Бабушка, с которой ничего не случится
(организатор потоков, часть 7)
Кофе. Черный как ночь и горячий как адский огонь. К тому моменту, как он был допит, сон почти полностью выветрился из головы. Мысли крутились вокруг Шекспира, томик которого нужно было отнести в библиотеку, и лишь время от времени перебивались эфемерными картинками растаявшего в утреннем свете сновидения.
– Классика, – как-то сказал ей Илья, – в отличие от других жанров, не пользуется таким большим спросом, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.
– А ученики? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…
– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?
– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…
– Вот именно, – кивнул Илья, указывая кивком на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.
По дороге в библиотеку она всё ещё цеплялась за обрывки сновидения. Почему-то Юле казалось, что в нём смешалось всё, что ей когда-либо доводилось читать. От детских сказок до «Дракулы» и «Заповедника Гоблинов». Но стоило ухватиться за одну деталь, как остальные развеивались, словно пепел на ветру. Уже входя в библиотеку, девушка переключила свои мысли на предстоящее общение с парнем-библиотекарем, и это окончательно вытолкнуло сон из памяти.
– А Илья где? – спросила она у женщины, принимавшей книги.
– Илья? – переспросила библиотекарша.
– Ну да, парень здесь всегда был, книги принимал.
– А, Зеленый? Он, кажется, на больничном, – пожала женщина плечами. – Выбирать что-то будете?
– Да.
– Выбирайте, – кивнула библиотекарша, отложив формуляр с вложенной в него шариковой ручкой.
Можно было просто пролистать картотеку и попросить, чтобы ей вынесли книги с приглянувшимися аннотациями, но Юля никогда не выбирала, что будет читать, отталкиваясь от сухой выжимки, составленной кем-то. Да и упускать возможность побыть среди запаха страниц, в лабиринте, стены которого состоят из книг, она не хотела, поэтому девушка прошла в книгохранилище.
Привычные полки с книгами. Привычно-тусклые плафоны и новый, едва уловимый запах низкосортной химии. Мышей здесь травили, что ли?
Юля прошла вдоль стеллажей, отсчитывая торцы. Первый-второй – любовные романы, третий – русские детективы, четвертый – детективы зарубежных авторов, пятый – исторические романы. А вот с шестого стеллажа начиналось то, ради чего она и ходила в библиотеку.
Она вела пальцем по книжным корешкам. Алфавитному порядку всё равно, насколько именит писатель. Будь он хоть трижды Дмитрий Глуховский, стоять ему после менее известных, но от того не становящихся плохими, Анны Велес и Игоря Верина, а если уж угораздило назваться Максом Фраем, и того дальше.
Она остановилась, когда мозг отметил знакомое словосочетание, и вернулась на шаг назад, чтобы убедиться в том, что ей не почудилось.
– Ну, на самом деле я не библиотекарь по специальности, – сообщил Илья.
– А кто?
– Организатор потоков и массивов документов.
– В смысле? – удивилась она.
– В прямом. У меня так и в дипломе написано.
– А где работают по такой специальности?
– В библиотеке.
– Кем?
– Ну, например, библиотекарем.
– Слушай, что ты мне голову морочишь? Ты же библиотекарь?
– Да. Но официально специальность называется «организатор потоков…» и вот это вот всё.
– Блин, запутал. А что, нельзя просто написать в дипломе «Библиотекарь»?
– Можно. Но пафосу маловато, – засмеялся Илья. – Да и звучит представительнее.
– А, я поняла, это чтоб глупым девушкам мозги пудрить.
– Ой, ну тебя.
– Огранизатор потто-о-оков, – передразнила она.
«Организатор потоков» было написано на книжном корешке. Девушка протянула руку и вытащила книгу с полки, придерживая соседние, чтобы не скользили вслед за нужной. Обложка была полностью белой. На лицевой стороне, как и на корешке, было напечатано название. И больше ничего.
Она посмотрела на книги, стоящие до и после. У предыдущей и следующей, помимо названия, на корешках были имена авторов. Юля уже читала их. История про доктора, после аварии попавшего в далёкое прошлое и ставшего артиллеристом. В серии было пять книг, это она помнила очень хорошо. И никакого «Организатора потоков» среди них не было.
Девушка перевернула обложку, листнула белую страницу. И увидела следующую, точно такую же белую. Перевернула еще одну. Ещё. Потом раскрыла книгу на середине. Но и там страницы были девственно белыми.
– Совсем что ли за книжным фондом не следят? – пробормотала девушка, продолжая листать неисписанные страницы. Буквы обнаружились только на предпоследней.
Глава первая: Организатор потоков
Глава вторая: Чтобы книги учили хорошему
Глава третья: А поехали
Глава четвертая: «Сказочный» Шерлок
Глава пятая: Гроб с карманами
Глава шестая: Интерпретация совпадений
Глава седьмая: Бабушка, с которой ничего не случится
– Отнести, показать, что книга бракованная? – спросила Юля сама себя.
Но вместо этого девушка вернулась в начало книги, чтобы убедиться еще раз, что страницы пусты. Взгляд её отметил, что текстура бумаги была не равномерной. Сначала Юля подумала, что бумага сама по себе с замысловатым узором, но, приглядевшись ещё внимательнее, поняла, что принятое ею за узор не что иное, как буквы. Словно кто-то стучал по клавиатуре печатной машинки, не озаботившись вставкой в оную ленты. Девушка чуть прищурила глаза, повертела раскрытую книгу и убедилась, что контуры букв действительно присутствуют и под определенным углом к свету можно разобрать слова.
– Если я расскажу о бракованной книге, то не узнаю о чем она, – подумала Юля, оглядываясь, нет ли ещё кого-то в хранилище, не смотрят ли на неё.
Втянув живот, девушка спрятала книгу под ремень брюк и прикрыла кофтой, на манер ПТУшников, запихивающих за пояс пакеты с тетрадями.
Спокойно взяв с полки какую-то книгу со знакомой фамилией на обложке, Юля вышла из лабиринта стеллажей к столику, за которым сидела женщина-библиотекарь.
– Выбрала? – спросила та.
– Ага, – кивнула Юля, протягивая книгу.
– Разноплановые книги читаешь, – не то похвалила, не то сыронизировала женщина за стойкой. – Приносишь Шекспира, берешь Малиновскую.
– Подружки хвалили, – ляпнула Юля первое, что пришло на ум, чувствуя, как уголки «Организатора потоков» давят в рёбра.
– Еще б им не хвалить, – женщина принялась записывать в формуляр название и дату. – Девачковое чтиво. И героиня там, как сейчас все мечтают, без тормозов, со скелетами в шкафу, но с мужчинами как себя вести не знает.
– Вы мне еще сюжет перескажите, – съехидничала Юля.
Библиотекарь, посерьёзнев, посмотрела на девушку и развернула формуляр:
– Распишитесь.
Оставив подпись в строке напротив названия книги и даты, Юля взяла книгу и покинула библиотечный зал. В женском туалете переложила украденную книгу в сумку. Хотя стойкое желание начать разбирать написанное не покидало её ни на мгновение.
– Ужас! Я ворую книги в библиотеке, – говорила она сама себе и сама себе отвечала: – Но она ведь всё равно бракованная. А какой смысл в том, чтобы украсть бракованную книгу? Из-за знакомого словосочетания, вынесенного на корешок? Мало ли словосочетаний на земле. Но ведь там есть невидимые буквы! Господи, Юля, что ты несешь? Со стороны, конечно, это выглядит глупо, но они есть и мне интересно.
Так, разговаривая сама с собой, девушка добралась до дома, где первым делом включила чайник. Пока тот закипал, достала странную книгу из сумки. Взяв карандаш, принялась легкими движениями, почти без нажима, штриховать первую страницу. Буквы проступали так же, как изображение монеты, которую в детстве клали под лист бумаги и сверху елозили карандашом.
***
– Отлично! Просто восхитительно! Куда мы идём? Зачем? Почему в списке причин только «нутром чую, мне туда надо» и «приключения – это так здорово»? Вдобавок ко всему, еще и провизией не запаслись.
– Вообще-то, если ты помнишь, мы убегали.
– Мы – да. Но малахольная, – Илья кивнул в сторону Мэйли, – которая всю эту кашу заварила… Кстати, кашу! Она ведь тоже не думала. Свалила, обвешав фрейлин цацками, дракона из головы выпустила, а мозги туда впустить забыла.
– Если бы не мой дракон, тебя бы сейчас в подвалах пытали, – возразила Мэйли обиженно.
– А пытали бы по какой причине? Потому что ты решила сделать ноги? Ну вот чего тебе дома не сиделось? И не надо было бы ни драконов придумывать, ни о том, чего сегодня на обед будет, задумываться.
– Слушай, ну хорош митинговать, а? – недовольно попросила Маша.
Илья, понимая, что перебарщивает, сменил тон и тему:
– Кстати, а как это работает, дракон из головы?
Мэйли демонстративно насупилась.
– А ты, – порекомендовала Маша, – дуться прекращай. В чём-то Илья прав. Про провизию мы не подумали.
Принцесса немного помолчала, решая, с чего начать, и принялась рассказывать.
– Я его придумывала несколько лет. Сколько себя помню, рядом Дита и Кита. Как приставили их ко мне, так они неотрывно рядом. Они не плохие, но слишком приземленные. В детстве шить наряды для кукол, играть в одни и те же игры и мечтать о принцах – это, конечно, интересно. Но не тогда, когда занимаешься этим с утра до ночи. Вот я и придумала себе воображаемого друга. В моей голове он постепенно обрастал чертами характера, становился детальнее.
Если ты единственная дочь у папы-короля, у тебя всегда уйма свободного времени. А уж фантазировать не обязательно только тогда, когда ты ни чем не занята. Иногда на светских приёмах, во время балов я отключалась от реальности и представляла своего дракона. Я придумывала, что он любит и что ему не нравится. Придумывала, как он выглядит в самых мелких подробностях. Каким цветом он отливает на солнце, какие у него глаза. Какой звук он издаёт, когда вздыхает. Какие у него крылья, когти, какие следы оставляют его лапы, если он просто ходит по земле и какие, если приземляется или взлетает. В какой-то момент, ложась спать, я поймала себя на мысли, что слышу, как он топчется по крыше. Но не в своей голове, а на самом деле. Мне тогда было пятнадцать. Я помню, что подумала, будто моя фантазия очень уж разыгралась и не придала этому значения.
Но спустя пару месяцев меня угораздило заболеть. И вот, лежала я в своей постели и мечтала о том, что кто-нибудь принесёт мне букет полевых цветов. Чтобы проснуться утром и увидеть их на подоконнике. Но не так, чтобы попросить. Мне бы по приказу папеньки на утро половину поля выкосили и по всем углам комнаты в вазы понатыкали этих цветов. Хотелось, чтобы кто-то догадался сам и сделал это не потому, что я попросила.
Тогда я и представила, как мой воображаемый дракон сделает это. Полночи я фантазировала, как он собирает цветы и летит с ними к замку. Как оставляет букет на подоконнике. И уже сама не понимала, цокают ли по крыше воображаемые когти воображаемого дракона или это игра моей фантазии. А утром на подоконнике лежал букет полевых цветов. Тогда я и поняла, что мысль, если постараться, может быть материальной.
Еще пару лет ушло на то, чтобы научиться проявлять его тогда, когда мне самой этого захочется, вне зависимости от эмоционального состояния. И, представь себе, научилась. Хотя, это было сложно.
– Почему? – поинтересовалась Маша.
– Потому что старалась выпускать его из головы только тогда, когда больше никто не увидит. Представь, что было бы, если бы посреди дворца вдруг появился дракон?
– У нас бы в средние века хозяйку дракона сожгли, – предположил Илья. – Или пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта на место действия выслали бы.
– Время от времени мне и сейчас кажется, что такого в реальности не бывает: не прилагая усилий, не используя какие-то колдовские ингредиенты или волшебные артефакты, взять и создать реального дракона? А если бывает, то почему никто ни разу так не делал, а уж тем более, почему никто об этом даже не слышал? А главное, вдруг это всё моя разыгравшаяся фантазия и дракона вижу только я?
Мэйли замолчала. Атмосфера за время её рассказа разрядилась окончательно, и Илья спросил, уже совсем беззлобно:
– Убедилась, что не только ты?
– Убедилась, – тяжело вздохнула принцесса.
– Так давай твоего дракона за провизией отправим? Пусть в какую-нибудь деревню слетает, да позаимствует у крестьян чего-нибудь съедобного.
– Не получится, – покачала головой Мэйли.
– Чего это?
– Каждый такой призыв что-то выкачивает из меня. И потом несколько дней, а то и недель я не могу его позвать. Голова болит, внимание рассеянным становится.
– Ага, – пробормотал Илья, – вундервафля манну набирает.
– Я, правда, не подумала, – вздохнула Мэйли.
– Так! Отставить упаднические настроения! – наигранно-веселым тоном сказала Маша. – С едой вопрос решится.
– Как? Еда с неба свалится?
– Ну, не с неба, но… – Маша повертела головой и настороженно продолжила: – Что-нибудь произойдет.
Она потянула носом воздух и спросила:
– Слышите?
– Что не так? – спросил Илья.
– Запах… слышите? Как перед дождём…
– Запах?
– Ну, ощущение дождя.
Илья потянул носом, посмотрел на небо и, не увидев там ни одного облачка, сказал:
– Не слышу ничего.
Та удивлённо округлила глаза:
– Серьёзно?
– Да.
И тут, в десятке метров от них ударила молния, разбрасывая клочья земли и травы. Повинуясь рефлексу, Илья дернулся в сторону сидящих на бревне девушек и, сграбастав обеих, уронил за бревно.
– Ты дурак, что ли? – испуганно спросила принцесса.
– Нифига себе бахнуло! – восхищенно прокричала Маша.
– Что бахнуло? – не поняла Мэйли.
– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо прокричал кто-то с того места, куда только что ударила молния.
***
Равномерно нанося штриховку, Юля видела, как проявляющиеся строки превращаются в абзацы, а те, в свою очередь, в целые страницы белых окантованных черной каймой букв на сером изъезженном карандашом фоне. Елозя грифелем по страницам, девушка старалась не высматривать слова, чтобы потом, когда заштрихует всё, не испортить впечатление от прочитанного. Но глаз, нет-нет, да и цеплялся за фразы. «Дракула», «Илья», «Сентерия», «Чапперон-Руж», «панночка», «Тринадцатый». Нетерпение подогревалось тем, что из фраз, которые она всё-таки читала, было понятно: книга ни о ком ином, как о её знакомом библиотекаре.
Когда глаза заболели, будто в них попал песок, штриховка приоткрыла до боли знакомый диалог. Но не так, как она помнила его, а будто бы описанный сторонним наблюдателем:
– Классика, – сказал Илья, – не пользуется таким спросом, как другие жанры, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.
– А школьники? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…
– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – Нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?
– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…
– Вот именно, – кивнул он, кивая на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.
– Да ла-а-адно? – протянула девушка, понимая, что читает фрагмент собственной жизни. Не может быть!
Доштриховав еще несколько страниц и поняв, что дальше текста нет, Юля перебралась на диван, обложилась подушками и принялась читать. Её до жути заинтриговало то, что в странной книге есть Илья, есть она и происходят какие-то события.
Читая историю «гроба с карманами», Юля улыбалась, а добравшись до «Интерпретации совпадений», стала путаться. Она отложила книгу и откинулась на подушку. С одной стороны, Мария Чапперон-Руж каким-то образом повлияла на решение принцессы Мэйли сбежать, а с другой, глава ведь недаром называлась «Интерпретация совпадений». Юля подумала, что следующая глава должна всё прояснить и собралась было открыть книгу снова. Но прежде нужно было дать глазам немного отдохнуть. Едва видимые белые буквы на плохо заштрихованном сером фоне очень утомляли.
– Я десять минут, – заверила себя Юля, смежая веки, – всего десять минут.
Она верила своим собственным словам. В конце концов, там ведь дело подходило к диалогу, участницей которого была она сама. И любопытство не позволяло ей отложить эпизод на завтра. Но то ли глаза слишком сильно устали, то ли подушки были чересчур мягкими, то ли эти обстоятельства дополнили друг друга, в какой-то момент, девушка поймала себя на мысли, что начинает вспоминать в подробностях ускользавший сон. И не заметила, как от неё начала убегать реальность.
Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы выругаться и одновременно с матерным словом на неё обрушился каскад воспоминаний из вплетающихся один в другой снов, до бесконечности растягивающих цепочку событий. Смена оболочек и места действий. Отчаяние от того, что каждое пробуждение несет новый мир, с не всегда понятными правилами. И нигде нет возможности остаться надолго. Попытки разобраться в том, как это работает, и перестать видеть сны во сне. Погружение в каждое последующее сновидение словно раскрывает бесконечную матрёшку, обнаруживая очередную фигурку внутри, казалось бы, последней. И длинная, бесконечная жизнь в дряхлом, не способном видеть сны теле.
– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо спросила она сама себя. – Объять мою фантазию! Лелею надежду на то, что моей нонешней инкарнации всё-таки доведется встретить некоего адепта той отрасли научных знаний, которая прольёт свет хотя бы на малую толику происходящих вокруг меня метаморфоз. Иначе моей скромной особе придется отказаться от ответственности за собственные реакции на внешние раздражители, присутствующие в той точке реальности, частью которой я являюсь в текущий момент времени. А ведь время и место изменились. Данную информацию мне пытается передать каждая чакра сфинктера!
– Чего-чего, бабушка? – донеслось откуда-то сверху.
Яга открыла один глаз, посмотрела на склонившегося над ней Илью и пояснила:
– Жопа, говорю, чувствует приключения. Однако, здравствуйте, мои новые воображаемые друзья.
– Бабушка, с вами всё в порядке? – заботливо поинтересовалась одна из двух девушек, выглядевшая менее раздолбайски.
– Да чего бабушке сделается? – вставая с земли и отряхиваясь, спросила старушка, тут же добавив: – Вопрос не является призывом к организации мозгового штурма с целью перебора возможных вариантов развития событий в поисках всех аспектов, способных доставить мне дискомфорт в той или иной мере. Упреждая недоумение особей, одаренных отсутствием наличия понимания такого явления, как самоирония, базирующаяся на опыте, предшествующем сложившейся ситуации, сообщу, что химические реакции моего мозга таковы, каковы они есть и больше никаковы. И озвученный ранее вопрос является риторическим.
– У меня от её формулировок голова болеть начинает и перед глазами пятнышки разноцветные, – прошептала Мэйли, чуть наклонив голову к Маше.
– Угу, – хмуро буркнула та.
– Голова болит, значит она есть, – сообщила бабушка. – Стоит выделять во всём только положительные аспекты, дабы не сводить к минимуму наличие в организме дофамина и прочих эндорфинов, отвечающих за морально-позитивную составляющую восприятия окружающей действительности.
Старушка оглядела присутствующих, задержав внимание на Илье, а затем предложила:
– Ну, давайте знакомиться. Раз уж нам вместе приключения переживать предстоит.
– Вместе? – удивилась Маша.
– Я – Яга, – проигнорировала старушка Машин вопрос. – А ты, судя по цветным волосам, герцогиня Чапперон-Руж? Вот этот молодой человек – Илья, а там у нас принцесса Мэйли?
– Д-да, – удивленно подтвердила Маша.
– Тринадцатого не вижу, – сообщила Яга.
– Да черт его разберет, по каким он измерениям шатается. А откуда вы нас знаете? – Маша от волнения перешла на вы.
– Читать люблю, – пояснила бабка и тут же сменила тему: – Так и что у нас за проблема тут нарисовалась?
– В путешествие пошли, а провизией не запаслись.
– Вот же ж проблема-то, – по-доброму покачивая головой, пробормотала старушка. – Горюшко какое.
Она хлопнула в ладоши и, пританцовывая, направилась в лес.
– Что это было? – спросил Илья, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Бабушка Яга, – буднично ответила Маша. – Слышала я про одну Ягу. Да только пересечься не доводилось.
– И?
– И встреча с ней сулит нам либо упрощение дальнейших событий, либо наоборот.
Вскоре бабулька вышла из чащи, неся в подоле красивые, один к одному, грибы с коричневыми шляпками.
– Собирай очаг, Илюшка, грибочки жарить будем! – скомандовала она, высыпая добычу на траву. – А вы вдвоем веточек еловых наломайте, да лежанку сделайте. Вечереть скоро будет, а после и совсем темнеть. Ночью ходить – только себе вредить.
– Руками наломать?
– Топора если нет, то руками, конечно, – подтвердила бабулька.
Сама же она нашла плоский внушительных размеров камень на берегу ручья, ополоснула его в воде и, пристроив на нескольких камнях поменьше, соорудила подобие стола. Извлекла из-за пояса изогнутый, явно не столовый нож в чехле и пошла вдоль подлеска, выглядывая что-то в траве.
Вернувшись с пучком какой-то травы, старушка сообщила:
– Чесночок дикий. К грибочкам хорошо, – протянула нож Илье. – Иди девочкам ельника наломать помоги. Ветки у ёлки строптивые, ломаются плохо. Ножом-то оно посподручнее.
Справившись с задачей, Илья обтер нож о рукав, спрятал его в чехол и положил во внутренний карман куртки. Собрал охапку срезанных ветвей и поволок к костру.
Спустя некоторое время, когда небо начало окрашиваться в алые цвета, недалеко от ручья горел костерок, а над ним, нанизанные на тонкие веточки, висели грибы.
Фея-Маша успела пожаловаться на то, что без волшебной палочки магия ей, в прямом смысле слова, боком выходит, потому что получить волшебство она может, но лишь набив желудок чем-то сладким. Принцесса в очередной раз рассказала о гиперопеке отца и жажде приключений, из-за которых она сбежала из замка. Илья же ограничился коротким пересказом того, как постоянно оказывается в центре событий вопреки своему желанию не отсвечивать.
Следующий день начался с истошного визга Тринадцатого, которого Яга, ухватив за оба рога, размеренно била в лицо коленом.
– Ты же сама вчера спрашивала, где я! – возмущённо верещал чёрт. – Я думал познакомиться хочешь, а ты морду бить!
– А какого лешего, сатанина ты рогатая, ходишь, хрюкаешь тут, шнобель свой куда не нужно суёшь? – спрашивала бабка, в очередной раз бодро стыкуя пятак Тринадцатого со своим коленом.
– Так пахнет же… – жалобно хрюкнул чёрт.
– Пахнет ему, – Яга было хотела ударить Тринадцатого еще раз, но увидев сонные и перепуганные лица тех, к кому навязалась в попутчики, отпустила зверушку. – Разбудил всех, модель сатаны в миниатюре.
– Чего случилось? – спросил Илья, видя, что старушка подуспокоилась.
– Угадай, куда это чучело хвосторогое пятак свой сопливый сунуло?
– Куда?
– В завтрак. Я вчера половину собранного травками переложила, думала, до утра пропитается, поароматнее будет. А это недоразумение всё разрыло, хуже поросёнка, соплей своих зеленых там наоставляло, еще, кажись, и понадкусывало половину.
– Фу-у-у-у… – протянула Мэйли, взглянув на грязную морду Тринадцатого.
А более закаленная Маша пожала плечами и смиренно согласилась:
– Ну, ок. Потом когда-нибудь позавтракаем. Надеюсь, в остальном день пройдет без эксцессов. Если поднажмем, будем вечером ужинать у подножья Гнилых гор.
Однако у узкой расщелины, разрезающей, уходящую ввысь, грязно-серую вершину, разделяющуюся где-то вверху, они оказались гораздо раньше.
– Исходя из наблюдаемой на ваших лицах утомленности, осмелюсь предположить, что паузу в продвижении по заранее запланированному маршруту придется делать сейчас, дабы избежать излишней утомляемости, которая сможет привнести некоторую толику негатива в осознание факта достижения цели.
– В том смысле, что мы придем, а нас это радовать не будет? – спросил Илья.
– А ты сообразительный, – улыбнулась беззубым ртом Яга.
– Ну, меня всё это в любом случае радовать не будет. Я больше скажу, меня происходящее с самого начала не радует.
Баба Яга, хитро прищурившись, посмотрела на парня и спросила:
– А какого ж ты лешего на всю эту авантюру, – старушка обвела окружающую обстановку руками, – так быстро и без колебаний согласился-то? Приключений захотелось? Или думать некогда было?
– Вот-вот! – подхватила Маша. – Я ему уже устала повторять…
– Давай будем честными, ты ведь тоже совсем на другое рассчитывала? Никто ведь не ожидал, что полка в библиотеке завалится и вас книжками накроет?
– Да я… – фея-Маша запнулась. – А откуда ты знаешь?
– Знаю, – загадочно подмигнув, ответила старушка. – По крайней мере, то, что было.
Смущённая Маша замолчала, а Мэйли, непонимающе следившая за перепалкой, настороженно спросила:
– И обо мне всё знаешь?
– Вот, честно, – приложив руку к груди, заверила старушка, – о тебе только догадываюсь. Но я не об этом речь завела. Привал делать будем?
Илья был не против того, чтобы посидеть полчасика в тени скалы, пока перестанут гудеть непривычные к долгим переходам ноги, но Маша и Мэйли наперебой затараторили:
– Да еще полдня впереди, успеем отдохнуть, – уверенно заявила принцесса.
– Чтобы я остановилась на расстоянии вытянутой руки от цели? – спросила Маша и добавила, – отвечать не обязательно, как говорит Яга, это вопрос риторический.
– Так что, идем сейчас? – уточнила старушка.
Девушки дуэтом ответили да, а Илья развел руками:
– Ну куда я против колхоза-то?
– Против чего? – не поняла Мэйли.
Илья, подумав, что Мэйли или Маша обязательно истолкуют эту фразу на свой счет и в негативном ключе, пообещал:
– Я тебе потом объясню.
– Ну, тогда пошли, – махнула рукой старушка и шагнула к расщелине.
Сделав несколько шагов, она остановилась и обернулась, оглядев компанию. Покачала головой, тяжело вздохнула, а потом сказала:
– Будет один момент, когда вы почувствуете страх. Ни в коем случае не вздумайте отвлекаться и останавливаться.
– Почему?
– Мы же хотим, чтобы нас вышло на той стороне столько же, сколько зайдет на этой?
Эта фраза смела жизнерадостность с девушек, а Илья помрачнел еще больше.
Первой в расщелину между скал шагнула Яга, за ней Маша, потом Мэйли и Илья.
Спустя пару десятков шагов библиотекарь заметил, что вокруг поднимается туман, постепенно становящийся тем гуще, чем дальше они удалялись от входа.
– Чего-то туман какой-то странный, – заметил он.
– Тс-с-с-с! – прошипела идущая впереди Яга. – Иди молча.
Размеренно шагая за растворяющимся в тумане силуэтом Мэйли, Илья краем глаза отметил странную, будто выцарапанную углём на скальном камне надпись «существ не кормить».
– Каких существ не кормить? – спросил он вслух.
– Ш-ш-ш-ш, – донесся откуда-то спереди бабкин голос.
Что-то надрывно застонало, как показалось Илье, над головой. Он вздрогнул, Мэйли вскрикнула.
– Страшно, – дрожащим голосом сообщила принцесса.
– Ти-х-х-хо! – вновь прошипела Яга из тумана.
– Но страшно ведь…
И словно услышав её голос, откуда-то сверху, из тумана вынырнуло щупальце, обмотавшее талию девушки и рванувшее вверх.
Мэйли закричала и Илья, не думая, что делает, рванулся, подпрыгнул и, обхватив руками её бёдра, повис, чувствуя, как что-то неведомое неспешно уносит от земли их обоих.
Руки соскальзывали по ткани принцессиных брюк и Илья проорал визжащей от страха девушке, перехваченной бугристым, будто гигантская воспаленная вена щупальцем:
– Дай руку!
Та продолжала истерично визжать и стучать кулаками по обвивающей её талию сизой конечности неведомого существа.
– Руку, говорю, дай!
Принцесса продолжала визжать.
– РУКУ!
Та, наконец, поняла, что от неё требуется, вытянула вниз обе руки.
Илья разжал одну руку, обхватывающую бедра девушки и ухватил её за кисть. Рывком поднял своё тело, и перехватился второй рукой за щупальце, упругое и горячее, словно полежавший на солнце каучук. Выдернул вторую руку из ладоней принцессы, достал освободившейся рукой нож Яги, лежавший со вчерашнего дня во внутреннем кармане, снял зубами чехол и вонзил лезвие в пульсирующий отросток.
Сталь вошла в плоть, будто в илистое дно ручья. Илья дернул нож на себя, чувствуя треск под лезвием. Еще раз. Отросток чавкнул, обдавая парня и принцессу чёрной вонючей жижей, по щупальцу прошёл спазм, оно стало твёрдым и влажным. Пальцы парня стали скользить, а в следующее мгновение Илья понял, что падает. Еще через миг щупальце разжалось, отпуская свою жертву.
Перевернувшись в воздухе, парень, глухо охнув, плашмя ударился об землю, а сверху на него приземлилась Мэйли.
– Нашли время друг на друга ложиться, – будто сквозь ватные тампоны в ушах услышал он дребезжащий, взволнованный голос Яги. – Идти можешь, красавица? Ну, ковыляй. А этого бери за руку, Машка. Потащили.
Сначала что-то перестало давить сверху. Затем Илья почувствовал, как спина трется о камни, врезающиеся в спину, в районе поясницы.
– Больно… – проскрипел он, чувствуя, как язык еле ворочается во рту.
– Это меньшая из твоих проблем, – заверила Яга. – Тяни, Машенька, веселее. Мэйли, шевелись ты, цаца высокорожденная!
Подгоняя девушек, о тишине старушка уже не заботилась. Несколько раз даже филигранно матернулась, умудрившись связать в одном предложении мертвую ослицу, дикого верблюда и престарелого мамонта, ясно обозначив, кто с кем в какой последовательности, сколько раз и в какие взаимоотношения вступал. Илье казалось, что он слышит над головой свистящее дыхание какой-то гигантской твари, но туман и цветные пятна в глазах, словно узоры калейдоскопа, перетекающие из одного в другое, не давали возможности разглядеть, действительно ли над ними нависает нечто. Еще несколько мгновений Илья цеплялся за реальность, а потом боль в спине и рёбрах швырнула его в блаженную пустоту.
И в пустоте этой части пазла, рассыпавшегося вокруг него последние несколько суток, начали складываться в единую картинку. И в очередной раз ему захотелось проснуться дома или в библиотеке, а не в мире драконов из головы и щупалец из тумана.
Сквозь пустоту до него доносились голоса и обрывки фраз.
…– Я же не знала…
…– Дурак, но сердце доброе…
…– Как кинулся…
…– Нож мой любимый потерял…
…– Откуда я знала, что так получится…
…– Вы, девочки, ей-богу, хоть иногда головой думайте…
…– Всё что происходит, происходит по какой-то причине…
…– Чего улыбаешься, дурочка?…
…– Не бывает таких совпадений…
