Кроме обыкновенного гусеничного шасси, трактор имел отдельно размещённое ведущее колесо. И из-за этого, ходовую нужно считать уже полугусеничной. Это был классический сельскохозяйственный трактор, который приводился в движение 100-сильным бензиновым двигателем.

Попав в неизвестную (одну из) мастерскую Донской армии, такой трактор стал оборудоваться для ведения боёв. На корпус с гусеницами устанавливали коробчатый корпус со скруглёнными углами и отделением для экипажа, который состоял из 11 человек. Кроме водителя, остальные управлялись с одним 3-дюймовым (76,2 мм), расположенным в корме и шестью пулемётами "Максим", для которых имелись бойницы в стенках корпуса. Кстати, толщина и состав брони тоже остались неизвестными. Понятное дело, что лучше защиты от пуль она предоставить не могла. И ведущее колесо защиты не имело.

Какого цвета могла быть эмблема?

В 1918 году, когда машина была оснащена, ей дали имя «Полковник Безмолитвенный» но иногда звучит «Клейтон» (Clayton & Shuttleworth же). Так «Полковник» и вышел на испытания, которые показали, что конструкция оказалась перетяжелена. Бронетрактор сильно утратил в скорости, был не в состоянии преодолевать даже мало-мальские препятствия и мог застрять в слабом грунте.

Так стало ясно, что «Полковник Безмолитвенный» малопригоден для ведения боёв и станет не помощником, а сам окажется в беде. И в дальнейшем, его применяли в учебных целях - для экипажей бронемашин и противотанковых команд. В конце 1919 года след «Полковника» теряется. Предположительно, он был разобран при отступлении ВСЮР (Вооружённые силы юга России).

Информация о бронетраткторе всплыла в журнале «Броневое дело» и в своей литературе его описал М.В.Коломиец.

P.S: ещё существовал бронеавтомобиль E-V/4, который в 1918 году войска Донской армии отвоевали у красноармейцев и назвали «Полковник Безмолитвенный».

31 марта исполнится  102 года  вооруженному столкновению в Баку, которое началось как эпизод борьбы за власть между местными большевиками и азербайджанской национальной партией "Мусават" и переросло в межэтническую бойню, в ходе которой погибли, по разным данным, от трех до 12 тысяч человек.

На фоне Гражданской войны, полыхавшей от Балтики до Тихого океана и унесшей 3,3 миллиона жизней, не считая жертв голода, сыпного тифа и испанского гриппа, это был не такой уж значительный эпизод. В России о нем мало кто и помнит, но в Азербайджане ту трагедию называют просто "Мартовскими событиями", и всем понятно, о чем речь.

По мнению современных историков и политологов, именно в них во многом следует искать корни нынешнего конфликта вокруг Нагорного Карабаха.

И царизм, и большевики использовали вековой армяно-азербайджанский спор для укрепления своей власти на Кавказе.

По данным на 1914 год, в стремительно разраставшемся Баку жили 102 тысячи азербайджанцев, 68 тысяч русских, 57 тысяч армян.

Азербайджанская и армянская общины друг друга, мягко говоря, недолюбливали. Азербайджанцы проявляли больше лояльности Российской империи, армяне тяготели к национально-революционной партии "Дашнакцутюн", большевикам и эсерам, что проявилось в 1905-1907 годах. Тогда в Баку и Нахичевани произошли армянские погромы, по утверждению немецкого историка Йорга Баберовски, при попустительстве властей.

Летом 1917 года власть в городе перешла в руки Бакинского совета, в котором доминировали дашнаки, большевики и левые эсеры. Азербайджанская партия "Мусават" оказалась в меньшинстве, мнение ее фракции игнорировалось.

По данным советского историка Якова Ратгаузера, председатель Совета армянский большевик Степан Шаумян называл азербайджанцев "народом, незрелым в революционном отношении".

Чувствуя слабость своих позиций, местные большевики пошли на альянс с дашнаками. Сформированные ими части Красной армии на 70% состояли из этнических армян, а командовал ими бывший царский полковник Аветисов, после революции вступивший в "Дашнакцутюн". Азербайджанцы принялись вооружаться, как они утверждали, для самообороны.

Американский историк Майкл Смит пишет, что бакинские армяне помнили резню соотечественников в Османской империи в 1915 году и чувствовали себя зажатыми между наступавшими на Закавказье после развала русской армии турками и недружественным азербайджанским населением, а те ждали турок как освободителей. Напряженность росла.

27 марта 1918 года на пароходе из Ленкорани приплыли 50 офицеров и солдат сформированного Мусульманским национальным комитетом конного дивизиона, чтобы принять участие в похоронах застреленного неизвестными сослуживца Мамеда Тагиева, сына известного бакинского миллионера.

На следующий день ленкоранцы хотели отплыть восвояси, но Шаумян приказал разоружить их в порту.

Азербайджанцы расценили это как издевательство над горем Тагиева-отца и возмутились тем, что Бакинский совет не предъявил аналогичных требований вооруженным формированиям "Дашнакцутюна".

На улицах Баку появились баррикады, на помощь прибыли ветераны Кавказской туземной конной дивизии, сформированной во время Первой мировой войны из военнослужащих-мусульман и прозванной в армии "Дикой дивизией". Представители совета, посланные в порт для их досмотра, были обстреляны.

Азербайджанский историк Айдын Балаев считает действия Шаумяна абсолютно незаконными и неспровоцированными, британский исследователь Питер Хопкирк, в целом соглашаясь с такой оценкой, находит, что реакция азербайджанской стороны тоже была не вполне адекватной.

30-31 марта на квартире видного большевика Наджафа Нариманова, азербайджанца по национальности, состоялись переговоры между Шаумяном и лидером "Мусавата" Мамедом Расулзаде. Дело шло к мирному соглашению, но тут стало известно об обстреле красноармейского патруля на Шемахинской улице.

Хотя виновники инцидента установлены не были, Шаумян прервал переговоры и распорядился начать масштабные боевые действия.

В донесении в Москву он не скрывал своих мотивов.

"Мы воспользовались поводом и открыли наступление по всему фронту. У нас были уже вооруженные силы - около 6 тысяч человек. У "Дашнакцутюн" имелось также 3-4 тысячи национальных частей, которые были в нашем распоряжении. Участие последних придало отчасти гражданской войне характер национальной резни, но мы шли сознательно на это", - писал он.

Степан Шаумян

Большевики и дашнаки развернули наступление на азербайджанские кварталы при поддержке аэропланов и корабельной артиллерии Каспийской флотилии. Плохо вооруженные и организованные азербайджанские формирования оказать сопротивления не смогли.

Шаумян признавал, что решающую роль сыграли дашнаки, хотя видный бакинский большевик, впоследствии член политбюро ЦК КПСС Анастас Микоян в своих воспоминаниях утверждал, что те берегли себя и вступили в бой к шапочному разбору.

Уже вечером 31 марта "Мусават" согласился признать Бакинский совет единственной властью в городе, а на следующий день на окнах азербайджанских домов появились белые флаги.

2 апреля Совет объявил об окончании операции, но убийства и грабежи продолжались еще три дня.

По единодушной оценке иссследователей, основная ответственность за кровопролитие лежала на дашнаках.

"Наиболее трагические события развернулись после принятия ультиматума", - указывает американский историк Тадеуш Свейтеховский.

"Армяне, увидев, что их старинные враги бегут, теперь жаждали мести. Бои продолжались до тех пор, пока практически все мусульманское население не было изгнано или вырезано. 5 апреля значительная часть города была еще в огне, а улицы заполнены убитыми и ранеными, которые практически все были мусульманами", - повествует Питер Хопкирк.

По свидетельству британского вице-консула в Баку майора Макдоннела, в городе "не осталось ни одного сколько-нибудь важного мусульманина".

Азербайджанские погромы произошли также в Шемахе, Кубе и других городах и селах, куда Бакинский совет направил отряды "устанавливать советскую власть". В 2007 году при строительстве стадиона в Кубе было обнаружено массовое захоронение 400 человек.

Шаумян говорил о трех тысячах погибших.

Глава бакинских большевиков не нашел для погромщиков ни слова осуждения, хотя, как напоминает Тадеуш Свейтеховский, ранее сурово критиковал царское правительство за игру на межнациональных противоречиях.

"Результаты боев блестящие для нас", - заявил он.

По словам Майкла Смита, "большевики открыто признали свою неспособность предотвратить устраиваемые дашнакскими формированиями антимусульманские погромы, которые распространились и на близлежащие города и села".

27 апреля победители провозгласили в городе и губернии Бакинскую коммуну.

25 июля, после того как турецкая армия развернула наступление на Баку, дашнаки, эсеры и меньшевики в городском совете проголосовали за обращение к воевавшей с Турцией Британии с просьбой о военной помощи. Большевики отказались иметь дело с "империалистами", но остались в меньшинстве.

1 августа власть взяло новое правительство, сформированное дашнаками и эсерами - "Диктатура Центрокаспия".

4 августа по приглашению "Диктатуры Центрокаспия" из иранского порта Энзели прибыл отряд генерала Лионела Денстервиля в составе 1000 человек, одной артиллерийской батареи, трех броневиков и двух аэропланов для защиты города от турок и союзной им Кавказской исламской армии. Потеряв в боях с турками и азербайджанскими добровольцами 189 человек, англичане 14 сентября отплыли на кораблях в Тебриз.

17 сентября в Баку вошли турки. Партия "Мусават" провозгласила Азербайджанскую Демократическую Республику.

В отместку за мартовские события победители устроили в Баку армянский погром, жертвами которого, по данным профессора Йельского университета Фируза Каземзаде, стали 5248 жителей города и около полутора тысяч армянских беженцев из других частей Азербайджана.

После поражения Турции в мировой войне правительство АДР переориентировалось на Лондон. 17 ноября англичане вернулись в Баку, где оставались до 15 августа 1919 года. Воевать им на сей раз было не с кем. Красная армия вошла в город 28 апреля 1920 года.

Руководителей бакинской коммуны, в том числе Шаумяна, "Диктатура Центрокаспия" посадила в тюрьму и собиралась судить.

Во время штурма города турками 14-15 сентября они в суматохе смогли бежать и отплыли на корабле в Астрахань, но причалили в Красноводске: по одним данным, из-за недостатка топлива, по другим - моряки не пожелали их спасать.

У власти в Туркестане находилось эсеровское правительство во главе с паровозным машинистом Фунтиковым.

20 сентября "26 бакинских комиссаров", включая, как выяснилось впоследствии, пять случайных людей - мелких служащих и охранников - были убиты.

На полотне художника Бродского изображены комиссары с гордо поднятыми головами и стоящие за спинами расстрельной команды британские офицеры в пробковых шлемах.

На самом деле, комиссаров не расстреливали - им отрубил головы палач-туркмен. Британцы при казни не присутствовали , а их военнослужащие в Туркестане колониальных шлемов не носили.

Источник : Источник : https://www.bbc.com/russian/international/2015/03/150331_bak...

К началу весны 1920 года армии Вооруженных сил юга России (ВСЮР) под командованием генерала Антона Деникина продолжали свое лихорадочное отступление из центральных регионов к Черному морю после провала похода на Москву. Ослабление белых привело к активизации так называемых зеленоармейцев — повстанцев из числа нелояльного местного населения, уклонявшихся от призыва, и дезертиров из Красной армии и ВСЮР, недовольных принудительной мобилизацией. 25 февраля 1920 года зеленые захватили Туапсе, оставив белых без порта на Черном море.

2 марта красные взяли Ставрополь, а 9-го заняли Ейск. Далее основные силы советских войск нацелились на Екатеринодар и Новороссийск. В эти города по линиям железных дорог откатывались белогвардейцы. В обоих крупных центрах юга России группировались люди, оппозиционно настроенные по отношению к командованию ВСЮР. В Екатеринодаре заседала местная власть — кубанская Краевая Рада. Часть ее членов поддерживала союз с белогвардейцами-добровольцами, в то время как другая фракция придерживалась курса на самостийность. Генерал Петр Врангель отмечал в своих записках, что еще в 1919 году борьба между Ставкой ВСЮР и Екатеринодаром негативно сказывалась на противостоянии советским армиям.

По словам Врангеля, он высказывал Деникину убеждение в том, что если «казачий вопрос не будет в ближайшее время коренным образом разрешен, то борьба между главным командованием и казаками неминуемо отразится на общем положении нашего фронта». Тем не менее главком медлил с принятием окончательного решения.

Другие руководители ВСЮР также винили в провале общего дела сепаратистские устремления местных кубанских властей — так называемых самостийников.

В сложнейший момент Гражданской войны не захотели подчиняться приказам командования и донские казаки.

«Как отголосок екатеринодарского политиканства и развала казачьего фронта, нарастало стихийно чувство отчужденности и розни между добровольцами и казачеством. Бывая часто в эти дни в штабах генералов Сидорина и Кутепова, я чувствовал, как между ними с каждым днем вырастает все выше глухая стена недоверия и подозрительности, — отмечал Деникин. — Под влиянием донских начальников генерал Сидорин предложил план: бросить Кубань, тылы, сообщения и базу и двинуться на север. Это была бы чистейшая авантюра, превращение планомерной борьбы в партизанщину, обреченную на неминуемую и скорую гибель. План этот я категорически отклонил».

В начале марта отступление продолжалось, констатировал Деникин в своих «Очерках русской смуты». Всякие расчеты, планы, комбинации разбивались о стихию. Стратегия давно уже перестала играть роль двигателя операций. Психология массы довлела всецело над людьми и событиями.

После развала фронта в белых частях наблюдались паника и дезорганизация. Как отмечал в своих мемуарах главнокомандующий ВСЮР, общее упадническое настроение охватило даже Добровольческий корпус, где имели место «эпизоды неустойчивости, дезертирства мобилизованных и сдачи их большевикам». Деморализованная армия уже не могла оказывать серьезного сопротивления почувствовавшей силу РККА. Срабатывал принцип домино. Оборонительных узлов, за которые возможно было зацепиться и перевести ход боевых действий в позиционную борьбу, в распоряжении белых попросту не имелось. Деникин писал:

«Кубанская Рада и атаман побуждали войска к разрыву со Ставкой. Большевики ничтожными силами легко форсировали Кубань и, почти не встречая сопротивления, вышли на левый берег ее у Екатеринодара, разрезав фронт Донской армии.

Многие казаки бросали оружие или целыми полками переходили к зеленым. Все перепуталось, смешалось, потеряна была всякая связь штабов с войсками, и поезд командующего Донской армией, бессильного уже управлять войсками, ежедневно подвергаясь опасности захвата в плен, медленно пробивался на запад через море людей, коней и повозок. То недоверие и то враждебное чувство, которое в силу предшествовавших событий легло между добровольцами и казаками, теперь вспыхнуло с особенной силой. Двигающаяся казачья лавина, грозящая затопить весь тыл Добровольческого корпуса и отрезать его от Новороссийска, вызывала в его рядах большое волнение».

12 марта 1920 года штаб Добровольческого корпуса направил главнокомандующему резкую телеграмму. Генерал Александр Кутепов отмечал, что больше рассчитывать на казаков нельзя, поэтому необходимо принять решительные меры для спасения корпуса. Сначала Деникин хотел остановить противника на рубеже реки Бейсуг, уточняется в статье Александра Самсонова «Падение белой Кубани». Необходимо было выиграть время для планомерной переправы войск через Кубань, эвакуации правого берега и Екатеринодара.

Командующий Донской армией генерал Сидорин получил приказ собрать свои корпуса в районе Кореновской и нанести контрудар правым крылом.

Советское командование также сосредоточило на этом направлении крупные силы. Донские казаки, даже под командованием лично Сидорина, в бой не пошли. Всякий раз при попытке атаки они поворачивали назад. А когда красные перешли в наступление, отступили. Добровольцам у Тимашевской также пришлось бросить позиции и прорываться с боем. Арьергарду приходилось выходить уже из окружения.

В итоге к 16 марта Добровольческий корпус, Донская армия и часть Кубанской армии были в двух переходах от Екатеринодара. Ставка и правительство Деникина перебрались в Новороссийск. Верховный казачий круг собрался на последнее заседание. Председатель кубанцев сообщил, что казаки больше не подчиняются Деникину, тем более что Ставки больше нет, как и связи с ней. Казаки напоследок снова переругались. Казачий круг распался. Кубанская делегация направилась к своей армии, донская — к своей. В Екатеринодаре было множество беженцев, больных и раненых, которых не успели вывезти. Правительство Деникина пошло на соглашение с находившимися в тюрьмах большевиками во главе с Акимом Лиманским. Коммунистов выпустили, а они дали обещание спасти раненых и больных.

Организовать оборону Екатеринодара белогвардейцам не удалось. Вокруг города были подготовленные позиции, войск хватало, но боевого духа у них уже не ощущалось.

Утром 17 марта 1920 года к Екатеринодару с боями подошел 1-й конный корпус красного командира Дмитрия Жлобы. Советские войска почти целый день стояли у города, ведя артиллерийский огонь по окраинам и не веря, что противник просто ушел. Улицы и мосты через Кубань были забиты бегущими войсками и беженцами. В тот же день Деникин отдал директиву об отводе армии за Кубань и Лабу и об уничтожении всех переправ. Но когда издавался приказ, Кубанская и Донская армии уже были на левом берегу, а переправы, о которых никто и не подумал, оказались в руках красных.

Советские войска легко форсировали Кубань и разрезали фронт противника пополам. Добровольческому корпусу пришлось прорываться с боями с сильной красной конницей, которую стали массово пополнять восставшие и переходившие на сторону РККА кубанцы. 18 марта, вырвавшись из окружения, добровольцы переправились за Кубань.

Как только красные пошли на штурм Екатеринодара, кубанские казаки побежали. За ними ушли и донцы. Особенно неустойчивым стал 4-й Донской корпус, ранее лучший в Донской армии, основа ударной конной группы. После тяжелых поражений и потерь он был деморализован. К тому же донцы флангом соприкасались с кубанцами и заразились от них паническими настроениями. Когда появился слух о восстании в тылу, в рабочем пригороде Дубинке, войска охватила настоящая паника. Как констатировал генерал Андрей Шкуро, бежали целые дивизии, по пути грабившие винные магазины и подвалы.

«Я лично видел позорное оставление Екатеринодара. Целые дивизии, перепившись разграбленным спиртом и водкой, бегут без боя от конной разведки противника. Части, прикрывающие Екатеринодар, также позорно бегут. Стыд и позор казачеству, несказанно больно и тяжело», — сообщал Шкуро генералу Деникину.

С этого момента в Екатеринодаре окончательно установилась советская власть. Имущество бывших именитых горожан — дворян, купцов и офицеров — подверглось национализации. В начале августа 1920 года, когда из Крыма на Кубань по инициативе нового главкома белых сил Врангеля высадился десант под командованием генерала Сергея Улагая, чекисты взяли так называемых представителей буржуазии в заложники. В ночь на 6 августа того же года большинство из них расстреляли без суда и следствия.

Репрессивные методы были применены и к многим казакам, которых Деникин и его генералы считали виновниками поражения на Кубани. Известный исследователь кубанского казачества Павел Стрелянов (Калабухов) в своей работе «Красный террор на Кубани 1918-1920 гг.» указывал следующее:

«В марте 1920 года большая часть Кубанской области находилась уже в руках большевиков. Администрация на Кубани сменилась, в станицах атаманы были заменены председателями ревкомов. В апреле, когда красные части стали уходить на польский фронт, предревкомов заменили прибывшие коммунисты из центральной России.

Новые предревкомы приступили к организации милиции, набирая в нее самый низменный элемент: пьяниц, конокрадов, местных коммунистов, бездомных босяков.

Офицеров, зарегистрировав, отправляли в центральную Россию и на север, многих расстреливали при отделах и на станциях. Та же участь затем постигла урядников. У жителей все взяли на учет: хлеб в зерне, кормовое зерно и сено, лошадей, рогатый скот, свиней, овец, домашнюю птицу, пчел и др. и, определив норму расходов для каждого двора, на расходование остального наложили строжайший запрет. В станицах процветал сыск, у казаков отбирали строевых лошадей, седла и обмундирование (оружие сдано раньше). В конце апреля приступили к насильственным реквизициям хлеба и рогатого скота. Милиция грабила, убивала, расстреливала, многих казаков выдавали местные бездомные».

Говоря о соотношении сил, следует особо остановиться на сводных данных, составленных еще в 1921 г. эмигрантом В. Добрыниным и опубликованных тогда же в Праге, а позднее в журнале “Донская летопись” (Вена - Белград, 1923, № 1). Составленные им - офицером, близким по его признанию к штабу Донской армии носят объективный характер. Их ценность в том, что сведения весьма скрупулезны. Итак, приводим таблицу, составленную В. Добрыниным.

Самое удивительное, что до сих пор донские авторы не посчитали необходимым их опубликовать. Рассматривая сведения в целом, не останавливаясь только на 1918 г., с тем, чтобы создать полное впечатление об этих столь важных данных.

Анализ приведенный показывает, что своего апогея донская армия достигла в июле - ноябре 1918 г. (её численность составляла 49 - 49,5 тыс. бойцов), а затем в октябре 1919 г.

В конце декабря 1918 г. РВСР издал приказ о формировании кавалерийских дивизий трехбригадного состава.

Раньше, до исследований, численность белых и красных казачьих частей приводилась без сопоставления с тем количеством боевых сил, которое выставило донское казачество в период первой мировой войны, с числом бойцов, оказавшихся в Донской армии в период гражданской войны. Впервые этот метод использовали на сессии научного совета АН СССР и института истории СССР в июне 1969 г.

На 1 января 1916 г. Донское войско выставило в действующую армию 125 тыс. бойцов, а за весь период первой мировой войны - 148 тыс. Потенциально же Донское казачество максимально могло выставить 210 тыс. бойцов (если учесть не только списочный состав казаков, но и два возраста приготовительного разряда - 18, 19 лет).

Итак, наиболее достоверное количество бойцов в Донской армии в период апогея белого движения – несколько более 50 тыс. Хотя такой подход был бы не совсем точен.

Есть возможность подсчитать среднее арифметическое за 1918 - 1919 гг. Подсчет показывает, что в 1918 г. у белых было в среднем 37,5 тыс. бойцов, в 1919 - 24, 4 или в среднем в 1918 - 1919 гг. - 30,6 тыс. Если учесть искомые данные по первой мировой войне, то станет ясно, что в рядах белых в 1918 - 1919 гг. в среднем было примерно 20% от того, что было выставлено в действующую армию в годы первой мировой войны, а если не забывать, что потенциально возможное войско, которое мог выставить Дон -210 тыс., то тогда казаков у белых было 15%.

Отсюда можно сделать обоснованный вывод, что только примерно около четвертой части выставленных в годы первой мировой войны оказалось в рядах белых, а если взять даже в учет только апогейные моменты: ноябрь 1918 г. - 49,5 тыс., октябрь 1919 г. - 52,5 тыс., то станет ясно, что их в белом стане было несколько более тридцати процентов, т.е. говорить о том, что в рядах белых было большинство, не состоятельно.

Важно, нам думается, подчеркнуть, что указанные данные В. Добрынина о составе Донской армии, на наш взгляд, реалистичны и навряд ли преуменьшают численность белоказачьей армии, ибо вывод, который делает автор, звучит так: “Беглое знакомство с приведенными цифрами наглядно указывает чрезмерное боевое напряжение … казачества”. Автору уже не было смысла (гражданская война закончилась) с целью агитации преувеличивать или преуменьшать силы белых.

В конце мая на Южном фронте предположительно, по данным разведки, красных было у белых около 7,5 кавалерийских (в основном) казачьих дивизий.

Наиболее полные данные о составе кавалерийских (в основном) казачьих дивизий по всему Южному фронту мы имеем на 1 декабря 1918 г., из которых ясно, что на Южном фронте у белых было тогда 17 кавалерийских дивизий.

На 1 января 1919 г. в Донской казачьей армии насчитывалась 21 казачья дивизия. По данным красной разведки, в составе армии Деникина на 1 августа 1919 г. было 50900 сабель, на 1 сентября того же года 48700 сабель, на Южном фронте на 1 октября 1919 г. на Южном и Юго-Восточном фронтах всего 46 тыс. Данные разведки не всегда абсолютно верны. Иногда они носят предположительный характер.

Данные свидетельствуют, что на Южном фронте к 15 октября 1919 года было уже в красноказачьих частях 37694 сабли. Тогда же красноказачьи (в основном) части насчитывали 10 дивизий 34, 14 отдельных кавбригад (в конце августа – начале сентября 1919 г.), 28 полков. Если же учесть, что сюда не входили данные по 12-й армии, то число сабель надо увеличить до 39982, т.е. общее количество сабель 40682

Перечень красных казачьих частей, составленный

за 2-ю половину 1918 г :

1. Донской сводно-казачий советский кавалерийский полк.

2. Советский кавалерийский полк.

3. 3-й Донской казачий полк.

4. 1-й Медвецкий полк.

5. 2-й Медвецкий полк.

6. Полк Стеньки Разина.

7. 1-й Революционный Донской казачий полк.

8. 2-й казачий полк.

9. 3-й Медвецкий полк.

10. Первый казачий стрелковый полк Пугачева.

11. 4-й Донской казачий полк.

12. 5-й Донской казачий пехотный полк.

13. 1-й Донской казачий котельнический социалистический полк.

14. 1-й казачий советский социалистический стрелковый полк.

15. 3-й кавалерийский казачий полк.

16. 1-й пехотный кавалерийский казачий полк Степана Разина.

17. 6-й казаче-крестьянский полк.

18. 2-й Хоперский красно-казачий полк.

19. Пехотный донской казачий полк Степана Разина.

20. Кавалерийский полк Думенко, позднее бригада, потом дивизия, а затем корпус.

21. 2-й Хоперский красно-казачий полк.

22. Донской сводно-казачий полк.

23. Титовский Донской революционный полк.

Бригады и дивизии

24. Дивизия Кивкидзе В.П.

25. Бригада Ф.К. Миронова, позднее казачья дивизия.

26. Доно-Ставропольская казачья дивизия.

Кроме того, создано в августе 1918 г. на Дону 30 полков из молодых казаков.

Что касается белых казачьих формирований то тут стоит отметить в частности деятельность А.Г. Шкуро, вклад которого был значителен. По свидетельству Шкуро, “у терцев с конца сентября 1918 г. начался полный распад, они заключили соглашение с большевиками и ушли с фронта”. В сентябре 1918 г. Шкуро от имени Кубанского атамана и генерала Деникина объявил призыв 10 возрастов казаков. К 4 сентября уже был сформирован в станице Кубанской 1-й Кубанский партизанский полк. С 8 сентября Шкуро стал формировать 1-й и 2-й Черкесские полки. На 12 сентября Шкуро имел в своем распоряжении 1-й партизанский полк (шесть сотен). 6-й и 12-й пластунские батальоны, 1-й и 2-й Черкесские полки и Карачаевский конный полк. Вскоре он также присоединил к себе 2-й Хоперский полк. Шкуро распоряжался также 1-м и 2-м Волжскими 62 полками. О составе своего “войска” к началу октября Шкуро сообщает, что оно “достигло уже шести конных казачьих полков, сведенных в 1-ю Кавказскую и Туземную горскую дивизии”. 27 сентября 1918 г. Шкуро оставил Кисловодск. Что касается белых казачьих формирований то тут стоит отметить в частности деятельность А.Г. Шкуро, вклад которого был значителен. По свидетельству Шкуро, “у терцев с конца сентября 1918 г. начался полный распад, они заключили соглашение с большевиками и ушли с фронта”. В сентябре 1918 г. Шкуро от имени Кубанского атамана и генерала Деникина объявил призыв 10 возрастов казаков. К 4 сентября уже был сформирован в станице Кубанской 1-й Кубанский партизанский полк. С 8 сентября Шкуро стал формировать 1-й и 2-й Черкесские полки. На 12 сентября Шкуро имел в своем распоряжении 1-й партизанский полк (шесть сотен). 6-й и 12-й пластунские батальоны, 1-й и 2-й Черкесские полки и Карачаевский конный полк. Вскоре он также присоединил к себе 2-й Хоперский полк. Шкуро распоряжался также 1-м и 2-м Волжскими 62 полками. О составе своего “войска” к началу октября Шкуро сообщает, что оно “достигло уже шести конных казачьих полков, сведенных в 1-ю Кавказскую и Туземную горскую дивизии”. 27 сентября 1918 г. Шкуро оставил Кисловодск.

Генерал В.А. Покровский (в прошлом, в январе 1918 г., еще капитан), прославившийся своей жестокостью, в беседе со Шкуро говорил: “Ты, брат, либерал и мало вешаешь. Я прислал своих людей помочь тебе в этом деле”. Покровский любил шутить: “Вид повешенного оживляет ландшафт”. Эта жестокость, признавал Шкуро, стала одной из причин неудач белого движения, хотя и сам Шкуро называл своих бойцов “волками”. В начале октября Шкуро поступил в распоряжение Покровского и стал командовать 1-й Кавказской дивизией. 30 ноября 1918 г. Шкуро был произведен в генерал-майоры. Его дивизия теперь входила в корпус генерала Ляхова. Полки белых порою имели по 30-40 шашек в сотне. Вскоре однако Шкуро присоединил к себе 1-ю Терскую пластунскую бригаду, сформировал три сунженских казачьих полка. В Осетии он сумел создать 4 конных полка. В январе - феврале 1919 г. дивизии Покровского и Шкуро и первая Терская дивизия Топоркова были брошены на донской фронт. К этому времени Шкуро командовал корпусом, в который входили 1-я Терская дивизия Топорнова и 1-я Кавказская дивизия.

В Кубанской области, по данным С.И. Аралова (тогда наркомата военных дел), в мае 1918 г. насчитывалось около 60 тысяч красных войск, “но без достаточной организации, дисциплины, вооружения. Они испытывали острую нехватку патронов и снарядов”. Во второй половине 1918 г. группы Кивкидзе и Миронова вели наиболее успешные военные действия.

Следует особо сказать, что осенью 1918 г. в рядах кубанских белоказаков насчитывалось, по данным П. Добрынина, 35 тыс. человек. Приведенные недавно профессором В.Н. Ратушняком данные дают возможность установить численность строевых и нестроевых кубанских частей за весь период 1-й мировой войны. Тогда (1914-1918 гг.) в армию было призвано 2264 офицера и 111888 строевых и нестроевых кубанских казаков, что дает нам возможность оценить, какая часть кубанских казаков участвовала в гражданской войне на стороне белых. Итак, нам известно, что их было у белых 35 тысяч, что составляет всего 30,7%, т.е. меньше третьей части, а позднее, в январе-феврале 1919 г., их было у белых всего 15 тысяч, т.е. значительно меньше половины всего возможного числа. Потенциальное же кубанское казачество могло выставить 171 тысячу бойцов. Это значит, что у белых было несколько больше (в период их апогея) бойцов, чем 20%. Осенью 1918 г. среди Кубано-Черноморских красных войск действовала дивизия Кочубея, в которой насчитывалось 5 000 сабель. Кроме того, отважно воевали кавалеристы Ильина и Мироненко. В июле 1918 г. красногвардейский отряд Д.П. Жлобы под Белой глиной успешно противостоял вдвое превосходящим силам противника, за что получил название Стальной дивизии.

Яркую страницу в историю борьбы за власть Советов на Кубани вписала героическая Таманская армия, разгромившая белых генералов Мазаева, Макловского, Покровского, Врангеля. Победы были одержаны в битвах под Туапсе, Белореченской, Армавиром. Высокая оценка ее действий давалась не только красным командованием, но и признавалась А.И. Деникиным. Подвиг таманцев навсегда запечатлен в художественной эпопее А.С. Серафимовича “Железный поток”. Таманская армия была создана в августе 1918 г. В ее составе было три, в основном, казачьих кавалерийских полка, к концу 1918 г. они были сведены в одну Таманскую кавалерийскую дивизию под командованием Л.Я. Литуненко. (Казаки составляли примерно половину населения Таманского отдела). Наркомвоен Калинин в этот период сосредотачивал основные усилия в борьбе с немецкими оккупантами, считая, что после их разгрома можно будет наваливаться на добровольческую армию Деникина. В конце июня начался второй кубанский поход Деникина.

Против него мужественно выступили отряды И.Ф. Федько и Г.А. Кочергина.

26 августа 1918 г. красные войска прошли через город Новороссийск. Первой шла колонна Ковтюха, за ней другие части. После занятия города белыми начались жестокие расправы: было уничтожено более 10 тыс. человек.

27 августа красные прибыли в Геленджик. Именно тогда было решено объединить все силы и армию назвать Таманской. Командующим был избран И.И. Матвеев, начальником штаба Г.Н. Батурин. Общая численность армии составляла 18 тыс. штыков и 3 тыс. сабель. 20 тыс. составлял обоз из числа беженцев. Армия была многонациональной. С этого момента и начинается героический поход Таманской армии. Однако не сразу установилась во всех подразделениях крепкая дисциплина, единая воля в командовании. На Гелинджик путь пролег через Туапсе. Крупные сражения произошли по пути при Архипово-Осиповке. В результате комбинированного удара красные войска, разбив 10-тысячного противника, вошли в Туапсе, где установили четкий порядок. Пробыв неделю в Туапсе, Таманская армия двинулась дальше, стремясь соединиться с основными частями Красной Армии Северного Кавказа. Под станицей Белореченской 11 тыс. белых были разбиты. 13 тыс. штыков и сабель одержали победу над генералом Покровским, разрезав его на две части: ст. Гачинскую и село Царский дар. Потери Покровского были огромны.

Победа под станицей Белореченской открыла дорогу на соединение с основными силами советских войск Северного Кавказа. 19 сентября 1918 г. Таманская армия в районе станицы Дедуровской соединилась с кавалерийскими частями Кочергина в районе станицы Дедуровской, вскоре Таманская армия овладела Армавиром, сломив сопротивления 3-й дивизии Дроздовского, насчитывавшей более 10 тыс. бойцов. После овладения городом к 4 октября все фабрики и заводы Армавира были восстановлены, налажено производство снарядов и патронов. Деникин, Дроздовский, Врангель организуют натиск на Армавир, чтобы вернуть его, но уже бесполезно. Выйдя из окружения, Таманская армия вела успешные сражения с противником. С 5 октября 1918 г. она вошла в подчинение реввоенсовета Северного Кавказа. Немалый интерес представляет расстановка сил в третьем по численности казачьих войск - Оренбургском. Еще 24 марта 1918 г. было собрано заседание делегатов, сторонников белых от 15 станиц. Присутствовали представители от станиц: Дедуровской, Никольской, Городищенской, Краснохолмской, Кардаиловской, Подстепинской, Красноярской, Чернореченской, Рычковской. Заседание этих объединенных станиц определило разнарядку, по которой станицы должны были выставить конных и пеших бойцов. Всего рассчитывали выставить 2500 человек для похода на Оренбург. Из них около тысячи конных. Но в Нижнеозерной съезд не смог находиться долго. Содержание вестовых обходилось слишком накладно. Казаки Нижнеозерной превышали свои полномочия, что вызывало раздражение окружающих станиц. Кроме того, станичники Нижнеозерной не хотели брать на себя всю ответственность за организацию борьбы с красными. Таковы были причины перенесения места проведения “съезда”, который вскоре определил дополнительную разнарядку: Чесноковская должна была выделить 120 человек, из них половину конных, разнарядка для Рычковской увеличивалась в два раза, 2-й Зубочистинской поручалось представить 100 бойцов, 1-й Зубочистинской -150 76.

Вскоре, почувствовав нежелание части казаков идти на Оренбург, съезд постановил создать военно-полевые суды для суровой расправы с теми, кто не пришлет своих представителей. В конце апреля 1918 г. 1-й Зубочистинской станице уже был предъявлен ультиматум с угрозой разоружения в отношении тех, кто не желал идти в ряды дутовцев.

В мае 1918 г. съезд переехал в станицу Линевскую. Примерно тогда же жители Краснохолмской открыто выступили против дутовцев . Жители Красноярской станицы заявили о своем стремлении держать нейтралитет. Атаман Красноярской станицы Ф.В. Кокарев поддерживал нейтралистские настроения казаков.

В середине мая казаки Рассыпной станицы решительно отказались разрушать железнодорожное полотно. 19 мая делегаты Павловской станицы потребовали освобождения арестованных, отказавшихся выступать против большевиков. Казаки Нижнеозерной, как и Рассыпной, не хотели разрушать железнодорожные пути. В ответ на арест офицеров в станице Городищенской последовала угроза расстрела станицы карателями от лица съезда.

Съезд объявил мобилизованными всех казаков, даже в возрасте от 36 до 46 лет. Отказались идти на поддержку белоказаков Дедуровская, Краснопокровская и Никольская сотни, подстепенцы и татищевцы. Из материалов съезда ясно, что 31 мая 1918 г. была направлена карательная экспедиция против краснохолмцев. Казаки Оренбургского 6-го полка признали советскую власть. Назвав себя кругом, съезд низовых станиц готовил карательные экспедиции для “очищения” станиц от большевиков. Первоначально, в июне 1918 г., присвоив себе статус малого круга, съезд низовых станиц вскоре решил, что этого недостаточно и “провозгласил себя кругом объединенных станиц”. О предании целых станиц артиллерийскому обстрелу белых (Донгузской и Донецкой, Пречистенской, Павловской, Благословенской и др.) свидетельствуют документы данного съезда. Станицу Краснохолмскую, выступившую в поддержку большевиков, съезд решил окружить и всех жителей арестовать, затем подвергнуть репрессиям. В материалах съезда станиц отмечалось, что станица Татищевская не выставляет в назначенные дни караулы, к ней будут приняты самые суровые меры наказания. На заседании малого круга было решено исключить из казачьего сословия с семьями, с лишением паев и угодий тех, кто не воевал против советской власти. После вступления дутовцев в Оренбург здесь создаются карательные отряды с целью очищения станиц от сочувствующих большевикам.

Думается, надо сказать о том, что войсковое правительство, учитывая начавшиеся полевые работы, решило в июле 1918 г. распустить старшие возрасты, а из младших сформировать три полка под командованием Донецкого, Ершова, Чеботарева. Особого внимания заслуживает составленная во 2-й половине октября 1918 г. “Ведомость о штатном, списочном и наличном числе членов в частях Оренбургского казачьего войска”. Эти данные наиболее полны и, очевидно, более или менее объективно отражают численность белоказачьих войск.

Подтвердить их такими же полными данными невозможно. Единственно их можно сопоставить с данными красной разведки. В силу уникальности этих данных приводимых полностью в том виде, в каком обнаружены в Государственном архиве Оренбургской области.

Думается, у тех, кто вел данные, налицо было преувеличение числа полков и их численности, об этом говорит факт полного отсутствия данных о 4-м полке. По сведениям В.С. Кобзова и М.Д. Машина в ноябре 1918 г. против советских войск действовало 10800 уральских и 11400 оренбургских казаков.

Этих авторов, казаков по происхождению, трудно заподозрить в гиперболизации численности белых в тот период, когда это было не модно (в начале 80-х гг.). Думается, надо остановиться еще на одном источнике. Следует при этом заметить, что в списочном составе Оренбургского казачьего войска значилось более 64 тыс. нижних чинов, не считая двух возрастов приготовительного разряда (19-20 лет). Как правило, в списочный состав казачьих войск входил старший возраст приготовительного разряда (с 21 года) строевой и запасной разряд и младших возрастов ополчения (т.е. казаки с 21 года по 48 лет). Если же предположить вовлечение (потенциально) казаков в военные действия с 18 лет, то Оренбургское казачество могло выставить 70-тысячное войско. Учитывая все сказанное, можно подсчитать, что в белоказачьих оренбургских войсках в период наибольшего их роста было не более 30% возможного числа бойцов. Если же учитывать данные М.Д. Машина и В.С. Кобзова, то только 20%.

Уральское войсковое правительство в апреле 1918 г. объявило мобилизацию казаков в возрасте 19-55 лет и сформировало белоказачью Уральскую армию. Многие казаки не хотели воевать против советской власти, братались с красноармейцами, переходили на сторону Красной Армии. Белогвардейское командование было вынуждено отвести в тыл три казачьих полка из-за их отказа сражаться против советских войск. В конце декабря - начале января началось разложение белоказачьих войск Уральского войска.

С весны 1918 г. началось формирование белоказачьих частей на территории Сибирского казачьего войска. Нелегальный войсковой круг в станице Атаманской под Омском поручил создание белоказачьих отрядов Б.В. Анненкову. Сибирские богатеи выделили ему на эти цели 2,5 млн. руб. Ему вскоре удалось сформировать отряд в триста штыков и триста сабель, который вскоре вырос до полутора тысяч бойцов и стал партизанской дивизией, состоявшей из офицеров, уголовных элементов, некоторой части молодежи.

5 июля 1918 г. 4-й войсковой круг избрал атаманом генерала Иванова-Ринова. Омск теперь оказался в руках белоказачьего отряда Красильникова. В боях против семеновцев особо прославился 1-й Аргунский казачий полк во главе со своим и талантливым командиром З. Метелицей. С высадкой десанта японских и английских войск во Владивостоке, опираясь на поддержку интервентов, разбитый в марте, Семенов, вновь перешел границу Забайкалья. Областной исполком Советов временно передал всю полноту власти Военно-революционному штабу во главе с Д.С. Шиловым. Коммунисты Забайкалья, командование Даурским фронтом провели большую работу по мобилизации сил. К концу мая в Восточном Забайкалье под командованием С. Лазо было 13 тыс. бойцов, в том числе 60000 кавалерии (5500 из них забайкальских казаков). Оценивая значение казачьих частей фронта, С. Лазо писал: “Исход кампании решат казачьи отряды, которые сейчас мобилизуются против Семенова и которые следует вооружить и снабдить средствами”. В развернувшихся в мае – июне кровопролитных и упорных боях части Даурского фронта нанесли семеновцам тяжелые поражения, в результате чего белоказаки вновь были изгнаны на территорию Маньчжурии. В развернувшихся тогда сражениях из среды красного казачества выдвинулись его славные предводители: Аксенов Г.Н. (заместитель командующего Забайкальским фронтом), Балябин Ф.Е. (с осени 1918 г. командовал Забайкальским фронтом), Бронников В.А. (позднее командовал 1-м Аргунским полком), Богомягков Г.П. (начальник штаба Забайкальского военного комиссариата) и многие другие.

В конце июня 1918 г. во Владивостоке скопилось до 15 тыс. чешских войск во главе с Дитерихсом. 29 июня 1918 г., опираясь на помощь американских и японских интервентов, они произвели переворот и арестовали почти весь состав исполкома Владивостокского Совета. Одновременно с этим были введены военно-полевые суды, начались массовые расстрелы владивостокских рабочих.

Следует отметить, что далеко не всех бойцов чехословацкого корпуса удалось использовать против советской власти. В момент переворота во Владивостоке 3-й, 4-й и 11-й полки чехословацкого корпуса отказались выступать против рабочих. Съезд крестьян и казаков Амурской области в конце июля 1918 г. постановил провести широкую запись в Красную Армию. В Ишимском уезде было объявлено о мобилизации крестьян и казаков, способных носить оружие от 18 до 42 лет. Благодаря проведенной мобилизации вскоре численность красных войск достигла здесь 8-10 тыс. воинов. В боях особенно отличился отряд красных казаков во главе с Шевченко. К концу июля у красных здесь было 12 тыс. бойцов. В заключение приводим таблицу о численности выставленных в действующую армию казачьих полков по всем войскам в период первой мировой войны, чтобы читатель мог самостоятельно сопоставить указанные в ней данные с численностью белых казачьих войск в 1918-1919 гг.

Численность выставленных казачьих войск по областям

и губерниям России.

1) Донское – 125 тыс. (за весь период войны – 148 тыс.);

2) Кубанское – 82 тыс. (а за весь период войны – 111,8 тыс.);

3) Оренбургское – 25 тыс. (на конец 1916 г. – 31,6 тыс.);

4) Терское – 15 тыс.;

5) Забайкальское – 11 тыс.;

6) Уральское – 12 тыс.;

7) Сибирское – 11 тыс.;

8) Астраханское – 2,5 тыс.;

9) Семиреченское – 2,7 тыс.;

10) Амурское – 2,2 тыс.;

11) Уссурийское – 2 тыс.

Всего - 290,4 тыс. 94 (на конец 1916 г. - 349,8 тыс.).

Итак, следует сделать общий вывод: до сих пор в исторической, а особенно, популярной литературе преувеличивалась численность белых войск, делалось гиперболизированное заключение о том, что большинство из казаков во все периоды гражданской войны было на стороне белых.

Источники:

В. Добрынин. Борьба с большевизмом на Юге России и донское казачество. – Прага, 1921.

В. Добрынин. Вооруженная борьба Дона с большевиками. – Вена – Белград, 1923. № 1.

В. Добрынин. Указ. соч.

П. Добрынин. Донская летопись. Борьба с большевизмом на Дону.

И.В. Сталин. Сочинения. – Т.4.

Филипп Миронов. Документы. – М., 1997.

В.Н. Ратушняк. Кубань 2000 лет исторического пути. – Краснодар, 2000.

А.В. Венков. Донское казачество в гражданской войне 1918-1920 гг. – Ростов-на Дону, 1992.

Н.А. Ефимов. Героический поход Таманской армии в 1918 г. Ученые зап. МГПИ

им. В.И. Ленина.– М., 1967. -№286.

Записки белого партизана. Составлены на основе воспоминаний А.Г. Шкуро. Тайны

истории и трагедия казачества, Т-I,

Декреты Советской власти. Т.2. – М., 1969.

Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. – Черкесск, 1984.

Директивы командования фронтов Красной армии (1917-1922 гг.).– М., 1978.

Соавтор коллективной монографии: “Проблемы аграрной истории Советского общества. – М., 1971.

https://yandex.ru/turbo?text=https://karabai96.livejournal.com/76868.html