18+ (а нужно ли ?)
Известный,прославленный боевой ас Покрышкин
Когда его самолёт подбили, миг (ещё в начале войны) дотянул до наших и сел на вынужденную посадку не выпуская шасси плюхнулся прямо в поле.
Наши все отступали. А Покрышкину было жаль бросать свой самолёт. Безлошадных тогда гоняли в наряды, и на кухню чистить картошку. Со своим самолётом было намного легче. Покрышкин решил прицепить самолёт к грузовику за хвост и так волочить его по дороге, на своих его собственных колёсах. Попросил Покрышкин 5 пехотинцев. Что бы они на руках подняли самолёт вместе с ним, а он выпустил у него шасси. Вокруг паника все отступают. Дали ему всего 3 человек. Моего деда -офицера как самого умного (до войны был учитель) и двух солдат. Дед придумал выкопать ямы под колёсами самолёта. Покрышкин выпустит шасси и самолёт выкатят из этих ям. Получилось, прицепили за хвост к грузовику и поехали. Дорога забита бегущими двигаться сложно. Самолёт с торчащими крыльями -та ещё раскоряка. И затрудняет скорость движения. Ночью заночевали в хате села, через которое проходила дорога. Поужинали, выпили чем хозяйка угостила, от усталости уснули. А Покрышкин ночью, отцепил самолёт, ту ещё - обузу. Бросил его нахер. Спиздил грузовик и съебался по тихому.
А вот так эту историю (и у него абсолютно другая версия) Рассказал сам Покрышкин в своей книге Небо войны
цитирую кусками (кому интересно в интернете есть полные версии, слегка между собой отличающиеся)
Глава 8. Самолет на дорогах
Я услыхал взрыв снарядов. Управление отказало. Самолет пошел к земле. Он уже не подчинялся мне...
С трудом перевалился через борт, соскочил по крылу на землю и, пересиливая боль, побежал в сторону железнодорожной насыпи, к мостику...
На окраине села я увидел наших бойцов с оружием в руках и в касках. Они провели меня по ходу сообщения на свой командный пункт. Командир стрелкового полка, удерживавшего оборону у села Малая Токмачка, выслушал меня и пообещал выделить мне солдат и машину, чтобы вы везти самолет из-под обстрела, но вначале он послал меня на перевязку...
— Подлечился? Ну что ж, бери людей и укатывай свой самолет побыстрее, пока они приутихли.
Командир приказал сержанту, стоявшему возле него, взять солдат, автомашину и отправиться со мной...
В полете МИГ-3 легок и послушен. Одно движение ручки управления изменяет его положение, бросает в переворот. Лежащий на земле с убранными шасси, он тяжел и непокорен. Почти до полуночи возились мы, пытаясь поднять и поставить самолет на колеса, но нам удавалось только переваливать машину с одного крыла на другое...
Поджечь самолет — сейчас тоже было нелегкой задачей. Надо в темноте, под обстрелом возвращаться к нему, поснимать пулеметы, забрать с собой парашют… Иначе у меня не поднимется рука уничтожить свою машину. Но самая правильная мысль, кажется, и осеняет человека в наиболее трудные для него минуты. Почему я пытался поднять самолет на руках, чтобы выпустить шасси? Можно ведь подкопаться под него и таким образом поставить его на колеса! Конечно же, это и легче и быстрее...
Нам понадобилось немного времени, чтобы сделать подкоп под самолет, поставить его на колеса, положить его хвост на кузов. Без промедления наш спаренный агрегат — ЗИС и МИГ — двинулся по дороге на Пологи.
В ночном путешествии с самолетом на прицепе никому из нас не пришлось даже вздремнуть. Переезды, мосты, повороты, встречные машины — везде надо было осмотреться, предупредить, чтобы не задеть крыльями. Продвигались медленно, но без приключений. Только утром остановились у крайней хаты небольшого села...
К Верхнему Токмаку мы подъехали к вечеру и вынуждены были остановиться на самой окраине. Здесь только что побывали вражеские бомбардировщики. Горели хаты, на улице лежали разбитые повозки, лошади. Воронки от больших и малых бомб, казалось, еще дымились. Экипаж нашей машины и наши попутчики бросились подбирать разбросанное взрывом оружие. Я прихватил несколько гранат и полуавтомат, нацепил все это на себя, солдаты затащили в кузов ручной пулемет. На одной из брошенных сломанных повозок сержант-шофер обнаружил бутыль спирта и тоже под всеобщий гул одобрения водворил на машину...
Мы тоже подъехали к незанятой хате. Во дворе увидели хозяйку. Сержант первым выпрыгнул из кабины, очевидно не полагаясь на мое умение завязывать контакты с местным населением. Нам, сидевшим в кузове, был слышен их разговор. Он начал издалека, о трудном времени, о том, что уже почти сутки он и его товарищи ничего не ели. Но хозяйка сразу разрушила все хитросплетения его речи:
— Ой, бидненьки ж мои! То заизжайте ж у двир. Оце тильки перед вечером бомбами таких гарних валашкив побыло. Наварю вам и нажарю. Ижте, бидненьки мои!..
Поужинали мы очень плотно и сытно. Я поручил сержанту распределить, кто и когда будет стоять на посту у машины, он повторил мое приказание и удалился. Попросив разбудить меня на рассвете, я, уставший, сразу уснул. Проснулся я сам и глазам своим не поверил: за окном уже стоял почти день. Машина так и стояла под хатой.
( вмешаюсь в рассказ Покрышкина - сам то он тоже проспал до полудня, и в реальности бросив самолёт, угнал грузовик, погнал на нём догонять уехавших утром своих )
Одеваясь, бросился искать солдат. Неужели покинули меня?
Куда там покинули! Они все блаженно спали у соседей. Я начал их тормошить и ругать. Тут я понял свою роковую ошибку — бутыль-то со спиртом в хату не забрал, она оставалась в машине! Когда я уснул, они, орлы, пили-гуляли почти всю ночь.
Отчитал как следует виновников, пригрозил наказаниями, какие были в моей власти. Да что с этого? Потерянного времени не возвратишь. Машины, тягачи, броневички, стоявшие вчера на площади, на поддержку и дружбу которых мы рассчитывали, уже были далеко отсюда. А в утренней тишине отчетливо слышалась западнее и восточное Большого Токмака гулкая артиллерийская перестрелка.
Что делать? Как быть? Двигаться одному на восток —бессмысленно. Наскочат вражеские мотоциклисты, сразу перестреляют нас, и конец. Патронов у нас очень мало, людей всего пятеро.
Но терять время тоже нельзя. Решаю ехать до ближайшего большого села, расположенного западнее, — до Черниговки. Я запомнил рисунок этого села во время полета над ним: оно узкой полосой тянется по балке на много километров. Не может быть, чтоб там не нашел попутчиков!..
Ехали проселочными дорогами, вдоль посадок. Самолет мой грохотал на крутых поворотах, на переездах через канавы, на спусках. До чего дошло — мотаюсь с ним по степным оврагам… И неизвестно, выкарабкаемся ли мы с ним из этой дыры. Повсюду стреляют, и кажется, что эти звуки сплетаются над тобой, скрещиваются, а ты под ними словно в яме...
...
Только поднялся на гору, заметил в поле небольшую скирдочку.
Пламя охватило солому, загорелся самолет.
Я и моя команда смотрели на это грустное зрелище, пока остов МИГа не привалило жаром от соломы. Потом я вскочил в свою полуторку, сержант в ЗИС. Куда я хотел ехать, наверное, сам себе не отдавал отчета. Может быть, просто подальше от этого села, чтобы не видеть больше костра...
... На моей машине сидит несколько десятков солдат. Они боятся оставить ее, ждут ночи. Я в кабине, думаю о том, какой трудной будет езда в темноте, а водить я умею плоховато. Встав на подножку, спрашиваю:
— Есть среди вас шоферы?
— Есть, — откликается боец.
— Иди сюда, принимай машину!
Шофер-солдат обрадовался такому случаю. Проверив мотор, скаты, он сел за руль и, с благодарностью взглянув на меня, улыбнулся...
(Как ведите, в своёй версии этой истории Покрышкин рассказывает что сжёг самолёт а не бросил. Но возникает вопрос - каким образом он стал владельцем полуторки? Куда делись ОФицер (а не сержант) и два его солдата ? Владельцы этого грузовика )
Виктор Петрович, пожимая мне руку, спросил:
— Что, Покрышкин, на самолет выменял полуторку?
— Почти так, товарищ майор. Тащил МИГ, пока было можно. Пришлось сжечь.
В другой книге была другая версия этого разговора. Наберите в яндексе.
— Что, Покрышкин, на самолет выменял полуторку? — Почти так, товарищ майор. Тащил МИГ, пока было можно. ... Я тоже об этом подумал: «Значит, где-то сел на вынужденную. Такой летчик самолета не бросит»
Ещё кроме истории о встрече с Покрышкиным, дед рассказывал о детях. О трактористе. Ехал трактор в гору и тащил за собой пушку. А тракториста уже убило, он висел на двери свесив руки и голову вниз через окно. А трактор сам ехал и ему было всё равно, что он уже не управляем.
Набрали дети в поле картошки. Разожгли вечером костёр. Сидят пекут картошку в углях. И тут прилетает мина с немецкого миномёта. И точно в костёр. Детей убило всех. А вокруг ходила домашняя сельская живность. Куры, гуси, кот собака. Вся живность осталось целая. Никого не задело. И дед плакал при этом.
Дед был уважаемый человек. К нему каждый вечер приходил председатель колхоза,
и они выпив по рюмочке играли ежедневную партию в шахматы, собственно ручно вырезные из дерева моим дедом.
От деда остались две медали за отвагу. Без номерные. Вначале войны номеров на наградах частенько не было. И орден отечественной войны выданный в 85 году. В подвиг народа http://podvignaroda.ru/?#tab=navHome можете поинтересоваться наградными листами своих дедов, с описанием подвига за что была получена награда. Про медали деда я так нечего там и не узнал. Часть архива утеряно, в части жуткий бардак. В архиве боевые потери, дед числиться как пропавший без вести. Два раза был в плену. Два раза бежал. Дослужил войну до конца а после войны был директором сельской школы. Остался памятный знак коммунист-50 лет.
Когда он это всё мне рассказывал. Я был маленький, мне было не интересно. Про войну знал из телевизора. И там было всё по другому. Всё было круто. Война по телевизору, это бдыщ-бдыщ, и главный герой самый крутой. Только сейчас я стал понимать как это плохо война.
Кто ещё этого не понял - полистайте эти ссылки . Фото военного фотографа https://vk.com/id33332979 и фото списка боевых потерь http://lostarmour.info/
