Решила поделиться, потому что сейчас многим это нужно.
Прочтите, такие слова дают силы жить и не опустить рук.

"Лучше быть частью решения, чем частью проблемы ... "
Stephen King


Бывает, читаешь даже не очень хорошую книгу. Не великую. Не сборник афоризмов мудрых людей и не учения философов древности. Просто развлекательная книга, не светоч разума. Но взгляд "цепляется" за слова, которые очень нужны. В ворохе слов сияет жемчужина. Может быть, книга - раковина для этой жемчужины.

Стивен Кинг написал новую повесть "Позже", - интересную. Но, конечно она в сравнение не идет с его первыми яркими историями. Не о книге речь, - а об одной фразе мальчика, от лица которого ведется повествование.

В трудной и неприятной жизненной ситуации мальчик сказал себе: "лучше быть частью решения, чем частью проблемы". И не стал капризничать, плакать, жаловаться. Постарался не шуметь и не беспокоить других. Которые тоже погрязли в проблеме. Потому что лучше быть частью решения, а не частью проблемы.

И эти мудрые слова надо повторять себе в тяжелые для всех времена. И в свои личные тяжелые времена. Толку в нытье, просьбах, требованиях, жалобах и недовольстве иногда нет. Нет, - и все тут. И у других людей полно своих нерешенных проблем, им тоже тяжело и невесело. Сильный человек, который уважает себя, старается стать частью решения, а не частью проблемы. И в этом его сила.

Это единственно верный подход к проблеме, общей или личной. Если, конечно, есть разум и способность двигаться, если вы не грудной младенец и не дряхлый, потерявший умственные способности старичок. Если тело и разум вам повинуются, лучше быть частью решения, а не частью проблемы. И делать то, что от нас зависит.

Хотя бы не ныть и не нагружать других. Проявить мужественное терпение. Потому что такое терпение - тоже сила. А сила помогает преодолеть трудности и сохранить себя. Сохранить до лучших времен...

Анна Кирьянова

Один мужчина попал в аварию, а потом — в больницу его увезли, в ближайшее село, это было далеко от города. И он позвонил бывшей жене. С которой отношения были ужасными: он судился с ней из-за ребенка, не давал деньги специально, чтобы заставить ее пойти на его условия, и вообще — он ее просто бросил. Хотел стать свободным и с разными дамами встречаться. И прекрасно он жил в своем коттедже, пока вот — не попал в аварию. И оказалось, что звонить-то и некому. Родители престарелые, они ничем не помогут, только за сердце схватятся. Друзья — а нету друзей-то. Так, приятели и собутыльники, у всех своя жизнь. Хотя все горячо ему советовали поставить на место бывшую жену и применить финансовые санкции. Но вряд ли кто-то поедет к черту на куличики. Ладно бы в городе, а так — деревня. И очень больно. И очень страшно. И деловым партнерам или девушкам вообще нелепо звонить — они скажут: «Держись! Будь сильным! Скорейшего тебе выздоровления!». Это было так ясно, как то, что ноги сломаны. И так же больно. Ну, он и позвонил. «Нина, — говорит, — я в аварию попал. Я там-то и там-то. Я просто сообщаю, а то вдруг помру. Ты извини, что побеспокоил. Алешеньке привет передай!». Ну, Нина приехала, конечно. Не очень быстро: он же у нее отобрал машину. На электричке, потом на автобусе — но приехала. Привезла там все, что надо, стала хлопотать, чтобы мужа перевезли в город. Усталая немолодая тетка с лишним весом, совсем неинтересная, с сумками, в сумке зачем-то бульон и котлеты. А этот мужчина уже был без сознания почти. И питаться не мог самостоятельно… Но он выжил. Долго восстанавливался, и восстановился — живет со своей Ниной. Потому что она — его лучший друг. Близкий человек. Ближайший родственник. Самый ближайший. До него это дошло только в больнице — то, что есть узы сильнее влюбленности или даже любви. Это узы судьбы и жизни. И надо подумать — кому мы позвоним, если что. Кто приедет на автобусе с бульоном. И будет хлопотать и выносить, извините, судно. Может быть, никто. Может быть, один человек. Может быть, два. Но это точно будет человек, который нам настоящий родственник. Истинный. Родня. Со всеми плюсами и минусами. И вот эту родню нельзя обижать ни в коем случае, что бы ни случилось. И надо быть готовым поехать и самому на автобусе, если что. Или на электричке, с котлетами в сумке. И последними деньгами в кармане…

Автор: Анна Кирьянова

нашла в шкафу у мамы одна женщина. Мамы уже не было, а платье осталось. Оно висело в шкафу, сплюснутое между старым зимним пальто и старым демисезонным. В шкафу было много вещей; заштопанных, зашитых, потертых, потерявших форму… И вот среди них было это платье, заботливо укутанное простыней. Светло-розовое нарядное платье с ценником и этикеткой. Старомодное платье, такие носили в девяностых, с «плечами» и с золотыми пуговицами. Но очень нарядное, с вырезом на спине. Странно это - человека нет, а платье висит. Совершенно новое. 
Дочь стала вспоминать праздники, на которые можно было надеть это платье. И ни одного праздника не вспомнила. Нет, праздники-то были, конечно. Родня папы приезжала на месяц из деревни и каждый вечер мама готовила ужин, все садились за стол вместе. Чем не праздник? Мама всех обслуживала и на стол подавала. А во что она была одета - дочь не помнила. 
Потом были в школе праздники у дочери. Выпускной, например. К выпускному мама заказала шикарное платье дочке в ателье, а сама была в коричневом костюмчике. Скромном и практичном. Ещё был праздник - Новый год. Тоже дома отмечали обычно. И мама была одета… А вот невозможно вспомнить, как она была одета. Но точно во что-то неяркое и немаркое, она же дома была. Какой смысл наряжаться? А на работе у мамы как-то тоже не было особых праздников. Какие праздники в библиотеке? То есть, праздники были. Но такое платье туда не наденешь. 
И вроде, все это было недавно. Недавно ещё это платье было модным и сногсшибательным, шикарным. А маме было столько же лет, сколько сейчас дочери; примерно. И ни разу не было повода «выгулять» это платье. После папиной смерти мама стала одеваться совсем по-старушечьи. Но платье розовое берегла; простыня свежая на нем. Белоснежная. Как снег, который все укутывает белым покрывалом. Как саван. Как будто мама похоронила платье в шкафу, как в склепе… 
Много чего передумала эта дочь, разглядывая шикарное платье. Даже приложила его к себе. Но оно странно выглядело, как экспонат из музея. Как мумия платья… 
Надо, чтобы были праздники. Надо носить элегантные туфли на каблуках и розовые платья с вырезами. Или какие хотите; какие душа желает. И прически надо делать модные, пока волосы не поседели и не поредели. И духи покупать самые лучшие. И сумочки, - если вы все это любите, конечно. Если нравится. И надо износить столько туфель и платьев, сколько положено. Сколько для красоты и радости положено - столько и истратить. 
Потому что все останется в шкафу. Вся радость и счастье, все праздники жизни так и останутся в шкафу. И тем, кто нас любил, станет горько и стыдно, что у нас не было праздников...

Анна Кирьянова

Известный психолог Анна Кирьянова доходчиво о том, как нас ценят другие люди.
По её мнению есть одна тонкость: наши успехи и свершения возможны тогда, когда нас хоть немного ценят и видят. Музыканту нужны слушатели.  Актрисе - зрители. А отличному работнику - работодатели.

Поэтому для начала надо попасть к правильным людям, которые готовы платить за нашу работу. Платить достойную зарплату. А это, по мнению Кирьяновой, зависит во многом от того, как нас ценили в семье. Люди каким-то образом видят ярлычок с ценой, который к нам прикрепили родители. И не всегда это правильная цена.
Одна девушка искала работу; никак не могла найти. Образование прекрасное, внешность привлекательная, три иностранных языка в совершенстве и один в процессе изучения. Она хотела работать в сфере искусства. Образование это позволяло. Но почему-то потенциальные работодатели не перезванивали. А на собеседованиях не проявляли интереса, это чувствовалось. И мама переживала за дочь. Искала подходящие вакансии и присылала дочери. Она в другом городе жила. И вакансии были интересными: приходящая няня. Администратор в дешевой гостинице. Официантка. Билетёр в кинотеатре… очень скромные вакансии, честно говоря. Так мама оценивала возможности дочери.
Дочь обманула маму и сказала, что нашла работу - управлять художественной галереей. Обманывать нехорошо! Но работу девушка тут же нашла и уехала в Лондон. Как только перестала получать эти намеки на свои возможности…
Так бывает иногда. Близкие люди нас недооценивают, с самого детства. Несмотря на все успехи и достижения. И говорят или думают: «ну куда тебе! Это слишком высокое положение, слишком большое жалованье, слишком хорошие возможности! Уж мы-то знаем тебе цену!»…
И эту цену нам дают совершенно посторонние люди, которые как-то разглядели ярлычок с ценой. Или просто проходят мимо товара эконом-класса, как успешные люди проходят мимо сомнительной растворимой лапши в магазине. Вот и надо подумать иногда - почему нас так невысоко ценят и не предлагают иные возможности? Хотя все работы хороши, конечно; и лапша вкусна. Наверное. Но лучше все же стремиться к равным себе возможностям. И не все свои мечты рассказывать тем, кто в душе о нас невысокого мнения…

Одна женщина на день рождения

подарила подруге золотую цепочку. Истратила всю зарплату; она не так уж много зарабатывала. И вот, купила и подарила эту изящную тоненькую цепочку. Дело в женском коллективе быстро узналось; они с подругой работали на одном заводе. И все стали критиковать эту Олю, которая подарила такой дорогой подарок. Одна коллега даже подошла при всех и спросила: мол, а ты подумала, стоит ли золотом осыпать подругу? И дарить ей роскошные сокровища, а? Она-то тебе что дала, что подарила? Это прямо неприятно видеть - такую необдуманную расточительность! ...на заводе простые разговоры и не больно-то дипломатичные речи...

А эта Оля кратко ответила: "вареники дала".

Какие такие "вареники"? И надо ли за вареники из муки и ягод или творога дарить ювелирные украшения ценой в зарплату за нелегкий труд?

Оля пояснила; когда, - говорит, я лежала в больнице и помирала, кушать ничего не могла, мне подруга звонила и спрашивала: что я хочу покушать? Я просто так ляпнула про вареники с картошкой. Почему-то про них вспомнила я в туманном состоянии и в тошноте. А Галя приехала в мороз минус тридцать на двух трамваях и привезла мне кастрюльку с варениками. Налепила и привезла. И так несколько раз приезжала ко мне, выхаживала, сидела рядом и разговаривала со мной. Так что ничего вы не понимаете. Будь у меня царство либо миллиард долларов, и этого было бы мало для моей Гали - за вареники-то. А у меня только зарплата есть. Благодаря Гале. Потому как если бы не вареники, был бы у меня крест на кладбище, а не зарплата. Ясно вам?

И все женщины задумались. Стали перебирать мысленно: а есть ли у них такая подруга с варениками?

Не в варениках дело. И не в цепочке золотой. А в союзе двух сердец, которым выпало счастье истинной дружбы. А проще сказать: как важно, чтобы ты был кому-то нужен. И ничего за это не жалко. За вареники.

Анна Кирьянова

была у нас в школе. Рыжая такая женщина, вся в веснушках. Спокойная и понимающая. Она сидела в крошечном медицинском кабинете, в белом халате, - как картина Ренуара. Не знаю, сколько ей было лет; все люди старше тридцати казались пожилыми.

На столе перед ней стоял перекидной календарь за давно минувший год. Это был особенный календарь - календарь освобождения. На его листочках она писала красивым почерком: «освобождён от занятий!» и число.

Когда становилось невмоготу, когда ничего не болело, а просто вот - невмоготу, - можно было прийти к медсестре и получить освобождение. На один день. Только на один. Но это было спасительное освобождение именно в этот день. Когда невмоготу больше учиться, а впереди две химии, алгебра и физкультура на улице. А ты уже не можешь. Не можешь - и все.

Надо было зайти и попросить освобождение. Робко и скромно попросить. Не врать. Не выдумывать симптомы. Просто сказать: дайте, пожалуйста, освобождение. Что-то я плохо себя чувствую!

Рыжая медсестра просила открыть рот и показать горло. Смотрела горло, а потом палочкой мазала - какой-то гадостью. Это был обязательный ритуал. Открыть рот, показать горло, вытерпеть палочку с гадостью.

А потом давалось освобождение на календарном листке. Законное освобождение на один день. На улице, например, был мороз или слякоть, а на листочке - «25 июля». Или ещё какой-то летний день. И красивая надпись: «освобождён!».

Она понимала. Понимала, что иногда человеку просто невмоготу. Не надо заставлять его врать и унижаться. Требовать доказательств и симптомов. Устал человек. И поэтому плохо себя чувствует. А горло - горло мы помажем для профилактики. Это обязательное условие. И ещё дадим витаминку. И отпустим домой.

Никто не злоупотреблял. Никогда. Я в хорошей школе училась с хорошими ребятами. За год один-два раза посещали медсестру. Потому календарь так долго не кончался. А может, их много было? С бумагой тогда было нелегко. Дефицит.

Так важно, чтобы можно было хоть изредка пойти и получить законное освобождение. Честное. Пусть даже горло помажут вонючей мазью, это пустяки. И витаминку мы честно съедим.

Всем иногда бывает невмоготу. Даже самым сильным и энергичным. Всем иногда нужен листочек календаря. И рыжая медсестра в белом халате, которая все понимает…

Анна Кирьянова