Это случилось летом 1993 года, в одной из Приморских деревень. История эта за последние 20 с лишним лет много раз видоизменялась, но рассказана она вам будет, так сказать, от первого лица.

По тропинке, которая вела к верху холма, шли пятеро мальчишек одиннадцати лет. Все они готовились перейти в 6-ой класс и хотели как-то интересно закончить уходящее лето. Кто предложил тогда пойти ночью на кладбище? Сейчас уже никто не вспомнит. Но факт остается фактом – кто-то предложил, а остальные согласились.

Тропинка была узкой, потому ребята шли друг за другом. Первым в старых брюках и мятой рубашке с петушками шел мальчик по имени Аркаша. Вторым шел Леха в свободной спортивной курточке, одетой поверх голого тела. Вслед за Лехой, глядя под ноги, шел Ваня Городской. Он не был местным, приезжал сюда погостить к бабушке, и потому его прозвали Городским. На нем была белая футболка с изображением кота Гарфилда, а на поясе была завязана кофта. Четвертым брел местный мальчик по имени Сеня. А сразу за ним шел розовощёкий крепыш, Максим. Оба мальчика были одеты в теплые кофты, которые отличались лишь по цвету. Было уже достаточно темно, и ребята слегка торопились. Им нужно было еще успеть вернуться к 11 вечера домой.

- Блин, а если мы кого-нибудь встретим щас? - спросил Ваня Городской, покручивая в руках брелок от ключей.

- Кого? Чикатилу? – глупо хихикнул Леха, не оборачиваясь. Мастерка была ему явно большой, плечи топорщились в разные стороны.

- Чикатило, - поправил его розовощёкий Максим, - у него фамилия не это…не склоняется короче.

- Да мне по фигу, чё там у него, - сплюнул Леха, - отец говорит, что его в газовую камеру посадят.

Городской Ваня многозначительно присвистнул.

- Газовые камеры только в Америке, - возразил Максим.

- У нас они тоже есть, - огрызнулся Леха, и добавил, – отец говорил.

С каждым шагом мальчики приближались к лесной полосе, находящейся в верхней части холма, по которому они шли вверх. Это место в деревне считалась заброшенным, а тропинка, по которой брели ребята, вела к деревенскому кладбищу. К нему была еще одна дорога, широкая и местами даже заасфальтированная, но ребятам «светиться» было не зачем. Поэтому они и выбрали такой обходной путь.

- А мы точно правильно идем? – спросил Сеня, тот, что шел четвертым.

- Да, - отозвался впереди идущий Аркаша, - мы этой дорогой пару раз с папой на кладбище ходили. У него тут одноклассница лежит. Недалеко от забора.

- Главное, чтобы родичи нас не потеряли, - пробормотал под нос Максим. - Вообще, почему на кладбище ночью должно быть страшно? Я был на нём днём, нормально было.

- Возле барака Сысоевых днём тоже вроде не страшно, - холодным голосом произнес Лёха, - а попробуй пройти там ночью.

Он повернулся к Максиму.

- Или, еще лучше, зайти к ним в подъезд.

Барак Сысоевых был известен каждому в деревне. Многодетная семья: три взрослых сына и суровый, молчаливый отец, работник дока. В 85-ом в пьяном угаре перерезали половину соседей, живущих с ними в одном доме. В итоге посадили только среднего сына, который недавно вышел из тюрьмы. Барак пустует, гниет, и многие поговаривают, что скоро его снесут. Лишь одни Сысоевы проживают и нагоняют страха на всех жителей деревни.

- Я слышал, что там и днём делать нечего, - заметил Сеня.

- Только вот я не помню, куда дальше, - остановился Аркаша, и все ребята сделали то же самое.

Ровно в том месте, где остановился мальчик, тропинка делилась на две узенькие дорожки. Посреди всё густо поросло травой, а чуть далее начинался лес.

- Не помню, но вроде вправо, - неуверенно пробормотал Аркаша.

- Монетку кинем? – игриво спросил у ребят Лёха.

- Да вправо надо, вправо, - вставил розовощёкий Максим, - кладбище на холме, а тропинка вправо ведет наверх.

- Тогда идем вправо, - хмыкнул Аркаша.

- Да я его уже отсюда вижу, - медленно произнес городской Ваня.

И действительно, вдалеке виднелся перекошенный забор и очертания крестов. Где-то справа хрустнула ветка, а вдали раздался отчаянный крик вороны.

- Капца, - восхищенно выдохнул Леха, - вот это круто! Всяко тудой надо идти.

- Тудой, - подавил смешок Ваня.

- Чё-то не нравится? – спросил Лёха, вглядываясь в лес.

- Да кто ж так разговаривает?

- У тебя какие-то проблемы? – резко развернулся Лёха. – Не нравится, как мы говорим, да?

- Чё ты гонишь? – улыбка с лица Вани пропала полностью. Он явно не ожидал такой реакции.

- А чё ты? Крутой? Пальцы веером, сопли пузырями? Раз с города, значит самый умный?

- Нет, не самый умный, - неуверенно пробормотал Ваня.

- Говорим, говорили и будем говорить «тудой-сюдой-тама-здеся»! Понял?

При этом он схватил Ваню за футболку и подтянул к себе.

Аркаша постучал Лёхе по плечу.

- Слышь, Брюс Ли, ты чего разошелся. Отпусти Ваньку.

Аркаша взял Лёху за широкую мастерку и потянул на себя.

- Да ладно вам, - игриво заговорил Лёха, пританцовывая и показывая боксерские удары по воздух, - я же типа-типа.

- Пойдемте уже дальше, - раздраженно произнес Ваня.

Аркаша двинулся вперед. Вслед за ним Лёха, затем Ваня, Сеня, и замыкал их шеренгу вновь розовощёкий Максим. Пройдя примерно сто метров, ребята остановились в нескольких шагах от старого, слегка покосившегося забора. Собственно только он теперь и отделял мальчишек от деревенского кладбища. В одном месте ворота были изогнуты так, что можно было легко пробраться на территорию.

- Клёво, - кивнул головой Ваня, - будет, что в городе рассказать.

- Здесь только не проболтайся, - тут же отозвался Лёха, - старшаки не одобрят, а родичи накажут.

- Может, мы отсюда на кладбище глянем? - спросил Сеня.

Все, кроме Лёхи, обернулись в его сторону. Лёха всматривался в кладбище, но было настолько темно, что практически ничего нельзя было разглядеть.

Сеня выглядел запуганным. Хоть он это и пытался скрыть от друзей.

- Мы же хотели посмотреть на него ночью? Ну вот, мы его видим.

- Ссышь, так и скажи, - не оборачиваясь, вставил Лёха.

Остальные посмотрели в сторону кладбища. Все потихоньку стали привыкать к темноте и, многое уже можно было разглядеть. Всюду угловатые надгробия, покосившиеся кресты. Справа вновь хрустнула ветка, а где-то позади, из травы, послышался легкий шорох. Вблизи ребят было слышно сову.

- Давайте, короче, перелезем забор, - произнес уверенным голосом Аркаша, - пару оградок пройдем и по домам.

- Хорошо, давайте, - пожал плечами Ваня, - кто первым пойдет?

- Раз-два и по пиву, - пробормотал Лёха, подойдя к забору.

- Нам пиво нельзя, - сделал замечание Максим.

- Блять, тогда раз-два и по квасу, - пыхтя, поправил себя Лёха, взбираясь на забор. Уже в следующее мгновение он был на территории кладбища.

- Давайте только не будем тормозить, - раздраженно буркнул Аркаша и полез вслед за Лёхой.

Все послушно перелезли забор. На самой территории кладбища атмосфера была абсолютно другой. Тишина звенела в ушах. От густых и тяжелых деревьев всюду царил мрак. Железные надгробия смотрелись одинокими, покошенные кресты выглядели страшно. Вдали одиноко закричала ворона. Некоторые обелиски жутковато светились.

- У кого какие ощущения? – спросил Лёха.

- У меня не самые лучшие, - почти проскулил розовощёкий Максим, - бля, зачем мы сюда пришли?

Ваня повернулся в сторону Максима. У того по щекам бежали слезы.

Лёха сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в надгробие за маленькой оградкой.

- Я вспомнил, почему нельзя ночью на кладбище, - продолжал Максим, - те, кто умерли не своей смертью, ходят по кладбищу и не могут смириться с тем, что случилось! И они ненавидят всё живое!

- Тут, какая-та бабка захоронена, аж в 52-ом году, - крикнул ребятам Лёха.

- А ещё, тут есть те, кто охраняют ночью кладбище. Это старые мужчины, в черной рясе…

- Это сторож, - перебил Максима Аркаша, - он на главном входе, в будке сидит.

К ним вернулся Лёха.

- Говорят, что даже с ружьем, - добавил он. - Ну че, пойдемте дальше?

- Если честно, то дальше я не хочу, - ответил Сеня.

Максим отвернулся, дабы не показывать Лёхе слезы. Ваня смотрел на свою обувь. Аркаша вяло осматривал местность.

- Всё, что я хотел увидеть, я уже увидел, - продолжал говорить Сеня, - могилы, памятники, пацана…

- Какого пацана? – воскликнул Ваня.

- Вон того. - Сеня указал в сторону рукой. Памятник, на самом верху которого была бледная скульптура маленького мальчика. - Хотите пройтись? Пройдитесь. Я за забором подожду.

- Какой же ты ссыкун, - злобно выдохнул Лёха, - ты же вечно так! Купаться на речке ты боишься, на деревья лазить тоже боишься. Может быть, ты баба в штанах?

- Да пошел ты на хуй! – вдруг прошипел Сеня. – Ты меня заколебал! Вечно подначиваешь, вечно обзываешь!

- Ой, заплачь ещё, - искаженным голосом прогнусавил Лёха.

- Я в речку в мае не полез, потому что знал, что вода холодная, а на дерево не полез, потому что мамка запретила! И сюда я не хотел идти, потому что я верующий, а мамка говорит, что ночью гулять по кладбищу – грех!

- Мямя-мямя, - передразнил его Лёха. – Девка ты и ссыкло! В деревню вернемся, рожу тебе разобью за «пошел на хуй»! Понял?

- Да давай прямо здесь, - заревел Сеня, - только и можешь!

Лёха дернулся в его сторону, но между ними встал Ваня.

- Хватит, пацаны. Лёха, отстань от него. Мы хотели на кладбище? Мы на него пришли.

- Короче, давайте еще чуток пройдемся и пойдем обратно, домой, - произнес Аркаша.

Никто ничего не ответил. Лёха демонстративно плюнул в сторону, поправил свою широкую мастерку и пошел среди оградок, вглубь кладбища.

Аркаша и Ваня пошли вслед за ним. Сеня и Максим, интуитивно прижавшись друг другу, тоже двинулись вперед. Тропинка между низенькими оградками шла вверх и становилась с каждым шагом уже и уже.

- Как они тут вообще кого-то хоронят? – спросил Ваня.

- Ну, на руках приносят гробы, - ответил Аркаша, - говорят, что когда в прошлом году старшеклассника хоронили, дважды чуть не выронили гроб. На холм несли его.

- Он здесь похоронен? – спросил идущий позади Максим.

- С другой стороны холма.

- Ладно, - остановился Ваня, - пойдемте домой. Мы здесь уже долго ходим, нас родичи потеряли наверно.

- И ты ссыкло, Иван, - хохотнул Лёха, - приедешь в город, будешь рассказывать, какой ты храбрый по кладбищу деревенскому вышагивал, а сам наверно уже в штаны раз триста насрал.

- Че ты буровишь? – спросил Ваня. - Может ты сам ссыкло, от того себя так и ведешь?

Леха обернулся. Он шел впереди всех. Он улыбнулся.

- Ну-ну, - кивнул он, а затем обратился к Сене, - а с тобой мы ещё поговорим.

Лёха уверенно зашагал вперед. Тропинка сужалась до того, что приходилось протискиваться среди ограждений и крестов. Остальные четверо стояли на тех же местах.

- Пошли домой, - позвал его Аркаша.

Лёха не обращал внимания на него. Он уверенно шел вперед. Затем он резко развернулся к ребятам и замер. Что-то схватило его за мастерку так, что он не просто это почувствовал, а даже слегка одернулся назад. За какое-то мгновение в голове Лёхи промелькнул с десяток вариантов, кто или что его могло здесь схватить в темноте. Но на долю секунды в его голове нарисовался четкий образ старого мужчины, парящего в воздухе, в черной рясе. Его глаза, наполненные ужасом, были широко распахнуты, и смотрел он куда-то мимо своих друзей. Еще секунду он стоял на ногах, а затем его ноги подкосились, и его обмякшее тело повалилось на землю. Послышался звук рвущейся ткани, крик Вани и похожее на противный смех карканье вороны.

Уже позже ребята узнали, что их друг Лёха умер именно от разрыва сердца. Только потом им сказали, что это несчастный случай, и что мальчик умер от страха. Уже после всех похорон и разбирательств одиннадцатилетние мальчики сумели сопоставить все факты. История эта за последние 20 с лишним лет много раз видоизменялась. В ней были и призраки кладбища, и пьяный сторож, который появился из неоткуда, и его больше никто и никогда не видел, и ведьмы, и даже домовой. А я могу вам сказать просто: Леха умер только лишь потому, что своей широкой мастеркой зацепился за крест и, видимо, подумал, что его кто-то схватил. Схватил ночью на кладбище.

В 99-ом году розовощекий Максим пил вместе с сыновьями Сысоевыми и был задушен ими же в пьяной драке.

В 2002 году Сеня переехал жить в Канаду.

Аркаша пошел работать после школы в органы, где он и работает по сей день.

А я, Ваня Городской, преподаю на историческом факультете. И так уж вышло, что помимо истории, я знаю еще и эту. Мрачную, страшную и с плохим концом.

Автор https://vk.com/id70665793