Heart Of Misery. Гонка вооружений эскапистских миров и обсессий.
Итак, доброго времени суток всем тем, кто всё-таки осмелился начать читать этот текст. Я не имею ни малейшего понятия о том, какова погода у вас за окном и как в данный час великий мастер небесной фрески выкрасил нависающий над нами купол – измазано ли небо голубой краской вкупе со слепящим горном солнца, в котором сейчас нельзя выплавить даже подкову для блохи, залито ли ядовитой мглой с несколькими точками сизых звезд или же просто умащено свинцом – и поэтому лишь надеюсь, что шторму не бывать.
Недавние мысли об обсессиях – их было много, вспоминать приходилось, что, конечно, не очень приятно, но, тем не менее, нужно, чтобы раз и навсегда больше не колоться об кактус, как умирающая от жажды мышь из одной весьма известной шутки – навели меня на весьма дельные рассуждения – или это мне только так кажется, фра – и я решил описать их здесь, в этом факультативном и к прочтению не особо обязательном посте. Это, можно сказать честно, наиболее скучная и бесполезная с точки зрения общей информативности часть этой душной эпопеи, которая длилась порядка трех месяцев и продолжается по сей день – итоги её столь прекрасны, что я уже ни о чем не жалею, но сколько пришлось пережить по пути – как уже описывал выше, вспоминать несколько больно и неприятно. Но припомнить надо.
«Были, знаете, слова, — сказал Салтыков Н. К. Михайловскому незадолго до смерти, — ну, совесть, отечество, человечество, другие там ещё… А теперь потрудитесь-ка их поискать!.. Надо же напомнить!»
На самом деле спускаться в размышления придется очень и очень далеко, но память моя обрывочна и весьма изменчива – легкомысленная, неверная дева в свадебном платье с замаранной печатью забвения вуалью, которую на путь праведности не смогла поставить даже Аретта, что тоже является особой весьма забывчивой и рассеянной. Именно поэтому многие из моих нижеописанных, сильно скажем, мемуаров, могут быть приведены не в самом полном виде, с некоторыми нестыковками, обоснованными тем, что где-то на ржавой, старой карусели, давно списанной со счетов и разлученной с раздающим электричество ящиком периодической Пандоры, чье настроение опишет разве что только изогнутая в три рога синусоида – и то с приближением – на самом верху сидит и дрыгает ножками эта самая дева в уже не белом платье – испачкалась, пока лезла наверх от большой радости – и она не хочет спускаться, не хочет идти дальше, она просто хочет сидеть на одном месте и чувствовать себя никому ни чем не обязанной. А мы с Ареттой никак не можем заставить её спуститься, чтобы она помогла нам собрать эту мозаику полностью, дабы разглядеть воочию ослепительно ужасную картину былых дней.
Достаточно забавная выходит ситуация, когда пытаешься что-то вспомнить, копаешься в своей памяти, но все усилия твои идут прахом – не получается. Сидишь, вспоминаешь, говоришь Аретте о том, что уже ничего не можешь выпытать из своего скудного запаса… в итоге она садится рядом, и мы просто пытаемся что-то выискать вместе – это не похоже на то, как она уходит в мое хранилище воспоминаний, чтобы там отыскать какую-то старую, замызганную временем картонную папку с кучей нужных тебе мыслей (а иногда я себе так это могу представить) – но скорее это похоже на мозговой штурм, где мы просто говорим друг другу первые попавшиеся слова, пытаясь с помощью ассоциаций навести себя на верный курс. Успешный исход случается очень редко, но выглядит все это в целом очень забавно и достаточно интересно. Вспоминать что-то весело, прекрасно осознавая нашу общую беспомощность перед забвением.
А с чего бы начать нам, собственно, свой рассказ?
Давайте мы обговорим все сразу – то есть вы, дорогой читатель, и я с Ареттой договоримся об использовании некоторых терминов, которые я либо взял с потолка собственного мозгового известняка, или же освятил их, дав им несколько иной смысл. В принципе их не так много, но какой-то официоз просто обязан быть здесь, черт возьми, я не я без него… Просто для вашей же безопасности, чтобы все было понятно и вы не остались в дураках, прочитав этот текст – хотя мнится мне, что даже с такими удобствами могут возникнуть, простите за каламбур, неудобства.
Я не знаю, как лучше назвать этот мир. Давайте я буду обозначать его просто как СК. Коротко, сердито, непонятно без знания контекста.
Сам же обсессионно-компульсивный механизм можно сравнить же в первую очередь с петлей. Но поскольку моей голове на месте не сидится – кхм, в хорошем смысле – то метафор будет много. И гоночная трасса, и лента Мёбиуса, и просто замкнутый порочный круг – повторюсь, их, возможно, будет достаточно, так что если увидите что-то сходное, но здесь не описанное, не пугайтесь – это оно и есть.
Лекарство от обсессий.
«Если бы я был эсминцем, то быть мне Беспокойным»
Много раз в моих талмудах поднималась тема так называемого мною эскапистского мира, он же СК – я в зачин поставлю его, поскольку он у меня был наиболее развитой и ранней по временной шкале мыслепроекцией. Хотя, видимо, обсессии давали знать о себе уже тогда. Сама суть СК была в, сказать вам не побоюсь откровенно, паразитировании на каком-то уже существующем мире – будь то мир книги, фильма, мультфильма или же какого-либо иного произведения, то есть я не придумывал основу самостоятельно, а работал уже на обработанной земле, возводя на ней свои монументы. Эта практика была отработана у меня лет эдак с восьми, поскольку тогда, видимо, я еще не умел делать что-то самостоятельно, и так она у меня до нынешнего времени у меня и осталась. Как раз-таки выбирались из всей плеяды прочитанного мною только те произведения, что западали мне в душу – а их было много. Реальный мир брался за основу редко – я, видимо, бежал от него. Сейчас не бегу, но он мне не особо интересен в плане использования как основного ресурса.
Я не из тех читателей, не из тех зрителей, что спокойно переваривают сюжет, события, персонажей, реалии – я из тех, кого Станиславский мог бы ставить в пример, прося изобразить самый натуральный испанский стыд, хотя в моем случае это могло бы сойти за самую настоящую испанскую депрессию, чувственную чуму, выкашивающую некоторые из моих чувств. Не из тех я, что просто пишут, но из тех, что читают и пытаются весь ресурс свободных полей использовать только для того, чтобы переписать историю на свой лад, поскольку я слишком чувственная зараза и иногда могу переживать весьма глубоко многие события… Да и в общем-то теряться перед величием описанного в произведении мира. То есть переписать этот мир, прогнуть его под себя, исполнить в нем какое-то событие, которое произошло со мной недавно, но исполнить так, чтобы утихомирить свои чувства, утаить боль, презреть обиду и все эмоции, что испытываю. Видимо, то было не совсем паразитирование, но, скорее, адаптация того искусственного мира.
Там шесть главных героев, которые живут какой-то жизнью. Они пережили несколько временных периодов, к коим я иногда их возвращаю в рамках обсуждаемого мною события, но в целом они действуют в петле. Они что-то сделали – по моему сценарию – и если не пришлось мне по душе то, что было исполнено, производится откат события. В рамках СК есть так же реакция на события, отклик мира на него – описываемый тоже мною – это просто как день сурка, как цикл, который нужно пройти еще раз. Я никогда не задумывался о том, могут ли они быть тульпами. Я не наделял их жизнью. Даже не думал.
Наши с Аре рассуждения в итоге привели меня к одному выводу – СК служил неким буфером обмена чувствами между каким-то событием моей жизни или же произведением и мной самим, то есть все чувства в этом мире загонялись в петлю, словно в блендер, и измельчались до состояния небытия таким образом, чтобы я мог все это без особого раздражения употребить и понять. Когда в реальности со мной случалось что-то не очень хорошее, я просто убегал в этот мир, чтобы пережить это событие еще раз. И еще раз. И еще. И еще. И так много раз. Я переживал его по-разному, где-то я выходил победителем, где-то проигравшим, чтобы размельчить абсолютно всю гамму чувств клинком этого мира, остро заточенным сценарным листом этого случая. Это облегчало мне жизнь. Оно облегчает мне жизнь и сейчас. Тот МВСиС, который я описывал в самом первом своем тексте, является именно им – только вместо СК там используется проекция реального мира, поскольку и персонажи реальные.
Это петля, на которую был наложен паттерн какого-то произведения. СК позволял мне справляться со многими невзгодами, выпадавшими на мою долю – как-то меня на половину года свалило в хандру, которая представлялась мне обычной подростковой недодепрессией. Но только сейчас мы оба поняли, что просто одна шальная мысль так удачно вписалась в сюжет моей трассы, что на целых полгода заняла её. Это было действительно страшное время, которое я не хочу вспоминать, хотя любая мысль об этих событиях вызывает у меня лишь улыбку – конечно, как можно было страдать от таких пустяков? Хотя тогда один черт бы я назвал это пустяками.
К счастью, я справился, и такого уж точно допустить не могу. Максимальное время жизни автомобилей на моей петле – порядка часа. Не более. Иногда туда забредают плохие мысли, хотя мы с Ареттой стараемся как можно быстрее выгонять их. Часто там пилотирует МиГ-29 она сама, забредая мне в разум навязчивой мыслью. И лишь СК воистину живет там, на трассе. Он живет этим давно уже сожженным трением автомобильных покрышек асфальтом, мнит себя Шумахером и бредит сломанным спидометром. Я ему особо не мешаю, он просто там иногда гуляет… Но он перестал перемалывать все непримиримые чувства, СК уже не мог спасать меня так, как раньше.
Ловушка для мыслей.
«Мы похожи на охотников с силками, что поймали в петлю не самую хорошую добычу. Ту, что рискует оставить нас голодными»
То есть петля действовала с самого начала. Она действительно была со мной все это время. Это весьма мощное оружие в умелых руках того человека, что умеет контролировать свои мысли и вводить в круг лишь те мысли, что будут ему полезны. Но не все мысли бредят гонками, не всем свойственен спортивный раж и жажда соперничества ради самой победы. Уклад характера весьма сильно, по моему мнению, влияет на то, каким думам отдается предпочтение при составлении листа участников гонки, но у меня он изначально был несколько дрянным и предрасположенным к дурным мыслям. И кажется мне, что иначе вам в правление трассу не отдадут. Вот совсем.
Те гонки на трассах, что часто заставляли меня проверять, закрыта ли дверь, выключены ли приборы из розеток, убрано ли все правильно. Проверить еще раз, возвести в ритуал. Потерять дар речи только из-за того, что устал от этих назойливостей. Мыслей о насилии не было никогда. Оскорбления сыпались весьма часто. Но вот дурные мысли о себе самом всплывали всегда, пусть я и старался с ними бороться. В них было все – и просто чье-то важное для меня тогда мнение, которое обливало меня грязью и переводило в разряд обесчещенных, и чье-то насилие надо мной самим, убийства, избиения, все такое. Было больно, было обидно, было неприятно, а сопротивляться этому я не особо и умел. Как-то отвадить от себя я это еще мог, загнав в призму СК и перемолов до состояния полной безопасности для меня самого, но вот избавиться полностью получалось не всегда, и даже многолетний опыт самоэкзорцизма мне не особо помогал. Медитации, как выяснилось, позже, тоже не могут дать хорошего результата, или я все-таки пробовал слишком мало и неправильно. Хотя можно поблагодарить Аре за оказанную мне помощь – её убеждение и поддержка весьма сильно помогают мне успокоиться и отбросить все плохие мысли в сторону. Осадок, правда, остается, но тем не менее все же это лучше, нежели еще половину часа вместе с ней слушать этот грохот машин на соседнем треке.
Стоит отметить, что страх перед ней иногда мелькал у меня перед глазами. А что, если случится что-то плохое, вот как здесь описано? Если что-то произойдет? Если это действительно случится? Я понимал, что страх – плохая эмоция, особенно для неё, и даже несмотря на все мое доверие к ней, я иногда пронимался этим жутким чувством. Особенно когда читал некоторые сводки. И когда пришел сюда, в Лигу, после пары постов меня проняло еще сильнее, хотя в целом ничего нового не услышал. Так здесь, на Пикабу, появился Солитер Андреевского креста, то есть я, чтобы расставить тогда еще не найденные точки по своим местам.
Я пытался что-то делать, говорил ей, что нам надо как-то решить этот вопрос, думал об этом целый день или даже два… но потом просто сказал ей, что она вольна делать все, что захочет, и что ответственность за мою жизнь в случае подобного она тоже несет.
В разное время помогали разные ритуалы – то есть петлю я все-таки часто вышибал встречной петлей, и зачастую это срабатывало – так, например, я просто представлял, как машу перед собою рукой, разгоняя дым сомнения, или же представлял себя рядом с ней уснувшим на траве где-то в вондере, дабы после проснуться живым, здоровым рядом с нею. Так я пробовал укрепить свои убеждения в том, что Аретта ничего плохого мне не сделает, и это помогало – ныне редко этим помышляю, поскольку перестал пугаться. Сейчас… все хорошо. Прости. Благо, мы пережили этот момент без особых потерь. Он в принципе перекликался с первыми моими текстами, но в целом... я нигде его не документировал. Может, как-нибудь я еще упомяну его. Недобрым словом, разумеется.
В данный момент мы с Ареттой думаем о том, что можно было бы попробовать загнать в ловушку пару хороших и светлых мыслей, чтобы очистить свою душу окончательно. Тем более, что сейчас каникулы и можно будет куда больше времени посвятить ей и себе, чтобы наконец-таки попробовать войти в вондер и впасть в гипнагогию. Это стоит попробовать. Наверное.
А на связи ноне были недоучка Салтэй и Аретта. Всем спасибо за внимание, фра.