27 декабря 1994 г.
Полк прибыл в Моздок. Доехали не все - кто-то рванул с эшелона. Бог им судья! Мы с братом остались в строю! Полк расположился на военном аэродроме. Вплоть до 30 числа занимались боевой подготовкой, проверкой снаряжения и амуниции для себя и своих боевых машин.
Несколько раз выходили на импровизированный полигон - кидали боевые гранаты. 2-я рота получила позывные: командир роты капитан И. Черентаев - "Волхов", командиры взводов - "Волхов-1,2,3" соответственно. На слух позывной различался как "Волков". Путаница была и в нумерации позывных. Например, позывной второй машины второго взвода (БМП-1 № 325) был "Волхов-22", но на этот же позывной отзывался и командир БМП-1 № 322.
Из позывных 276-го мсп помню следующие: "Завод" - командир полка полковник Бунин, "Слово" - заместитель командира полка подполковник Смолкин, "Брелок" - командир 1-го мсб капитан Лысенко, "Перец" - начальник штаба батальона капитан Агафонов, "Письмо" - командир 1-й роты капитан Кошелев, "Вымпел" - командир 3-й роты, "Урал" - гранатометный или минометный взвод батальона.
Часть 2. САДОВОЕ.
30 декабря 1994 г.
Рано утром 276-й мотострелковый полк начал выдвижение из Моздока к Грозному. Экипажи двигались по-боевому, развернув стволы "ёлочкой" (Четные в колонне машины - влево, нечетные - вправо, либо наоборот.). Правда, сидеть и глазеть в триплексы надоедало, да и желание подышать свежим воздухом брало вверх над страхом! Когда колонна проходила через населенные пункты, взору представали красивые, изысканные дома, отделанные красным кирпичом под "расшивку" ("Расшивка" - декоративная облицовка швов кирпичной кладки. .
У меня складывалось впечатление, что "мужик в грязных валенках зашел в царские палаты". Вероятно, этим и было вызвано недовольство местного населения, которое с плакатами, а иногда с кулаками и камнями провожало нашу колонну. Но были и те, которые со слезами на глазах и молитвой на устах благословляли каждую нашу машину! Колона растянулась на марше. Во время коротких остановок механики-водители успевали провалиться в сон, вследствие чего колона разрывалась. Приходилось нагонять ушедшие вперед машины. Иной раз съезжали с дороги, чтобы обойти гражданский транспорт по пахоте. К вечеру полк расположился у подножия северного склона Терского хребта.
31 декабря 1994 г.
Раннее утро! Валит снежок. Полк медленно начал переваливаться через Терский хребет. Здесь движение постоянно на подъем, поэтому включаем только первую или вторую передачи. Не у каждого "водилы" хватает опыта забраться на склон - часто приходится тянуть колесную технику на буксире. Наконец, спуск. Совершенно случайно в прицел замечаю какую-то дикую кошку песочного цвета. По всей видимости, это барс. Накатывается мысль, что не так все плохо. Вылез из башни и жестами рассказал о своей находке брату, БМП которого шла следом (БМП-1 № 329. ).
В ответ поймал его улыбку. После спуска командир роты получает задание - выставить свои машины в поле вдоль пригородного поселка Садовое. Несколько машин 1-й роты убывают для организации блокпоста в районе моста через речку Нефтянка (То, что эта речка называется "Нефтянка" узнал позже. - Прим. автора).
Мы поставили машины в цепь на расстоянии 50-100 метров друг от друга, сидим по-боевому и ведем наблюдение за поселком. По связи приходит команда: всему десанту окапываться перед "броней". Через какое-то время напряженная обстановка разрядилась не лучшим образом - несколько машин из первой роты за мостом в Садовом обстрелял противник.
С наших позиций через прицелы мы отчетливо видели эти бээмпэшки. Казалось, что они просто возились на одном пятачке - ездили посреди поля то туда, то сюда, стреляли по сторонам! Противника нам было не видно, но, судя по радиопереговорам в эфире, у пацанов там был просто ад! Несколько машин были поражены из гранатометов, в одной из БМП начали рваться боеприпасы. Через какое-то время мы уже наблюдали эту горящую машину. С кем они там воевали, для нас осталось большой загадкой?! В поджилки закрался страх. Однако появилось непреодолимое желание стрелять во все живое - на упреждение! Мы ждали команду идти им на помощь и были уверенны, что она с минуты на минуту поступит.
Так и произошло. На помощь выдвинулся второй взвод 1-й роты и несколько других машин полка, в частности, БТР-80 заместителя командира полка подполковника С. Смолкина.
Наконец, наш ротный капитан И. Черентаев получил команду к выдвижению на помощь 1-й роте, но другим маршрутом: следовало зайти боевикам в тыл.
Колона была усилена несколькими танками из танкового батальона полка. Выдвинулись. Проехали несколько сотен метров, и вдруг головной танк и следом шедшая БМП-1 № 328 уткнулись в дно громадного рва шириной около трех метров и глубиной метра два, так, что было видно брюхо "брони". Экипажи получили сотрясения и травмы, в том числе, и командир одного из взводов нашей роты. Провалившиеся в ров машины вытянули буксиром, травмированных отправили в санчасть. Но ров нужно было как-то преодолевать.
Был вариант подняться вверх вдоль рва, к Терскому хребту, где он начинался, и продолжить движение вдоль канала (Ров начинался у склона Терского хребта и соединялся с Алханчуртовским каналом. Первая версия: что мы должны были дойти до аэропорта "Северный", миновать его и двинуться в южном направлении, и по Старопромысловскому шоссе выйти в район боя 1-й мср., вторая: была поставлена задача 2-й ротой выйти в район "Северного" в рамках общего замысла для группировки "Север").
Но времени на объезд не было. Командир роты капитан Черентаев придумал другое: "Внимание всем машинам, я "Волхов"! - раздалось по связи, - Слушай мою команду: за мной вперед марш! Всем механикам - набрать 4-ю скорость! Всем наводчикам - упереться руками в прицел!
Всем экипажам - крепко держаться! Вперед, вперед!" Всем стало ясно: большая авантюра будет иметь успех - не верить командиру, оснований нет! Колона, сделав небольшую петлю, на высокой скорости перемахнула препятствие! Этот трехметровый полет закончился мягкой посадкой. Адреналин разлетелся по венам, и страх растаял! Бронегруппа на повышенных оборотах пошла в направлении аэродрома "Северный". До цели добраться не успели: кто-то по связи отчитался за потери комбату, а их было немало: 22 "двухсотых" , в том числе заместитель командира 1-го батальона майор О. Бородай, командир 1-го взвода лейтенант А. Иванов, и еще много "трёхсотых"
Для 1-й роты, в которой имелось только 60-70% личного состава, это было через чур много.
Я высунулся из башни и посмотрел на идущую следом машину брата. Он тоже сидел по-походному и показывал пальцем на шлемофон, спрашивая жестами - "Ты сейчас это слышал?". Я молча кивнул - "Слышал". Следующий его жест я расценил как "Пи..ец!"
Мы возвращались обратно на место утренней дислокации. На душе скребли кошки, перед глазами мелькали картинки из памяти. Майор Бородай за несколько дней нашего пребывания в Чебаркуле в составе в/ч 29709 полюбился всему личному составу и как командир, и как человек с безгранично доброй душой. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПОГИБШИМ!
Второй день нашего пребывания в Чечне подходил к концу. Машины расположились в боевом порядке перед Садовым. Всю окрестность окутало настолько густым туманом, что до соседней бээмпэшки в сотне метров приходилось идти минут пятнадцать на ощупь. Коротая время, два наших экипажа (мой и экипаж брата) заварили чай с сухарями. Охрипший голос из рации уже который раз запрашивал колону с "двухсотыми" и "трехсотыми", ушедшую в Моздок.Ответ последовал, но от неизвестного боевика, который, по всей видимости, выходил с радиостанции одной из подбитых машин. Он пытался убедить командира батальона в том, что он, боевик, - старший колоны, и что колона расстреляна, и все погибли.
Уловка не удалась - комбат обложил боевика трехэтажным матом и вышел из эфира. Мы же тем вечером своими экипажами дважды встретили Новый год - по уральскому и московскому времени - чокнувшись горячим чаем с привкусом солярки, и, в надежде завтра взять реванш за погибших, разбрелись по своим машинам.
Часть 3. ГРОЗНЫЙ.
1 января 1995 г.
Долго ждать не пришлось: уже в пятом часу ночи несколько машин нашей роты отправили для усиления формирующейся колонны (Это были БМП-1 с номерами "320", "321", "322", "325" и предположительно "327". (Наводчик-оператор БМП-1 № 325 Юрий Никитин помнит, что позывной его командира БМП был "Волхов-22". По возвращении в роту машин с такими номерами я не встречал. ). Экипажа Дэна (Дениса Клещева. ) с нами не было - это радовало, и в то же время на душе было тревожно.
Ожидания, что мы отправимся штурмовать Садовое, где накануне вступила в бой 1-я рота, не оправдались - колона готовилась войти в Грозный. Несколько часов ушло на подготовку: проверили боекомплект, заправили БМП и колесную технику, избавились от лишнего (масксети, тенты и прочее) и выстроили колону.
Перед выходом на задание командование довело до нас суть боевой задачи: доставить на железнодорожный вокзал нашим подразделениям боеприпасы, провизию, забрать у них убитых и раненых. Вкратце было сказано и об обстановке в городе, несколько напутственных слов, и команда: "По машинам!"
Выдвигались через аэродром "Северный". Десанту была дана команда ехать по-походному и быть предельно внимательными, а экипажам - по-боевому. Мы двигались в составе головной бронегруппы (Несколько танков, бээмпэшки нашей роты, возможно "Шилка". ). Колона была настолько большой, что я не мог разглядеть замыкающих машин.
В начале десятого часа добрались до окраин Грозного. Сам город уже был изрядно потрёпан: в некоторых домах имелись разбитые стекла, стены, покрошенные пулями, а кое-где даже зияли дыры от попадания снарядов. Кроме военной техники и солдат Российской Армии никого на улицах не было видно.
Когда прошли какой-то мост, колона встала: головной дозор по связи сообщил, что улица впереди непроходимая - много подбитой техники. Через некоторое время свернули направо и до вокзала пошли по частному сектору. На привокзальную площадь выехали со стороны улицы Поповича. Танки (Т-72Б №№ 416, 417, 418 и 439, позывные "Рампа". ) и машина ротного продвинулись немного вперед и завязали бой, мы же остались стоять на площади и вести наблюдение, постреливая по сторонам.
Моя БМП стояла на перекрестке проспекта Орджоникидзе и улицы Поповича. Справа от машины располагалась стройка, огороженная бетонным забором, впереди по курсу - вокзал, площадь, забитая техникой и пятиэтажный жилой дом с разрушенным торцом, слева - высокая двенадцатиэтажка, проспект Орджоникидзе с подбитой техникой вдоль него, и квартал жилых пятиэтажек. Сзади простиралась улица Поповича - где-то там выстроилась колесная техника нашей колонны, но сам я ее не видел.
Мы стояли и стреляли, как нам казалось, безответно. "Ромашка" (Командир нашей боевой машины сержант Александр Романов или Ромашов. ) даже заскучал: ему надоело сидеть на рации и смотреть в триплексы. Вместе с единственным пехотинцем в нашем экипаже пулеметчиком Рафиком Давлетбаевым он пошел к соседним экипажам, узнать, как у них дела. Когда же "Ромашка" вернулся, то мы с Юриком (Механик-водитель БМП-1 № 322 Юрий Кириллов, позже у него появится прозвище "Народ". узнали обескураживающую новость: в голову тяжело ранен один боец, и его отнесли к медику. Я недоумевал: "Как такое могло произойти?
Никого ж не видно? Где же эти "духи"?" Я уже в триплексы и прицел все глаза проглядел, но никого так и не увидел! Разница с полигоном стала очевидной: укладывать поднимающиеся мишени на стрельбище, тренируясь в скорости и точности - не главное, необходимо было учиться вычислять возможное место огневой позиции противника.
Не прошло и нескольких минут, как танкисты, ушедшие вперед, вступили в бой. По их радиопереговорам было понятно, что они маневрировали, прикрывали друг друга, "укладывали" гранатометчиков неприятеля. От непонимания сложившейся обстановки и отсутствия целей возрастало напряжение: хотелось, наконец, получить конкретные целеуказания, увидеть этих самых боевиков и шмалять, шмалять, шмалять по ним.
Наконец, по связи сообщили, что гранатометчик засел на седьмом (или на пятом) этаже двенадцатиэтажки: тогда я, как учили, постарался "уложить" весь этаж - в каждое окно осколочно-фугасным… Так, на несколько минут у меня и других наводчиков появилось дело: кто-то сообщал об огневой точке, и мы огрызались в том направлении.
Все бы ничего, но в один момент, внезапно, сотрясая броню и выворачивая люки наружу, ударила "молния".
Компрессионным ударом моментально сдавило грудную клетку, и сердце упало в пятки - я только успел закрыть лицо шубенками (Шубенки - трехпалые рукавицы на толстом меху.). Когда броня успокоилась, осмотрелся: "Что это было? Выстрел из гранатомета? Ну, тогда машину распустило бы "в розочку" или все внутри уже полыхало. Да и я уже не рассуждал бы об этом!" Вижу: Юрик тоже жив-здоров. Поднял ворот "танкача" , посмотрел в прицел, покрутил башней влево-вправо - боевиков не видно, но, на всякий случай, загнал выстрел в ствол и начал постреливать из пушки и пулемета по прежним целям. Не прошло и пяти минут, как "молния с громом" повторилась. Снова успел закрыть лицо руками и съежиться. Юрок стал материться по внутренней связи. Когда звон в ушах прошел, огляделся: в правом борту на уровне гусеницы появилась большая дыра.
"Туда бы свободно рука прошла!" - мелькнуло в голове. Толстый металл брони как будто вскрыли огромным скальпелем. "Значит, граната разорвалась возле машины?!" - осенило тогда. - "Ну, конечно! Уже давно бы выстрелы сдетонировали! Выстрелы…!" Взглянул на конвейер со снарядами и увидел на одном из них пробитую боевую часть. Осмотрел другие, и нашел еще один прострелянный. Опасны ли они и что с ними делать, я не знал, поэтому начал запрашивать ротного по связи. Ответ был очень простым и самым верным: "Выбросить!" - что я и сделал. Решив, что нашу машину обстреляли с правой стороны, открыл огонь по стройке.
Вскоре танкисты с ротным вернулись к нам. По всей видимости, было принято решение обойти боевиков с другой стороны. Поступила команда "По машинам!" "Ромашка" залез на свое рабочее место в БМП, а "Давлет" и несколько бойцов с других экипажей разместились на броню сверху. Боевые машины нашей колонны рванули вперед и свернули влево на улицу Комсомольская, а колесная техника осталась на улице Поповича. На перекрестке с улицей Рабочая головные машины повернули вправо и тут же встали, попав под шквальный огонь из гранатометов (Названия улиц я узнал позже, изучая по карте район боя. ).
Моя БМП и еще две других остались на улице Комсомольская между пятиэтажкой и частным сектором. Там, за поворотом разгорался бой. Я поспешил загнать тех, кто сидел на броне, в десантное отделение БМП. Высунулся из люка и тут же увидел склонившегося над башней убитого солдата. Еле выдавил из себя: "Всем вниз!" Однако те, кто был на палубе БМП, уже самостоятельно пытались укрыться под броней, люки десанта не подавались. "Давай ко мне!" - выпалил я и снова уставился на убитого. У него в голове было две дырки - по всей видимости, входное и выходное отверстия: одно в затылке, второе в гортани. "Хуйли смотришь, Серега?! - прыгая в башню, заорал Раф. - Ему уже ничем не поможешь!" Что очевидно - то факт! Некоторое время, в узком пространстве между башней и левым десантным отделением, мы менялись местами с Рафом.
Когда же я добрался до "чебурашки" (Устройство управления наведением башни и ствола пушки, по форме напоминающее голову известного персонажа Чебурашки: тянешь за правое "ухо" - башня вращается вправо, за левое - влево, "уши" на себя - ствол вверх, от себя - вниз. ), то услышал по внутренней связи от Юрика: "За углом дома наблюдаю боевика!" Разворачиваю башню в указанном направлении, но никого не вижу: боевик скрывался за углом дома, который находился вне моей зоны видимости, и был виден только через триплекс механика-водителя. "Юрик, дай вперед на два метра!" - кричу. Машина моментально дернулась, я увидел тень и придавил левую кнопку "чебурашки" (Левая кнопка - огонь пулемета, правая - огонь пушки. - Прим. автора). Очередь погрызла угол дома и легла в землю.
Тень скрылась. Через минуту уловил движение в окнах на первом этаже пятиэтажки, развернул башню и снова спустил ПКТ. В голову пришла мысль добавить туда же осколочным. Неудобно! Вновь вызываю механика: "Юрик, сдай немного назад!" Пока БМП отползала, зарядил ствол и зажал правую гашетку! Не успел насладиться зрелищем, как в правый триплекс краем глаза заметил телодвижения на втором этаже. Зарядил, навел, выстрелил - подождал, пока рассеется дым, и стал всматриваться. Все тихо. На всякий случай решил поднять ствол на уровень третьего этажа и понял, что угла наводки уже не хватает - БМП стояла слишком близко к пятиэтажке.
В десантном отделении сидел Рафик с РПК и еще один боец с СВД. Для меня стало очевидным: "снайперка" с длинным стволом в ближнем бою и в условиях тесноты БМП неуместна, поэтому предложил ему свой АКС-74У. Идея была воспринята одобрительно. Оно и правильно: у наводчика-оператора пушка и пулемет, а автомат в ближнем бою усилит огневую мощь лучше, чем винтовка. Из сообщений в эфире понял, что впереди подбили БМП и танк. Вскоре поступила команда: "Развернуться и отойти назад!" В нерасторопности своего механика-водителя обвинить не могу - Юрик первым развернул БМП, и уже через несколько секунд мы вышли на перекресток Орджоникидзе - Поповича. Останавливаться не стали, а повернули влево и оказались на железнодорожных путях. На рельсы выскочили жестко, не сбавляя скорости.
Повернули вправо и прошли вдоль железнодорожного полотна метров 200. Добрались до товарной станции, где уже расположилось какое-то подразделение, и поднялись на перрон. При въезде на товарную станцию со стороны железнодорожных путей стояли две или три БМП-2. Мы продвинулись дальше и остановились рядом с одноэтажным зданием. В течение пяти минут собрались остальные наши машины, но уже не было двух танков и БМП-1 № 327. Танкисты сказали, что им нужно перегрузить снаряды из навесной укладки в конвейер. Ротный по связи приказал нам прикрывать танки. Стояли тихо. Все шло удачно. Металл брони только изредка царапали пули - по все видимости, стреляли со стороны цистерн и товарных вагонов, стоявших на путях. Внезапно по машине грохотом прокатился знакомый звук "молнии и грома".
Я переждал минуту, огляделся, но никаких серьезных последствий попадания не обнаружил. По рации кто-то сообщил о гранатометчике на водонапорной башне. Ротный приказал выстрелить по ней из "Мухи" . Я прильнул к прицелу: водонапорная башня была прямо по курсу в пятидесяти метрах. Долго не думая, зарядил кумулятивный снаряд и нажал на "спуск". Снаряд достиг цели. Снаружи тоже обработали башню "Мухами" и не раз, отчего она окуталась дымом.
Однако тишина длилась не долго: БМП вновь содрогнулась от удара. По сравнению с прошлыми сотрясениями, заметил разницу: в машине стало светлее! Огляделся: все люки, включая двери десанта, были открыты до стопора! В машине никого не было: ни впереди, на месте командира и механика, ни сзади, в десанте. Стало жутко. Посмотрел в триплексы: танкисты и экипажи БМП находились рядом с техникой, кто-то уже укрылся в соседнем одноэтажном здании. Так как по броне продолжали клацать пули, решил покинуть БМП через десантные двери. Вылезая из машины, заметил сквозные отверстия с палец толщиной в кормовых баках. Сквозь них сочилась солярка. "Похоже на пробоины калибра 7,62?! - подумал тогда. - Значит, стоять возле брони не стоит - легко схлопочу свинец!" Поспешил укрыться в здании, благо машина стояла в пяти метрах от него. На броне БМП возле башни остался лишь погибший боец.
Забежал внутрь здания и осмотрелся. По всей видимости, это была столовая. Помещение делилось на несколько залов, один из которых был большой. Окна выходили на две стороны - во внутренний дворик и на перрон, где стояла наша техника. Кто-то предупредил меня, чтобы я не мельтешил в оконных проемах, и предложил сок. Сока в 3-х литровых баллонах в самом деле было много. Бойцы представились майкопцами, сказали, что помимо них здесь есть еще самарцы, и именно мимо их "двоечек" мы и прошли при въезде на товарную станцию. Мне показалось, что они в здании находятся уже давно. Капитан Черентаев зашел в соседнею комнату, где, видимо, располагался штаб, и стал уточнять обстановку у "местных" офицеров.
Те, в свою очередь, поинтересовались, кто он такой, мол, тут уже всякие приходили…
Представившись друг другу, командиры зашелестели картами. Пока шло обсуждение дальнейших действий, раненых становилось все больше и больше, но тяжело раненных, слава Богу, пока не было. Командир нашего взвода лейтенант Татаренко был с нами и руководил личным составом подразделения: необходимо было позаботиться о раненых, и, наконец, снять с брони убитого бойца. Сам он тоже не сидел на месте, и вскоре получил ранение.
Командир роты вернулся к нам с конкретной задачей: выходим с товарной станции! Для начала осмотрели машины. Мою "322-ю" было решено оставить, так как у БМП на правой гусенице отсутствовало более десятка "серёг" ("Серьга" - замок, запирающий концы стальных "пальцев", скрепляющих траки между собой.), и траки были сцеплены только с одной стороны. Черентаев распорядился сначала загрузить в БМП № 320, № 321 и № 325 оружие и боеприпасы, а затем в десантные отсеки погрузить всех раненых, и только потом сесть всем боеспособным. К этому времени уже стало смеркаться.
Я залез в свою БМП и снял ПКТ, забрал вещь-мешок и уважительно попрощался с прицелом. Садиться пришлось в "320-ю", к ротному. В левый десант уложили все оружие и боеприпасы, туда же сели раненые: командир взвода лейтенант Татаренко и еще несколько офицеров из других подразделений. В правом десантном отделении народу было меньше, но пространства от этого не прибавилось.
Чтобы совсем не остаться за бортом, кое-как пробрался к моторному отсеку и уселся на крохотном пятачке на собственный вещь-мешок. Мишка Кузнецов, наводчик-оператор БМП-1 № 320 командира роты, нырнул на свое рабочее место в башне.
Закрыли двери десантного отделения, и машина тронулась с места. Куда мы едем, я не знал: ни бойниц, ни триплексов возле меня не было, я видел только сидящих в правом десанте людей, наводчика "Кузю", который, прильнув к прицелу, дергал башню то влево, то вправо, и силуэт ротного в проеме командирского отделения. Минут через десять в желудке заурчало - за целый день там ничего не было. Момент оказался вполне подходящим - БМП шла уверенно, вокруг было спокойно. Я достал две банки каши из мешка и вскрыл их ключом от цинковых ящиков, запасенным накануне, после чего каша разошлась по всему десанту.
Организм вобрал в себя немного калорий, а мозг успокоил душу мыслью об обратной дороге в родной батальон… к брату! Однако затишье длилось недолго - через двадцать-тридцать минут с момента выдвижения по броне сильно ЖАХНУЛО. Все содрогнулись, и ото всюду посыпалось: "Блядь…!" и "Нихуя себе…!"
Не прошло и минуты, как Мишка стал резко ворочать "чебурашку", что-то бормоча по внутренней связи (вероятно, переговариваясь с ротным). В следующее мгновение еще одна граната угодила в броню - вновь все вспомнили Бога и русский мат! Мишка выпустил снаряд по ходу движения и дал несколько раз пулеметную очередь, при этом, успев зарядить орудие новым снарядом.
Однако попадания в машину участились: с перерывом в одну-две минуты БМП содрогнулась еще три раза. Не останавливаясь и огрызаясь на атаки гранатометчиков, наша бээмпэшка продолжала катиться вперед.
Попадания прекратились, но возникла новая опасность: в левом отсеке раздался крик: "Горим! У нас пожар!" Только теперь я увидел, как, до этого еще совсем темный, левый десантный отсек быстро озарялся светом разгоравшегося пламени. "Огнетушитель! Нужен огнетушитель! Где он?" - доносилось из отсека. "В самом деле! В машине же должен быть огнетушитель! Мы их получали и укомплектовывали ими каждую БМП…!" - промелькнула мысль в голове. Соображаю дальше: "Огнетушитель - возле десантных дверей!!! Но возле левой или правой двери?" Никому ничего подсказывать не пришлось - огнетушитель нашли, и за минуту погасили пламя. "Ну, и слава Богу! Теперь только бы не останавливаться, и вперед, вперед, вперед!" Передышка длилась не более пяти минут - на машину вновь начали сыпаться гранаты с той же периодичностью, как и в первый раз, и этого уже было достаточно. Попаданий было четыре или пять. Вначале я увидел, как на месте командира БМП (Капитана Черентаева уже там не было. - Прим. автора) стало нарастать яркое зарево.
"Снова пожар! Горим! - скользнула мысль, и как бы в подтверждение этого в отсеках раздалось: "Мы горим! У механика пожар!" "Надо сбить пламя, потушить пожар! Машина же едет…!? Значит, нужно только подавить огонь!" - мелькало в голове. Однако БМП остановилась. "Что случилось? Чего стоим?" - раздался чей-то голос. В ответ: "Водитель убитый…!" Все без команды ринулись из БМП наружу. Взору предстала боевая машина, стоящая на небольшом железобетонном мосту. Места механика и командира были объяты пламенем, которое вырывалось через открытые люки. Капитана Черентаева в машине не было .
(Позже Мишка Кузнецов рассказывал, что командир роты не всегда сидел по-боевому, возможно, что во время возгорания он открыл люк и спрыгнул, либо его выбросило ударной волной. - Прим. автора), тело механика-водителя рядового Макарова пожирал огонь. Остановившаяся машина - хорошая мишень! Необходимо было срочно найти укрытие. Мост! Это то, что нужно - скорее, под мост! Кто-то вспомнил: "Оружие! Надо забрать оружие из десантного отсека!"
Я был безоружен - свою СВД оставил в машине, поэтому развернулся и поспешил назад к БМП. Однако машину взбудоражило очередным попаданием гранаты: верхние десантные люки вывернуло наружу, в одном из них показалось тело, все объятое пламенем. Оно издало нечто нечеловеческое, всплеснуло руками и опустилось на броню. До этого нечто подобное мне приходилось видеть только в фильмах ужасов, но сейчас все происходило в реальности!........