На самом деле я не имею отношения к аффинажу , в прямом смысле этого слова, это просто хобби, интересно. Интересно когда из кучи всякого дерьма ты можешь получить, отделить и рассмотреть какой-то металл даже и в незначительных количествах. И это затягивает так же как коллекционеров затягивает покупать всякую хрень для всех ничего не значащую. Интерес подстёгивает то, что невозможно или дорого купить химические реактивы. Интересно узнавать как с помощью обычных кухонных ингредиентов можно увидеть золото в сигаретах и не только. Раньше был интерес к радиолюбительству когда не было радиодеталей, информации и таинство радиопередач на собранном трансивере. А сейчас когда все доступно, когда собрано невероятное количество разнообразных транзисторов, микросхем и интернет полный электросхем на все вкусы стало неинтересно. Пропала тайна созидания ну если только это не относится к некоторым отдельным направлениям кои сидят пока в голове, но будут ли созданы, сомневаюсь, но желание пока есть ещё. И интересно это когда интересно, а не способ заработать денег, хотя это тоже интересно, но не является прерогативой в ближайшей перспективе.

Эпилог
И в Калгане, и в Урге по распоряжению пекинского начальства русского посланника встречали с почестями и предъявляли ему уже полученный местными властями для исполнения текст договора. А 27 ноября он благополучно прибыл в Кяхту.

«Все сомнения рассеяны, – писал в эти дни в письме к А.М. Горчакову генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский, – теперь мы законно обладаем и прекрасным Уссурийским краем, и южными портами и приобрели право сухопутной торговли из Кяхты и учреждения консульств в Урге и Кашгаре. Все это без пролития крови, одним уменьем, настойчивостью и самопожертвованием нашего посланника, а дружба с Китаем не только не нарушена, но окрепла более прежнего. Игнатьев превзошел все наши ожидания...»

Сибирское купечество в благодарность за новые торговые возможности, которые тоже открывал Пекинский договор, завалило Игнатьева подарками, а императором по возвращении в Петербург Николай Павлович был награжден чином генерал-адъютанта, орденами Св. Станислава 1-й степени и Св. Владимира 2-й степени. Чуть позже Французы отметят его пекинские заслуги орденом Почетного Легиона 2-й ст. со звездой, а португальский король Педру Пятый – командорским крестом ордена Башни и Меча за то, что Игнатьев включил Португалию в список стран, получивших в отношениях с Китаем льготы наравне с Англией и Францией.

Что будет дальше?

Князь Гун напрасно будет искать новой встречи с русским И-Даженем. В Китай Игнатьев больше не вернется. Сменив по возвращении на посту директора Азиатского департамента МИДа Е.П. Ковалевского, он пришлет в Пекин вместо себя Льва Баллюзека, увеличив ему содержание против своего в 5 раз.

Л.Ф. Баллюзек станет первым постоянным дипломатическим представителем России в Китае, в коем качестве пробудет до августа 1863 г. Затем вернется в Россию, где будет занимать разные должности и скончается в 1877 г. в звании генерал-лейтенанта, кавалера семи русских, и двух иностранных орденов.

Весной 1861 г. во Владивосток примчится на своем корвете командующий английским флотом в Китае адмирал Джеймс Хоуп (не путать с генералом Джеймсом Хоупом Грантом), чтобы лично убедиться в присутствии русских постов и кораблей в гаванях между устьем Амура и Кореей. (См. здесь: http://alltopprim.ru/archives/1005)

В том же году российскими и китайскими представителями будет подписан протокол о разграничении и карта, которая навечно (до 2004 г. – А.Т.) утвердит границу с Китаем в Южно-Уссурийском крае.

В том же году в августе в «Горном убежище от летнего зноя», там же, где он пережидал «англо-французское нашествие», скончается император Сяньфэн. Во время транспортировки его тела в Пекин злейшего врага Инатьева Су-Шуня «застукают» в постели с наложницей, что будет истолковано как вопиющее нарушение траурного этикета. За него Су Шунь заплатит жизнью. Императорский трон займет сын Сяньфэна шестилетний богдыхан Тунчжи. Его регентом (вместе с вдовствующими императрицами Цыси и Цыань) станет князь Гун, который на протяжении почти четверти века будет управлять Китаем, пока Цыси не отстранит его от дел. Скончается в 1898 г.

В мае 1862 г. в Висбадене Н.П. Игнатьев женится на правнучке М.И. Кутузова княжне Екатерине Голицыной, которая впоследствии родит ему восьмерых детей – двух девочек и шестерых мальчиков. Граф Муравьев-Амурский будет участвовать в церемонии в качестве свидетеля «Красного солнышка», который своим Пекинским договором, кроме всего прочего, по сути спас генерал-губернаторскую честь.

Через два года Николай Павлович оставит пост директора Азиатского департамента и в 1864 г. уедет послом в Константинополь. Там они вместе с супругой прославятся как первая пара при дворе султана, равная по силе влияния «нескольким русским дивизиям». Екатерину Леонидовну будут называть первой красавицей – «…эта женщина может покорить Стамбул одним только словом, одной улыбкой — всю Азию…», а Николая Павловича – самым влиятельным лицом, «вице-султаном» и «русским Макиавелли». Еще бы, ведь он сумеет завоевать доверие и стать личным другом султана Османской империи Абдул-Азиза! Собственно, после смерти этого султана и отъезда Игнатьевых из Стамбула и начнется Русско-Турецкая война.

19 февраля 1878 года Н.П. Игнатьев поставит точку в русско-турецкой войне, подписав Сан-Стефанский договор, давший Болгарии независимость. Через три месяца последует увольнение с дипломатической службы., через год договор этот России придется пересмотреть в пользу европейских держав, но Николай Павлович останется в памяти болгарского народа национальным героем. Болгары назовут его именем и улицы, и населенные пункты, и даже гору в Антарктиде!

С мая 1881 по май 1882 г. Н.П. Игнатьев будет занимать пост министра внутренних дел, который принесет ему дурную славу. Изощренный дипломат и выдающийся знаток механизмов внешней политики, для решения проблем политики внутренней он окажется управленцем слишком прямолинейным и даже слишком доверчивым. Проект созыва Земского собора, который Н.П. Игнатьев предложит Александру Третьему, послужит поводом для его снятия с должности. А подписание в мае 1882 г. «Временных правил», ограничивших в России права еврейского населения, превратит его в людской молве из панслависта, которым он был по убеждениям своим, в антисемита. Хотя еврейские погромы начались еще до назначения Игнатьева на должность министра внутренних дел, а «Временные правила» – спасибо Александру Третьему и обер-прокурору Святейшего Синода К.П. Победоносцеву – продержались с изменениями и вовсе до февральской революции 1917 года.

Затем долгие годы Николай Павлович будет заседать в Государственном совете, но под занавес жизни станет единственным его членом, чье жалованье будет перечисляться в казну за долги, так как он разорится на финансовых операциях со своими 40-ка имениями.

Джеймс Брюс 8-й лорд Элджин и 12-й граф Кинкардин осуществит свою мечту. Бывший губернатор Ямайки и Канады в феврале 1862 г. он будет назначен вице-королем Индии. Но ненадолго - уже в следующем же году в Пенджабе он скончается в возрасте 52-х лет. Его сыну Виктору повезет больше – в конце XIX в. он будет вице-королем Индии более 5 лет, хотя, честно говоря, в отличие от отца, не очень-то он к этому и стремился.

Барон Жан-Батист Луис Гро после недолгой передышки отправится послом Франции в Лондон. В 1863 году его изберут сенатором, но в памяти потомков барон останется не политиком, а одним из пионеров фотографии и известным дагерротипистом. Гро был членом фотографического общества и в своей студии сделал множество портретов своих современников. Еще до командировки в Китай барон много путешествовал по Европе, Латинской Америке, Японии запечатлел и Всемирную выставку 1851 года в Лондоне. Одним из самых известных его снимков считается пейзаж с видом Акрополя. Жаль, но его китайский картинок я в сети не нашел. Может быть, вам повезет больше.

В 1864 г. в Париже выйдет книжка барона, посвященная походу в Китай. В ней неоднократно будет упоминаться русский посланник. Гро опубликует в ней и свое благодарственное письмо Николаю Павловичу за помощь в улаживании конфликта, освобождении пленников и организации похорон. Сам он ушел из жизни в 1870 году в возрасте 77 лет.

Из всех участников этой истории барон Гро проживет самую длинную жизнь. Игнатьеву бог отпустит на год меньше. Скончается кавалер 11 российских и 19 иностранных орденов летом 1908 г. в возрасте 76-ти лет в своем имени Круподеринцы недалеко от Киева. Умрет скоропостижно, в одночасье, собираясь к другу на празднование дня рождения. Там же, в семейной часовне в Круподеринцах его и упокоят.

О некоторых членах семьи Н.П. Игнатьева или его рода можно написать не одну книгу. Судьбы некоторых из них тоже оказались связаны с Дальним Востоком. Его младший брат Алексей Павлович некоторое время будет занимать пост генерал-губернатора Восточной Сибири. Младший сын Николая Павловича и любимец всей семьи Владимир погибнет в Цусимском сражении в звании лейтенанта. Его дочь Екатерина Николаевна во время русско-японской войны некоторое время будет служить сестрой милосердия в госпитале ТОФ во Владивостоке. Но это уже совсем, как говорится, другие истории…

Ну вот, на этом пока все! Будьте здоровы и не забудьте 2 ноября, ну и 14 (по новому стилю ))) поднять рюмку за День российского Приморья и за человека, который подарил нам эту замечательную землю!
С ПРАЗДНИКОМ, дамы и господа!

Ваш Александр Ткачев

Глава четырнадцатая: Под носом у «союзников»

Во время переговоров в Пекине китайские сановники очень просили Игнатьева приказать союзникам не ввозить в город тела погибших парламентеров. По их словам, это было бы грубейшим нарушением китайских традиций, за которое чиновников жестоко накажут. Игнатьев успокоил их, сообщив, тела погибших будут захоронены вне городских стен.

Похороны погибших парламентеров были еще одной услугой русского посланника союзникам. Причем, как протестантам англичанам, так и католикам французам. Четверо англичан (в том числе и сорокадвухлетний корреспондент «Таймс» Том Боулби) были похоронены на русском православном кладбище. А французы на Португальском католическом кладбище, которое также находилось под присмотром Русской духовной миссии. После похорон оба Уполномоченных прислали свои благодарности Игнатьеву за эту услугу. А через год Николай Павлович станет и кавалером Ордена Почетного легиона.

На встречу с Игнатьевым китайцы привезли не только согласие князя Гуна о сотрудничестве, но и ультиматумы, предъявленные им союзниками. Кроме выплаты компенсации за погибших в 500 тыс. лан, там говорилось еще и о наказании виновных, и о том, что Летний дворец должен быть срыт до основания, и о сроках, в которые все это должно было быть исполнено. А именно: не позднее 8 октября союзниками должно быть получено от китайцев уведомление о принятии условий ультиматумов, 10-го – доставлены деньги, 11-го подписаны конвенции и разменяны ратификации договоров. В противном случае военные действия (штурм Пекина) будут немедленно возобновлены.

Выполнить все требования китайцы считали невозможным. Казна была пуста и потому сановники умоляли Игнатьева избавить их от союзнических требований. На что Игнатьев ответил, что прежде он мог бы это исполнить, но теперь время упущено, мертвых не воскресишь, исправить ничего нельзя, но можно несколько облегчить предъявленные требования. В итоге он пообещал китайцам свое содействие по 9-ти пунктам из 10, в том числе: отсрочку и рассрочку платежа, отвод союзных войск от Пекина после подписания договоров, не требовать официального обвинения чиновников в гибели парламентеров, ограничить конвой Уполномоченных 300-ми человек, и проч. Вельможи просили также Игнатьева непременно присутствовать при подписании договоров с союзниками, но в этом он им отказал, пообещав, правда, что в случае необходимости всегда готов будет прийти им на выручку.

Встретившись поочередно с лордом Элджином и бароном Гро, Игнатьев насколько было возможным охладил пыл Уполномоченных. Особенно лорда Элджина. Он рассказал им, что вслед за ним в Пекин стали возвращаться и некоторые китайские вельможи. Но ситуация неустойчивая. Что князь Гун согласен встречаться с Уполномоченными, но только под его, Игнатьева, гарантии безопасности. Что ослабление государственной власти способствует росту в городе преступности. Что казна государственная пуста и серебро за погибших заложников может быть собрано богатыми сановниками только из своих средств, а на это нужно время. Что, опасаясь грабителей, сановники китайские просят его выделить русских казаков для охраны собранного серебра и проч. Что штурм Пекина приведет, скорее всего, к падению династии Цин, так что союзникам просто не с кого будет требовать контрибуцию. И по основным пунктам ему удалось их убедить.

12 и 13 октября в Пекине в Палате церемоний князем Гуном и каждым из Уполномоченных были подписаны злополучные трактаты. Сначала англичанами, а на следующий день французами. При этом лорд Элджин опоздал на подписание на 5 часов, чем немало встревожил и китайских представителей, и Игнатьева, к которому те бросились за помощью. К счастью, не понадобившейся. И пришел черед обсуждения и подписания русско-китайского договора, о котором знали только Игнатьев и князь Гун со своими приближенными.

Подписанию этого договора мешали несколько обстоятельств. Первое: враги России при китайском дворе, возглавляемые Су Шунем. Второе: присутствие в Пекине союзников, которые были противниками укрепления России на Тихом океане в принципе. Особенно подозрительным и настойчивым в этом смысле был посол Англии в Китае Фредерик Брюс – младший брат лорда Элджина. С первых дней своего пребывания в Пекине Брюс развил бурную деятельность по организации посольства. И те, и другие легко могли сломать Игнатьеву всю игру, пронюхай они о переговорах с Гуном.

Су Шуня Игнатьев загодя скомпрометировал в глазах союзников, представив его ортодоксальным сторонником китайских традиций, противящимся любым новшествам, который и в будущем будет мешать европейско-китайскому сотрудничеству. В этом, к слову, ему помог и князь Гун – политический противник Су Шуня.

Лорда Элджина и барона Гро Игнатьев стал убеждать в том, что оставаться в Пекине на зиму нельзя не только войскам, но и дипломатическим представителям. И не только из-за холодного климата и дефицита продовольствия, но, прежде всего, из соображений безопасности. Зимой им будет спокойнее, теплее и сытнее пребывать в Тяньцзине, который ближе к морю, где они будут находиться под защитой своих войск, и куда на несколько дней быстрее доходят вести из Европы. К весне жизнь в Пекине войдет в нормальную колею – тогда послы и смогут вернуться. Да и сам он, генерал-майор Николай Игнатьев в ближайшие дни намерен отбыть в Москву на доклад к Государю.

Брюс был категорически против выезда из Пекина, но Игнатьев так расписал лорду Элджину все «прелести» пекинской зимовки, что тот на правах старшего и по родству, и по статусу, и по должности приказал Фредерику до весны переехать в Тяньцзинь.

19 октября союзные войска потянулись из Пекина. Завершив компанию, готовясь к отъезду и расставанию, европейские аристократы и военачальники устраивали приемы и обменивались визитами. Принял у себя в Южном подворье высоких гостей и русский посланник. Тут, наконец, ему пригодились и столовое серебро, и хрусталь, которые в свое время и за свои деньги он выписывал из Кяхты… Аристократы звенели шпорами и фужерами с шампанским, поздравляли друг друга с окончанием компании, благодарили хозяина за содействие…

А в это же самое время, за стенкой, в соседнем помещении представители Игнатьева и Гуна обсуждали статьи российско-китайского договора. Уже не Айгунского, а нового, который назовут потом Пекинским и согласно которому территория Приморской области будет не в «общем владении», как сказано в договоре Айгунском, а на 100 процентов во владении российском.

К слову, назвав Пекинский трактат «дополнительным», Игнатьев имел в виду совсем не Айгунский договор, заключенный Н.Н. Муравьевым, а Тянцзинский договор графа Путятина, который китайцы признали и ратифицировали. Об этом ясно сказано в его 15-й заключительной главе.

Время от времени Николай Павлович незаметно отлучался из гостиной, чтобы выслушать своих представителей Татаринова и о. Гурия, которые вели переговоры, и дать им необходимые указания. Он сам написал текст нового договора, но из соображений конспирации в переговорах с китайцами не участвовал.

Переговоры проходили по 5-7 часов в день и были очень жаркими, но как только китайцы убедились в реальном влиянии России на европейские державы, пошли необычайно быстро. 28 октября европейские Уполномоченные покинули Пекин. И на следующий же день к Игнатьеву на Южное подворье приехал сам князь Гун с благодарностью за оказанные Китаю услуги. Худощав, держал себя с достоинством, но скромно, говорил тихо и мягко… А 31 октября прислал письмо с приложенным Указом богдыхана о том, что с текстом договора с Россией тот ознакомился, с ним согласен и повелевает договор подписать.

Только карта разграничения, составленная подполковником К.Ф. Будогосским и переданная Игнатьевым князю Гуну в серебряном футляре, была им отвергнута под тем предлогом, что своей карты этой территории у него нет, а подписывать вслепую карту русскую он не желает. Договорились вернуться к этому вопросу весной будущеТоржественная церемония подписания Пекинского договора состоялось в Южном подворье 2 ноября в половине четвертого пополудни. Гун предложил Игнатьеву первым поставить свою подпись, потом подписал сам. После церемонии гостям было предложено шампанское, сладости и чай.

3 ноября всем участвовавшим в подписании китайским вельможам были разосланы подарки – соболий мех, ружья, хрусталь, свитки сукна, шампанское… В ответ 4 ноября китайцами были присланы шелковые ткани, фарфоровая посуда и сладости…
10 ноября по первому снегу Игнатьев покинул Пекин. К тому времени договор уже был ратифицирован богдыханом, опубликован в китайских газетах и разослан по всем китайским администрациям, которых он в той или иной степени касался, с приказанием неукоснительного исполнения.

Окончание следует…

Авторы Энциклопедии Приморья: Александр Ткачев