Свахи
- Сперва у меня жить будут, - сказала Тамара и подтянула к себе пустую этажерку, - У меня ж двухкомнатная! Мы с Галкой в зале, им - спальня. А ты тётку к себе заберёшь, дом то тебе отписан. Вот!
- А потом? – спросила Катя и перестала снимать батоны с конвейера, - Дети пойдут, а угла своего нет.
- Дура ты Катька! – весело сказала Тамара, - Всё посчитано. Вот смотри: мы вдвоём за зиму теткину хату подделаем, газ проведём. И к весне молодые в свой дом пойдут. А тетка сляжет – ты её доглядишь.
- А если не сляжет? Она ещё по весне крышу сама ремонтировала, - тревожно спросила Катя.
- Сляжет! – уверенно ответила Тамара и потянулась за новой этажеркой.
По дороге домой, в третий подъезд обшарпанной заводской девятиэтажки, Катя и Тома горячо обсуждали будущее. Все пятнадцать минут пути.
- А с работой-то как? Совсем же худо. Куда ты Лёху денешь? - взволнованно спросила Катя, - Оксанка моя совсем фигню в садике получает, на одну мало.
- Не боись, Катюха! – радостно ответила Тамара, - Всё придумано! В пятницу он придет из армии, а в понедельник пойдёт в транспортный. Я к Васильпетровичу всё лето за местом хожу.
- Это на место Кузьмича что ли? – спросила Катя и приостановилась, -Так там же копейки!
- Обижаешь подруга, - гордо ответила Тамара, - На место Моисеева, там нормально и плюс соляра дармовая.
- А Моисеев куда? – с округлившимися глазами спросила Катя.
- А тебе не пофиг? Место твоему зятю освободит и – ладно. Про Моисеева она думает…
Вечером каждая думала своё.
Тамара, сделав уроки с Галкой, растянулась на диване и под любимый сериал из жизни миллионеров гордилась собой. Мысленно.
«Молодец я! Женю Лёху по-быстрому… Пока не разбаловался… А то начнёт тягаться по шалавам… Возьмёт старую и с выводком.»
Тут она с радостью вспомнила дуру-Верку из кондитерского, которая вовремя не женила своего Серёгу на хорошей девочке.
«Овца! Не то что я! Получай сейчас Марицу-вдовицу в невестки с двумя чужими спиногрызами… И без алиментов! А Оксанка – ничего, воспитательница. И - вяжет. Будет меня мамой называть, а не «Верой Павловной»» - и заулыбалась своим мыслям.
Катя, тоже у телевизора, глядя на Оксану с клубками красной шерсти в кресле, тревожилась.
«А ну как Лёха в отца пойдёт… Биться будет и бухать! Женька, покойник, чемерный был! Томка по соседям пряталась пока тот в сугробе не замёрз… Оксана моя застенчивая, сдачи дать не сможет… Застесняется. Закодировать его!»
- Оксана! – неожиданно громко сказала Катя, - Где газета с объявлениями?
- Так коробку с луком накрыла ей, - медленно, как во сне, ответила Оксана и повернула вязание.
Катя быстро нашла газету и стала читать раздел «Лечение алкоголизма». Убедившись, что совершенно трезвый зять - это не дорого, успокоилась. Тем более без его ведома и со 100 % гарантией.
Утром, ещё до смены, в раздевалке, Катя неожиданно спросила Тамару:
- Как ты думаешь: кто у них родится? Я тут сон видела давеча: Оксанка родила мальчика, Ваську. Родила, значит, и подходит ко мне с Васькой на ручках и говорит…
Тамара перестала закалывать волосы под белый колпак и обернулась:
- Мальчика? Мальчик во сне – это маяться. Им, Катька, девочку рожать надо. Во-первых, у меня от Галки коляска розовая осталась, ещё ничего. Знаешь почём теперь коляски? Ого-го! А во-вторых, Галка девочку лучше няньчить будет. И ползунки все лежат в гараже. Девочковые.
И они вместе пошли по коридору в цех. Обсуждая внучку.
В пятницу дали аванс, дембельнулся Лёха и состоялись гости.
Ровно в семь часов вечера семья Сидоровых в полном составе: мать и дочь, пересекла порог двухкомнатной квартиры на шестом этаже своего же парадного. Приехав на лифте с четвёртого.
Раскрасневшаяся от плиты и слёз встречи Тамара встретила гостей в Т-образной прихожей. В кофте с газовыми рукавами и комнатных тапках-собаках.
- К столу! Уж заждались, - на одном дыхании выпалила Тамара, но потом поправилась, - Здравствуй, Оксаночка! Лёша! Лёша!! К нам тётя Катя с Оксаной пришли!
На материнский отчаянный крик из спальни выглянул Лёша, худой от не домашней пищи и нервный. От смены обстановки.
- Здрассте…
Катя, видевшая Лёху целый год только издали, на групповых фотографиях в одежде цвета «хаки», стала в упор изучать будущего зятя.
«Носатый, как Женька-покойник!» - с досадой подумала Катя, «Какие тут внучки! Кто их замуж возьмёт – с таким шнобелем… Ваську пусть рожают!».
Оксана, и так понимавшая, что поездка на лифте в гости – не спроста, застеснялась. И, порозовев в тон платью, потупившись стала рассматривать тапки. Свои и чужие: мамины, тетитомины. На Лёхины тапки она смотреть стеснялась.
Тамара, мысленно примерив Оксану к своему Лёхе, наоборот, осталась довольна – «Жопастая, Лёха таких любит! Гулять не будет в отличии от батьки…».
Пауза в прихожей грозила затянуться, но тут, на молчание, из кухни вышла семилетняя Галка, благополучно домазавшая бутерброды с некрасной икрой.
- Здравствуйте Оксана Ивановна! И тётя Катя, - сказала Галка нараспев.
- Привет, Галчонок! – почти закричала Оксана своей бывшей воспитаннице. Она порядком устала от сканирования тапок.
- За стол! За стол! – чуть не подпрыгивая от нетерпения звала Тамара.
(Ей уже очень-очень хотелось рюмочку успокоительного.)
Часам к девяти, несколько выпившие Лёха и Оксана перестали делать вид что не замечают друг друга и даже стали перебрасываться короткими фразами.
Совершенно размякшие мамы-коллеги, устав от обсуждения личной жизни Пугачёвой, сплетен-событий по хлебозаводу и вкуса приготовленных изысков восприняли это как знак. Свыше.
- Оксана, дочечка, - неожиданно громко сказала уверенная в себе от водки Тамара, - А оставайся у нас ночевать! Чего там… не чужая … Я вам с Лёшиком в спальне постелю.
Оксана, с недоверием посмотрела на неё, потом, с надеждой, на мать.
- Тётя Тома от всего сердца! – не нашла ничего умнее мать-Катя.
- Тетя Тома, что вы! Да у меня и ночнушки с собой нет, - испуганно прошептала Оксана.
- Так я дам! Новую, в кружавчиках, - сказала Тамара с водочной уверенностью в голосе. И резво встав из-за стола кинулась искать ночнушку.
Пока нареченные жених и невеста мыли тарелки в шестиметровой кухне стараясь не встречаться взглядом, в Т-образной прихожей прощались мамы. С объятиями и поцелуями.
- Катя! Свашенька! – плакала водкой Тамара.
(Катя крутила в голове народную мудрость «Сваха свахе сраный друг» ни с того ни с сего возникшую.)
И поэтому - молча плакала. От радости.
Катя ехала из гостей домой. Лифтом, целых два этажа.
И уже совершенно спокойно думала: «Припутила Оксанку-то!» и «Васька родится. Сон в руку – чувствую».