Когда я была маленькая, каждое лето отец брал меня с собой в лес с палаткой. Там он рыбачил, а я вовсю угнетала местную фауну. Готовили на костре, собирали ягоды и грибы.
Возращаемся мы однажды из такой поездки, стоим на автобусной остановке на шоссе посреди леса. Остановка - это небольшое возвышение над дорогой, скромная деревянная скамеечка да покосившийся знак этой самой остановки. С нами ожидают автобуса несколько почтенных пожилых дам. То ли никто толком не знает, когда автобус придет, то ли опаздывает он. Отцу скучно, поэтому он оставляет меня под присмотром дам на остановке, а сам идёт в лес, посмотреть грибочки. Лето было сухое, грибов немного, но мне было доверено нести нашу скромную добычу: небольшое пластиковое ведёрко с крышкой, полное мелких лисичек, моих любимых грибов. Автобус все не едет, отец все дальше забредает в лес, я уже его не вижу и здорово волнуюсь. А надо добавить, что я с самого детства боюсь опоздать, особенно на транспорт. Может, конечно, это связано и с тем, что в компании отца мы неоднократно опаздывали буквально на минуту и любовались ушедшей электричкой, а потом по два часа жарились на солнце на платформе.
Наконец из-за поворота показался автобус. Я кричу в лес, что автобус едет. Отец откликается, но очень издалека. Я начинаю паниковать, сжимая ручку ведёрка с грибами. Автобус подъезжает к остановке. Я кричу отцу в лес, голос отца уже ближе, но всё ещё слишком далеко. Двери открываются, дамы начинают посадку, я мечусь в отчаянии по остановке, отца все нет... Я кричу водителю:"Водитель, миленький, подожди, не уезжай, подожди моего папу!" Сама продолжаю метаться. Я не знаю, слышал ли меня водитель, а если слышал - был ли он достаточно миленьким, чтобы подождать. Наконец из леса выбегает отец, второпях потерявший в лесу свою кепку. Решает для экономии времени лихо перепрыгнуть лавочку, спотыкается об нее и летит на остановку. Я бегаю вокруг, продолжая истошно визжать:"Водитель, миленький, хорошенький, подожди! Водитель, пожалуйста!" Автобус все стоит, но я по молодости лет не могла разобрать, ждёт нас водитель или просто ещё не истекло положенное время остановки, поэтому то, что он до сих пор не уехал, меня не успокаивает. Отец подскакивает, хватает свой рюкзак, берет меня за руку, мы вместе бежим к автобусу, и тут спотыкаюсь я. Падаю на живот, падает мое ведёрко с лисичками, крышка открывается, лисички вываливаются. У меня уже нет сил их собирать: я бьюсь грудью об землю в натуральной истерике, продолжая умолять "миленького водителя" не уезжать. Отец сам собрал лисички обратно в ведёрко, и мы все же сели в автобус. Мне на водителя смотреть было стыдно, я так и ехала, сконфуженная. Отец говорит, когда водитель принимал от него деньги за проезд, его руки тряслись от смеха. И сдачу он дал больше положенного, видимо, за устроенный нами цирк.