Эксперимент "Дым" (часть первая)⁠⁠

Часть вторая (Эксперимент "Дым")

Маша всегда спала крепко, а тут среди ночи проснулась от собственного кашля. От едкого запаха дыма заслезились глаза. Стоило это осознать и окончательно проснуться, как во рту тут же образовалось неприятное послевкусие.

Маша встала с постели. Щёлкнула выключателем светильника на прикроватном комоде. Он не работал. Айфон лежал рядом, на подзарядке. Его дисплей не реагировал ни на перезагрузку, ни на проклятия хозяйки, оставаясь чёрным, словно мёртвый.

Дурное предчувствие сжало в тиски, вызывая во всём теле озноб. Девушка была уверена: если бы в квартире случился пожар, то обязательно сразу бы активировались датчики дыма... Запах усиливался – омерзительно-едкий, до тошноты. Принюхавшись, убедилась, что тянуло от окошка.

Пока Маша дошла до подоконника, ощутила, как в спальне жарко. Жалобно мяукнула из коридора кошка.

Неужели кондиционер тоже поломался? «Значит, отключили свет», – сделала логический вывод Маша. Как помнила: она оставила окошко приоткрытым на проветривание на ночь. За что, кроме шикарного вида из окна, Маша любила последний этаж, так это за свежий воздух с утра.

Она сдвинула шторы и замерла, пристально вглядываясь за окно и пару секунд не понимая, что там такое видит в предрассветном небе: белое, плотное, похожее как на туман, так и на дым. Сосредоточилась, наблюдая, как подобие густого бело-серого облака в безветрии плыло само по себе, скрывая всё видимое пространство завесой. Нахмурилась, увидев, как дымная струйка просачивается через щель в спальню и незаметно растворяется в воздухе, оставляя за собой запах.

Снова мяукнула кошка. Затем зашипела... Наваждение спало.

- Ну, ни хера себе! - в сердцах выругалась Маша, что делала исключительно редко. Всё-таки работала в интеллигентной офисной среде, помощником руководителя.

Маша закрыла окно – с тревожно колотящимся сердцем, подсказывающим, что происходит что-то ужасное, возможно – катастрофическое… Пожар? Неизвестно. Но лучше быть готовой к худшему – решила девушка.

Кошка Маркиза потёрлась о ноги, мягкая, тёплая, приятно пушистая. Сразу стало легче. Маша взяла её на руки. Затем села на кровать и стала рассеянно поглаживать животное, одновременно думая, пока Маркиза от удовольствия не заурчала. «Нужно что-то делать. Куда-то звонить. Но что и куда?»

Её хватило минут на десять, пока в голове вертелись мысли, что вот сейчас раздастся вой сирены, послышится шум машин и, возможно, рёв спасательных вертолётов. Надежда растаяла, осев горьким вкусом во рту и вспотевшими, липкими ладонями. Кошка Маркиза тоже выглядела встревоженной. Так… Хорошо.

Маша сходила на кухню за радиотелефоном. Очередной глухой номер. Как и рабочий ноутбук на столе гостиной, который неожиданно включился, хотя интернет не работал. То, что нет интернета, встревожило ещё сильнее.

Собиралась Маша всегда быстро. С детства к дисциплине приучена, ведь детдомовская, а там, чтобы выжить, учишься действовать решительно и, когда обстоятельства вынуждают давать отпор, очень рано.

Сходила в туалет. В ванной хотела умыться, но воды не было. Выкрутилась: протёрла руки влажными салфетками, а лицо – ватными дисками, смоченными тоником. Взяла с полки в коридоре спортивную сумку, где всегда лежали документы, карточки и наличные деньги на непредвиденный случай. Кошачья переноска стояла возле пуфика.

- Маркиза, кис-кис…

Маша поманила кошку на кухню. Насыпала щедрую порцию корма в миску. Вода ещё была в смежном отсеке кошачьей миски. Маша открыла холодильник. Так. Осмотрела полки, придирчивым взглядом пробежавшись по продуктам. Вынула апельсиновый сок, помидоры, сыр, хлеб, варёную куриную грудку, приготовленную заранее к обеду на работу.

Проморгалась несколько раз. В окошко даже мельком смотреть не просто страшно, а по-настоящему жутко. Там, снаружи, уже совсем рассвело, но за стеклом ничего не видно, кроме плотной дымной белизны.

Прикусив губу, Маша быстро спустила жалюзи. Стало ощутимо легче. Она зажгла свечи, расставив их так, чтобы можно было ориентироваться в квартире. Затем налила воду из громоздкой пластиковой бутыли с питьевой артезианской водой, прятавшейся под столом, в пол-литровую бутылочку, которую всегда брала на спортивные тренировки. И с кухонной полки сразу положила в сумку протеиновые батончики и весь запас горького шоколада с орехами в вакуумных упаковках. Кинула в сумку несколько пакетиков кошачьего корма, смену белья, лекарства и тампоны, тонкий фонарик, купленный в спортмагазине вместе с ветровкой да коробку спичек для пикника. Всё. В сумку больше ничего не влезало. Как жаль, что она не купила себе тот вместительный рюкзак на распродаже…

Кошка словно тоже чувствовала что-то неладное, с жадностью съела весь корм и вылакала воду. Теперь умывалась, сидя на пуфике в коридоре.

Маша в очередной раз посмотрела на бесполезный Айфон, упрекая себя в столь дорогой покупке ради собственного престижа… Лучше бы часы какие, фирменные, наручные, себе купила вместо него. Сейчас бы ого как пригодились. Ну, да ладно.

Оделась она тепло и по-спортивному, чтобы легче было передвигаться. Кошку Маркизу посадила в переноску. Решила, что лицо от дыма полотенцем замотает, а кошке морду марлевой повязкой обернёт. Но позднее. Сначала разузнает обстановку, а потому кошку пока оставит в квартире, но в переноске.

Покинув квартиру, Маша обнаружила, что лифт не работает. «А что ты хотела без электричества?» В подъезде, ниже этажом, было шумно от криков, ругани и суетливой беготни людей по ступенькам.

Сегодня она впервые пожалела, что не познакомилась ни с кем из соседей.

Маша закрыла свою квартиру на ключ и спустилась вниз на два пролёта. Из приоткрытых дверей квартир выглядывали взъерошенные с полусна женщины: кто в халате, кто в ночной сорочке... Дальше было не протолкнуться. Соседи напоминали растревоженных тараканов, которые копошились во все стороны. А некоторые и вовсе остервенело ругались и едва не дрались.

Чем ниже спускалась Маша, тем сильнее пахло едким дымом с улицы. Наверное, окна снизу не закрыли. Вот идиоты… Так и было. В этой неразберихе никто так и не додумался закрыть несколько подъездных окон. Маша не спешила: попутно избегала столкновений и одновременно прислушивалась к разговорам. Может, в царившем гвалте, оре и неразберихе проскользнут полезные сведения?

- Караул! Люди, что творите?! Совсем озверели?! - кричала толстуха в пижаме в горошек, неуклюже поднимаясь с пола, у лестницы.

- До полиции дозвонились?! - провизжала, шепеляво выговаривая слова, явно пожилая женщина из тёмной глубины коридора. Ей никто не ответил, и голос стих. Щёлкнула замок захлопнутой двери.

В основном не спешили что-то конкретное предпринимать пожилые люди. Они с любопытством спрашивали, что происходит, едва приоткрывая двери своих квартир, и снова закрывали, так и не дождавшись ответов.

Группа людей этажом ниже, включавшая в себя подростков, молодых женщин и спортивного типа мужчин, буквально летела вниз по лестнице, словно наперегонки.

Одинокий луч фонарика в руках мужчины вырисовывал по пути кривые, ломаные линии, ложась то на ступени, то на стены.

Маша слегка ускорила шаг. За бегущими образовался шлейф нездоровой едкости с улицы, общего пота и азарта. В лёгких вскриках, в пыхтенье и тихом чертыханье как-то само собой стало понятно, что никому ничего о происходящем снаружи не известно.

На первом этаже пахло хуже всего. Даже в воздухе висела лёгкая белая дымка. Вахтёршу, молодящуюся женщину за шестьдесят, с помощью нашатыря приводили в чувство две девушки лет двадцати. Одна в спортивной одежде, другая – в летнем брючном костюме и с сумочкой в руках. Запах нашатыря здесь пробивался сквозь вонь.

- Эй, не ходите! Это бесполезно. Снаружи совсем ничего не видно, даже до автостоянки не добраться. Нужно дождаться помощи! - дружно попытались остановить девушки спешащую к дверям толпу.

Уговоры все бегущие дружно пропустили мимо ушей, ринувшись к входной двери. Маша подошла к девушкам и бледной, как мел, тяжело дышавшей вахтёрше.

- Привет… - сказала Маша.

В ответ кивнули. А девушка в брючном костюме даже попыталась улыбнуться. Затем ойкнула и сказала, что ей срочно надо вернуться. В квартире ребёнок и муж уже заждались… Вторая девушка озабоченно посмотрела на свои спортивные часы, с тихой злостью сказав, что они не работают.

Хлопнула дверь подъезда. Группа людей выходила на улицу.

- Катя, - представилась девушка в спортивной одежде.

- Маша, - и привычно протянула руку.

- Воды, пожалуйста… - попросила вахтёрша, задышав часто и тяжело, ещё больше побледнев.

- Я сейчас принесу, живу на четвёртом этаже. Побудешь тут?..

Маша кивнула.

В толпе кто как прикрывал лицо одеждой, и все чрезвычайно спешили наружу. Возможно, предположила Маша, они направлялись к своим машинам… Возможно, эти в целом человеческие смелость и глупость окажутся ненапрасными.

Бездеятельности Маша не переносила. Каждая секунда ожидания сильно давила на нервы. Она подошла к вахтёрше и помогла той снять пиджак, расстегнула верхние пуговицы блузки, недоумевая, почему та сразу не додумалась это сделать.

Едва появилась Катя с кружкой в руках, как снаружи закричали. Затем ещё раз истошно, с ужасом заорали уже совсем близко. Дверь в подъезд резко распахнулась. Внутрь вбежал только перепуганный мужчина с девушкой на руках, бледной, без сознания. Кашляя, тяжело дыша, он сказал:

- Там… там, снаружи, кроме дыма, есть что-то еще. Нужно здесь забаррикадироваться. Сейчас же… - и вдруг заплакал, повторяя: - Юлька, Юлька, что же ты…

- Но остальные? Давайте подождём их… - предложила Маша. Затем, осознав, что девушке нужна помощь, приказала: - Кладите её на стол. Быстрее! Чего ждёте?! – прикрикнула, не скрывая злости, потому что столпившиеся соседи по дому слишком завозились с помощью.

Они переминались с ноги на ногу и топтались на месте, как ленивые мухи, словно впали от стресса в ступор, и просто тупо смотрели как на происходящее, так и друг на друга, видимо ожидая нужных действий со стороны.

После всё отошло на второй план. Это когда Маша делала Юле массаж сердца, раз за разом совсем отчаиваясь, что уже поздно. Но та вдруг закашлялась и пришла в себя.

Мужчина, принёсший девушку, поблагодарил и совсем раскис. «И как только такому смелости хватило выйти за дверь?» - мельком удивилась Маша. Скорее, даже не смелости, а глупости.

Таких вот «мужиков» Маше и на работе хватало, да и помимо работы все попадались одинаковые. Поэтому она не спешила замуж. Всё ждала своего мужчину, настоящего, сильного, такого, чтобы быть за ним как за каменной стеной и там от всех невзгод укрыться. И не важно, что в сентябре Маше исполнится тридцать четыре. Сердцу ведь не прикажешь. Так давно говорила ей ныне покойная нянечка из детского дома, единственная в том гадюшнике, кто одарил Машу хоть капелькой тепла и любви. Вот девушка слова и запомнила.

Остальных жильцов с улицы так и не дождались. Юля с тем мужчиной ещё раз горячо поблагодарили Машу и, крепко взявшись за руки, словно так поддерживая друг друга, вернулись себе в квартиру. А вахтёршу, приведённую в себя, решила забрать к себе домой Катя. Ей с младшим братом одной в квартире было не по себе.

- Берегите воду, окна не открывайте! - громко бросила вслед Кате Маша, обдумывая, стоит ли забаррикадировать подъездную дверь столом вахтёрши, или нет? И  тут же отдёрнула себя за бессердечие. Ведь вдруг ещё жильцы вернутся?

Решив на всякий случай, что всё же стоит примериться к стулу в качестве запора, направилась к столу вахтёрши. Приподняла. Хм. Лёгкий. Осмотрелась, подумав: вот если бы можно было вытащить шкаф с инвентарём из подсобки, то было бы совсем другое дело.

Подъезд опустел, когда жильцы выбежали на улицу. Входная дверь в тишине, ставшей вокруг ощутимо гнетущей, скрипнула, приоткрывшись. На секунду сердце Маши словно остановилось. Она задержала дыхание, просчитывая в уме, успеет ли убежать в случае угрозы. Как нарочно, сразу припомнилось предупреждение ушедшего с Юлей мужчины о непонятной опасности снаружи.

- Помогите.… Пожалуйста… - надсадно кашляя, тяжело дыша - в подъезд, шатаясь, ввалился рослый, широкоплечий мужчина в когда-то явно дорогом, но сейчас покрытом пылью и грязью, мятом тёмно-сером костюме, с влажными багровыми пятнами на пиджаке и до ужаса алой кровью на светлой рубашке.

Левой рукой незнакомец держал чемодан, правой рукой прижимал к бледному, вспотевшему лицу грязную тряпку. А в светлых глазах, неожиданно уставившихся на Машу в упор, ужасающее потрясение и боль.

Переборов ступор от неожиданности, Маша рванула к нему – и вовремя: если бы не её помощь, то мужчина бы просто упал. А так… Тяжёлый. Оперевшись на её плечи, он выдавил из себя:

- Помогите дойти до 394 квартиры, прошу вас.…

И снова едва не упал: ноги подкашивались.

Вот и пригодились Маше регулярные занятия спортом, в том числе альпинизм, за годы тренировок так здорово укрепивший её тело, что хоть грузчиком работай.

- Вам нельзя терять сознание, не то не дойдём! – почти вскрикнула Маша, резко хлопнув мужчину по щеке. Он открыл глаза, которые оказались светло-серыми, прозрачными, как вода после дождя. И при этом очень красивыми. «Вот уж как не вовремя появляются всякие мысли», - упрекнула себя Маша.

Он прикусил губу и тяжело вздохнул, и в этом вздохе девушке показалось: он прикладывал титаническое волевое усилие над собой, чтобы не падать в обморок.

- Я справлюсь, а вы мне помогайте - и дойдём. - И слегка улыбнулся. Что-то в его твёрдом тоне такое было по-мужски уверенное, что, сама от себя того не ожидая, она ему поверила.

До третьего этажа добрались довольно бодро. Но это ведь всего ничего, когда нужно пешком идти с тяжёлым, раненым мужчиной. А вот тащить его на себе на двенадцатый этаж!..

Затем присели на ступеньки. И Маша думала уже попросить да хоть у кого помощи, оглядывалась на запертые двери, за которыми все соседи попрятались. Сейчас они точно наблюдали за ними. Она была в этом уверена, потому что слышала в застывшей тишине подъезда приглушённые звуки шагов, поскрипывание да тихий, заглушаемый ладошкой кашель… Никто не спешил выходить.

Маша вздохнула. Мужчина вцепился в её руку, как в спасательный круг. Лицо бледное, но взгляд, вопреки всему, упрямый. Холодные пальцы мужчины всего на мгновение слегка задрожали, и хватка на её руке ослабла. Машу кольнуло сомнение: а вдруг он, хоть и упрямый, а не дойдёт до двенадцатого этажа? И что тогда ей делать? Поэтому нужно действовать немедленно.

- Давайте я к себе схожу. У меня хорошая аптечка и обезболивающее есть.

- Нет, - упёрся он бараньим рогом и медленно начал вставать. На лбу тут же выступили жирные горошины испарины.

- Ну, что у вас там, в квартире, такого, а? Лекарство хорошее? Так и у меня не хуже – поверьте.

Он фыркнул в ответ, задев Машу за живое. Как маленький себя ведёт, оттого бесит. Затем прошептал:

- Меня Димой зовут. А вас?

- Маша…

- Хм. Мария. Поверьте, у меня в квартире совершенно особые лекарства, специальные.

- Хорошо, - смирилась с явной ересью Маша.

Прошли ещё один этаж. Затем ещё.

- Мария, пожалуйста, разговаривайте. Говорите что угодно, главное – не молчите. Это поможет мне дойти. Поверьте.

Маша сколько угодно долго болтала только с клиентами, а на работе с коллегами разве что из вежливости. Детство в детдоме любого сделает неразговорчивым. А подруг, к слову – настоящих подруг, которым она могла доверять, у Маши не было. В женской дружбе она, как в настоящих мужчинах, тоже давным-давно разочаровалась. Разве что с кошкой Маркизой могла по вечерам делиться наболевшим. «Вот ситуация вышла патовая, ёлки-палки, - хмыкнула про себя Маша. - Что же делать, а? Придется притвориться, что беседую с кошкой. И надеяться, что он всё забудет. Не то у Димы сейчас состояние, чтобы помнить всякие женские глупости».

Пока дошли до двенадцатого этажа, Маша рассказала, наверное, всё о своей жизни. Про детдом, про мечту стать врачом, которая разбилась о реалии жизни, в том числе о низкую зарплату, оставив в памяти только курсы первой помощи и выживания в лесу. Про то, как с трудом поступила на экономиста, пусть лишь на заочное, зато в столице. И как работала на куриной фабрике по ночам. Про то, как лучшая подруга кинула на деньги. Затем про то, как нашла в снегу полуживого котёнка и выходила, из-за его лечения оставшись практически без первой зарплаты. Кошку потом назвала Маркизой, и с ней в жизнь Маши словно постучалась удача: с работой вскоре повезло, зарекомендовала себя у начальства, повысили как в должности, так и в зарплате.

Она вся вспотела и умирала от усталости и жажды, пока дошли до двенадцатого этажа. Язык тоже заплетался, не оставалось сил говорить. Доплелись оба, тяжело дыша. Глаза Димы совсем запали, лицо стало такое измождённое, что краше разве что в гроб кладут. А его удивительное упорство и сила воли Маша сравнила разве что с животным инстинктом выживания у хищников, что вызвало у неё молчаливое восхищение.

- Ключ в заднем кармане брюк, достань… - выдавил из себя Дима и прислонился к стене, тяжело дыша и дрожа всем телом.

«Соберись, девочка», - подбадривала себя тоже уставшая до чёртиков Маша и, прикусив губу, быстро вытянула ключ.

Входных дверей в квартиру Димы оказалось две. Первая железная и такая тяжёлая, что хоть сейчас устанавливай в банке, открывалась ключом. А на второй двери, с виду тоже металлической, размещалось устройство с жидкокристаллическим дисплеем и кодовым замком. Ого!

- Ну, что вы стоите? Помогите мне! - приказал Дима…

Вот так сразу перешёл с доверительного «Достань» на официальное и холодное «Вы» возле своей квартиры, словно отгораживаясь от девушки этим словом, как стеной. Но Маша же ему не подчинённая! Как-то ей на мгновение даже обидно от того нового тона стало.

С помощью Маши, поджимая губы и скрипя зубами от усилий, жилец поднял руку и  набрал код. Затем прислонил большой палец к дисплею. Наконец щёлкнуло - и дверь открылась.

- Вы кто такой? Правительственный агент? - прямо задала вопрос Маша, опираясь на интуицию, которая утверждала, что он точно не полицейский, а кто повыше, но при этом и не из обычных военных.

В его случае другое было – Маша в этом была уверена: такое, как из книжек про шпионов и секретных агентов. А книг она подобных, только с фантастическим уклоном, читала много. Вот и вырвалось.

Дима тихо фыркнул в ответ. Вздохнул и сказал, чтобы Маша принесла из спальни аптечку, указав её местоположение – в выдвижном ящике под кроватью.

Квартира была обставлена чисто по-мужски: скупо, но богато и со вкусом. Минимум мебели и вещей, никаких фотографий и безделушек. Дима точно работает на правительство или ещё что похуже - уверилась в своих предположениях Маша.

Когда она вернулась на кухню, Дима самостоятельно снял окровавленную рубашку. Раны на его плече и боку, честно говоря, выглядели ужасно. Дыра - прореха на пиджачном плече – приковывала взгляд, там проглядывала когда-то светлая ткань рубашки, теперь чёрная от запёкшейся крови, и видно, что она прилипла к ране намертво. Но хуже выглядел бок, его будто когтями рвали.

Он попросил воды, указав на холодильник, потом, отдышавшись, спросил:

- Штопать умеете?

Маша сразу поняла, к чему он клонит, и побледнела, но, сглотнув, кивнула. Раз взялась за спасательную операцию, то доводи до конца…

- Справлюсь! - отчеканила она, холодея, но готовясь к неизбежному.