Многие тут говорят, что в СССР не было недостатков. Может, конечно, и так – но вот особенности были!
І.
Один мой приятель надумал жениться. Возраст поджимал, скоро тридцать, а, можно сказать, нецелованный. Ну, не то, чтобы совсем уж нет, но как в песне – «и не то, чтобы да». Мы одобрили решение, сами уже давно прошли через это, некоторые дважды. «Давай, Василий, у меня коляска на балконе пятый год стоит, тебя дожидается!» Другие вспомнили про деревянные сборные кроватки, трёхколёсные велосипеды и милые комбинезончики, ставшие маленькими. Они добавляли смысла в женитьбу – всё же некоторый дефицит в стране наблюдался, а вещи хорошие.
В общем, радостный Вася уже через час звонил в дверь красавице Инге.
ІІ.
Ничего не объясняя, он вытащил Ингу на улицу и уже там стал жарко и взволнованно оправдывать причину вторжения. Инга таяла, но боялась папу. Моисей Маркович был деканом их факультета. Он снисходительно наблюдал за флиртом дочери с лысеющим заочником и ждал. Поэтому, когда влюблённые явились пред грустными очами папы Инги, тот немного театрально воскликнул: «Нет, я подразумевал совсем иной финал!» О чём он мечтал, Моисей Маркович так и не сказал; он закрыл глаза и стал умирать.
Все забегали, романтизм и эффект сюрприза увяли.
ІІІ.
Прошёл месяц, может, больше. Как-то подписывая у декана справку, Василий вдруг услышал тихий ангельский голос: «Если и жениться, то только до конца месяца, я не могу всё время иметь напряжение. Но! Только именно в Центральном дворце, мы не совсем уже». Вася огляделся. В кабинете они были вдвоём. «Это вы мне, Моисей Маркович?» «Ну, а кто тут, по-вашему, есчо сильно хочет жениться?»
«Дак это, я побежал?»
Вася пулей выскочил из деканата, не обратив внимания на страшное условие, поставленное ММ – на календаре было 22-ое!
А конец месяца - вот он!
IV.
Закинуть заявление на регистрацию брака оказалось делом непростым. На ступеньках Дворца бракосочетаний сотня хмурых и неженатых альфа-самцов посмотрела на Васю двумястами ненавидящими глазами. Очередь уходила головой в небеса, Василия с улыбками разглядывали бисквитные купидоны над входом в закрытые огромные двери святилища. Крайний в очереди сказал: «Уже на конец того месяца принимают, дармоеды!», и сплюнул на ковровую дорожку.
Вася потух. Он покинул печальные своды и вышел на набережную. Всё, что они с Ингой задумали в своей жизни, уплывало как окурок, несущийся по волнам к близкому морю.
V.
«Не грусти, друг! Всё можно поправить!» – белобрысый в джинсах «Lee» угощал его «Мальборо». «По залёту торопишься?» Сленг незнакомца был понятен, но Василий не спешил с ответом. Закурили. «Смотри, тут один отказался, есть место на 10-ое следующего месяца. 50 рублей». Вася не дрогнул, только затянулся так, что пальцы обжёг – за 50 рублей он планировал купить обручальные кольца. Не сверх, но нормальные, средней толщины. Беда в том, что их продавали только по справке-приглашению Центрального дворца бракосочетаний или ЗАГСа в магазине-салоне для новобрачных. Нет справки – нет колец. Не попляшешь.
«Да нет, я тут так. Гуляю», – щёлкнул окурком Василий.
Белобрысый странно посмотрел на него и стремительно исчез.
VI.
Одна только Инга понимала Васины страдания. «Ну, давай, Васюнчик, я уговорю папу, чтобы в ЗАГСе, на Ленина. Там тоже красиво, и не думаю, чтобы такие очереди!»
Но Василий был не просто так, он был из Запорожья родом, и гордость казацкая, ковыльная вольница Дикого поля не могли отступить перед заветом будущего тестя-декана: «Только Центральный…»
«Нет!!!», – в сердцах крикнул он, да так, что зашумели дубравы, Днепр на секунду остановил своё течение, на баштане полопались кавуны, а над древней Хортицей пронеслось: «Добре, сынку, добре!»
Инга, его любовь, его сокровище на всю жизнь, плакала, и её прелестный маленький платочек, ставший за секунду мокрым, отрезвил Василия.
Он зажал в руке оба паспорта и решительно направился понятно куда.
VII.
Очередь, это живое существо, будто никуда и не расходилась. Там были железные советские парни, лишённые чувства голода, усталости, мочевого пузыря, чего-угодно – только не веры в завтрашний день. Василий прошёл к дверям и сорвал листок с фамилиями брачующихся. «Э, ты чё?» – возник обязательный общественник, но Вася сжёг его взглядом и скрылся за высоченными дверьми.
«Мужчина, выйдите, тут очередь и порядок, а вы мешаете? Мешаете, понял?» Регистратор с квадратными глазами БТР-ом шла на Васю из-за ритуального стола.
«Товарищ! Вот, смотрите, что тут натворили», – возмущённо начал Вася, вручая ей список. «Я первым записан, а меня не пускают! Я человек хотя и смирный, но в этом вопросе, конечно, пришлось немного вспылить, так что заранее извините! Потому что кто-то не понял, а я что – семьи должен лишиться или как?»
«Где вы первым, мужчина? Это день недели написан, суббота!»
«Нет», – сказал Вася, и впервые за много дней улыбнулся. «Ошибка! Это я записан!» И протянул остывающей регистраторше свой паспорт.
Суббота Василий Николаевич – значилось в серпастом и молоткастом.
* * *
В общем, записали наших молодых на конец следующего месяца. Василий очередь тут же продал, и, немного доплатив белобрысому, купил на 30-ое этого – как тесть настаивал!
Вот такая история.
ааа
