Итак, в 1716 году служба графа закончилась. Он плюнул в плодородную землю Геркуланума и отбыл. А чтоб в дороге было на что хряпнуть винца, да трахнуть юнца съесть шаурмы и выпить коки, он продал всё что смог нарыть местному итальянскому графу. И тогда этот местный перехватил эстафету в разворовывании древнеримского театра.
Лет через двадцать, вся эта земля вместе с виллой и коллекцией «антиков» перешла к испанскому королю. Перехватив эстафету мародёрства, он сделал это занятие чисто королевским! Король назначил ответственное испанское лицо, и с тех пор впервые началась какие-то записи. Впрочем, содержание их в противовес алчным интересам, было весьма скупым. Военный инженер Роке Хоакин де Алькубьерре только отчитывался королю что раскопали, и если ничего дельного там не нарыли - где собираются копать дальше. И усё.
Через какое-то время на посту Геркуланума испанское лицо сменило французское. И тут случилось чудо! Французское лицо - Пьер Барде де Вильнёв - приступило к делу ответственно и с остервенелым интересом. С тех пор раскопки перестали быть тупо грабежом, и стали грабежом умным. Начался научный подход.
Одолеваемое скрупулёзностью, французское лицо стало рисовать планы и подробно отмечать, где и чего было нарыто. Так же Вильнёв стал расчерчивать обнаруженные улицы, чтоб без нужды не портить здания. Вместе с уровнем выкопанного грунта стал расти уровень документации.
И тут ВНЕЗАПНО вернулось испанское лицо. Увидев кучу писанины, испанское лицо побагровело. Оно пришло, чтоб красть, а не морщить лоб! И с тех пор вокруг раскопок Геркуланума началась вялотекущая битва двух лиц. Одно хотело выкопать и продать, а другое – вырисовывать план улиц и зданий, чтоб… выкопать и продать.
К 1747-ому году, путём подковёрной возни и интриг, испанское лицо выдавило французское, и продолжило долбить траншеи в стенах. Всё, что оставалось после похождений Барде, это только инвентарные списки находок с указанием материала, из которого вещь была изготовлена, её размеров и краткой ремаркой о месте нахождения.
Но, так или иначе, работа велась.
Со временем, короля утомило в одну каску пялиться на выкопанные сокровища, и он замутил музей, отведя под это дело целый этаж.
Да только, видно, чёрт за нос водил наших чернокопателей. Конечно, они что-то находили, но сплошь какую-то мелочь. Сплетни донесли до Алькубьерре, что рядом, в Усть-Помойкинске местном колхозе под названием Чивита что-то нашли. И тогда, в день дураков, испанское лицо ткнуло испанским пальцем в карту, и начал раскапывать Помпеи.
Продолжая проламывать стены, чернокопатели брезговали повреждёнными предметами, отбрасывая их в сторону, как мусор, и заваливали грунтом от новых тоннелей. Когда они выходили к огромным расписанным стенам вилл, перед ними вставал трудный вопрос: что принести королю? Стену-то не вытащишь! И тогда они выковыривали красочный слой стен самих картин. Норм открыточка, чо!
Исключительная забота о наследии древних цивилизаций!
В результате действий мародёров сейчас в музеях висит много картин, принадлежность которых невозможно определить. Что и откуда было своровано неизвестно. В современном археологическом музее отведено девять залов для «фресок в рамах». Кладбище неизвестных солдат.
Получив всяческие ништяки от короля, и нащупав «золотое дно» в Помпеи, Алькубьерре бросает Геркуланом, отрядив туда в 1746 году другого военного инженера, швейцарца Карла Якоба Вебера.
30 лет похороненные под толщей вулканического пепла и пемзы города варварски разворовывались практически без какого-либо учёта.
Наконец, Вебер занялся документацией самих раскопок. Продолжая проламывать тоннели в стенах, в 1750 году Вебер вышел на виллу «Villa dei Papiri» (вилла папирусов). На площади в 250 квадратных метров им было обнаружено коллекция бронзовых и мраморных статуй и библиотека папирусов. Именно тогда история варварского расхищения приобретает научную ценность. Вебер чертит подробный план виллы и указывает, какие ценности и откуда были взяты. Вместе с тем, на планах здания он пишет предположительное назначение комнат, по мозаикам пытается определить, где должен быть дверной проём и всё это скрупулёзно фиксирует на чертежах.
Карбонизированный папирусный свиток из Геркуланума.
Карта Виллы Папирусов, сделанная Карлом Вебером.
Лишь спустя 62 года после того, как какой-то фермер, выкапывая себе колодец, напоролся на первые осколки статуй, в 1763 году мародёры, наконец, понимают, что копаются не среди вилл, а в самом настоящем городе. Так во время раскопок был обнаружен столб, на котором было написано: «По приказу императора Цезаря Веспасиана Августа трибун Тит Сведий Клеменс, проведя расследования и проверив размеры, вернул городу Помпеям общественную землю, занятую частными лицами». Стало ясно, что они окопались в городе под названием Помпеи.
Пьетро Фабрис. Раскопки храма Исиды в Помпеях в 1760-х годах.
В 1764 году умирает Вебер. На его место приходит очередной военный инженер Франческо де ла Вега. В 1780-ом – Алькубьерре. Вега занимает должность испанца. К счастью, Франческо оказался не только военным инженером, но и архитектором. Именно благодаря Карлу Веберу и Франческо де ла Вега, археология получает самые первые планы Геркуланума и Помпеи. Причём, в отличие от своих предшественников, Вега фиксирует и описывает не только те находки, которыми стоит набивать музей короля, но поломанные, битые, гнутые мелочи домашнего обихода. Так же, при нахождении фресок, он старается описать запечатлённый на них сюжет. Но и этого мало! На раскопки приглашается художник, который детально зарисовывает места находок и скидывает их в Инсту.
Очевидно, грабёж древних ценностей был настолько вероломен и кощунственен, что подгорело даже у Везувия. Тряхнув земелькой в 1794 году, он-таки выкурил алчного наглеца из прорытых шахт бывшего театра. Но не надолго.
В 1804 году Франческо де ла Вега умирает. Теперь на его место встаёт его брат Пьетро ла Вега, который работал с ним в последние несколько лет, и берёт на себя раскопки Помпеи. Он тоже картограф. Так как жмот король щимит бабло, брат занят тем, что приводит в порядок чертежи предыдущих начальников. Теперь зная, что он не колодец ковыряет, и не серию беспорядочных вилл, а целый город, братец начинает выяснять границы Помпеи. Хотя бы чтоб не копать лишнего.
В это время конфликт Неаполитанского королевства с Францией продолжался, и поэтому раскопки велись вяленько. В какой-то момент король снова струхнул, подхватил подмышку свой музей и в срочном порядке свалил в Палермо. Тогда в Неаполитанское королевство вломилась французская армия, и Наполеон поставил во главе Неспании своего братца Жозефа Бонопарта.
Это стало ещё одним добрым поворотом в судьбе раскопок.
В отличие от своего предшественника, Жозеф реально пропёрся раскопками, и не только восстановил их финансирование, но ещё и увеличил.
Тут я хз почему, но в этот благоприятный момент Пьетро сваливает. Назначается новый директор по раскопкам Помпеи.
Можно сказать, что выбор стал весьма логичный. Новым начальником становится директор музея бывшего короля Неаполитанского королевства Ферденанда Микеле Ардити. На смену картографам приходит юрист. Однако Ферденанди тоже прикололся с раскопок.
И не только по тем, что выкопали в Помпеи и Геркуланоме.
Он продолжает компенсировать косяки испанского лица и совершенствует дело своих прежних коллег. Ардити разработал план, благодаря которому им теперь не нужно было слепо бегать от виллы к вилле, но даже и не комплексное раскапывание Помпеи. Ферденанд охватывает весь регион. Более того, он полностью отказывается от ковыряния стен и переходит на бережное раскапывание древнеримских городов.
Но на этом его достоинства не заканчивается.
В целях достижения бережного отношения к погребённым городам, бывший директор музея систематически соединяет откопанное ранее. И теперь Ферденанд преследует цель не столько найти очередную статую, сколько очертить границы городов. А чтоб остудить мародёрские аппетиты мелких конкурентов и отжать всю «антику» себе, Ардити предлагает королю национализировать землю над Помпеями, и таким образом решить вопрос с частниками. Кто готов продать свой участок над Помпеями – чудно! Хватай своё золотишко и вали отсюда. Жадничаешь, не хочешь отдавать? Да хер на тебя. Вот тебе твоё серебришко и катись ко всем чертям с национальной земли.
Карта Помпей, сделанная в 1832 году (перевёрнутая. Не я её переворачивал!).
В 1808 году Жозеф Бонапарт стал королем Испании, а в Неаполь приехал править Иоахим Мюрат, женатый на сестре Бонапарта - Каролине. Именно она сыграла в дальнейшей судьбе Помпей немаловажную роль.
Приехав в Неаполь, Каролина Мюрат не стала долго расшаркиваться, а тут же ринулась на место раскопок Помпеи. Увиденное так её восхитило, что она отправила всех добродетелей древнеримского города нервно курить в сторонке.
Во-первых, Каролина лично вникала во все дела. С её подачи финансирование раскопок снова увеличилось. И если до этого все короли Неаполитанского королевства хер клали на раскопки, то Каролина встречала чуть ли не каждый раскопанный дом. Если при Ферденанде количество землекопов в лучшие времена с трудом дотягивало до сотни, а при Жозефе Бонопарте увеличилось аж в пятеро, то с появлением Каролины Мюрат количество землекопов выросло до полутора тысяч.
Теперь Ардити не нужно было отбивать пороги в бесконечных бюрократических коридорах, чтоб пробиться к королю и выразить свои идеи по поводу раскопок Помпеи. Он мог напрямую обращаться к Каролине. И если прочим королям по большому счёту было пофиг на сами раскопки – лишь бы поскорее ништяки выставить в музее, да перед кентами понты проколотить, - то супруга Жозефе всячески поддерживала Ферденанда.
Именно в эти годы бывший экс-директор музея смог воплотить свою идею по популяризации Помпеи. Жозефина поддержала Ардити, и древний город великой империи стали посещать бодычи туристы. Конечно, не банальные бомжи из засанных подворотен, но и не самый узкий круг приближённых к королю жополизов. Кроме того, Жозефина Бонопарт так же сняла запрет рисовать места раскопок. Эта возможность была открыта всем, кроме исключительных рукожопов. Благодаря этому весть о раскопках древнего города стала вирусной.
Но бонопартихе и этого было мало! Сгораемая бескрайним восторгом, она стала пиарить Помпеи в письмах своим знакомым корреспондентам. И не только корреспондентам. Не столько для того, чтоб сделать город «башней Старка», сколько просто разделяя свою радость и восторг среди своих знакомых и друзей.
«Но в золотых облаках таилось ненастье» (с). Прим. В. Н-С.
В 1815 году Неаполь рвёт очко Австрии, французы рвут когти из королевства, а Ферденанд IV снова, как перекати-поле со всей своей свитой и частью музея перекатывается в Неаполь.
На Помпеи ему, конечно, похер. Но так как об этом уже пронюхала вся Европа, то раскопки продолжаются в том же объёме. За одним маленьким исключением: теперь эта алчная мразь хочет впарить землю над городом. И, кажется, даже успел втюхать какие-то участки.
Но пока Ферденанд IV ещё очковал в отъезде, Наполеон бахнул в Неаполе свой музей с блекджеком и шлюхами, куда пристроил брошенные остатки музея Ферденанда. После археологической раскрутки Ферденанду становится заподло хранить у себя на вилле хлам с Помпеи, и он сбагривает их в этот новый музей в Неаполе. Кроме того, спам-атака восторженные письма Жозефины своим друзьям и знакомым, а так же экскурсии и селфи рисунки с раскопок делают своё вирусное дело: выкапывание древнего римского города Помпеи вместе со всеми его ништяками перестают быть игрушкой одного засранца. Теперь к этой истории прикованы взгляды всей Европы. Кроме того, хорошо промасленный маховик полевой археологии, раскрученный за десятки лет, теперь херачит в полную силу, и остановить его уже не так-то просто. Да, Федя, теперь забить на сам процесс уже не получится.
С 1848 года на раскопки открывается абсолютно свободный доступ.
В дальнейшем должность руководителя испытывает текучку кадров. Кто-то отпахал два года и махнул рукой. Кто-то пять лет, кто-то десять, но, пожалуй, это уже не имеет большого значения: механизм исправен и его уже не остановишь.
Стоит отметить лишь нескольких руководителей, который внесли существенный вклад в это дело.
В 1863 году за дело берётся опытный археолог Джузеппе Фиорелли. За время своей работы над раскопками, вплоть до 1875 года он стал расчерчивать детальные карты города, погребённого под слоем вулканической пыли и пемзы. Кроме того, Фиорелли пошёл дальше и решил хорошенько покопаться в Помпеях: узнать, откуда берёт своё начало этот город, где древние районы, где современные (по отношению к извержению Везувия). Для этого он «распилил» город на 9 кварталов (Инсулы) в порядке «от старого к юному». Правда, немного закосячил. Потом уже поняли, что к чему, но решили не портить офигенную карту, и оставили всё, как есть.
Деление на инсуллы. Фиорелли.
Эмммм... Тут, следовало бы продолжить раскопками 20-ого и 21-ого века, но мне лень. Потом допишу ))
