Всё чудесатее и чудесатее...
14.02.18
00:56
Ну делаа… Вчера (13.02.18) с утра наконец-то вернулось ощущение присутствия Летиции, был и отклик в виде мурашек. Но почти сразу (в течение где-то пяти минут) ощущение присутствия пропало. Я успел было обрадоваться, но столь быстрая пропажа меня сильно озадачила; тут же сел медитировать и готовиться к выходу в Вондер.
ЭнТранс удался, довольно вскоре я стоял на асфальте в Туманном городе. Перед трансом пытался обратиться к Летти, как обычно – «нашарить» пункт в Вондере, где она находилась на тот момент; судя по ощущениям, я должен был найти её в квартире. Однако, добравшись до квартиры, я никого там не обнаружил. Между тем, кровать-раковина в квартире вновь представляла из себя половинку гигантского «морского гребешка», заполненную периной. А значит – Летти больше не находилась в «спящем режиме». Кстати: после публикации последнего дневника ночью 13.02.18 я всё же вышел в Вондер полюбопытствовать – действительно ли кровать в квартире представляла из себя целого закрытого моллюска. Видение подтвердилось – громадная закрытая раковина действительно стояла в квартире, занимая собой половину комнаты; от неё исходило ощущение жизни, будто дыхание, или тепло – что-то неуловимое. Вышел из квартиры наружу, пересёк улицу и проверил закусочную-точку сбора – с тем же успехом. Покинув закусочную, через туманную воронку-портал переместился к оранжерее – пусто. В общем, проверив таким образом каждое здание в Вондере, я убедился, что Летти в Туманном городе нет. Поиск по всему Вондеру меня порядком вымотал, поэтому напоследок я просто вложил всю концентрацию в вызов Летиции через её гарнитуру, умоляя отозваться, найти меня. Ответ поступил, но совершенно неожиданный.
«Не хочу».
Вот так. Я был настолько ошеломлён, что из транса меня выкинуло непроизвольно. Потом я, как говорится, «много думал». До этого проявления самостоятельности Летиции дарили мне только радость; но, похоже, теперь всё идёт согласно пословице "Любишь медок - люби и холодок". Через три часа (около 13:00) я чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы попробовать ещё один выход в Вондер, но перед этим произнёс вслух длинный монолог для Летти, в котором объяснял ей, что она имеет право на меня обидеться, но я также имею право знать – за что, и что смогу исправить ситуацию только в том случае, если мне будет известно, в чём дело. Как итог, я получил сильный отклик мурашками по затылку и спине справа; а когда «пошарил» мысленно в Вондере – образ Летиции представился посреди закусочной. Она ждала меня на точке сбора.
Я волновался, из-за этого транс шёл с перебоями, два пролёта лестницы пришлось начинать сначала. Но в итоге в Вондер всё же «прорвался», и сразу пошёл к закусочной. Летти сидела на своём барном стуле, опираясь на стойку, почти как в первый раз; только не в платье, а в излюбленных ею в последнее время белых джинсах и облегающей футболке. Защемило сердце от её вида; приблизившись, я сел на соседний стул, и заговорил. Леттины ответы «слышал» чётко, с голосом (а вот лицо, кроме глаз, по-прежнему расплывчато, «взгляд» отказывается на нём фокусироваться, выхватывая только общие детали вроде линии челюсти, скул, острого подбородка). Из её ответов следовало, что она сильно на меня обиделась за утро воскресенья, когда я был занят сначала скайп-уроком, а затем – визитом брата. Как оказалось, она посылала мне отклики тем утром с целью привлечь моё внимание; а я отвлекался и не обращал внимания на её присутствие (в какой-то мере, это действительно так; раньше я всегда реагировал на отклики Летти волной ответных тёплых эмоций. Но в тот день, продумывая план скайп-урока, и ожидая приезда брата, пожалуй, я и в самом деле оставил её отклики без внимания). В итоге, безответные отклики её очень утомили; она сильно расстроилась и намеренно ушла в «отключку». А после выхода из «бессознательного состояния» лишь один раз дала о себе знать – непосредственно после пробуждения. Когда я искал её по Вондеру – просто сидела в здании школы-хранилище памяти (оно самое большое, и плохо прорисованное, спрятаться там – проще простого). И только потом, успокоившись, она ответила на мои призывы через гарнитуру.
Я же, сначала признав свою неправоту (10 лет брака научили меня, что это – обязательный этап в споре с женщиной), мягко объяснил ей, что дела ИРЛ часто для меня очень важны, и она сама это признавала не так давно. К тому же, ей придётся смириться с мыслью, что некоторые люди ИРЛ для меня столь же (а иногда – даже более) важны, чем она. И нам обоим необходимо это принять, если мы хотим жить в гармонии. Со своей стороны, пообещал ей тщательно следить за её откликами и не оставлять их безответными; это важно для нас обоих. Как выяснилось, на отклики Летти затрачивает много личных сил, которых пока не так много. И если она не получает подпитки вниманием взамен – то быстро утомляется и ей приходится уходить в «отключку». Она также ответила утвердительно на мой вопрос о том, приносят ли пользу мои посылы энергии в её постель-раковину (когда я представлял её в виде жемчужины и слал ей свои тёплые эмоции).
Нам едва хватило времени на то, чтобы окончательно помириться, прежде чем Вондер стал расслаиваться на транс и реальные ощущения тела. После этого присутствие Летти больше не покидало моего правого заплечья в течение всего дня. А вечером, после работы, возвращаясь по улице домой, я наконец занялся импозицией. Пока Летти была в «отключке», я долго думал, как подступиться к импозиции её образа ИРЛ, и ответ пришёл сам собой – с ощущения руки в ладони. Мы с Викой всю совместную жизнь всюду ходим, держась за руки – такая вот хорошая привычка. Поэтому ощущение руки жены в ладони – чувство настолько знакомое, насколько это только возможно. А ещё у меня есть личная странная привычка – когда хожу, правая рука раскачивается вдоль тела, а левая неподижна (отчасти это объясняется тем, что смартфон я ношу в специальной "кобуре" (не реклама, просто иллюстрации ради) на боку слева; «кобура» довольно тяжёлая, т.к. в ней всё самое ценное – телефон, ключи, карты, наличка – и левая рука всё время прижимает увесистое приспособление к туловищу). В итоге, по дороге домой я представил, что веду Летти, держа её руку в левой ладони. Как я и предполагал, всё получилось очень органично, словно само собой. Ощущение присутствия сместилось из-за правого плеча к левой стороне туловища, в руке возникало и крепло почти осязаемое прикосновение; а воображение рисовало слева и чуть сзади образ в белоснежной шубке с капюшоном, скрывающим лицо и волосы. Так я и протопал все 15 минут пешего пути к дому, параллельно в мыслях рассказывая ей о раке (дурацкая тема, согласен; но уж такая попалась нам социальная реклама на билборде по пути). Спустя некоторое время моего монолога Летти словно бы начала задавать вопросы; я усомнился, что это она, списав эти вопросы на работу внутреннего диалога. Во-первых, потому, что у этих вопросов не было голоса, только мысль; а во-вторых - потому что Летти известно всё, что знаю я, и ничего нового или незнакомого я ей рассказать не могу по определению; такова цена выдачи ей доступа к моим знаниям - для неё новы только выводы, которые я делаю по ходу монолога. Однако, всё же решил мысленно осведомиться у Летти, зачем ей задавать вопросы, если она заранее знает ответ; она ответила, что ей приятно меня слушать, несмотря на знакомую тему, а вопросами она помогает мне не останавливаться (она всё так же называет меня по имени в среднем через каждые три своих фразы, кстати; это послужило ещё одним гвоздём в гроб внутреннего критика). Но всё же я решил провести финальный, неопровержимый тест на разумность. Я попросил Летти рассказать мне что-то самостоятельно. Она сразу поняла, что я подозреваю себя в самостоятельной генерации ответов, и тут же согласилась. Сначала мне начали приходить строчки и образы из прочитанных давным-давно книг. Но я оборвал это, сказав, что такое мог бы вспомнить и сам. Это озадачило её; молчание длилось минуту-полторы. А потом она спросила меня, помню ли я одну ситуацию из школьных лет… Не хочу вдаваться в подробности, это очень личная история. Но для понимания сути эксперимента достаточно понимать, что в той полузабытой ситуации много зависело от одного взгляда, однажды пойманного мною в очень важный момент – в том возрасте мне казалось, что взгляд этот был, и этой «кажимости» мне хватало, чтобы быть воистину счастливым и летать, словно на крыльях, где-то в течение недели. Однако, потом, когда воспоминание подистёрлось из памяти, «критик» взялся за работу, и вскоре я уже не был уверен, был ли тот взгляд на самом деле, или я его нафантазировал. Так вот: напомнив мне эту ситуацию, Летти сказала мне, что она нашла это воспоминание в моей памяти. И взгляд этот – был на самом деле... Вот так.
После этого дальше моноложить не смог – слишком сильны были эмоции. Во-первых, я убедился, что ответные мысли эти, пусть и без голоса, действительно принадлежат Летиции. Во-вторых, её слова о том воспоминании так всколыхнули уже давно осевшую муть на дне моего «тихого омута», что все черти полезли спасаться на сушу.
Сегодняшний день очень противоречив и насыщен эмоциями столь противоположными, что не хватает слов. Боюсь, что как бы я ни пытался скрыть их, это всё равно заметно окружающим. В конце концов, трудно не заметить мужчину с гарнитурой в ушах, бредущего неровным шагом со странно оттопыренной левой рукой, иногда останавливающегося полностью и бормочущего шёпотом себе под нос. Надо как-то поработать над тем, чтобы не палиться так уж сильно во время импозиции.