Ни шагу назад!⁠⁠

Лето. Жаркое лето 1944 года. Советские войска ведя ожесточенные бои пытаются отбросить захватчиков своей земли укрепившихся за естественной преградой – рекой. Советским войскам удалось захватить небольшой участок на стороне реки врага. В этом месте высокий берег обнимала петлёй сильная, полноводная, не очень широкая река.

Крупное производственное двухэтажное здание имеет важное стратегическое положение, открывая обзор на этот участок фронта, давая возможность прицельного огня для артиллерии. Здание стоит на более высоком берегу реки и в некотором удалении от него. У части здания нет крыши. С двух сторон его есть небольшие кирпичные хозяйственные постройки.

С одной стороны здание пытается захватить и оборонять советские солдаты, а с другой стороны атакуют гитлеровские войска, пытаясь отбить его и скинуть защитников плацдарма в реку.

Противоположный низкий лесистый берег изранен воронками авиабомб и ударами артиллерии.

***

Солдаты с напряжением смотрят на другой берег реки, на дом, ставший главной точкой отсчета наступления через реку.

Все видели ежедневный бой, все ждали, или победы в этом бою, или отступления к реке, что означало губительное истребление бойцов плацдарма у берега и на воде.

- К орудиям! Приготовиться!

- В случае отступления отсекать огнём, подавлять пулеметные точки врага!

Рассвет. С началом дня птицы не стали петь свои песни о всепобеждающей силе жизни, замолкли сверчки, не слышно стрекоз. Всё спряталось и замерло. Даже река смирила свои темные косы, стала тихой и скорбной. Всё живое ждало начала пиршества смерти.

Так же и люди, смотрели и ждали. Примеряли, каждый на себя, сможет ли выжить сегодня, там, в страшном бою, сможет ли не отступить, сможет ли победить, вглядываясь до рези в глазах, сжимая оружие до онемения рук.

Все ждали начала атаки немцев на здание. На наблюдательном пункте находятся командир дивизии и несколько офицеров оценивающих в бинокли и стереотрубу положение плацдарма на противоположном берегу реки: «высокий обрывистый берег … с наскоку взяли … хороший выступ и обзор … два батальона проскочило на тот берег …а сколько осталось …».

- Так плацдарм долго не выдержит, в день по несколько атак. – мрачно смотря на противоположный сказал командир дивизии. - Нужна поддержка живой силой и боекомплектом. А как переправить? Берег наш, как на ладони …

Стоявший рядом офицер говорит командиру дивизии:

- Николай Иванович, тут начразведки такую мысль высказал. Выше по течению, с километр, наверное, есть речная заводь. Пустить по течению мусор, всякий хлам, который долго не тонет, деревья, солому, всё что есть. Вот это богатство, спускаясь по течению, набьет заводь, там пехоту и можно спрятать. За полночь зайдут в заводь, посидят в водичке, подготовятся, а перед рассветом потихоньку сплавятся под прикрытием топляка на плацдарм.

- Это откуда такие наблюдения? – заинтересованно спросил полковник.

- Фашисты сбрасывают в реку погибших местных жителей. Многих туда прибивает. Каждую ночь наши солдатики, рискуя жизнью под снайперским огнем, их подымают и хоронят.

- Давай, замполит, звони соседям, пускай организуют сплав на заводь. Объясни, что к чему, что бы всё натурально было. Ну, а мы подготовим силы для артудара прикрытия.

По траншее подбегает связной, докладывает:

- Прибыла пехота прорыва! В двух километрах разгружается батальон. Просят дать коридор к реке, для переправы.

- Ждать пока там. – пробормотал, смотря в бинокль, полковник, а потом повернувшись к связному скомандовал - Комбата ко мне!

Посыльный, под взглядом полковника, резко выпрямился, отчего его каска опустилась на переносицу, повторил приказ: «Есть, комбата!», отдал честь и убежал.

С противоположного оберега стали доноситься звуки взрывов ручных гранат и стрекот пулемётов. «Началось!» пронеслось по траншеям, офицеры приникли к биноклям. Бой длился не больше получаса, но сколько жизней русских солдат он забрал …

***

Комдив шел вдоль строя прибывшего батальона. Его сопровождал комбат. Пройдя до конца строя комдив повернул к центру построения, где стояли другие офицеры. Остановился, не поднимая наклоненной головы, негромко спросил:

- Одна молодежь. Откуда солдаты?

- Из учебного лагеря, всех кто был собрали. – так же негромко ответил майор и добавил. – В основном призыв из морского училища, из «тюльки».

- Из тюльки? – переспросил комдив.

- Мореходное училище рыбного флота. – доложил майор. – Остальные из беженцев и местных жителей.

- Комбат ты понимаешь, что на плацдарме будет встречный бой, рукопашная? – пристально смотря на майора спросил комдив. – Всех физически слабых оставишь здесь!

- Товарищ полковник, у меня и так не комплект по штату. – негромко ответил майор. - В ротах по 70-80 человек. С кем я оборону держать буду?

- А если они побегут и опрокинут остальных? – жестко проговорил комдив. – Весь плацдарм к черту! Столько крови там пролито!

Повернувшись к начштабу, немного подумав, сказал:

- С артдивизиона, по количеству оставленных, подберете солдат из подносчиков снарядов. В дивизионную разведку обратитесь. Там мужики рисковые, объясните ситуацию – поймут, только добровольцев.

Подняв руку пред лицом и сжав кулак, погрозил кому-то невидимому.

- Эх! Пару танков бы туда! - потом повернулся опять к начштабу. – Вот что. Выделите два крупнокалиберных пулемета и БК к ним.

Еще раз долго посмотрел на строй молодых солдат. Со стороны казалось, что он хочет запомнить эти лица ребят, юношей, оставить их в памяти для себя, определить свою вину перед ними. Уже не оборачиваясь к офицерам сказал:

- Начштаба, начразведки объясните место и схему форсирования реки. – и так же не смотря на комбата. – Готовьтесь, в ночь уходите.

И смотря куда-то в перёд, не на комбата и строй солдат, пошел к машине. За ним побежали ординарцы и охрана.

- Продолжим в штабе. – устало вздохнув, сказал начштаба обращаясь к комбату. – Жду вас там через полчаса.

Оставшиеся офицеры пошли в сторону штаба давая время комбату на последние распоряжения.

- Командиры рот ко мне! – закричал комбат, дождавшись подбежавших офицеров, продолжил. – Осмотреть роты. Всех больных, слабосильных оставить здесь. Списки сразу мне. Старшинам получить сухое довольствие на трое суток, проверить вещмешки на сторонние предметы. Ничего лишнего, максимально облегчить! Личные документы сдать в штаб.

Большая приземистая изба, наклонив одну сторону к земле, была накрыта большими лапами елей, выросшими и состарившимися вместе с избой. Именно там располагался штаб дивизии. В горнице, на самодельные, наскоро сколоченные козлы были положены доски и накрыты простой солдатской простынёй из санбата. Кроме импровизированного стола было еще с десяток стульев, вот и всё имущество для оперативной оценки боевой обстановки и решения судеб тысяч людей. Дополняли картину горшки с геранью на подоконниках и иконы в углу с неподкупными и строгими взглядами святых. В первой половине избы находились телефонисты и напоминали о себе говором позывных и докладами о соединении вызова.

- Переправляться будете двумя группами. Разделите батальон так чтобы БК и состав был разделен примерно поровну. Заводь не такая большая, чтобы весь батальон можно было спрятать. – смотря на карту сказал начштаба. – Первая группа войдет в ночь и под утро начнет переправу.

- А если немец заметит переправу первой группы? – задумчиво проговорил комбат, ведя взглядом по руслу реки на карте. – И начнет массированный артобстрел. Часть первой погибнет, а вторая точно не пройдет.

- Выхода другого нет. Соседи уже два дня пускают по реке мусор, и днем, и ночью. - спокойно заметил начштаба. – Враг видит его и привык к нему. Лишь бы не было демаскировки при выходе из воды. Тут нужна выдержка, даже если начнется проверочный пулеметный обстрел.

- Предлагаю вам переправляться со второй группой. – продолжил начштаба. – Отследите ошибки первой группы и исправите их у себя. К тому же присутствие командира, если начнется артобстрел, морально поддержит солдат и их дисциплину.

- Еще такой момент. – обратил на себя внимание начальник дивизионной разведки. - Возьмете только стволы ДШК, с колесной станиной не переправите. Ствол больше двух пудов весит, а со станиной десять.

- Здесь в километре есть низинка заболоченная. – подойдя к окну начразведки указал направление. – Глубина - метра два. Возьмите машину, пустые деревянные бочки и ствол ДШК, на воде проверите необходимое количество бочек для нужного подтопления ствола.

Начразведки был невысокого роста, с густым, как у кота, волосом на голове и не мигающим взглядом серых глаз. Голова была коротко острижена и испещрена бесчисленным количеством шрамов. Он резко повернулся к рослому комбату.

- Больше двух не дам. – гладя снизу вверх сказал начразведки, имея ввиду своих разведчиков.

- Добровольцы же …- растерялся, от неожиданного перехода на другую тему, комбат.

- Им волю дай, они сейчас и в Берлин десантируются. – начразведки показал улыбку на каменном лице. – Картошки дров поджарить …

- Комбат, в овраге связисты расположены - получите коды связи. – подал голос начштаба и добавил. - Четыре.

- Три. – продолжая смотреть на комбата торговалась разведка. – Я с ними от Бреста.

- Четыре. – поставил карандаш в гранёный стакан начштаба.

- Их дело на цыпочках по головам врага ходить! – не сдавалась разведка. – А там мясорубка будет! Спецов потеряем.

- Всё! – ставя точку в разговоре начштаба перевернул на столе карту рубашкой наверх.

Начразведки медленно поводил головой на короткой мощной шее, как бы заставляя себя согласиться с решением начштаба, подошел к окну, оторвал ветку герани из горшка, повертел в руке и выкинул в открытое окно. Он опёрся руками на подоконник и стоял некоторое время молча, смотря в окно. Комбату пришлось рассматривать каменную, налитую кровью шею и сложный узор из шрамов на затылке разведчика. Начразведки поправил китель под ремнями портупеи, развернулся и молча пошел к выходу из горницы. Уже у двери произнёс: «Пошли, комбат».

***

- Родились в воде, росли на земле, закалились в огне. – начразведки не мигая смотрел на комбата. – Могут всё.

Перед комбатом стояли четыре солдата без знаков различия, обычной внешности, среднего возраста. У каждого на ремне была кобура с личным оружием. Комбат смотрел им в глаза, пытаясь понять характер каждого. Троим было около сорока лет, а четвертому, самому молодому не было и тридцати. Все стояли спокойно, расслабленно, смотрели не отводя глаз, не заискивая, не показывая ненужную дурацкую молодцеватость перед старшим офицером.

Начразведки взял табурет и поставил его к стенке блиндажа. Сел на него и устало откинулся на накат стены из тонких березовых стволов.

- Могут всё. Смотри. – повторил он, достал ТТ, взвел курок и бросил его, рукояткой вперед, в сторону солдат. – Семён.

Семёном оказался самый молодой из солдат. Он выхватил свой ТТ, взвел его, поймал пистолет начразведки и открыл огонь с двух пистолетов стреляя вокруг головы своего начальника. Пули ложились в трех-четырёх сантиметрах от головы офицера. Расстреляв обоймы Семён опустил руки с оружием, спокойно смотря на своего начальника.

- Молодец, хорошая работа. – начразведки не мигая смотрел на своего подчиненного, сидя в нимбе из дырок от пуль. – Отпустил мне грехи …

Он встал, отряхнул с кителя земляную пыль, мелкие щепочки от расколотых пулями стволов и подошел к солдатам, долго смотрел на каждого, как бы прощаясь.

- Двое сегодня в ночь, двое завтра в ночь. Поделитесь сами, кто когда. – еще раз посмотрел на них и повернулся к комбату. – Пойдем, комбат, еще одно слово к тебе есть.

Они вышли из блиндажа, медленно пошли в сторону оврага, к связистам. Всю дорогу они не проронили не слова, только уже перед палаткой связистов начразведки повернулся к майору. Он остановился, снял фуражку и смотря снизу вверх на комбата, сказал:

- Вернёшь четверых, до конца моих дней первый тост будет за тебя.

- Война … - комбат смотрел на носки своих сапог, потом поднял голову и показал рукой в сторону своего батальона. – А за тех ребят, кто тост подымет? Кто встретит живых, кто похоронит мёртвых? Война всё переломала … Половина из них сиротами воюет, не зная об этом.

- Война. – согласился разведчик. – Только мои парни мне, как сыновья.

- Сейчас нужна только победа, раны потом считать будем. – майор протянул руку для рукопожатия. – Будем побеждать - будем жить!

- Будем жить! – разведчик ответил крепким рукопожатием.

Надев фуражку, начразведки молча отдал честь и пошел в сторону штаба. Комбат проводил его взглядом, постоял еще минуту и вошел в палатку.