альфалиэля, записывались на древнеарамейском. Переводить нужно было все слова, включая имена.
– Хочешь сказать, изначально они были чем-то другим?
– Были даны как обычные существительные. – Сказанное подкрепил энергичный кивок. – Праотец трех главных вер – Авраам, но «Авраам» и переводится «праотец»! «Моисей» означает «Избавитель». «Иисус» – «Спаситель». Точные термины, обозначающие миссию, но никак не личность конкретного человека. Не Моисей спас избранных от рабства в Египте и повел… повторю, повел, а не привел в землю обетованную, это сделал тот, кого резонно назвали избавителем. Это была поучительная притча. Обретя имена, герои древних наставлений зажили собственной жизнью, войдя в Историю.
– То есть, не Авраам родил Якова…
– Конечно. Мужики не рожают.
Не в бровь, а в глаз.
Полина продолжила откровения:
– Давай с самого начала. Убираем имена, пишем их перевод с маленькой буквы. Получится: человек (Адам) познал жизнь (Еву), появились труд (Каин) и отдых (Авель). Убил Каин Авеля.
– Труд убил отдых? - изумился я. - Так вот о чем говорится в Ветхом Завете…
– И ушел в раскаяние (Нод), познал жену свою и родила она милосердие (Еноха). А от него произошло ремесло (Ламех), дочерьми которого были одежда (Ада) и кровля (Цилла).
Наверное, Альфалиэль был филолог или историк. В любом случае, гуманитарий. Гениальный гуманитарий. Даже меня пришибло жуткое восхищение. С такими фактами не то что секту, новую религию можно создать. Или подмять имеющиеся.
Гм. Альфалиэль на свободе. Может, еще подомнет?
Без корабля? Вряд ли.
А если нам с ним скооперироваться?..
Дикую мысль прервало продолжение Полины:
– Далее от одной жены родились достаток (Иавал) и праздник (Иувал), а от второй – красота (Ноема). Иными словами, древний текст, если переводить не выборочно, содержит простую мораль: хочешь превратить жизнь в красивый праздник – изволь потрудиться. Об этом была история. Ну, прощай.
– До свидания.
– Нет, Странник, прощай. Не приходи больше.
– Почему?
– Ты меня отвлекаешь.
– От чего?! Вдруг Альфалиэль больше не явится?
– От ожидания.
Все было сказано.
Я вышел проводить. Она не обернулась. Вычеркнула из жизни. То же самое теперь нужно сделать мне. Смогу?
А то, понимаешь, размечтался. На тебе в лобешник, чтоб губу не раскатывал. Чужой каравай, итить его бабушку. «Не возжелай»!
«Как Содом и Гоморра и окрестные города поставлены в пример, подвергшись каре огня вечного, так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти…»
* * *
На улице был не май месяц, совсем даже наоборот. Ветерок, что в другое время нес бы прохладу, льдом встречной стены обжег лицо и протек за шиворот. Меня он заставил напрячь мышцы и бегом вернуться на борт.
Я почему-то не чувствовал себя разбитым и уничтоженным. Хотя именно это произошло. Мы поговорили. Мое «Не сотвори себе кумира» выглядело бисером перед прекрасной самодовольной свинкой. Альфалиэль, даже лишившись корабля, обскакал меня на полкорпуса.
Зелен виноград. Ну и что? Ощущение было, как в новелле из фильма «Париж, я люблю тебя», что происходит в подземке. Иностранец, которого путеводитель настойчиво убеждал не смотреть людям в глаза, не послушал совета и за одну минуту получил впечатлений больше, чем мог бы за неделю хождений по достопримечательностям наверху. Неважно, каких. Главное – незабываемых, которые навсегда останутся с ним.
Так и я. Словно целая жизнь пролетела.
Хватит. Отбросить и забыть. Настала пора урегулировать вопрос с документами. Решительно и бесповоротно. И окончательно – что бы ни произошло.
Это зависело от Руслана. Включив телефон Анюты, я набрал его номер.
– Слушаю.
– Это Ольф.
– Здравствуйте, Степан Викторович! Да, я сделал, как вы просили. Сейчас скину цифры.
Ту-ту-ту.
Конспиратор моржовый. Я остался ждать у включенной трубки, медленно ведя корабль над городом. Через полуминуты пришло сообщение, после которого телефон вновь отправился на покой:
«Мы уже здесь. Сауна напротив места, где с тобой познакомились, снята на два часа. Охранники осмотрели и вышли. Через полчаса открою запасной выход».
Не парень – золото. Все успел, ничего не забыл. Место, где познакомились – это стрельбище, а полчаса – это, наверное, чтоб дать мне время добраться в нужное время. И куда мне теперь их девать?
Искать приключений душа не лежала, поэтому я прибыл заблаговременно и осмотрелся. Представляю, сколько пошлых мыслей проносится в голове обыкновенного или, как говорят за океаном (и, как же без этого, теперь многие и у нас), ванильного мещанина, при упоминании сауны. Обычная финская баня с сухим паром в результате многолетних усилий олигархов и некоторых современных писателей стала синонимом разврата. А вообще-то в баню ходят мыться. Кто-то – попить кваса, пивка или чего покрепче, сыграть в бильярд, если он там имеется, потрепаться за жизнь – в общем, хорошо провести время в тепле и теплой компании. Интересно, на какой из мотивов клюнула Сусанна.
Нужная мне сауна находилась на втором этаже любопытного заведения. Явно не только банные услуги здесь оказывают. Впрочем, какое мне сейчас дело. К дверце запасного выхода вела металлическая лестница. Я прирулил прямо ко второму ярусу и стал ждать.
Один охранник дремал у парадного входа в машине, второй, видимо, сидел у самых дверей в сауну. Аварийный выход, запертый изнутри, их не интересовал.
Скрипнуло. Прихватив камеру, я перемахнул ржавые перила и вошел внутрь.
Пар. Духота. Отперший мне Руслан ждал в проходе, тело опоясано длинным махровым полотенцем
– Нас трое, Сусанна и мы со Светой. Если что, не удивляйся, паримся по-европейски.
– Без мыла? – рискнул предположить я. – Или без водки?
– Без купальников.
И пока мои брови поднимались, он прибавил:
– Но в простынях. Так что, губу не раскатывай.
– Можно подумать, увижу нечто новое, – некрасиво осадил я его.
Думал о Сусанне, а надо было думать головой. Руслан насупился, губы грубо выпихнули:
– Я свое дело сделал. Договор выполнен. Дальше – твои заботы.
Несколько шагов мы прошли в молчании. Немного успокоившись, спутник поинтересовался:
– Нам уйти?
– Не надо. При посторонних даже лучше.
– Как скажешь. Тем более, Светка от любопытства сгорает – на что ты ее променял.
– Только Света?
Руслан усмехнулся:
– Пошли. Уверен, такого сюрприза наша приятельница не ожидает.
Мы переместились в комнату с дощатым столом, диваном, посудной тумбочкой и кушеткой, которая одновременно служила передвижным сиденьем. Половину помещения занимал аккуратный бассейн, сбоку видны дверцы парилки и санузла. Чтоб не напачкать, я переобулся в местные тапочки, прочая одежда осталась готова к любым неожиданностям. Вдруг снова придется уходить через окна?
– Где дамы?
Руслан указал на дверь парилки. Я с ходу направился туда.
– Подожди. – Его рука перехватила меня. – Пусть сами выйдут. Мы пока чаю нальем.
Глядя, как парень, оттащив меня, хозяйничает за столом, я догадливо осведомился:
– По-европейски паритесь?
– По очереди. – Он развел руками: понимаешь, дескать.
Как же он ревновал свою Свету. Я также бесился, когда думал о Полине и обманщике Альфалиэле. Но я ничего поделать не мог, у Руслана же возможности имелись. Например, не дать мне вновь увидеть его супругу в костюме Евы. В этот момент дверь отворилась. Блестящие и раскрасневшиеся, Сусанна со Светой вышли из парной, на ходу заворачиваясь в простыни.
Увидев меня, Сусанна повела себя совершенно непредсказуемо.
(продолжение следует)