Давно не было историев про кошищек-гавешищек. Соскучились, наверное. Ну, нате,нате.
Жила была кошищка-гавешищка... нет, ето дрюгая, не та што в прошлый раз. У етой на ухе рыженьки пятнущка и фост в виде восклицательни знака в знак презрени к етаму миру.
И очень ета кошищка блюбила наводить марафет, то есть бегала по всяким салонам кошищкиной крясоты.
То в падлихмахерскую прибежит и арет:
- Чешите мне за ушами! А потом заплетите шерсть на спине колоском! И декалоном попшикайте, который "Тьпуй, чем воняит?!" назувается.
То в когтикюрошную прибежит и все диваны там у них в клочья раздерет. Когтекюрошная ето как маникюр-педикюр для ликалепни животнов.
То на массаж морды прибежит и лежит балдеет аж слюни из рота.
Вощим, каждый день кошищка-гавешищка наяривала по салонам.
Хорошо, што у кошищков все бесплатно, а то разорилась бы нафиг.
А вышло так, што никчемни стояли поперек дороги красоты кошищки-гавешищки. Но не специяльно, а значит под видом бесконещни блюбви.
Только кошищка себе велики трудами соорудит дреды на пушисти штанищках, как никчемни тут как тут. Стоят, ножницами клацают:
- Иди сюда, кошищка, сейчас мы тебе клац-клац будем делоть. И помыть тебя нада, а то ты воняиш.
- Лапы прочь от моей крясоты, мымры и самодуры! - шипит кошищка и когти показуит. - Я вас всех щаз порву нафиг!
Только ети никчемни очень уперти были, сидят потом все в кровави бинтах и пластырях, как египетски мумии, зато колтуны подстригли. Камикадзе вощим.
И вот однажды кошищка-гавешищка пошла по салонам и особенно хорошо потрюдилась над своей крясотой. И шерсть дыбом по последи моде поставила, и когти наточила, и в мусорни ведре повалялась для непередаваеми ароматов молодости и свободы, и в пыли напудрилась, и даже наклеещку от апельсина себе на лоб налепила. Ты тоже так делоиш, но тебе не очень идет.
Посмотрела на себя в зеркало кошищка-гавешищка и чуть в обморок не упала от такой ликалепности:
- Ой, люли-люли, кокой красиви кошищка!
А потом подумала:
- Ето если я чуть в обморок не упала, то што же с моими никчемни будет? Их же совсем закоротить может от восторгов. Может даже дым из ушей пойти. Не пойду значит сивоня домой, буду шляться и всех радовать своей крясотой.
И пошла шляться по кошищкиным кафе и теятрам. Первые пять часа хорошо было, а потом притомилась. Нашла какую-то уютни коробощку да и заснула там.
А никчемни тем временем потеряли кошищку. Неть, не так надо. А никчемни тем временем потеряли в квартири кухню и тувалет. Всем известно, што никчемни не могут сами найти ети очень нужные помещения. Паетаму кошищки их водят и показуют, как Сусанины. Только толку никакого, потовошто у никчемни память как у рыбок.
Вощим бродят по квартири никчемни и арут:
- Гиде наша кошищка? Мы кущоц хочим! Мы писить хочим! Памагити!!!!!!!!!!!
Всю нощ так арали и плакали. Так што, когда кошищка заколебалась гулять внаружи и решила все-таки ощастливить всех своим возвращением, (тембольи кваритра на ее записяна ваще-та), никчемни плакали от радостей.
Схватили кошищку и давай ее гладить-цулувать, давай сосисощки в рот ей сувать:
- Какиш ты красивая! Какаиш ты самая люччи на свете и даже в космоси!
- Апутити! Вы мне так наклеещку на лбу помнети! - отпихивалась от их пуцулев кошищка-гавешищка.
- Прости нас, кошищка-гавешищка за наше такое несознательни поведение, мымрость и самодурство. Ходи с колтунами, в пыли и воняй скока хочиш! Тока умоляем тебя, показуй скорее гиде тутова кухня и тувалет.
- Давно бы так. - хмыкнула кошищка и конещно же показала, гиде чиво.
Патавошто она была изнутрии добри, хотя хорошо ето скрывала.
С тех пор у кошищки-гавешищки никто поперек красоты не становился. Купили себе никчемни прищепки на нос и терпели и декалоны вонющи, и колтуны. А наклеещки от апельсинов тоже себе на лоб налепили. Вот ведь повторющки какие, тьпуй на них!