Эпизод 13. Татьяна и домовой⁠⁠

Татьяна стояла на пороге и смотрела на заросший сад, куда она только что вышла. Она прикрыла за собой неприметную дверь, укрывшуюся в доме под лестницей, ведущей на второй этаж. Огляделась.

Задний двор окружал высокий — метра два — сплошной забор из досок — ничего за таким не разглядеть. Словно котенок в огромной коробке.

Вдоль забора росли пышные раскидистые кусты, начинающие уже желтеть и облетать.

Слева к забору прислонилась стеклянная теплица, заросшая внутри буйным сорняком под самую крышу. Сквозь заросли виднелись яркие пятна — цветы. По всей видимости, то была оранжерея, за которой явно давно не ухаживали.

Справа белела деревянная беседка-ротонда со столом и скамьями. Белая краска сильно облупилась, с крыши свисали обрывки высохшего плюща.

Тропинки, выложенные декоративной плиткой, заросли травой. Под тремя яблонями в глубине сада землю усыпала падалица. Среди переспелых фруктов прыгали два воробья, замершие при виде женщины и настороженно поглядывавшие из-за пернатого плеча.

Пахло на заднем дворе прелыми яблоками, застойной травой и общей заброшенностью.

Татьяна сделала шаг со ступени и птицы тут же вспорхнули и скрылись за забором.

Ей так не сделать, с сожалением подумала Татьяна.

Она растерянно огляделась — в поисках чего-то, чем можно навести здесь порядок. Правее ротонды женщина увидела жавшийся к дому навес, где спрятались покрытые налетом ржи грабли, лопаты, мешки с удобрениями и землей, горшки и горшочки.

Там Татьяна выбрала метлу, которой прошлась по каменным тропинкам и привела те в более менее приличный вид. После граблями собрала нападавшую не за один сезон листву. Собрала в мешок, который также обнаружила под навесом, нападавшие яблоки и решила позже сварить из них варенье или компот. В книге Кузьмы Егорова она прочитала, что домовые особенно ценят домашнюю еду из местных продуктов. А яблочное или варенье из крыжовника вообще входят в разряд сакральных лакомств.

Оглядев результат своего труда, Татьяна осталась довольна. Пускай облупившаяся краска на беседке и покосившаяся оранжерея все еще портили вид, но за один день такое не исправишь. Тем более когда ты всю жизнь проработала с книгами в библиотеке. Вот вернется Игорь и вместе они все отремонтируют.

Татьяна сама испугалась этих мыслей. Разве может она быть уверенной, что останется в этом доме с Игорем? Что он не выгонит ее по возвращении? Вся ее дальнейшая жизнь была в тумане, непроглядной, непонятной. Кто она в этом мире? Что ей делать? Когда она увидит своего сына? Увидит ли вообще? Не лучше ли было дать стереть себе память и просто жить?..

— Так, не раскисай. Что случилось, то случилось. Живем дальше, — пробормотала она и отряхнула руки. С трудом подняла тяжелый мешок с падалицей и зашла в дом, не заметив, как за ее спиной с дерева слетело маленькое существо, напоминающее то ли птичку, то ли бабочку и юркнуло в приоткрытую дверь старой оранжереи.

В гостиной на плите стояла кастрюля с супом, который Татьяна сварила уже с утра. На стол, до того голый, она постелила скатерть — о любви домовых к скатертям она тоже вычитала в книге Кузьмы Егорова.

Татьяна сгрузила мешок рядом с раковиной на пол, прошла за стол и села. Тут же ощутила, как сильно затекла спина после уборки в саду. Она огляделась и довольно улыбнулась — дом был убран, все расставлено по местам и готово к появлению домового. Но когда тот прибудет?

Женщина посмотрела на часы — время подходило к пяти вечера. Кажется, Марат вчера не говорил, когда именно пришлет домового. Как он назвал его? Странное имя. Вылетело из головы.

Татьяна встала, держась за затекшую поясницу. Потянулась.

Вымыла руки, поставила на плиту кипятиться воду для чая. Отволокла мешок с собранными яблоками в кладовую, чтоб не мешался под ногами и не портил вид убранной гостиной. Принесла банку малинового варенья и мед. Заварила в чайнике черный чай. Села за стол, постукивая пальцами по столешнице и поглядывая в окно.

На улице ветер шевелил ветви деревьев. По серо-сизому небу медленно тащились облака.

Татьяна затосковала. Второй день без сына. Она иногда представляла себе, что однажды придется отпустить от себя ребенка, но никак не ожидала, что сделает это когда ему будет всего семь лет.

Интересно, чем сейчас занят Семен? У него сегодня второй день в школе волшебства. Научился ли он уже колдовать? Как вообще учат волшебников?

Она решила, что надо будет расспросить Марата о волшебном мире. Не зря ж обещал стать ее проводником, помочь освоиться. Может, есть какая-то книга-путеводитель по магической жизни? Что-то вроде «25 правил для иной, оказавшейся среди волшебников». Очень полезная книжка была бы.

Татьяна вздохнула и снова посмотрела в окно. Ветер усилился и по воздуху, закручиваясь в спирали, кружили поднятые с земли листья. Один из них ударился о стекло с громким стуком.

Татьяна отвлеклась от мыслей и с удивлением посмотрела на коричневый лист, прилипший к стеклу.

Снова раздался стук.

«Тук-тук-тук».

Это не листок. Звук раздавался из прихожей!

Татьяна быстро поднялась и поспешила к входной двери.

«Тук-тук. Тук-тук».

Кто-то робко стучал с той стороны. Женщина подошла к белой двери и прислушалась. Снаружи доносился едва различимый шорох. А что, если это другой волшебник? Если соседи решили о чем-то поговорить с Игорем? Марат да и сам Игорь велели ни в коем случае ни с кем не общаться. А если кому-то нужна помощь? Или это домовой не может попасть в дом? Марат не объяснял, как тот сможет зайти.

Татьяна снова прислушалась. Снаружи стало тихо. Только ветер шуршал листьями по порогу.

Жаль, что в дверь не встроен глазок. Надо бы рассказать волшебникам о таком простом изобретении маглов. Вернее, иных, поправила себя Татьяна, прислушиваясь к тишине за дверью. Послышалось? В конце концов, мало ли что тут может стучать, в этом волшебном мире.

Она вернулась в гостиную и вскрикнула от неожиданности.

В окно с той стороны на нее уставилось что-то большое, лохматое, коричневое и глазастое. Существо быстро заморгало, увидев женщину и, попытавшись ударить в стекло рукой, неуклюже свалилось вниз.

Татьяна услышала треск ломающихся веток куста и вскрик. Потом глухое недовольное бормотание.

Через минуту в дверь снова постучали. На этот раз гораздо настырнее.

«ТУК-ТУК-ТУК! ТУК-ТУК!»

Татьяна бросилась к двери, распахнула ее да так и замерла на пороге.

— Ой!

Перед ней стояло насупленное, растрепанное существо с огромной волосатой головой и большим носом, похожим на кабачок и большущими, на пол лица, синими-синими глазами. Прямо из-под бороды торчали крепкие маленькие ножки. В руке существо держало объемный холщовый мешок. Борода была перехвачена красным галстуком-бабочкой.

— Доброго дня! — сказало существо и галантно, насколько позволяла ему комплекция, поклонился, отставив в сторону руку с мешком. — Рад представиться, Евлампий. Я — новый домовой жилища Игоря Михайловича. Быстрова. Меня прислал Марат Родионович Юсупов. Он предупредил, что встречать будет не Игорь, а его подруга Татьяна. Вы — Татьяна? Простите, не знаю, как по батюшке.

— Татьяна. Олеговна. Прошкина, — ответила, запинаясь, Татьяна, во все глаза глядя на домового. Одно дело разглядывать картинки с изображениями сказочных существ и читать о них, готовиться к встрече с ним и совсем другое — видеть одного из них свои глазами. Слышать, как он говорит.

— Марат предупреждал, что вы прежде никогда не встречали моих собратьев. Удивительно, конечно. Вы, прошу прощения, не могли бы пропустить меня в дом? На улице я, признаться, не слишком комфортно себя чувствую.

— Ой! — Татьяна встрепенулась. — Конечно, конечно. — Она сделала шаг в сторону, пропуская мимо себя Евлампия. — Проходите. Чувствуйте себя… как дома. Я тут прибралась перед вашим приходом. Я, может, что-то сделала не так, вы уж не злитесь. Просто, понимаете, я не очень…

Домовой оглянулся на Татьяну.

— Не переживайте. Все хорошо. Сколько не прибирайся, домовому всегда покажется недостаточным. Так что я, теперь уж, сам. Если позволите.

— Конечно. Да. Я… Простите.

— Ну что же, посмотрим, что тут да чего.

Домовой удивительно резво засеменил из прихожей в гостиную, перекинув мешок через плечо. Он напоминал селезня, спешащего к реке — своей стихии.

Когда растерянная Татьяна зашла в гостиную, домовой уже вовсю наводил свои порядки, переставляя предметы на полках в шкафах и бормоча.

— Так, это мы сюда. Ага. Это сюда. А это что еще? Здесь этому не место, нет. Вот сюда, ага. Загляденье! А это мы туда, а вот это мы сюда. Тааак. Туточки чуть промахнем пылюку-забылюку.

Домовой подскочил к кухонным шкафам и выудил оттуда тряпки, щетки и ведро, в котором тут же появилась вода. Татьяна прочитала, что домовые владеют некоторыми простейшими заклинаниями, для которых не нужен усилитель в виде волшебной палочки, но все равно схватилась руками за угол стены.

Евлампий мелькал по всей гостиной. Татьяна не успевала следить за удивительным существом и через минуту наблюдений прошла и села на диван, поджав под себя ноги, чтобы не мешать домовому начищать полы.

Уборку Евлампий сопровождал напеванием себе под нос песни с непонятными словами, но бодрым мотивом. У домовых — и это тоже Татьяна вычитала в «Подробной инструкции по мирному сосуществованию с домовыми. Обычаи, традиции и верования малого народа» — существовал свой язык, который, по словам Кузьмы Егорова, вероятно, один из древнейших на земле. Вместе с языком троллей, гномов, великанов и прочих существ, населявших землю еще до эволюции приматов и появления первого «говорящего» человека и.

Евлампий навел блеск в гостиной и перешел на другие помещения. Сначала наведался в спальню Игоря, куда Татьяна по любопытству тоже заглянула, надеясь увидеть что-нибудь интересное, но наткнулась лишь на аскетичные кровать, шкаф и полку с книгами. Потом домовой отправился на второй этаж, по пути намыв и вычистив лестницу. Наверху домовой пропадал полчаса. Татьяна сидела на диване, попивала чай и слушала, как Евлампий напевает и мелко топает.

Наконец, уборка была закончена.

Женщина оглядела результат и лишь покачала головой. Сколько она не убиралась, такой чистоты ей добиться никогда не удавалось. Дом натурально блестел и при этом пах полевой свежестью. Как после грозы. И без всяких ароматизированных средств.

Евлампий довольно посмотрел на Татьяну, все еще держа в руках ведро с тряпкой и метлу.

— Евлампий, это потрясающе, — только и сказала Татьяна. Домовой был явно горд собой и, поставив на пол инвентарь, поклонился. Поправил чуть сбившуюся бабочку на бороде.

— Это дело обыденное. Мы, Татьяна, домовые то есть, страшно любим, чтоб чисто было и все на своих местах лежало. Это у нас, кхм, в крови, что называется. Ну что, может быть, к столу? Я в кладовой обнаружил замечательное сливовое варенье. К чаю, стало быть, самое что ни на есть чудное лакомство.

— А я нам малиновое приготовила, — как-то растерянно произнесла Татьяна.

— Малиновое тоже пригодится, — улыбнулся синими глазами Евлампий, — вприкуску со сливовым, — и посеменил убирать свой инструмент.

Татьяна отправилась в кладовую за сливовым вареньем.

Татьяна смотрела, как Евлампий уплетает ложками варенье и шумно прихлебывает чай. Как после каждой ложки рассыпает комплименты тому, кто приготовил такое чудное лакомство, причмокивает, облизывает ложку и снова погружает ту то в одну, то в другую пиалу, куда он щедро вылил по пол банки каждого варенья. Сама Татьяна съела всего ложку — слишком сладко. По детской привычке она боялась, что слипнется.

Она смотрела за домовым и поражалась внезапной перемене всей ее жизни. Еще пару недель назад она шла под серым дождем в прохудившемся сапоге и вела сына на очередной сеанс у психолога. А сегодня сына рядом нет — он учится заклинаниям в школе волшебства — а сама она пьет чай с вареньем за одним столом с самым настоящим домовым. Уму непостижимо!

Татьяна покачала головой.

— Что-то не так? — Евлампий заметил ее движение и отложил в сторону ложку.

— Нет-нет! Все хорошо, — Татьяна искренне улыбнулась. — Просто… Для меня все это в диковинку. Я ведь не волшебница. Я вообще никогда не думала, что волшебство возможно. Нет, думала, конечно, но не всерьез. Так, мечты, желание в раз избавиться от проблем, одним взмахом… волшебной палочки.

Голос женщины дрогнул. Глаза заблестели.

— Не обижайтесь, пожалуйста, Евлампий, но даже домовые были для меня всего лишь выдуманными существами из детской сказки. А теперь, вот. Вы сидите тут, настоящий, не выдуманный. Я, если честно, до сих пор не могу поверить, что не схожу с ума. Думаю, что вот-вот проснусь и надо будет снова идти на работу, одевать сына…

Она замолчала, боясь, что если продолжит говорить, то расплачется.

— У вас есть сын? Как его имя?

— Семен.

— А по батюшке?

Татьяна дернула плечом. Вспоминать про свою ошибку восьмилетней давности ей было тяжело.

— Георгий.

— Семен Георгиевич, стало быть. Звучит! Хорошее имя. Он в школе?

— Да. В Колмеваре. Кажется.

— О! Колмевар. Замечательная школа. Директор Владислав очень уважаем нашим народом. Да и волшебниками, как я понимаю, тоже. Как, впрочем и другими народами. Великий человек.

— Чем он велик? — грустно улыбнулась Татьяна, думая о сыне и о его отце, который пропал на следующий день после рождения мальчика. Отхлебнула чай из кружки.

— В первую очередь, своим мастерством, разумеется. Но и своим отношением к прочим разумным существам тоже. В отличие от многих волшебников, он чтит нас и наши традиции. Даже гордые кентавры, чьи законы запрещают всякое общение с людьми, насколько мне известно, конечно, поселились в лесах рядом со школой.

— А где находится эта школа? Отправила сына, а сама даже не знаю куда.

— Этого мне достоверно не известно. Школа находится где-то на севере. Тщательно защищенная от посторонних глаз. Батюшка с матушкой говорили, что школа спрятана на летающем острове, куда не попасть просто так даже волшебникам. Там целый мир, скрытый от непрошеных глаз: в лесах живут тролли и кентавры, в озерах — водные народы, в горах — горные тролли, грифоны и прочие создания. Ну и лесные эльфы, разумеется.

— Разумеется?

— Конечно. Лесные эльфы или как их еще называют фэйри — малые эльфы, обитают везде. Даже в этом саду, насколько я успел заметить, пока проветривал на втором этаже. Они, к слову, помогут вам навести и там порядок, если сможете найти с ними общий язык. Так-то они довольно шкодливы…

Татьяна вытаращилась на Евлампия.

— Живут здесь? Но я никого не видела! Я только сегодня убиралась там.

— Кто не знает, куда смотреть, никогда не увидит, — загадочно улыбнулся Евлампий. — Сейчас они уже спят, время позднее, но утром, с рассветом, советую вам выйти и познакомиться с ними.

— Обалдеть! Эльфы. Подумать только…

— Да. Но знакомиться надо с гостинцами. Прежде сделайте им подарок.

— Какой?

— Что-то красивое. Блестящее. Что-то, что им понравится. И при этом ценно вам.

Татьяна посмотрела на свою руку, на позолоченное кольцо на пальце — единственное ее украшение, подарок от бывшего ухажера, дурно пахнущего, с тяжелой одышкой Сергея Смольянинова, который приходил в библиотеку каждую пятницу перед закрытием и долго выбирал очередной детектив, косясь слезливыми глазами на Татьяну.

— Это должно подойти, — кивнул Евлампий, — если, конечно, вы готовы расстаться с ним.

— Готова, — решительно кивнула Татьяна и принялась стаскивать кольцо.

— Нет-нет, не спешите. Пускай колечко сохранит ваше тепло. Выйдите завтра утром в сад и снимите его. Положите на траву. И ждите.

— А дальше?

— А дальше эльфийки сами сделают шаг. Если проявят к вам благосклонность. Я уверен, что проявят, — поспешил добавить домовой и широко зевнул. — Вы хорошая, добрая. Я это сразу почувствовал. Эльфе же куда более чувствительны к тонким проявлениям. Уверен, вы найдете общий язык и подружитесь.

Евлампий снова зевнул.

— Пожалуй, что пора на боковую.

Домовой хлопнул в ладоши и чашки с пиалами юркнули в раковину намываться. Баночки с вареньем закрылись и поскакали по воздуху в кладовую, а тряпка замахала по столу.

— Доброй ночи, Татьяна. До завтра.

— До завтра, Евлампий. Я приготовила для вас комнату на втором этаже…

— Не беспокойтесь! Я не живу в комнатах для людей. У нас свои, скажем, спальные места.

Татьяна с удивлением и вопросом посмотрела на домового.

— Это секрет. И, пожалуйста, не ищите, — серьезно добавил он.

— Договорились, — Татьяна улыбнулась.

Домовой добродушно сощурился в ответ и… пропал. Не как Игорь, резко, когда она наблюдала за ним в первый день знакомства из кофейни, а медленно. Словно растворился. В точности, как Чеширский кот из «Алисы в стране чудес».

Татьяна сидела за столом еще пару минут, переваривая ужин с домовым. Потом встала из-за стола и отправилась в спальню изучать «Подробную инструкцию по мирному сосуществованию с домовыми. Обычаи, традиции и верования малого народа» — те места, что она в спешке могла пропустить. Она не хотела сделать что-то, что нарушило бы этику домового и тем испортить отношения с только что появившимся другом.