Я не имею целью учить кого-то, кого-то воспитывать, или еще больше кому-то что-то доказывать- все все и так знают..

Это мейнстрим сказал он мне, после чего мы попрощались, и я положил трубку. Мэйнстрим? Опять он? Да сколько же можно??

Уже очень давно я начал ловить себя на мысли -«либо это я дурак, либо все остальные люди начали сходить сума». Знаю, что ты тоже, просто я скажу об этом первый.

Да, конечно, я сейчас вспомню наше золотое школьное время. Вспомню я его с далека, потому что тогда давным-давно я сам делал то, что делало наше «общество». Я хочу признаться, я сам не понимаю, как я мог это делать… Возможно, я был не способен противостоять этому напору популярных занятий, и поэтому сам одел на себя мейнстримовые кандалы.

Я играл в фишки, как и вы, я взрывал петарды, тоже, как и вы, у меня был тетрис и тамагучи, как и у вас. Затем у меня появился первый кирпич с кнопками, который издавал звук «пии» при нажатии одной из кнопок, а потом, на той стороне отвечал мой друг, опять-таки, как и у вас. Чуть позже этот кирпич, научился делать так, чтобы все мое время, в независимости от того где я был и что я в этот момент делал, тратилось на него. Умная же была штуковина.. Эти детские популярный вещички все и породили. Именно из-за них мы стали поддаваться всем причудам времени, в котором мы сейчас живем. Как же было все просто, и все продолжает быть также просто до сих пор. Когда у Ваньки появился тетрис, ты сказал папе и маме, - «я тоже хочу». Когда у Машки появился первый телефон, ты сказала маме и папе – «мне он тоже нужен». Когда Стас, Саша, и Паша начали курит, ты сказал –«я хочу с вами!» Когда абсолютно все твои друзья начали общаться в мэйлру агенте, ты сказал- «я буду тоже!», а когда ты уже повзрослел, и все начали безостановочно фотографировать свое лицо крупным планом и при этом подписывать свое фото «доброго всем денька» и потом на протяжении всего дня следить за тем, как много людей бессмысленно тыкнули пальцем в область сердечка, когда все начали покупать себе это надкусанное яблоко – ну что бы не выделятся из толпы», когда все начали щебетать в этой социальной сети свои «умные» фразочки наподобие – «в жизни так много плохого, сделай же что-то хорошее!», когда всех загребла волна тупых программ для простаков «выполни норму за день», где они вносили информацию о том сколько попили, сколько поели, сколько прошли, ты сказал –«я Должен делать все это тоже!!!»

Нет, ты серьезно? Зачем? Почему? Откуда все это неистощимое, голодное желание делать все, что делают ВСЕ? Разве это не нарушает всех фундаментальных правил человека быть особенным? А может просто я дурак. Не обращай внимания…

На последок, я хочу показать тебе такую интересную картину. Мы вместе сейчас отправимся в путешествие во времени. Ты согласен? Отлично!

На дворе 1900 г. В медленной спешке, люди пробираются по узким улицам Цюриха. Из этой монотонной толпы очень сильно выделяется один молодой человек. Что же он делает такого, что заставляет его быть «особенным»? Давай присмотримся. Этот молодой человек быстро ходить, держа у себя в руках какой-то предмет. Он смотрит только в него, от чего его походка становится неряшливой, и он вечно сталкивается с обычными прохожими. Люди считают, что он не здоров, поэтому никто не обращает на него никакого внимания… Но ему кажется, хотя нет, он в этом уверен, что он занят самым серьезным занятием своего времени. Подойдя на расстояние 20 метров к нужному человеку, который остановился чтобы купить себе сегодняшнюю газету, не для того чтобы посмотреть, что читают современные интеллигентные люди, а для другого. Что же он делает? Он все еще смотрит на непонятный предмет в своих руках. После несколько секунд он начинает радоваться как ненормальный! Что же он только что сделал? Что заставило его так улыбаться и прыгать от радости? Не понимаешь, что только что сделал этот молодой человек? Я подскажу тебе мой друг! Он поймал покемона! Да! Это же потрясающе! Посмотри ведь это не он один такой! Вот смотри налево! Вон там в парке сразу несколько ребят бегают друг возле друга упершихся носом в какой-то предмет в руках. Они все ловят покемона!

А теперь я хочу спросить у тебя. Ты понял, кто был этот первый молодой человек? Нет? Я тебе подскажу! Именно он должен внести огромный вклад в научные достижения человечества в области квантовой механики. Правильно, это наш Альберт Эйнштейн. У него уже 30 покемонов, и он не собирается на этом останавливаться! «Но как же,- спросишь ты,-«разве он не должен сейчас заниматься научными работами, чтобы в будущем, мы отправили человека в космос?» Не будь таким занудой! «Это мейнстрим!» скажу я тебе.

Ну, я понимаю, это очень глупый пример. Конечно, в то время, не было смартфонов, а люди были скучнее и глупее, не то, что мы сейчас. Но все же. Что бы было, если бы в молодости всех великих научных деятелей, деятелей в области искусства, культуры, все время уходило на просмотр комментариев и лайков к фотографии, которые они сделали с утра, пожелав всем хорошего денечка, и на ловлю покемонов, упершись лицом в экран телефона, а также рассказом обо всем этом в твиттере? Да ничего бы не было! В этот самый момент все бы остановилось. Люди отупели бы тогда на столько, насколько продолжаем тупеть мы сами. Заканчивайте все это! Или просто не входите в крайности! Мне страшно из-за того, что я нахожусь здесь! Не потому что меня пугают все эти люди, которые так живут изо дня в день, а лишь потому, что я не могу и не хочу всеми силами представлять, в каком же идиотском мире будут жить мои дети!

Вывод один: это я дурак, не обращайте внимания. Я просто очень сильно болен! Я так болен, что из-за моей болезни я не могу кривляться в камеру в снэпчате. Я болен, и не смогу уже никогда сбрасывать скриншоты программы, которая знает сколько я сегодня, поел, прошел и попил, а также из-за моей серьезной болезни, я лишен того самого лучшего чувства этого современного мира - удовольствия от лайков на моей утренней фотографией с утиной мордой и поднятыми до небес бровями! Ах, как же я болен…

Это мейнстрим сказали вы мне, после чего мы попрощались, и я выключил компьютер…

Знахарка жила на угоре. Дряхлый домишко врос в землю по самые наличники. Просевшая крыша едва выглядывала из зарослей обнаглевшей черёмухи, что, не довольствуясь палисадом, захватила весь двор. У покосившихся ворот лениво греблись куры.

Лизавета, поправив ремень дорожной сумки на плече, растеряно огляделась. Внизу, у реки, раскинулось большое село. Возле моста, в запруде, у полуразвалившейся мельницы, плескалась и визжала детвора. Мимо, по косогору, протарахтел трактор, таща за собой огромный воз зелёного сена. На возу сидели бабы — все как одна, надменно уставились на Лизу. Она смущённо отвернулась, заторопилась к воротам.

О знахарке Лиза узнала от болтливой уборщицы Насти в конторе, где работала бухгалтером. По Настёниным словам, бабка прям чудеса творила! Эдакий деревенский экстрасенс старой закваски. Пользовала знахарка страждущих молитвами, заговорами, да травками заветными. Денег за услуги не брала. Особо настойчивым отвечала смиренно:

— Коли поможет тебе травка моя, то и отблагодаришь душевно, а не поможет, то и роптать на меня не будешь. Поди с Богом!

Посмеиваясь, Лиза всё же взяла адресок. Не то что бы ехать собиралась, просто Настёна уж очень навеливала. Пригодилось вот…

Ворота натужно скрипнули, впуская гостью. На завалинке, на самом солнцепёке пригрелась сухонькая старушка в огромных валенках. Толи дремлет, толи задумалась. Стеганая душегрейка, для тепла, обвязана шерстяным платком. Видать, не греет старая кровь.

— Здрасте, — Лизавета неуклюже перекрестилась.

— И ты здрава будь, — охотно откликнулась хозяйка, из-под руки разглядывая гостью.

— Говорят, вы лечить умеете, — смущённо затараторила Лиза. — Я вот бессонницей замучилась. Сколько уж всякой снотворной дряни перепила… А усну если, такие кошмары снятся, просто ужас! Может, посоветуете чего? — Старушка не ответила. Блёкло-голубые, словно выцветшие от долгого употребления глаза, внимательно обшаривали молодую женщину.

— Если деньги нужны, так у меня есть! — Старушка головой покачала.

— Милая ты моя, ничё мне не надо! Отхотела уж благ земных. Пойдем-ка в горницу, кваском мятным тебя напою. Там и поговорим.

В избе светло, приятно пахнет сушеными травами, громко тикают ходики. Лиза разулась, с удовольствием прошлась по ярким домотканым половикам. Уселась на лавку, застланную лоскутным ковриком. В углу, за белёной печью, кровать с кружевными подвесами. На горе пухлых подушек, смяв тюлевую накидушку, разнежено спит кошка. Похоже, сама бабуля ночует на печи. Вдоль матницы, на верёвках, развешены пучки трав — это от них так пахнет. Хозяйка поставила перед Лизой запотевший стакан с янтарной жидкостью, сама присела на табурет.

— Испей, гостьюшка, не побрезгуй. Лечебный квасок, пользительный. На травах настоянный, новолунной водой заправленный. Тебе в самый раз будет. — Лиза хлебнула и в самом деле вкусного кваса. Во рту пряно защипало.

— Послушай меня, девонька. Хворь твою я снимать не возьмусь, потому как не хворь это вовсе. Просто время твоё пришло. Я вот почитай уж лет семьдесят совсем не сплю, — Лиза чудь не выронила стакан. — Поначалу тяжко было, а потом ничё, привыкла. Оно и лучше, больше работы переделать успеваешь. Я ведь совсем молоденькая была, когда ведовство приняла. По первости шибко боялась, кабы не прознал кто. Время тогда такое было. Это щас всякая шихопоть себя за знахарок выдаёт и не краснеет! — глаза бабки насмешливо блеснули.

— Так, вы ведьма?

— Ведунья, — поправила хозяйка, как поправляют неразумных детишек, когда им случается брякнуть бестактность. — Травы да деревья, вода да заговор.

— А молитвы? — зачем-то спросила Лиза.

— А чё такое молитвы, ты сама скоро поймёшь. Вот примешь от меня Бремя ведовства и поймёшь. Мне, девонька, помирать давно пора. Притомилась я за век в трудах. Покою хочу, а смерть не идёт. Пока преемницу не найду, да ведовство не передам, не упокоиться мне! Тебя, видать, сам Бог послал!

— Постойте! — вскрикнула Лизавета — Какая преемница?! Мне на работу завтра!

— Так не долго это, — печально вздохнула старушка. — Дольше уговариваю. Всё уж в тебе есть, только открыть, да выпустить надо. Хорошо бы, конечно, ежели б ты со мной пожила, поучилась, а то ведь до многого самой доходить придётся. Только слабая я шибко стала. Как Бремя передам, сразу преставлюсь. Ну, да ни чёго, я и это предусмотрела. Хозяйка суетливо порылась в комоде, вытащила потрёпанную тетрадь. — Вот, погляди, я тут записывала, где какую травку собирать, как отличить особенную, как заговор плести-путать. Малограмотно, конечно, но ты поймёшь. Указки хорошие. Мне, в своё время и таких не дали! Я ведь по скотине больше лекарствовала. До людёв недавно тока осмелилась… Ну, чё? Согласная?

Лиза нервно облизнула губы. Бабка явно не в своём уме. С другой стороны, от Лизы не убудет, да и любопытно.

— Согласна!

Смеркалось. Лизавета тихонько вышла из «травяной» избушки, где на кровати с подвесами, вечным сном заснула старая ведунья. От слабости подташнивало. Присев на завалинку, закрыла глаза. За лесом ухнул гром. Далёкая зарница осветила погружающийся в сумерки сосняк за огородом. Лиза встрепенулась, распахнула глаза. По коже прокатилась щекочущая, приятная волна. Все волоски на теле встали дыбом. Зашевелились стриженые кудри на голове, затрещали искорками. Коротко рассмеявшись, она взбежала на вершину угора, широко раскинула руки, всем телом впитывая нарастающий гнев воздуха. Порыв влажного ветра выдул последние воспоминания о прошлой тусклой жизни, засвистел в ушах, нашептывая нужное сочетание звуков для заклинания. Грудь спёрло от желания опробовать свои силы. Нужно дать волю тому новому, что пробудила в ней знахарка. Лиза уронила вскинутые руки, пальцы задвигались сами собой, плетя невидимое кружево колдовства. С губ сорвались звуки нужного тембра и тональности. Слова шли огненные, жгучие, такие нельзя хранить, можно только выпустить на волю:

— Шлю по ветру порчу чёрную… — Ветер дрогнул, приняв в себя слова, унёс в сторону села. Лиза довольно рассмеялась. Зазевавшихся сельчан ждёт сюрприз! Снова вскинула руки, наливаясь силами и властью. Старая знахарка так и не поняла, не разглядела внутренним зрением, КОГО она выпустила в Подлунный Мир! Померла в счастливом неведении. Лизавета любезно приняла её Бремя, взяла нужное, а остальное выбросила, как ненужный хлам, вроде той заветной тетради, что догорает в печи.

Грозовая туча выползла из-за леса. Небесный рокот порождал ответный голос в душе Чёрной Ведьмы. В сиянии молний пальцы зашевелились, созидая новое колдовство. Губы онемели от разрушительной силы слов. Туча почернела, налилась тяжестью. Ветер свирепо взревел, смешался с тучей, порождая ураган, какого в здешних местах не видывали. Лизавета взглянула на село, пренебрежительно поморщилась, отвернулась. Её взгляд упёрся в расцвеченный неоновым заревом горизонт. Покорный злой воле, ураган, разбрасывая вековые сосны, понёсся к едва виднеющемся вдали огонькам большого города.

NightcrawleR. Ростов-на-Дону (Азов). 5 апреля 2016.

Услышал, как школьник 3-4 класс угрожал другому, что если тот не поделится с ним чипсами, то наставит ему в соцсети  дислайков. Видимо, такие теперь детские разборки и самые страшные угрозы. То ли дело, "наше время".
Помню, в золотом моём детстве (80е годы), отправили меня родители поправлять измученный школой и четвёртым классом организм в пионерлагерь, в  Анапу. В первый раз летел тогда на самолёте, в первый раз увидел море. В первый раз объелся незрелых абрикосов и после долго об этом сожалел, мучаясь диареей. Ну и в первый раз пришлось постоять за себя не в дворовых разборках (где все друг друга знают и дальше "первой крови" не заходит), а в "разборках" с "местными".
Местного от неместного в первую неделю отличить может любой - бледная, пока ещё не тронутая загаром тушка выдаёт новичка с головой. Пользуясь этим нехитрым методом (ну и, как позже выяснилось, по наводке некоторых шакалов из своих же) местные школьники отлавливали "понаехавших" пионеров и октябрят с целью стрясти немного денег себе на "Фанту". Дошла очередь и до меня. Двое, каждый выше меня на полголовы, юных гопника, в категоричной форме потребовали от меня улучшить их быт тремя рублями. Три рубля!!! Да мне на всю смену родители дали 10 рублей (стаканчик мороженого 7-12 копеек, пачка кукурузных хлопьев 5 коп). Осознание того, сколько всего я лишусь, а они приобретут, заставило решительно отказаться от подобной благотворительности. Итогом стал разбитый нос и требование к вечеру принести деньги, "или будет хуже". Жаловаться вожатым или воспитателям было не вариант- это клеймо стукача на всю смену, что тогда было хуже варианта быть побитым. И в голову пришёл гениальный план - надо этих гопников убить. Как? А просто - у меня есть рогатка, зарядить её шариком из шарикоподшипника, да покрупнее, и на встрече засадить этот шарик им в лоб, а лучше в глаз.
Рогатка у меня была шикарная, стрелять из неё умел, а вот с боеприпасами были проблемы. До этого стрелял разве что камешками да косточками от вишни и абрикосов. Пытливый ум подсказал решение - покопаться на свалке недалеко от пионерлагеря, найти шарикоподшипник, расколотить его и вуаля: горсть отличных, тяжёлых шариков у меня.
Недолго думая, отправился на свалку. Минут через двадцать кропотливых раскопок шарикоподшипник нашёлся (IMHO, на той свалке можно было найти всё что угодно, от раздолбанных столов и стульев, до ракетного двигателя). Принёс его  лагерь и стал думать как его разобрать. Было принято решение разбить его путём неоднократного швыряния об асфальт за корпусом. За этим кропотливым занятием меня застали пионеры из моего отряда. К тому времени подшипник был ещё цел, а вот в асфальте уже были сколы и вмятины. Удовлетворив их любопытство, на предмет "а чёй ты ты тут делаешь,а?" я своё занятие продолжил, а они понесли слухи о грядущем убийстве по лагерю.

Подшипник расколотить не удалось, боеприпасом было решено считать скрученные со столов на той же свалке гайки на 13. Набив ими карманы шорт и пожертвовав ужином я пошёл на "стрелку".

В томительном ожидании прошло полчаса. Я стоял, пряча в сложенных за спиной руках рогатку и пару гаек, по кустам шарились любопытные и охочие до зрелищ личности. Местные так и не пришли, зато пришли воспитатели. Рогатку отняли, дали подзатыльник, пообещали сообщить родителям.

Как позже выяснилось, слухи о грядущей расправе дошли и до местных, которые вполне разумно решили "ну его нафиг, этого отморозка с северов" и до вопитателей, которым такой расклад тем более не понравился.
Закончилось всё хорошо: из лагеря меня не выгнали, родителям сообщили, но кроме письма от них с угрозой вида "загремишь в тюрьму - ты нам не сын" дело не пошло, местные меня больше не трогали, с некоторыми даже подружились.

Морали нет, есть разные времена. Сейчас время интернет-военов с минусомётами и дислайками. А я, как и многие ностальгирующие по временам детства на закате СССР, иногда думаю - именно такое детство и дало нам возможность пережить "лихие 90е".