Этот свойство человека делать интуитивные оценки и игнорировать малый размер статистической выборки.

«Мы представляем на обсуждение тезис о том, что люди рассматривают выборку отобранную случайным образом из совокупности как высоко репрезентативную, то есть подобную всей совокупности во всех существенных характеристиках.

Следовательно, они ожидают, что любые две выборки, взятые из ограниченной совокупности, будут более подобны друг другу и совокупности, чем предполагает теория выборок, по крайней мере, для малых выборок.

Тенденция расценивать выборку как репрезентативную наблюдается в самых разнообразных ситуациях. Когда тестируемых просят создать случайную последовательность гипотетических подбрасываний монеты, например, они создают последовательности, где пропорция «орла» на любом коротком отрезке гораздо ближе к 0.50, чем предсказала бы теория вероятности […]

Таким образом, каждый отрезок полученной последовательности высоко репрезентативен по отношению к «справедливости» монеты. Подобные эффекты наблюдаются, когда тестируемые последовательно предсказывают события в созданном случайным образом ряде событий, как в экспериментах по изучению вероятности […] или в других последовательных играх с шансами. Тестируемые действуют так, как будто, каждый отрезок случайной последовательности должен отражать правильную пропорцию: если последовательность отклонилась от пропорции во всей совокупности, ожидается корректирующее отклонение в другом направлении. Это получило название ошибки игрока казино.

Суть ошибки игрока казино - неправильное представление о справедливости закона случайности. Игрок чувствует, что равнозначность сторон монеты даёт ему право ожидать, что любое отклонение в одном направлении будет скоро компенсировано соответствующим отклонением в другую сторону. Даже самая сбалансированная монета, однако, обладая ограничениями морали и памяти, не может при подбрасывании выдавать столь же равновероятные результаты, как того ожидает игрок в казино. Эта ошибка свойственна не только игрокам. […]

В этом разделе, мы увидели, что сторонник закона малых чисел ведёт свою научную деятельность следующим образом:

1. Он подвергает риску свои исследовательские гипотезы на небольших выборках, не осознавая, что шансы в его пользу чрезвычайно низки. Он переоценивает мощность.

2. Он необоснованно уверен в ранних тенденциях (например, в данных, полученных на первых нескольких испытуемых) и в стабильности наблюдений (например, в количестве и идентичности значимых результатов). Он переоценивает значимость.

3. В оценке повторных исследований, своих собственных или чужих, он имеет необоснованно высокие ожидания относительно воспроизводимости значимых результатов. Он недооценивает величину доверительных интервалов.

4. Он редко объясняет отклонение от ожидаемых результатов выборки изменчивостью выборок, потому что он находит «объяснение» любому несоответствию. Таким образом, он имеет мало возможностей распознать изменчивость выборок в действии. Поэтому его вера в закон малых чисел, навсегда останется непоколебимой».

Амос Тверски, Даниель Канеман, Вера в закон малых чисел / Д. Канеман, П. Словик, А. Тверски, Принятие решений в неопределённости: правила и предубеждения, Харьков, «Гуманитарный центр», 2005 г., с. 40-41 и 46.

Источник — портал VIKENT.RU

+ Ваши дополнительные возможности:

Воскресным вечером 7 ноября 2021 в 19:59 (мск) на видеоканале VIKENT.RU — онлайн-лекция № 265: Методы / технологии творчества, развития креативности. Часть I

+ Плейлист из 5-ти видео: КАРТОТЕКИ / БАЗЫ ДАННЫХ

Изображения в статье

Изображение Arek Socha с сайта Pixabay

Итак представьте себе, что вы на шашлыках, слегка под шафе и расположены поговорить о вечном! И ваш друг задаёт вам тон беседы, он берёт в руки полено и спрашивает вас есть ли у него в руках полено? вы справедливо киваете, мол есть! Тогда ваш друг спрашивает:"А существует ли это полено?" С грустью о душевном состоянии вы справедливо отвечаете:"Конечно, существует". Но ваш друг упорствует в своём сумасшествии:"Но существует ли полено на самом деле!?" Вы акцентировано улыбаетесь, берёте его за руку, успокаиваете. говорите, что всё хорошо, просите сильно не волноваться и отвечаете, что как вам кажется, полено действительно существует, но вы готовы выслушать другое мнение, если что. Друг же утверждает, что он не псих и предлагает оценить его полёт мысли следующим поступком- он бросает полено в костёр! Вы задумчиво наблюдаете как оно поэтично сгорает, а зола и пепел смешиваются с останками дров. "Существует ли полено теперь?" Тут вам, конечно не отвертеться:"Полено больше не существует!" Главное здесь сдержать порыв- выпить за полено и произнести длительный и чувствительный тост)) Друг не даёт вам споткнутся на ветвистом пути мысли, одёргивает вашу несерьёзность и призывает вас поразмыслить, что значит это самое несуществование полена? да, полено сгорело, но на самом деле, продолжает существовать как предмет разговора! как мысль о том, что оно было уничтожено! а значит существует некое небытие полена в ментальном, так сказать, плане? Открывшиеся перспективы на мгновение перехватывают ваше дыхание и вы экстатически вскрикивает: "О боже мой! Значит небытия нет!" И тут ваш друг победно достаёт... так хочется написать из широких штанин)) но мы с вами понимаем что туда полено не поместится и сама фраза будет звучать несколько двусмысленно, потому достаёт из широкого внутреннего кармана своего пиджака полено! то самое! вы не верите! благоговейно ощупываете его, не может быть! "На самом ли деле это то самое полено? не иллюзия?" вы едва сдерживаетесь причастится полена, как истинный свидетель его воскресенья. Но друг прерывает ваши восторги и предлагает закрепить варианты существования полена.

1. Полено на самом деле существует

2. Полено существует, но не на самом деле (а как иллюзия)

3. Полено на самом деле не существует (сгорело)

4. Полено не существует, но не на самом деле

Последний ответ звучит достаточно абсурдно, но вытекает из формы, но что он значит по содержанию? Утверждая, что "полено не существует, но не на самом деле", мы утверждаем, что в

каком-то смысле оно все-таки существует. Если оно существует на уровне кажимости и только,

если это всего лишь барахлит аппарат чувственного восприятия (помним что мы под шафе и нам продемонстрировали фокус), то мы не можем утверждать, что оно не существует, но не на самом деле. Напротив, оно на самом деле не существует, а только кажется нам существующим. Если же оно существует в сфере подлинного, то наше высказывание вводит нас в ситуацию прямо-таки невероятного: нам показалось, что полено не существует!

И тут мы с полной очевидностью констатируем один из фундаментальных законов сознания: всякая вещь может показаться существующей, но ни одна вещь никогда не может показаться

несуществующей.

В самом деле, чтобы утверждать о любой "только лишь воображаемой" вещи, что она не

существует, ее необходимо воображать с теми же качественными характеристиками (таким же деревянным, сухим, ветвистым), что и существующую. Если же мы попытаемся вообразить уничтожение вещи (горение полена в костре), чтобы все-таки добиться кажимости ее несуществования, то мы с удивлением обнаружим, что наряду с воображаемым процессом уничтожения в нашем сознании отлично сохраняется без какого-либо ущерба исходный образ вещи: есть образ горящего полена, есть образ золы, но и само полено в сознании целехонько. Просто это разные образы разных вещей, кажущихся вполне себе существующими. Воистину небытие ни помыслить, ни выразить нам не удастся.

Пармениду первому открылось, что всякая мысль есть мысль о существующем, или о том, что есть. Он выразил эту интуицию известными словами своей Поэмы: "Можно лишь то говорить и мыслить, что есть". А теперь смотрите внимательно за руками. "Мама, смотри я без рук")) Бытие есть а небытия нет, отсюда- мысль о несуществующем есть мысль о существующем, ведь несуществующее незя помыслить, а если мыслить можно лишь то что есть, то Бог есть! Ладно не нервничайте, Бога можно заменить на джедаев)) Это так называемое онтологическое доказательство. Особенно оно раздражает всяких любителей логики, рациональности, науки.

Испортил всю тему, как мы знаем из Булгакова "Мастер и Маргарита", Кант

– Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья спросил заграничный гость, – как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?

– Увы! – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.

– Браво! – вскричал иностранец, – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!

– Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, – также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.

Кант справедливо разделил существование и бытие. И сказал что существование не может быть качеством предмета. Ну вот представьте яблоко? зелёное, кислое, круглое, но как можно вообразить существующее? ок, даже если можно, что нового оно добавляет к определению предмета если мы скажем что он существует? Превратится яблоко вдруг в грушу? То есть существование это не качество и как-бы незя сказать что всё что мы мыслим существует, 200 талеров у меня в уме и 200 в кармане это большая разница!

Но церковь никогда и не настаивала что Бог существует, разве такое можно сказать о Боге? Он ведь творил мир, а значит в некоторой степени существовал до.

Вообще у Парменида очень многое вытекало из этого небытия небытия)) Например это значило, что не существует движения! Ведь движение это последовательное перемещение предмета из одного места в другое, а это значит, что в одном месте он исчезает, а в другом появляется? А ведь небытия нет! Позже этот аргумент отточил Зенон в своих апориях про Ахила и черепаху и прч. И тут возник первый кризис оснований математики. Потом был второй и третий из которого мы до сих пор не выбрались. То есть проблема никуда не исчезла, весь наш мир, наука, реальность зиждиться на небытии! Что такое числа? что такое логика? что такое законы природы? это всё существует у нас в голове? но если мы исчезнем ведь числа, логика (что предмет не может одновременно двигаться и не двигаться) законы природы, никуда не исчезнут?

Но собственно к чему это всё? К тому что мы живём в искажённом мире и на самом деле он не такой каким кажется! Ведь нам, по мнению Канта, доступны лишь представления о предметах (нету зелёного цвета яблока, а есть фотоны и длинна световых волн). Знаете, как дельфины, которые ловят эхо- отображение мира. Вас встречают по одёжке! вы представляете себя совсем другим чем люди которые вас видят. И даже вы на самом деле себя не знаете)) Ваше бессознательное, сны, память. На самом деле у вас ложное представление о себе. Вы не знаете на что способны))

Внезапно, в радостный момент озарения, я по-новому увидел статистический принцип, который многие годы преподавал. Инструктор был прав — и в то же время совершенно неправ! Он проницательно заметил, что за случаями, когда он хвалил исполнение маневра, с большой вероятностью следовали разочарования, а за наказаниями — улучшения. Однако сделанный им вывод об эффективности поощрения и наказания оказался совершенно неверным. Инструктор наблюдал эффект регрессии к среднему, возникающий из-за случайных колебаний в качестве исполнения. Естественно, хвалили только тех, кто выполнял маневры намного лучше среднего. Но, вероятно, курсанту на этой попытке просто повезло, и, таким образом, следующая попытка была бы хуже независимо от того, похвалили его или нет. И наоборот: инструктор ругал курсанта, если тот выполнял задание необычно плохо, и потому сделал бы следующую попытку лучше, независимо от действий инструктора. Получилось, что неизбежным колебаниям случайного процесса дали каузальную интерпретацию.

Мне нужно было ответить, но лекцию по алгебре предсказаний вряд ли бы восприняли с энтузиазмом. Я взял мелок, нарисовал на полу цель, попросил каждого из присутствующих стать к ней спиной и, не глядя, бросить подряд две монеты. Мы измерили расстояния до цели и записали на доске оба результата для каждого испытуемого, а затем выстроили их по порядку, от худшей до лучшей первой попытки. Выяснилось, что большинство (но не все) из тех, у кого результаты первой попытки были лучшие, на второй попытке справлялись хуже, а у тех, кто плохо справился в первый раз, в следующий, как правило, получалось лучше. Я указал инструкторам на то, что написанное на доске совпадало с услышанным относительно последовательного выполнения фигур высшего пилотажа: за плохими результатами следовало улучшение, а за хорошими — ухудшение, без всякой похвалы или наказания.

В тот день обнаружилось, что летчики-инструкторы попали в ловушку зависимости от обстоятельств: ругая курсантов за плохие результаты, они, казалось, добивались улучшения, однако в действительности наказание не давало никакого эффекта. В этом они были не одиноки. В сущности, одна из особенностей человеческой природы заключается в неожиданной реакции при столкновении с жизнью. Мы хвалим других за добрые дела и ругаем за промахи, а с точки зрения статистики нас наказывают за хорошее и поощряют за плохое.

Умные женщины часто выходят замуж за менее умных мужчин.

Если на вечеринке попросить ваших приятелей найти объяснение этому факту, то интересный разговор вам обеспечен. Даже знакомые со статистикой люди проинтерпретируют это утверждение в каузальных терминах. Кто-то решит, что умные женщины стремятся избежать конкуренции умных мужчин; кто-то предположит, что они вынуждены идти на компромиссы при выборе супруга из-за того, что умные мужчины не хотят соревноваться с умными женщинами; другие предложат более надуманные объяснения. А теперь подумайте над следующим утверждением:

Корреляция между оценками интеллекта супругов не идеальна.

Разумеется, это утверждение верно — и совершенно неинтересно. В этом случае никто не ожидает идеальной корреляции. Объяснять здесь нечего. Тем не менее с алгебраической точки зрения эти два утверждения эквивалентны. Если корреляция между оценками интеллекта супругов не идеальна (и если женщины и мужчины в среднем не различаются по интеллекту), то математически неизбежно, что умные женщины выйдут замуж за мужчин, которые в среднем будут менее умными (и наоборот). Наблюдаемая регрессия к среднему не может быть более интересна или более объяснима, чем неидеальная корреляция.

"Думай медленно… решай быстро " Даниэль Канеман

«Предметы не должны нас БЕСПОКОИТЬ: ведь они не живые существа. Ими пользуются, их кладут на место, среди них живут, они полезны – вот и все. А меня они беспокоят, и это невыносимо». (Жан-Поль Сартр)

Вы чувствуете привязанность к вещам, которыми вы владеете. И иногда это может вызвать большие проблемы. Если вы когда-либо продавали что-то, вероятно, ваша запрашиваемая цена была больше, чем готов был заплатить покупатель. Вы хотите реализовать наибольшую выгоду от продажи. Кому не нравятся дополнительные деньги. Но эта вещь дороже лично для вас, потому, что она ваша, вы переоцениваете ее стоимость, ибо владеете ею, это и есть «эффект владения». Его выявил американский экономист Ричард Талер и особенно это относится к товару, который не пользуется широкой распространенностью.

Профессор Р. был утонченным знатоком вин. Он покупал вино не дороже 35$ за бутылку, а продать был готов не менее чем за 100$. Такой ценовой разрыв не согласуется с экономической теорией, согласно которой у профессора должна быть однозначная оценка бутылки вина. Если вы покупаете бутылку за 35$, то должны ее продать за суму, которая будет превышать 35$, а если у вас нет такой бутылки вина, вы должны согласиться купить за стоимость ее до 35$. Минимальная цена продажи и максимальная цена покупки должны бы совпадать, чего не происходит – яркий пример эффекта владения.

Теория перспектив предположила, что желание купить или продать бутылку вина зависит от точки отсчета – владеет ли профессор этой бутылкой сейчас или нет. Если он ею владеет, он рассматривает боль от расставания с ней. Если не владеет – удовольствие от ее приобретения. Эти величины неравны из-за неприятия потерь: расставание с бутылкой прекрасного вина принесет больше огорчения, чем получение такой же бутылки принесет удовольствия. Существование точки отсчета и то, что потери кажутся больше соответствующих выигрышей, считаются основополагающими идеями теории перспектив.

Факт того, что мы больше реагируем на потери чем на выигрыши был продемонстрирован нейробиологами, которые еще в 2007 году показали, что реакции в мозге испытуемых были гораздо сильнее в ответ на возможные потери, чем на прибыль – это явление окрестили термином «нейронное неприятие потерь».

***

Неприятие потерь. Если сравнивать напрямую, потери кажутся крупнее, чем выигрыш. Эта асимметрия между силой положительных и отрицательных ожиданий или ощущений возникла в ходе эволюции. У организма, реагирующего на угрозу сильнее, чем на приятную перспективу, больше шансов на выживание и воспроизводство. Владение придает ценность само по себе, природа побуждает нас дорожить тем, что является нашим.

Животные, в том числе двуногие, отчаяннее сражаются ради сохранения того, что имеют, нежели для наживы. В мире территориальных существ этим принципом объясняется победа хозяина гнезда. Ричард Докинз в своей книге «Эгоистичный ген» говорит, что когда на владельца территории нападает захватчик, обычно тот проигрывает схватку и удаляется, потому естественный отбор будет благоприятствовать выживанию индивидуумов, стремящихся быть владельцами. Для каждого индивидуума это означает держаться за определенный участок земли, покидая его как можно реже и создавая видимость, что он его «защищает». Как хорошо известно,подобное поведение обычно наблюдается в природе, и получило название «защита территории». Мы охотнее вкладываемся в защиту того, что уже принадлежит нам, чем пытаемся отнять то, что принадлежит кому-то другом

***

Эффект владения не универсален. Если вас попросят разменять пятидолларовую банкноту по доллару, вы отдадите пять купюр, не ощущая потери. Нет особого неприятия потери, когда вы платите деньги за туфли в магазине. Торговец, который отдает вам туфли в обмен на деньги, точно не ощущает потери. Этот случай, обычной купли-продажи, принципиально не отличается от размена банкноты. В случаях обычных коммерческих обменов с обеих сторон нет неприятия потерь.

В чем же тут дело, где же зарыта собака? Оказывается, туфли, которые продает вам торговец, и деньги из вашего бюджета, которые вы тратите на туфли, предназначены «для обмена». Они приготовлены, чтобы менять их на другие товары. Товары иного рода, как вино, билет на концерт, предназначены «для использования» – для личного потребления или для получения удовольствия. Ваш отпуск и уровень жизни также не предназначены для продажи или обмена.

Чашка Канемана. В ходе эксперимента половине студентов подарили чашку с логотипом университета (это считалось товаром ценным для человека) и предложили их продать той половине студентов, которой чашки не достались. «Продавцов» и «покупателей» попросили оценить товар и назвать цену, за которою одни готовы продать товар, а другие его купить. Результаты эксперимента были довольно интересными: средняя цена продажи почти в два раза была выше за среднюю цену покупателя. Высокая цена «продавцов» связана с нежеланием расставаться с вещью, которая им уже принадлежит. Такое же нежелание мы видим и у ребенка, который так отчаянно вцепился за игрушку и начинает сильно раздражаться, когда ее у него хотят забрать. Непринятие утрат встроено в нашу структуру мышления.

Награда Джека Кнетча. Эксперимент с чашками на ряду, с еще более простым экспериментом Дж. Кнетча являются традиционными примерами эффекта владения. Кнетч попросил студентов двух групп заполнить опросник и в награду аз проделанную работу вручал им подарок, который оставался перед студентом на протяжении всего эксперимента. В одном эксперименте вручалась дорогая ручка; в другом – плитка швейцарского шоколада. В конце занятий экспериментатор показывал альтернативный подарок и разрешал всем желающим поменять свой подарок на другой. Всего лишь около 10% участников решили поменять подарок. Большинство из тех, кто получил ручку, оставили ее себе; те, кто получил шоколад, тоже решили ничего не менять.

«Эффект владения» не работает с опытными торговцами. Не стоит ожидать эффекта владения, если владелец рассматривает свои товары как имеющие ценность для обмена в будущем – обычный взгляд в рамках коммерческих и финансовых рынков. Джон Лист, который изучал процесс обмена, на примере коллекционеров бейсбольных карточек обнаружил, что начинающие продавцы неохотно расстаются с карточками, которыми владеют; но с опытом это нежелание пропадает. Что удивительнее, Лист обнаружил серьезное влияние опыта продаж на эффект владения в отношении новых товаров. На одной из встреч коллекционеров Лист повесил объявление, приглашая присутствующих принять участие в коротком опросе, за который они получат небольшой подарок: кофейную чашку или шоколадную плитку той же цены. Подарки раздавались случайным образом. По окончании опроса Лист обращался к каждому добровольцу: «Вы получили чашку (шоколадку), но, если хотите, можете ее поменять на шоколадку (чашку)». Только 18% неопытных продавцов решались обменять подарок на другой. И наоборот, опытные продавцы не проявили и тени эффекта владения: 48% из них поменяли подарок! В рыночном окружении, где обмен – норма, подарки обменивают без колебаний.

Исследования психологии «принятия решений в условиях нищеты» позволяют предположить, что бедные – еще одна группа, в которой трудно ожидать эффекта владения. Бедность означает существование ниже собственной точки отсчета. Есть вещи, в которых человек нуждается, но не может получить, так что он всегда «в проигрыше». Таким образом, небольшие деньги, которые человек получает, воспринимаются как сокращение потерь, а не выигрыш. Эти деньги помогают чуть приблизиться к точке отсчета.

Мы все знаем людей, для которых любая трата болезненна, хотя объективно они вполне состоятельны. Возможны также культурные различия в отношении к деньгам и, в особенности, к тратам на прихоти и мелкие предметы роскоши, например на красивую чашку. Такое различие может объяснить значительный разрыв между результатами «эксперимента с чашками» в США и Великобритании. Продажные и покупные цены значительно отличались в экспериментах с участием студентов из США, но эта разница оказалась гораздо меньше среди английских студентов. Эффект владения все еще требует тщательного изучения.

Источник (tg): Naked Monkey

У меня, должно быть, громадный запас ума: чтобы им пораскинуть, иногда нужна целая неделя. (Марк Твен)

Амос Тверски и Даниел Канеман показали, что все мы пользуемся, хотя и попеременно, двумя стратегиями мышления — «Система 1» и «Система 2». Первая система: «быстрая и автоматическая», а вторая — «медленная и произвольная».

На самом деле «Систему 1» даже сложно назвать мышлением. Это такая система-всезнайка: у неё всегда и на всё есть заготовленные ответы. Час­тенько они начинают звучать в нашей голове ещё до завершения вопроса или до окончательной форму­лировки проблемы. Словно от зубов отскакивает!

Тут человек скорее думает, что он думает, а в действительности просто вываливает на-гора первое, что пришло ему в голову. Как объясняет Канеман, мозг предпочитает идти по самому простому пути: он как бы обходит проблему и подменяет настоящий вопрос более простым, лёгким, лежащим поблизости.

«Система 2», если верить Канеману, включа­ется по-настоящему только в тех — чрезвычайно редких! — случаях, когда у «Системы 1» нет гото­вого ответа, и ей вдобавок от возникшей проблемы не ускользнуть.

В качестве эксперимента Канеман предлагает читателям своего бестселлера «Мышление быстрое и медленное» перемножить 17 и 24. Действие несложное, но, если вы не знаете ответа наизусть, то вам придётся поразмыслить. И вот именно это «поразмыслить» Канеман и называет «Системой 2».

Медленный, осознанный, произвольный способ думать требует от нас внимания, концентрации, интеллектуального напряжения и временных затрат.

Кажется, что это предельно простое задание — умножь 17 на 24. Так и есть, но произведите этот расчёт, поворачивая налево в плотном потоке машин... «Не стоит даже и пробовать!» — пред­упреждает Даниел Канеман.

Прогуливаясь со знакомым, попросите его умножить 17 на 24, и он тут же, совершенно автоматически, остановится (или, по крайней мере, замедлит шаг).

Включая «Систему 2», мы неизбежно должны прерваться, остановиться, потратить время на то, чтобы подсобрать знания, отправить их на обра­ботку в лобные доли (за числовые ряды, например, у нас отвечают теменные доли, и им нужно время, чтобы сконнектиться с лобными).

Не остановившись, не взяв паузы, мы не можем думать. Если, конечно, понимать под этим сло­вом то, что действительно является интеллек­туальной деятельностью.

Иными словами, когда мы действительно думаем — это нечто совсем иное, нежели наши обычные бла-бла-бла и та «умственная жвачка», что запол­няет всё наше ментальное пространство на протя­жении дня.

Нобелевскую премию Даниелу Канеману присудили именно за подробный анализ того, как «Система 1», знающая, как ей кажется, ответы на любой вопрос, сбивает с толку «Систему 2», которой, чтобы реально включиться в работу, необходимы время и сознательное усилие с нашей стороны.

Мозг делает всё возможное и невозможное, чтобы не перегружать себя интеллектуальной работой.

«Для поддержания связной цепочки рассуж­дений, — пишет Даниел Канеман, — необходима дисциплина. Если замерить, сколько раз за час писательской работы я проверяю электронную почту или залезаю в холодильник, то вполне можно заключить, что я не хочу заниматься писатель­ской деятельностью и что мне необходимо больше самоконтроля».

Но вряд ли нам следует сомневаться в способности к самоконтролю нобелевского лауреата. Проблема, которую описывает Канеман, — это не его причуда, а проблема нашего с вами мышления: сталкиваясь с неизвестным, наш мозг мучительно пытается перепрыгнуть на что-то ему уже знакомое, понятное, не требующее дополнительных ин­теллектуальных усилий.

В каком-то смысле наш мозг мечтает о состоянии «лобного пациента» (с повреждением лобных долей, которые отвечают за "программи­рование, регуляцию и контроль сознатель­ной психической деятельности"), у которого даже вопросов никаких не возникает, не то что необходимости искать ответы на них.

Подлинное внутреннее вопрошание — даже на субъективном уровне — выглядит совер­шенно иначе, а думать в состоянии такого вопрошания крайне сложно (целенаправлен­ное мышление — энергетически затратное и трудоёмкое занятие).

По данным британских психологов Нилли Лави и Жана Фоккерта, существует прямая зависимость между сложностью задачи и влиянием отвлекающих факторов: чем она труднее, тем нас проще отвлечь.

Лобного пациента вы не отвлечёте, хоть из пушки пали. А вот сбить с мысли чело­века, который просто пересчитывает денеж­ные купюры, — проще простого. Пересчёт купюр, вроде бы, не такой уж би­ном Ньютона, но и эта работа, как оказывается, тре­бует полной кон­центрации и вов­лечённости.

Источник (telegram канал): Naked Monkey