Ни шагу назад! (часть 8)
часть 1 (Ни шагу назад!)
***
В крайнем окне, в углу, там, где был когда то подоконник, была выбита снарядом верхняя кладка кирпича, делая удобную горизонтальную щель наблюдения. Снаряд взрывом выбил подоконник и заклинил в неестественном положении раму окна. Рама еще имела, прижатые штапиком, закопченные непрозрачные осколки стекла. Жора пристроился к щели стараясь выглядывать только одним глазам, в самом углу щели.
От здания лесопилки до первой линии обороны немцев было больше ста метров и небольшое, одноэтажное полуразрушенное задание. Ничего интересного пока не происходило, немцы изредка пробегали или проходили по траншее мимо постов. Пулеметчики в гнездах курили, присев на корточки или на металлические ящики с патронными лентами. Видны были только их каски и легкий голубоватый дымок от сигарет. «О чем они говорят? Своих фрау вспоминают?»: подумал Жора.
Он сел привалившись к стене, достал пистолет и стал рассматривать его. Все линии и форма пистолета дышали мощью и силой, вызывая у Жоры уважение.
- Вот така машинка! – прошептал он, укорачивая слово «такая».
Жора подумал, что хорошо бы сейчас попробовать взвести курок, почувствовать его пружину, ведь в случае срочной необходимости это надо знать. Он стал ругать себя, что не попробовал это сделать, там, в траншее еще ночью, перед выходом, потрогал ребристый курок, но не стал взводить.
- Вот вояка … да тебя взяли в разведку, как стремянку, что бы только залезть на этаж! – продолжал распекать себя Жора. – Толку – ноль!
Оставшись один он вспомнил, как уходил из родного города, как его провожала мама. Мама, мама, где ты теперь? Наверное работаешь на восстановлении Севастополя, копаешь землю или расчищаешь улицы. Прогнали фашистов из Севастополя, прогоним и со всей нашей земли … Воспоминания вернули его в день отъезда из города.
Он видел её. Она стояла во втором ряду, в платке, сразу за мелким пацаном в коротких штанах на одной лямке. Мальчишка то подпрыгивал на одной ноге, то начинал маршировать смешно размахивая тонкими ручками. Босыми поцарапанными ножками он поднимал дорожную пыль и толкал локотками соседних мальчишек. Они тоже кричали, прыгали и размахивали руками. Толпа провожающих выкрикивала имена стоящих в строю, давала советы, когда доесть пироги, как следить за ногами и портянками и не забывать писать письма. Одновременно играло несколько гармошек и пелись разные песни. Кто то пел строевые бодрые марши про скорую победу и быстрое возвращение домой, кто то наоборот пел протяжные грустные песни про верное ожидание и знание, что ничего не случиться. Все эти крики, музыка, песни сливались в один тревожный особый прощальный шум, когда разделяются семьи и рушится привычный мир.
Она положила одну руку мальчишке на плечо и непрерывно плакала. Ей нужна была эта опора, что бы не упасть. Она плакала опустив голову, не чувствуя текущих слёз. Она не смотрела на него и вообще на них, на их строй. Две шеренги молодых ребят из морского училища отправляли в учебную часть. Меньше ста человек стояли в строю и ждали приказа на погрузку в машины. Жора молился, что бы им сразу приказали грузиться в машины, что бы не подходить к ней, а просто помахать ей рукой с борта и крикнуть, что всё будет хорошо. Он не мог себе представить, что нужно говорить в такие минуты, как успокоить её, ведь он видел, что она плачет.
Наконец, усталой походкой вышел офицер учебной части. Наступила гробовая тишина, все замерли и смотрели на него. Расправив под ремнем запыленную гимнастерку, поправив потертую кобуру пистолета, он достал из нагрудного кармана листок со списком фамилий.
- Товарищи курсанты! – офицер обвел красными от бессонницы глазами шеренги молодых ребят. – Сейчас вы отбываете по месту подготовки. Пять минут на прощание, потом построение и перекличка. Разойдись!
Тишина разорвалась женским воем и криками мужчин. Толпа кинулась к шеренге. Последние минуты, когда можно еще раз обнять близкого человека, что то сказать, запомнить его таким.
Она осталась стоять на месте и он медленно пошел к ней. Подойдя, он остановился в шаге от неё. Он был выше её на две головы. Она была одета в старое серое платье и потерявшую цвет, когда то розовую кофту и белый платок. Он смотрел на нижнюю белую пуговицу кофты. Все пуговицы были перламутровые розовые и только одна, нижняя, была белая. Это он, когда-то давно, по верному совету дворовых ребят, тайно отрезал что бы вплавить в неё рыболовный крючок. Он помнил, как она расстроилась, когда заметила, что нет пуговицы, и говорила, что же я пришью, ведь у меня нет такой же еще. А он говорил, ничего страшного, подумаешь, другая пуговица, что скоро он с ребятами наловит сто тысяч рыбин и не надо будет расстраиваться. Он, почему то, захотел сейчас признаться ей в этом, но оставил эту мысль. Всё это казалось мелким и глупым, перед тем что он уезжает, а она остается здесь одна.
Она подняла голову, поправила платок, опустила руку соединив её со второй рукой под грудью. Она уже не плакала. Слёзы высохли и она смотрела на него уже в немой скорби, понимая, что больше никогда его не увидит. Он смотрел на её тонкий нос и тонкие губы, на скорбные вертикальные морщинки на переносице и в уголках рта.
- Ну, что ты, мам …- Жора не знал, что сказать. – Ну, что ты, мам … Всё будет хорошо!
Она молча протянула руку к нему, что бы дотронуться, но остановила её и опять вернула на место.
- Нас сейчас уже позовут … - Жора даже отступил одной ногой назад и зачем то выпалил. - Прогоним врага и вернёмся!
Жора не мог представить себе, что с ним может что то случиться. Жора считал себя заговоренным, ведь он в свои неполные девятнадцать лет уже тонул, падал со скал, имел ранения от самопалов, не считая сотен драк с пацанами других районов и других полукриминальных приключений южного приморского города.
Она поняла, что он никогда больше не вернётся, никогда больше весело не крикнет, мам, я схожу за водой, никогда больше не будет пугать её, неожиданно выскочив из-за угла, а она деланно пугаться и ахать. Больше никогда она не пройдет с ним под руку по улице, на глазах соседей, смотрите какой у меня умный и красивый сын, смотрите на мою гордость, на моего сына. Он останется только в её памяти, в памяти знакомых и друзей. Он уйдет навсегда.
Минуты тянулись бесконечно, он торопил их, что бы остаться мужественным солдатом, встать в строй и уйти защищать её, свой город и вообще всех кого он знал и не знал. Он только не знал, как сейчас себя вести, среди этих криков и шума разговоров, как простится, как поддержать её словом.
- Становись! – раздалась команда, крики и плачь женщин еще больше усилились.
- Мам … - Жора наклонился и обнял её. – Я вернусь!
Жора побежал в строй. Толпа провожающих раздалась в стороны, освобождая место перед машинами для построения. Началась перекличка. Офицер выкрикивал фамилии сквозь плач женщин, закончив список, крикнул: «По машинам!» и курсанты полезли на борта машин ГАЗ-М.
- Я вернусь! – Жора кричал и махал рукой из кузова машины. Рядом с ним кричали и махали руками другие ребята. Машины тронулась и все провожающие побежали за ними.
Она прощально подняла руку и медленно пошла за машиной, всё больше отставая и шепча: «…мой Георгий … мой Георгий …».
***
Солнце поднималось из-за спин немцев и било прямо в окна на стороне, где сидел на полу солдат, просушивая и так абсолютно сухую пыль. В воздухе летали мелкие невесомые частички пыли, поднятые теплом. Хотелось пить, солдат посмотрел на другую сторону здания, где находился его сержант. «Ничего, потерпим.»: подумал он.
Подобрав осколок оконного стекла он выдавил на нетронутом участке пыли звезду, а потом букву Л.
Солдат сидел на полу и слушал окопную жизнь врага иногда выглядывая в щель. Так прошло больше двух часов. В какой-то момент он понял, что звуки стали другими, послышались резкие выкрики команд, топот сапог. Он выглянул и увидел, что из первой траншеи небольшими группами немцы пробегают через открытое пространство и накапливаются за стенкой одноэтажного здания. Там стояло и сидело уже около тридцати немецких солдат. Он видел их напряженные лица, видел офицера энергично и зло махавшего рукой на бегущих солдат к этому месту, требуя от них быстроты.
Солдат подтянул к себе согнутую ногу готовясь ползти.
- Платком махнула у ворот моя любимая … - тихонько пропел он смотря на машущего руками немецкого офицера и добавил. – Началось!
Жора лег на пол и быстро пополз к своему напарнику. Он прополз больше половины пути, когда увидел, что тот ползет на встречу. Они встретились около верстака, где лежали гробы.
- Сёма, началось! – прошептал Жора облизывая свои пересохшие губы. –Таки немец кучкуется!
- Ребята хорошие у нас, отобьются! Одну задачу выполнили, есть еще одна … – ответил разведчик с улыбкой, глаза его горели боевым азартом и решимостью, который бывает у опытных бойцов. - Братишка, есть у меня одна идея!
- Сёма, я за любой кипиш! – парень тоже улыбнулся. – Лишь бы у Гитлера голова болела!
- Сейчас берем гроб, внутрь веревки, вон то ведро со столярным клеем, вяжем и когда начнется атака выкидываем в сторону наших позиций. – твердо и убедительно сказал сержант.
- Сёма, Гитлер в ту сторону … гроб туда надо …- Жора с удивлением посмотрел на разведчика.
- Потом объясню. – заторопился Семён. – Нужно еще гвозди собрать, хоть немного!
- Гвозди?! – Жора стал уже с подозрением смотреть на разведчика.
- А еще надо выкинуть в окно этот шкаф! – решившись еще на что-то добавил разведчик.
- Шкаф?! Шкаф точно – нет. Мы его не подымем. – с тем же подозрением продолжил Жора. – Это же не шкаф, это дом! В нём жить можно. Такие шкафы делали ещё при царском режиме.
- Надо. – разведчик опустил глаза, но это не сказалось на твердости решения. – Ничего другого подходящего здесь не вижу. Старшина попросил.
- Зачем старшине шкаф? Будет там сапоги и гимнастерку хранить?
- Время нет, скоро атака! – отрезал разведчик. - Ищем гвозди, готовим гроб!
Они стали ползать по полу вокруг гробов ощупывая каждую щель. Удалось набрать меньше десятка гвоздей. Сложили в гроб верёвки, закопчённое мятое ведро с застывшим клеем, обвязали верёвками в нескольких местах и подтащили к дверному проёму выходящему на русские позиции. Атаки немцев всё не было.
- Жора, шкаф будем тащить когда поднимется пыль … - начал говорить и осёкся Семён.
В низу, на первом этаже послышалось: «Vorwärts! Angriff! Starten Sie Schießen! ».
Не сговариваясь они поползли к проёму лестницы, что бы видеть атаку немцев. Враг наступал не торопясь, непрерывно стреляя из автоматов, не давая возможности русским вести ответный огонь. Плотность автоматного огня по линии обороны была очень большой. Пули ложились сплошным потоком на бруствер траншеи, кроша кирпич.
Разведчики уже видели спины атакующих немцев, так как они прошли дальше середины здания, когда в ответ ударили ручные пулемёты русских. Это подломило атаку спутав ряды наступающих. Убитые немцы падали под ноги задних рядов тормозя и мешая.
«Sturmgranaten!! … Feuer!» Подчиняясь приказу немцы дружно кинули гранаты. Прогремели взрывы на позициях обороняющихся. Красноармейцы ответили пулеметным и винтовочным огнём.
Послышалось грозное «Ура-а!». Русские поднялись на встречную атаку.
Жора увидел бежавшего в первых рядах старшину Вашкевича. Сверху старшина казался еще меньше ростом и тщедушней. Он бежал выставив вперед винтовку со штыком, был виден перекошенный в крике рот. Первые ряды сшиблись и Жора заметил, как старшину, после выпада штыком вперёд сразу сбили с ног и он покатился по полу утонув в пыли. «Убили!» - подумал Жора. Он не заметил, пораженный видом атаки, что Семен уползал и вернулся держа в руках мину уже без верхней деревянной крышки. Спины атакующих немцев начали тонуть в пыли, крики и стрельба слились в общий рёв.
- Ловите, суки! – крикнул Семён и кинул мину в гущу немцев. Раздался взрыв, поднимая еще более густую пелену пыли, какой-то немецкий солдат завизжал катаясь по полу, поджав ноги к груди без ступней.
- Жора, огонь! – скомандовал разведчик. – Огонь вести прицельно! Им сейчас не до нас, сейчас немец смотрит только вперёд.
Жора немного растерялся, не ожидав такого приказа. Вытащив пистолет осторожно взвел курок и уперев рукоятку в край проёма лестницы стал стрелять, стараясь плавно нажимать на спусковой крючок, лёжа на животе в еле виднеющиеся спины немцев. Он не успел расстрелять всю обойму, когда пыль заполнила проём лестницы и стала подниматься вверх. Уже не целясь он выстрелил вниз последние два патрона и сел на колени. Вой и крики рукопашной достиг предела.
- Пора! – спокойно сказал разведчик. Он встал в полный рост в поднявшейся пыли не скрываясь, уверенный в своей невидимости, поднял автомат, пошел по еле заметной, в наступившей мгле, дорожке, которую они ползая проторили.
- Гроб и шкаф будем сбрасывать в ту сторону, куда пыль тянет. – Семён взялся за один край гроба. – Давай! Потащили!
Пыль плыла не на дверной проём, где лежал гроб, а в сторону реки, на левую сторону здания. Они подтащили гроб к ближайшему, к линии обороны, оконному проёму и положили поперёк подоконника.
- Держи меня! Надо аккуратно, что бы не разбить! – крикнул Семён. Он просунул руку в неплотно прижатые половинки гроба и опрокинул его в проем, а потом хрипя от натуги раскачал и бросил вдоль стены. Жора висел на Семёне удерживая его. – Теперь шкаф!
Они подбежали к шкафу, навалились и с первой попытки не смогли сдвинуть его. Семён перешел на сторону Жоры и только так, вдвоем, смогли сдвинуть один край.
- Быстрей! – Семён хлопнул по плечу Жоры. – Будем двигать зигзагом!
- Сёма, это же Дом Советов, а не шкаф! – задыхаясь и обливаясь потом хрипел Жора.
- Быстрей! – натужно сипел Семён.
Наконец им удалось пододвинуть шкаф к проёму окна и опрокинуть вниз. Оба повалились на пол без сил. Этажом ниже продолжался бой, шла рукопашная схватка.
-Вот … пускай у тебя будет. – Семён протянул скрученный в трубочку кусочек бумаги.
Жора взял бумагу и засунул в нагрудный карман, застегнул пуговицу.
- Пей и прыгай … - разведчик протянул Жоре фляжку. – Задача, дотащить гроб целым до наших позиций.
- А ты куда? – Жора перестав пить воду с удивление посмотрел на разведчика.
- Повоюю маленько … подсоблю ребятам …- разведчик взял фляжку, жадно глотнул, потом плеснул себе на лицо. – Скажешь капитану, что я знаю, где ДШК. Этот гроб важнее наших жизней! Доставь целым! Приказ!
Семён сунул в руки парня фляжку, подобрал автомат и пошел к лестничному проёму. Уже невидимый, из-за стены пыли он крикнул: «Действуй! Приказ!».
Жора поднялся на ноги. Его качало от усталости и напряжения. Он перелез через подоконник и уселся на него свесив ноги вниз. Он не помнил какая поверхность земли под этим окном, есть ли там обломки крыши, или обломки кирпичной кладки, или какие-то камни, ничего не было видно, а высота была больше шести метров. Он наклонился к краю проёма, зацепился руками за него и спрыгнул, повиснув на руках. Повисев немного он разжал руки и полетел вниз. Ступни приняли удар об обломки опрокинув его на спину, головой в сторону от здания. И всю силу падения приняла голова ударившись об куски обрушившейся части крыши. Жора не надолго потерял сознание. Очнувшись он поднялся на четвереньки и медленно пополз вдоль стены. Вначале он наткнулся на шкаф, кое как перелез через него. Его мутило, кружилась голова, не было сил даже поднять голову и посмотреть вперёд. Рядом, за стеной здания шел бой и его могли увидеть в любой момент. Из окон летели пули, осколки ручных гранат, части разорванных взрывами людей. Рядом умирали солдаты, умирали его друзья, а его задача была незаметно проползти мимо и дотащить гроб до своих позиций. Зачем он был нужен Жора не знал, но был готов отдать жизнь только, что бы выполнить приказ разведчика.
Ему казалось, что он очень давно ползёт вдоль бесконечной стенки ничего не видя, оглушенный криками и ослепленный пылью. На гроб он наткнулся головой, неожиданно для себя. Тот лежал на боку, застряв между стенкой и бетонным обломком торчащим из земли. У Жоры не было сил взять его руками и вытащить оттуда. Он упёрся плечом в гроб и стал толкать. Так удалось протолкать около метра, дальше продвинуть не получалось. Он прополз вперед и лёг рядом с гробом. Не было сил ухватиться руками за намотанные веревки. Жора вцепился зубами за веревку и затянув половину гроба на себя пополз на спине отталкиваясь от земли локтями и ногами. Так он подполз к первой линии обороны и его затащили в траншею.
- Быстрее … там шкаф … затащить нужно. – Жора пытался опять встать на четвереньки.
- Какой такой шкаф? – солдат придавил Жору пытавшегося выбраться из траншеи к земле. – Тебя что контузило?
- Где гроб?! – всполошился Жора, водя блуждающим взглядом по стреляющим рядом солдатам.
- Вот он! Да что с тобой?! – один из солдат тряхнул парня за ворот гимнастерки. – Соберись! Бой идет!
Жора не ответив подполз к гробу, лёг на него и накрыл своим телом обхватив руками.
Через два часа его растолкали старшина и разведчик. Жора сел на гроб и качаясь посмотрел на них.
- Сёма! … я так рад … - парень попытался улыбнуться. – Товарищ старшина … вы живой …
- Дарагі мой сыночак, гэта я радый што ты жывый! – старшина прижался колючей щекой к шее парня. – П … прабач мяне …
- Товарищ старшина … за что вас прощать? – Жора слабо улыбнулся.
- Што ў цяжкі час дзяцей пасылаю паміраць … - старшина пристально смотрел на парня.
- Нет … Я - солдат. – отрицательно покачал головой Жора.
Старшина не ответил, только опустил голову и сложил свои изработанные руки на колени. Он был без пилотки, штанина на одной коленке была порвана и легкий ветерок тянувшийся к реке шевелил на темени редкие запыленные седые волосы, пыль и грязь на лице только подчеркивали получившуюся скорбную маску, изменяя черты его лица.
Напротив него в траншее на земле сидел Семён. Он устало привалился к неровной осыпающейся стене и молча улыбался смотря на Георгия. Грязное, почерневшее от солнца и усталости лицо было спокойно, только вздувшиеся вены на висках говорили о физическом и моральном перенапряжении. Семён еще несколько минут сидел молча, даже вытянул поперёк траншеи одну ногу, но потом решив что-то, закинул на ремне автомат за спину и начал тяжело вставать опершись вначале на руки, а потом подтянув одну ногу и наконец вторую, вытянутую ногу. Она не совсем слушалась его в движении, не сразу согнулась для подъема тела. Уже поднявшись Семён старался держать вес на правой ноге и это было сразу заметно.
- Старшина, надо капитану доложиться. – разведчик протянул руку старшине предлагая помощь, что бы встать.
- Да, конечно … - старшина медленно разогнулся вставая опираясь на руку разведчика.
- Пошли, братишка. – улыбнулся Семён, помогая встать и Жоре.
Парня шатало и он навалился на разведчика потеряв равновесие. Сержант подхватил его.
- О … где же ты так по затылку отхватил? – сержант посмотрел на засохшую широкую дорожку крови с головы на шею парня.
- Как прыгнул из окна, дальше ничего не помню … - Жора старался выпрямиться и потрогать рукой затылок. – Зато записку твою сохранил и гроб доставил.
- Записка для страховки была, если я не вернусь. Война есть война. – сказал разведчик хромая и поддерживая Жору. - Я в голове всё до мелочи помню.
Они шли по траншее пропуская встречных солдат, обходя сидящих на земле, проходя мимо тех кто укреплял свои позиции для следующего боя.
В одном из ответвлений ходов обороны, почтив центре, скрытое накатом из обломков досок и брусьев, засыпанное битым кирпичом и землей, был сделан основной склад для боекомплекта и командный пункт. Но там, оставшиеся два офицера бывали редко. Капитан и лейтенант обычно были в первых линиях траншей обороны. Это место было оборудовано еще майором Рудаковым и считалось его, пока он был жив.
Старшина привалившись к стене траншеи сказал постовому:
- Беги доложи капитану – разведка вернулась.
Тот, кивнув, побежал искать капитана.
Семён по хозяйски зашел во внутрь, уселся на ящик и морщась от боли вытянул левую ногу. Он не помнил когда и как получил удар по ноге в последнем бою. Всё слилось в один долгий страшный миг, когда ужас шевелит волосы на голове и ненависть сжигает тело изнутри, а помять сохраняет только какие-то короткие картинки, стирая всё остальное и оставляя в душе только пепел.
- Александр Григорьевич, заходи. – уважительно позвал старшину разведчик. – Тут еще место есть.
Вашкевич заглянул и увидев, еще одно удобное место для сидения, вошёл. Устроился на патронном ящике и тут же из-под воротника гимнастерки достал приколотую нитку с иголкой. Поскоблил ногтем засохшую кровь на ткани, отряхнул и завязав узелок на конце нитки стал зашивать разорванную на колене штанину. Разведчик молча наблюдал за занятием старшины отдыхая. Старшина посмотрел на него и устало, без улыбки, подмигнул, мол, привык всё в порядке держать. Продев последний стежок, умело сделал узелок на конце нитки и затянул. Держа иголку в руке стал щупать поверх карманы ища складной ножик.
- Нашли мы для Лиды туалет. – разведчик ловко, под корень, отрезал нитку своим, неожиданно появившимся в его руке ножом. – Только лежит он под стеной – нужно затащить.
- Спасибо, герои, вспомогли девушке. – старшина кивнул головой. – Затащим ночью.
С наружи послышался голос капитана, он разговаривал с Жорой. Войдя в командный пункт он держал в руках свой пистолет.
- Сидите. Смотрю пригодился!– войдя в блиндаж сказал капитан, вытаскивая пустую обойму из пистолета и меняя её на полную. – Докладывай, сержант.
- Сделаны заметки по огневым точкам, батареям немцев на всю видимость с пункта наблюдения. - негромко доложил разведчик. – Основные силы сосредоточены против нас. Копают площадки ниже по течению под минометную батарею. Всё на нас.
- Это хорошо. Значит мучим мы их нестерпимо. – капитан посмотрел на старшину. – Значит попрут они скоро на нас всей силушкой. Еще день-два и крупный калибр минометов будет на нас. Старшина, немедленно начать копать щели укрытия в полный профиль, времени мало. Возле каждой огневой точки.
Капитан достал сложенную карту из сапога и разложил на верхнем ящике стопки. Увидев как разведчик пытается встать, махнул рукой, мол, сиди, я подойду сам.
- Сейчас перенеси всё на эту карту и подготовь еще на отдельном листке. – капитан положил карту на колени разведчику.
- Отдельно уже готово. – подтвердил сержант и крикнул в проем двери. – Жора, давай свой свёртыш.
В проёме показалась голова Жоры, сидевшего прямо на земле. Он приподнялся на одно колено и протянул капитану скатанный листок бумаги, а потом повалился обратно.
- Отлично. Старшина, найти лучшего пловца и отправить его этой ночью на тот берег. – капитан развернул листок рассматривая условные обозначения. – Понятно … понятно …
- Товарищ капитан, там за пристройками, сбоку здания, немец перед атакой накапливается. – подал голос Жора. – Очень удобно ему там.
- Эт верно. Если убрать их будем бить прямой наводкой по живой силе. – согласился старшина. – Немцу тогда по открытому полю бегать придется до лесопилки.
- Согласен. Дорисуем и на словах передать надо. – поддержал капитан. - А это что за крестик на середине реки?
- По моему мнению, товарищ капитан, возможно это погибший комбат. – Семён перестал делать пометки на карте и поднял глаза на капитана. – Точно вы подметили, что только ДШК был закреплен на длинных веревках и, что только его будет видно по запутавшимся остаткам поплавков-бочек, что будут они как маяки. Только этим маяком стал комбат.
Все посмотрели на разведчика, понимая ужасную гибель майора, утопленного пулеметом.
- Любой из нас мог там оказаться. – сказал капитан. – Честный был офицер. Вечная память защитнику! Теперь надо решить, как достать пулемет со дна реки.
- Я смогу. – опять негромко сказал разведчик.
- Как? – капитан удивлённо посмотрел на сержанта. – Как это возможно?
- На втором этаже лесопилки столярный цех. Делали всякие мелкие изделия, но делали так же и гробы. – негромко рассказывал Семён.
- Понял. Гроб, как поплавок. – догадался капитан. – Вы гроб притащили?
- Так точно. Вот он. – разведчик кивнул в сторону Жоры. – Под носом у немцев.
- Это дело геройское, достойно медали. – серьезно сказал капитан. – Запишу ваши фамилии к награде. Сегодня ночью сможете?
- Нет, его готовить нужно. – отрицательно мотнул головой Семён. – Сбить, проконопатить, веревку нужной длины собрать.
- Про это не думай, сделаем. – заверил старшина. – К следующей ночи подготовим.
- Сколько метров вниз по течению лежит пулемет? – задумался капитан смотря на карту. – Метров двести?
- Так точно. – коротко согласился разведчик.
- Для этого дела нужно три-четыре человека … - рассуждал офицер. – Найти, закрепить на поплавке, проплыть против течения с пулеметом, поднять по склону. И всё это на глазах у врага …
- Троих, четверых сразу заметят. Вдвоем. Для того и верёвка нужна. – коротко говорил свои мысли разведчик. – Я всё продумал.
- Слушаю. – капитан снял фуражку и положил её на ящик.
- Внешне грузим поплавок, топим в реке. Проводим разведку места затопления ДШК. Кладем поплавок рядом, крепим пулемёт, убираем часть груза, так что бы полностью не всплыл, но и по дну не тёрся. – разведчик прикрыл глаза и откинулся на стенку. – Наш обрывистый берег не простреливается и крупный камень внизу позволит спрятаться. Вот здесь и нужна верёвка, один удерживает на течении, другой тянет к берегу. Выходим там, потом поднимаемся по склону.
- Склон простреливается. – сухо сказал капитан. – Артудар я вызвать не могу, что бы прикрыть подъём пулемёта.
- Эффект неожиданности. – разведчик открыл глаза и пристально посмотрел в глаза капитану. – Выскочим и в гору. Один точно пробежит …
- Другого выхода нет. Ищи напарника, но только хорошего пловца и подымайте пулемет. – подытожил капитан. – Старшина, усиленное довольствие водой и сухарями. Сегодня и завтра.
- Есть, водой и сухарями. – ответил старшина.
Капитан выпрямился, попытался свести лопатки, что бы снять напряжение и усталость, потом наклонил голову и потер двумя ладонями лицо, одел фуражку и пошел к выходу. Уже выйдя из блиндажа в траншею повернулся обратно и отдал честь, как бы благодаря за сделанное солдатами.
- И я пойду. – старшина встал сутуля спину по своей привычке отведя ладони на прямых руках немного за спину. – Спасибо за службу, сынки. Если еще пулемёт добудете, много жизней спасёте.
Старшина зашаркал сапогами к выходу. Жора проводил взглядом уходившего старшину и сразу повернулся к Семёну.
- Сёма, я с тобой! Только – я! – Жора мотал слипшимися от крови волосами на голове. – Я на море вырос. Я как рыба плаваю!
Семён молча улыбался смотря на Жору. Потом он взял свой автомат, отстегнул магазин и убедившись, что там нет ни одного патрона расстроено цыкнул зубами.
В проём заглянул постовой: «Братцы, старшина сказал, что б вы здесь были. Воду и сухари сюда пришлёт. Отдыхайте.».
Жора вытянулся в полный рост на полу блиндажа, долго искал безболезненное положение для головы, устраивая её на валявшейся на полу отломанной дощечке от ящика.
- Сёма, вы представляете, что́ после моего долгого рассказа про мою первую медаль будут помнить мои соседи? Только одно, что я получил её за гроб. Они будут говорить : «В армии, что то не так. Таки там стали давать награды за гробы! В наше время награды давали за подвиги.» - Жора поднял голову, что бы посмотреть на разведчика. – Сёма?
Разведчик сидя, откинувшись спиной на стену, был неподвижен, положив свои руки на автомат, покоившийся на коленях. Он спал.
Через час принесли сухари и воду. Воды было целый котелок и это было удивительно и странно для строгого режима экономии воды. Семён и Жора смотрели на эту мутноватую жидкость.
- Да тут почти литр воды! – сказал с восторгом Жора. – На это богатство невозможно смотреть!
- Пей сколько хочешь. – согласился Семён и посмотрев на парня добавил. – А где фляжка? Где мы эту воду хранить будем, братишка?
- Лямка есть, фляжки нету … - Жора потрогал поясной ремень и нащупав оборванную лямку от фляжки, посмотрел на Семёна. – Сам не знаю куда делась … не помню.
- Вот что, братишка, половину выпьем, а половину неси к Лиде, пускай тебе затылок в порядок приведет. – решил разведчик. – Всё равно в котелке не сохраним.
- Да на мне, как на собаке всё заживает! – парень резко повернулся головой к разведчику и тут же сморщился от боли в голове и шее. – Схожу проверю, как поживает наш санинструктор. То такое … Визит вежливости.
- Сходи – сходи. – улыбнулся разведчик. – Визит вежливости.
***