Соус Робер (Sauce Robert)
Весной 1763 года герцог Этьен Франсуа де Шуазель, ужиная в генуэзском посольстве, допустил оплошность, расхвалив поданные блюда. Посол, желая угодить высокому гостю, предложил герцогу воспользоваться услугами своего повара, пообещав нынче же прислать того в дом вельможи.
Вернувшись с ужина, де Шуазель вызвал своего повара Робера Биньона, и объявил, что с завтрашнего дня кухню возглавит другой кулинар, к которому Робер поступит в подчинение. Не осмелившись спорить, слуга удалился, что бы утром, стиснув зубы, отдать бразды правления генуэзскому коллеге.
Много лет спустя, в мемуарах герцог так и не смог объяснить причину своего поступка. «Скорее всего, мои действия были обусловлены вечным желанием всё сравнивать», туманно напишет он.
Тем временем, на кухне уже вовсю кипели страсти. Прибывший повар оказался на редкость спесивым типом, принявшимся наводить собственные порядки. Пренебрежительно высмеяв всё, от посуды, до устройства печей, он обвинил прислугу в безграмотности и в возможном воровстве. Опальному же Роберу отныне доверялась лишь чистка овощей, сопровождаемая насмешливыми замечаниями и оскорблениями. Тот, несмотря на придирки и унижения, терпел всё, стремясь понять, в чём мастерство нахального генуэзца превосходит его собственное. Выяснив же, через несколько дней, что ни в чём не уступает незваному гостю, Робер смекнул, что появление новичка - обычный каприз де Шуазеля. Делать было нечего и, дабы не потерять место, остается лишь ждать.
К несчастью, генуэзец не удовольствовался своим воцарением на кухне, и в один прекрасный день горничная, что прежде дарила свою благосклонность Роберу, обратила взоры на нового повара. Эта капля переполнила чашу терпения несчастного! Наутро, встав чуть свет, Робер занял привычное место у плиты. Обслуга, уверенная, что всё, наконец, вернулось на круги своя, радостно захлопотала у столов. Закипела вода в котлах, застучали ножи, полетели на плиты пола куриные перья.
Разъярённый генуэзец, с перекошенным от злобы лицом, ворвался на кухню в тот момент, когда Робер, насвистывая весёлую песенку, помешивал в кастрюле только что приготовленный соус.
— Что происходит? – багровея, взревел новый повар.
— Готовлю соус к завтраку, — делано безразлично пожал плечами Робер. – Сливочное масло, винный уксус, немного красного соуса и репчатый лук. Осталось добавить петрушки, горчицы и корнишонов.
Содрогаясь от гнева, генуэзец схватил ложку и, зачерпнув из кастрюли, попробовал соус.
— Merde! – торжествующе воскликнул он, сморщившись. – Обычное французское merde! Отдайте это свиньям!
И плюнул в кастрюлю.
— Как скажете, сеньор, — с притворной покорностью кивнул Робер.
И выплеснул соус в торжествующую физиономию врага.
В повисшей тишине, нарушаемой лишь бульканьем кипящего бульона, генуэзец сделал несколько шагов к выходу, но, словно очнувшись, бросился к очагу и сорвал со стены огромный вертел.
— Заколю! – завизжал он и ринулся на Робера.
Однако обидчик, вместо того, что бы броситься бежать, остался стоять на месте, а в момент, когда остриё вертела должно было пронзить ему грудь, с изяществом опытного фехтовальщика, сделал шаг в сторону, поставив противнику подножку. Потерявший равновесие генуэзец, выронил оружие и, нелепо взмахнув руками, врезался в стойку с посудой. Не давая врагу опомниться, Робер в два прыжка оказался на спине конкурента и, размахнувшись, обрушил тому на голову медную суповую кастрюлю. Затем ещё раз и ещё…
Разбуженный дворецким, де Шуазель долго отказывался верить в случившееся. Наконец, проклиная всех и вся, он потребовал бумагу и наскоро написал записку начальнику полиции Парижа.
— Что с Робером? – мрачно спросил герцог, передавая письмо.
— Его связали и охраняют, — доложил дворецкий.
— Ах, пресвятая Богородица, — простонал де Шуазель. – Как, прикажешь сообщить об этом послу? Прислать труп с моими извинениями?
Слуга скорбно молчал.
— Да, пёс с ними, с генуэзцами! – раздражённо встал герцог. – Что скажут при дворе? Так и вижу, как старый чёрт Ришелье голосит на весь Версаль, что Шуазель не может навести порядок на собственной кухне.
Через час из Шатле прибыл комиссар с двумя полицейскими. Тщательно осмотрев покойного и допросив слуг, он, почтительно склоняясь, предстал перед герцогом.
— Итак, сударь, — начал де Шуазель. – Боюсь, что в моём доме произошёл несчастный случай. Повар поскользнулся на кухне и разбил себе голову… Или сломал шею, неважно. Надеюсь, так и будет указано в вашем отчёте.
— Увы, господин герцог, — вздохнул комиссар. – Во-первых, мы имеем слишком много свидетелей случившегося, а во-вторых, если Вы изволите подойти к окну, то увидите изрядное количество горожан, пришедших поддержать убийцу.
— Бог мой, – застонал герцог.
— Париж, — виновато улыбнулся полицейский. – Вы не поверите, но в трактире, в двух кварталах отсюда, к блюдам уже подают соус «Робер».
С этими словами, он протянул де Шуазелю клочок бумаги.
«Сливочное масло растопить и обжарить в нем лук. Влить уксус и варить до тех пор, пока он не выпарится наполовину. Добавить красный соус и подогреть на слабом огне, после чего положить горчицу и размешать. Перед подачей, добавить корнишоны и петрушку».
— Не собираюсь влезать в ваши дела, — герцог помял в пальцах рецепт, — но мне не хотелось бы потерять своего повара.
— У дела есть и другая сторона, — согласно прикрыл глаза комиссар. – Я выяснил, что здесь замешана одна из Ваших служанок. Сами понимаете, что опрометчивый шаг, сделанный из-за измены, несколько меняет ситуацию. К тому же, бедняга Робер, сейчас несколько возбуждён, что суд может расценить, как помешательство на почве ревности.
— Он спятил? – нахмурился де Шуазель.
— Всё в наших руках, — улыбнулся комиссар.
— Уверен, что вы поступите правильно правильно, а, главное, в рамках закона, — благосклонно кивнул герцог.
— Позвольте маленькую просьбу, — смутился полицейский. – Не вернёте ли бумагу с рецептом соуса? Хочу показать своей хозяйке.