Люди – космические орки. Помощь
Ящик тихо гремел, пока коммандер шел по асфальту, стуча ботинками по бетону и таща его за собой. Грузовики и бензобаки проезжали мимо него с обеих сторон, их пассажиры приветственно махали руками. Он помахал в ответ, слегка поморщившись, когда опустил руку обратно.
Он незаметно оглянулся на ящик. Если бы К'рилл узнал, что внутри... он, скорее всего, закатил бы истерику, Адам даже назвал бы это скандалом, но по какой-то причине это слово казалось слишком забавным для того, что К'рилл, вероятно, сделал бы с ним. Он вздохнул и потянул свою больную спину. Несмотря на жару, он был одет в толстовку с натянутым капюшоном. Он знал, что это, вероятно, выглядело подозрительно, но чем больше времени понадобиться остальным, чтобы понять что к чему, тем лучше.
Предвестник возвышался над ним, сплошь черные линии и холодный металл. Он остановился у основания рампы, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Даже запахи корабля его успокаивали.
Он снова опустил руку на ручку своей тележки и начал катить ее вверх по рампе, что оказалась немного сложнее, чем он предполагал, и он изо всех сил пытался обеими руками затащить свой груз наверх. Внезапно его груз стал легче, и он обернулся, увидев, что Рамирес тянет ящик вместе с ним.
— Доброе утро, ты что привез, кирпичи что ли?
— Нет, только твою мать, — проворчал он, потянув сильнее.
Рамирес фыркнул.
— Очень смешно, попробуй сказать это ей в лицо, она тебя тапком по голове забьет.
Адам усмехнулся.
— И почему меня это не удивляет.
Вместе они добрались до вершины рампы, тяжело дыша.
— Но если серьезно, где ты был? Тебя нет уже как неделю. К'рилл и Санни сходят с ума.
— Ожидаемо, и не волнуйся. Я реквизировал кое-что для корабля.
— Надеюсь, больше реактивных ранцев.
Коммандер усмехнулся.
— Как бы я этого ни хотел, нет, только скучные вещи первой необходимости.
— Где-ты-был?!
Улыбка спала с его лица, и он обернулся, обнаружив доктора К'рилла, марширующего по палубе прямо к нему. Адам встал перед ящиком.
— Участвовал во всех видах гнусного разврата, конечно же. Посещал джентльменские клубы и наркопритоны, курил грибы и делал все то, чем в эти дни занимаются дети.
На его плечо легла рука, и он обернулся, увидев улыбающегося Рамиреса.
— Грибы вообще-то едят, а не курят.
— А, теперь понятно, почему они не сработали.
— Ты всегда думаешь, что ты смешной, но на меня твои шутки не работают, — разозлился доктор. — Так где ты был?!
— Как я и говорил Рамиресу, мне пришлось прогуляться, чтобы реквизировать некоторые запчасти по пути. Я вроде назначил лейтенанта главной в мое отсутствие, поэтому я не понимаю, почему все так беспокоятся.
К'рилл шагнул вперед, недоверчиво глядя на него.
— Почему ты носишь это… в середине лета?
— Чистая лень, доктор, — сказал он, махнув рукой. — Кроме того, я провел ночь в машине и проснулся, когда мы уже подъезжали. А теперь, если вы не возражаете.
Он потащил ящик за собой и по коридору, приветствуя проходящих мимо членов экипажа. Паучата бросились приветствовать его, но, как только они поздоровались, тут же продолжили свой путь по коридору, сея хаос и разруху. Следуя за ними, Конн плыл с повышенным интересом, взглядом будто впиваясь в коммандера.
— Ты ведь ничего им не скажешь? — спросил мужчина мысленно.
— Я не выдаю потаенные секреты, но тебе нужна помощь.
— Ага, а тебе нужно перестать быть чертовски жутким, но у всех нас есть свои маленькие проблемы.
Двое прошли мимо друг друга, каждый по своим делам. Он уже почти добрался до своей каюты, когда перед ним появилась новая фигура. Он страдальчески вздохнул и остановился, смотря на Санни, которая стояла, скрестив руки на груди.
— Где ты был?
Он вскинул руки.
— В наше время хоть кто-нибудь понимает, что я взрослый человек, которому разрешено уходить и делать вещи, не рассказывая о них всем и каждому!
Она недоверчиво и немного растерянно посмотрела на него. Он внутренне выругался, обычно он никогда так с ней не разговаривал.
Он смягчил голос.
— Не волнуйся, мне пришлось реквизировать кое-какое оборудование, у меня была длинная ночь, — он указал на свою дверь. — Не возражаешь, если я немного вздремну?
Она осмотрела его, и он нахмурился, не понимая, почему все были так обеспокоены его отсутствием, но она отступила в сторону и пропустила его, даже придержав дверь, пока он втаскивал ящик внутрь.
Дверь с шипением захлопнулась за ним, и он с щелчком запер ее.
Он вздохнул, бросил ручку ящика и подошел к настенному зеркалу в полный рост.
Он откинул капюшон и долго смотрел в собственное лицо. Он выглядел усталым, с мешками под глазами и впалыми щеками, но ничего особенного, не считая, может быть, небольшой бледности вокруг глаз.
Он снова поморщился от боли, когда коснулся молнии своей толстовки и потянул ее вниз, чтобы показать, что под ней у него ничего нет.
Он снял ее и бросил на пол, чтобы рассмотреть себя поближе.
Это то, что он не мог позволить увидеть К'риллу.
— Да уж, — пробормотал он себе под нос, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы осмотреть сотни маленьких красных пятен на груди и животе. Он протянул руку, чтобы коснуться их. У него не было крапивницы с тех пор, как он учился в начальной школе, но он полагал, что физические проявления стресса были лучше, чем психическая альтернатива. Кроме того, пускай К'риллу не понравилось бы видеть его покрытым крапивницей, ему определенно не понравилось бы то, что было поверх этого.
Крошечные диски из прозрачного поликарбоната под крошечной металлической заклепкой.
С такого угла были видны маленькие круги на его груди, бицепсах, предплечьях, тыльной стороне ладоней, бедрах и животе.
Он обернулся, рассматривая линию из дисков, идущую по его позвоночнику от основания черепа к верхней части копчика, которую он не мог видеть.
Он глубоко вздохнул и подошел к зеркалу.
— Давай, ты можешь лучше — пробормотал он своему отражению. Пора взрослеть и делать то, что нужно.
Никто не доверял ему принимать эти решения, поэтому он никому не сказал. Если бы он верил, что они доверяют ему, он бы попросил К'рилла провести процедуру, но он знал, что доктор никогда бы не согласился.
Он повернулся к ящику и опустился на колени, чтобы снять крышку. Крышка с шипением открылась, и он сделал паузу, глубоко вздохнув, прежде чем отодвинуть ее. Он на мгновение замер, рассматривая содержимое, его дыхание невольно ускорилось, а тело стало холодным, затем теплым и снова холодным.
Он встряхнулся и провел пальцами по металлу.
Осталось только проверить его.
Он сделал еще один глубокий вдох.
Никто не понимал, как много он готов сделать для ККОН, для Земли. Никто не мог понять, на что он был готов. Все они просто предположили бы, что он сошел с ума или что он… что? Сломался? Отчаялся? Запутался?
Нет, это не про него.
Он стянул с себя остальную одежду и, как и проинструктировали ученые, сел на край ящика и немного соскользнул назад, приняв правильное положение перед тем, как лечь на спину. Он закрыл глаза, слушая резкий щелчок, когда первая заклепка у основания черепа встала на свое место.
Раздались еще несколько резких щелчков, и он ожидал, что вместе с ними придет агония, но, когда ничего не произошло, он приоткрыл глаз и огляделся. Он был в порядке, тело совсем не болело, хотя, кажется, было небольшое давление.
Он сел, используя руки, чтобы закрепить заклепки спереди, зафиксировав их вокруг своих ног, а затем и рук.
Затем он встал, чувствуя холодный металл корабля под босыми ногами. Гидравлика шипела и щелкала вместе с ним, пока он медленно возвращался к зеркалу. Он остановился перед отражающей поверхностью.
Проект «Железный глаз», прогрессивное продолжение проекта «Стальной глаз», хотя выбор названия был сомнительным.
Безболезненная эволюция первой модели без всяких наркотиков, но требующая для работы перманентные импланты по всему телу.
Он принял решение, как только узнал о проекте.
Он ни с кем не советовался, ни с кем не разговаривал и не брал никого с собой.
Это был его выбор, это то, что он должен был сделать. Нравилось людям это признавать или нет, но он был одним из немногих, кто стоял между всей ГА и вселенной, полной угроз. Ему нужно было быть готовым ко всему, ему нужно было быть сильнее, быстрее и подготовленнее, чем кто-либо другой, чтобы быть готовым к тому, о чем его могут попросить в будущем.
Поначалу ученые не решались разрешить ему участвовать. Они понятия не имели, что такой проект сделает с кем-то с травмой, связанной со Стальным Глазом. По сути, он делал шаг к своей травме, заставляя себя носить ее, как веревку на шее. Там, где терапевты и психологи предложили бы избавиться от травмы, он сделал прямо противоположное.
Он отвел взгляд от зеркала.
Все было не так уж плохо, когда он не смотрел на себя. Его тело щелкало и шипело, пока он двигался по комнате. Воспоминания бились о край его разума, но он твердо стоял на своем, загоняя их обратно.
Не в этот раз.
Не в этот раз.
Он-НЕ-сломается. Больше никогда. Ему надоело быть обузой, ему надоело полагаться помощь на других людей в решении его личных проблем. Ему надоело быть ребенком.
Он был мужчиной, и ему нужно было вести себя соответственно.
Он повернулся и подошел к зеркалу, заставляя себя смотреть, заставляя себя смотреть на сталь, покрывающую его конечности и руки, заставляя себя смотреть на свое аугментированное тело, покрытое этой паразитической штукой, которая столько лет назад разрушила его жизнь.
Он будет смотреть, пока не привыкнет.
Даже если ему придется сидеть здесь весь день.
Он чуть из кожи не выпрыгнул, когда в дверь постучали. Он вскрикнул, резко оттолкнулся и чуть не полетел через всю комнату, когда костюм среагировал на движение. Он пошатнулся и упал с ужасающим грохотом, лязгая металлом.
— Адам! Адам ты в порядке?! — раздался голос Санни
Он яростно выругался и поднялся на ноги.
— Да! В абсолютном! Ты просто меня напугала. Тебе что-то нужно?
— Ты уверен, что ты в порядке, звучало так, будто там грузовик упал.
— Все нормально, просто опрокинул стол.
— Можно войти?
— Нет, я голый, — объявил он, торопясь обратно к ящику, садясь на край и поднимая ноги вверх, позволяя механизму отцепиться от его тела и встать на место внутри ящика.
— Ты серьезно?
— Да я серьезно, — заклепки открылись с резким шипением.
— Что это за шум?
— Ты так и будешь меня допрашивать, или позволишь мне спокойно переодеться?
Постоянные вопросы начинали его раздражать. Последняя часть со щелчком встала на место, и он встал, выползая из замков и позволяя контейнеру закрыться. Затем он запихнул ящик под кровать и поспешил к шкафу, чтобы схватить свою форму, быстро натянув штаны, майку и пиджак, поправляя фуражку на голове, надеясь, что ни одна из заклепок не будет видна.
Он подошел к двери и разблокировал замок.
— Вот теперь можешь войти.
Санни заглянула в комнату.
— Я думала, ты будешь спать.
— Только что вспомнил, у меня важная встреча.
Он увидел, как ее глаза метнулись к его рукам, и быстро отвернулся от нее, чтобы застегнуть пиджак, и осторожно натянул перчатки, прежде чем она что-либо заметила.
— Возможно, тебе стоит ее отменить. Тебе нужен отдых.
Он подошел к зеркалу, поправляя последние части своей униформы.
— На том свете высплюсь.
Он повернулся на каблуках и прошел мимо нее, похлопав ее по плечу. Она осмотрела комнату, но не нашла ничего подозрительного.
Он поспешил дальше по коридору, поправляя фуражку на ходу.
***
Он подавил зевоту, сидя в одном из конференц-залов ККОН, окруженный со всех сторон военными как выше, так и ниже его по рангу.
Кто-то поднял руку, призывая к тишине.
— Наш первый пункт на повестке дня — коммандер, — все глаза обратились к нему, и он выпрямился, сцепив руки на столе перед собой. — Мы обсудили ваши последние миссии, и я не знаю, говорю ли я за всех, но я беспокоюсь о вас и вашей команде. В вашей жизни произошло…. слишком много за такой короткий промежуток времени.
Он кивнул, пытаясь как можно лучше спародировать своего отца, спокойного и собранного.
— Да, мэм, это так, и поэтому я запросил отдых для своих людей, а также полную психологическую и физическую проверку перед нашей следующей миссией.
— А что насчет вас, коммандер?
Он почувствовал, как его лицо покалывает от нервов.
— Мне еще многое нужно подготовить для нашей миссии, но я уверен, что смогу вписать что-то в свое расписание.
— Что-то, что вы, возможно, захотите сделать раньше, чем позже, — подметил один из мужчин в конференц-зале.
Он повернулся и посмотрел на говорившего.
— Извините, майор, но, возможно, я не совсем понял ваш намек.
— Я говорю, что вы непредсказуемы и нестабильны, коммандер.
Он откинулся на спинку кресла, оглядываясь на остальных, которые нервно задвигались, и по позам которых было понятно, что они соглашались с мужчиной, но просто не хотели говорить об этом.
— У меня почти идеальный, если не идеальный, послужной список, — сказал он спокойно, выпрямившись.
— Но ваши методы экстремальны, — возразил другой голос.
— Я бы предпочел экстремальные методы мертвым бойцам, — ему пришлось приложить усилие, чтобы оставаться спокойным.
— Вы считали, сколько раз вы чуть не умерли? Количество миссий, которые должны были быть самоубийственными? Коммандер, я начинаю думать, что вы полны решимости стать мучеником за дело ККОН. Некоторые из наших консультантов предположили склонность к самоубийству.
На этот раз он откинулся на спинку стула, не в силах сдержать удивления.
— Склонность к самоубийству, — повторил он. — По-моему, вы все неправильно поняли. У меня нет желания умирать, более того, смерть пугает меня, как и большинство людей. Вот почему мои миссии успешны, потому что я сделаю все, что в моих силах, чтобы не умереть
— Коммандер, единственная причина, по которой мы не отстранили вас от полетов, — это ваша популярность в ГА и ваша интеграция в их командную структуру.
— Отстранили от полетов?! — он сделал еще один глубокий вдох. Нет, надо сохранять спокойствие, они воспримут любую вспышку, даже обоснованную, как признак того, что он нестабилен. — На каких основаниях?
— На каждом основании, коммандер. Во-первых, мы должны отстранить вас просто из-за того, через что вы прошли за последние несколько месяцев: война, заключение, возвращение к проекту «Стальной глаз», инцидент с реактивным ранцем. Вы проявляете неустойчивое поведение как физически, так и эмоционально. Вы недостаточно здоровы, чтобы принимать решения для военного корабля, не говоря уже о всей вселенной.
Он сделал пару глубоких вдохов.
— Отстранить меня было бы ошибкой.
— И почему же?
— Все просто, в космосе я чувствую себя наиболее комфортно. Если оставить меня здесь, на Земле, это только добавит стресса к тому, что у меня уже есть. Это было бы контрпродуктивно.
— Тот факт, что вы это признаете, наглядно показывает, почему вам нельзя доверять.
— Нет. Если вы возьмете кого-то, кто любит лес больше всего на свете, и поместите его в городскую среду, это вызовет у него стресс. Это нормальная человеческая реакция на нахождение в нежелательной среде.
— Это не вам решать, коммандер...
— Конечно, но позвольте освежить вам память, — он медленно встал. — Возможно, вы намереваетесь освободить меня от моих обязанностей или перевести меня на работу, где я не могу причинить вреда, но есть простая реальность, которую вы не учли.
Он положил руки на стол.
— Сейчас я самый ценный человек во вселенной, и это не просто нарциссизм с моей стороны, это логический факт, который я был вынужден принять. Я почти бегло говорю на языках трех инопланетных видов: Дрэв, Врулов и Тецраки, я являюсь стражем одного клана Дрэв и частью второго. После фиаско с гибридами я единственный человек, с которым будет говорить королева адаптидов. Если меня отстранят от полетов, весь родной мир твеков погрузится в хаос. Я знаком и хорошо осведомлен о командной структуре Рунди и о том, как правильно обращаться, взаимодействовать и вносить предложения в совет. Я единственный человек, который может общаться со звездорожденными. Лорд Селзекс будет иметь дело только со мной. У меня есть тысячи ценных контактов, которые в долгу передо мной, собирают информацию и доверяют мне свою жизнь. Я, к сожалению, один из самых популярных мужчин на земле. Если меня отстранят, это вызовет бурю негодования в СМИ и среди гражданского населения. Процент новобранцев незначительно сократится.
Он сделал паузу. Он мог бы продолжить, но ему казалось, что этого было более чем достаточно.
— А не слишком ли высокого вы о себе мнения, коммандер?
— Нет, я просто констатирую вам факты. Если бы я был высокого мнения о себе, я бы просто напомнил вам, что я самый опытный пилот в галактике, у меня больше летных часов, больше времени в симуляциях, и я единственный человек, который может превзойти фрегат бюргов в открытом бою с перегретым варп-ядром.
Никто в комнате не решался заговорить.
— По мере того, как все это будет продолжаться, я буду только набираться опыта, и к тому времени, когда я достигну надлежащего возраста с надлежащей зрелостью, о которой вы все так мечтаете, я буду самым ценным человеком во вселенной.
Больше тишины. Коммандер сел на свое место.
— Последнее дополнение к моему списку. — сказал он тихо. — У меня самый низкий уровень смертности среди всех кораблей ККОН, несмотря на то, что Предвестник находится в эксплуатации дольше всех. Мой корабль имеет самые высокие оценки морального удовлетворения и удовлетворенности работой. Мои люди верны мне, а я верен им, — он посмотрел на сидящих за столом. — Я сделаю все для ККОН и все для своих людей. Вы видели, на что я готов, так что спросите себя, стоит ли терять то, что я могу предложить.
***
Он просто хоткл выплюнуть свой завтрак.
Сыпь начала чесаться, что было нехорошим признаком, но он держал себя в руках во время собрания, в результате которого, пока что, решения отстранить его принято не было.
Он поднялся по трапу и вернулся на корабль, слабо улыбаясь тем, кто проходил мимо.
Ему нужно было вздремнуть, поэтому он направился прямо в свою комнату.
Он уже думал о своей красивой мягкой подушке, когда распахнул дверь, просто намереваясь стянуть пиджак и фуражку и заснуть в форменных штанах, но когда он вошел, он замер.
Одиннадцать пар осуждающих глаз смотрели на него изнутри, и, осмотрев комнату, он увидел открытый ящик, лежащий на полу.
Черт
Черт
Черт
Черт!
Рамирес встал и подошел к нему. Коммандер попытался выдавить улыбку.
— А чего вы все тут собрались? У нас какое-то мероприятие?
Рамирес не улыбнулся, вместо этого схватил его за руку, стянул перчатку и бросил ее на землю.
Маленькие металлические диски засверкали под светом ламп его каюты.
Взгляды по комнате стали еще более осуждающими, но он даже не попытался скрыть крепления. Это должно было случиться рано или поздно, он просто надеялся, что это произойдет позже.
Подняв взгляд, он увидел, что на лице Рамиреса отразилась боль, а не гнев, которого он ожидал.
— Рамирес? — в смятении спросил он, но мужчина прервал его, положив руки ему на плечи, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Казалось, он собирался что-то сказать, но передумал и вместо этого сильно обнял его.
Адам с удивлением погрузился в сокрушительные объятия, чувствуя отчаяние мужчины, когда тот прошептал:
— Адам, пожалуйста, тебе нужна помощь.
Он пытался подобрать слова, но это было труднее, чем он предполагал.
—Пожалуйста, тебе нужна помощь.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все переводы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Тамблер
Ваттпад