Я вижу что-то в прачечной…⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Я пишу это прямо сейчас, потому что мне нужно, чтобы люди узнали о том, что со мной произошло сегодня ранним утром. Я не знаю, во что верить и с кем говорить, и мне по-настоящему страшно.

Моя жена работает с раннего утра и обычно ложится между одиннадцатью и полуночью. Я сейчас между работами, безработный, готовлюсь к экзаменам на лицензию риэлтора.

Иными словами, у меня свой график: могу позволить себе сидеть до пяти утра, а потом спать до полудня. Обычно так и выходит.

Я прирождённая сова — больше, чем кто-либо из знакомых. Как я уже сказал, жена обычно ложится около полуночи, а я остаюсь бодрствовать ещё несколько часов один. Иногда сижу в постели и смотрю YouTube прямо рядом с ней, пока не начнёт клонить в сон, иногда ухожу в гостиную нашей маленькой студенческой квартиры и ставлю какой-нибудь ужастик. Она всё равно обычно не хочет смотреть такое со мной, так что всем удобно.

Последствие того, что я сижу ночами напролёт и при этом бешеный фанат хоррора, в том, что я стал очень параноидальным. Недосып, смешанный с моим часто чрезмерно буйным воображением, привёл к тому, что я почти всегда оглядываюсь через плечо. С десяти лет у меня было это тягучее чувство, что где-то кто-то всегда хочет мне навредить.

Моя лёгкая паранойя не раз становилась поводом для тысяч шуток со стороны жены, друзей и семьи, но я не виню их. Порой достаточно чего-то безобидного — мужчины, сидящего один в ресторане, — и я буду не сводить с него глаз, чтобы он знал, что я «в курсе». Когда думаю об этом, понимаю, что это глупо и странно. Но для меня это почти инстинкт.

Нет, я не обижаюсь на подколы. Если бы вы видели моё поведение и выражение лица, всё бы сложилось. У меня вечно измождённый, широко раскрытый взгляд. Когда я ночью иду один домой с кампуса, моя голова вздрагивает в сторону от малейшего шороха, как у натасканной охотничьей собаки, почуявшей белку. Люблю говорить, что у меня всегда поднят щит, но правда в том, что я иррационально напуган миром.

Одно из самых странных, что я начал делать в прошлом году, — часами смотреть в глазок входной двери. Далеко за полночь, в квартире кромешная тьма, жена в соседней комнате, а я просто сижу и смотрю. На что? Не уверен. На взломщиков? Воров? Мы живём в самом дешёвом студенческом жилье из возможного, но всё же… кто-нибудь может заглянуть.

Я рассказываю всё это о себе в надежде, что кто-то поможет мне спуститься с той высоты ужаса, на которой я оказался из-за того, что увидел прошлой ночью. Хочу, чтобы кто-то сказал мне, что я псих, что мне всё мерещится и что мне нужна помощь.

Позавчера вечером мы с женой убирались в квартире, и нужно было постирать вещи, на что я вызвался сам. Прачечная в нашем комплексе достаточно близко, чтобы дойти пешком, но если погода плохая, можно оправдать поездку на машине.

Днём я дошёл до прачечной, закинул одежду в стирку, позже перекинул в сушилку. В тот день я несколько раз туда-сюда сходил, израсходовал последние монеты по 25 центов на стирку, и всё было нормально.

Вечером к нам пришли друзья, ушли чуть до полуночи. Ночь прошла как обычно, как и следующий день.

Каждый вечер, когда жена ложится рано (ну, по моим меркам), я люблю посидеть рядом с ней в постели, поговорить или обняться, пока она засыпает. В этот конкретный вечер, будучи более ответственной из нас двоих, она напомнила, что мы забыли забрать одежду из сушилки.

Она попросила меня сходить, заметив, что к этому моменту наши вещи уже почти два дня лежат в сушилке. Я протестовал, говорил, что уже поздно и заберу завтра.

Но вот в чём дело: да, я трусливый параноик, признаю, но нашу прачечную любой назвал бы криповой. В ней этот жутковатый зелёный свет, снаружи на дороге фонарь, который моргает в темноте, и что-то странное с дверями — будто они отсекают все внешние звуки, создавая пугающую, мёртвую тишину.

Жена ещё раз попросила по-доброму, отметив, что я всё равно буду не спать и что она не хочет рисковать тем, что наши вещи утащат в «потеряшки».

Я согласился с её доводами и сдался. Пойду позднее ночью.

Следующие несколько часов я боролся с собой и своим страхом. С одной стороны, было жутко, с другой — нам действительно надо забрать одежду. Причём чем скорее, тем лучше, но трусость брала верх.

Только в 4:45 утра я наконец заставил себя выйти из квартиры. Я шагнул наружу, и меня сразу обдало холодом. Последние несколько часов шёл дождь.

Запах мокрого асфальта ударил в нос, пока я шёл к машине, на которой лежала роса, и я выехал с парковки, пробормотав себе: «Давай покончим с этим».

Как я сказал, до прачечной можно дойти пешком, но ни за что на свете я бы не пошёл — только на машине. Я доехал буквально за сорок пять секунд.

Прачечная была ровно такой, как я описывал: жутко яркая и тихая. Как палата в больнице из аттракциона с привидениями.

Я быстро подошёл к сушилке, куда накануне забросил наши вещи, и торопливо, суетливо стал сгребать всё в мешок для белья. Для пустого здания в четыре утра прачечная была ненормально тёплой, и я не собирался задерживаться здесь ни секундой дольше, чем нужно.

И тут я услышал нечто, чего не забуду никогда.

Послышался скрипучий, мерзкий, пронзительный голос: «Пр… Привеееееееееееееет?»

От этих звуков кровь в жилах превратилась в лёд. Волосы встали дыбом, кулаки сами собой сжались. Звучало так, будто говорил больной человек.

Голос доносился с другой стороны стены, где стиральные машины, так что я не мог понять, близко это или далеко и что это вообще такое.

Голос дважды издал низкие, протяжные стоны, похожие на старый пылесос, а потом продолжил.

«Ты такой же грязный, как я?» — голос спрыгнул с высокого на низкий.

«А ты?» Это не был баритон как у Дарта Вейдера. Это звучало, как будто ребёнок пытается говорить низко — нарочито, насмешливо.

Я не могу передать словами, насколько ужасен был этот голос. Могу дожить до девяноста и всё равно видеть кошмары о нём. Он был не похож ни на человека, ни на животное.

Всё, что я мог, — это докидать остальной наш хлам в мешок и молиться, чтобы то, что издавало этот голос, просто разговаривало по телефону с кем-то или разыгрывало меня.

Я не стал закрывать дверцу сушилки и не побежал. Мысль о том, чтобы увидеть глазами то, что это произносило, казалась невыносимой, как сам ад, но надо было попробовать. Я зажал ключи между пальцами, пытаясь соорудить подобие кастета.

Я быстро вышел из-за стены быстрым шагом, готовясь к какой-то чудовищной встрече. Но там никого не было. Совсем никого. Я резко выдохнул с облегчением и почти расплакался. Я не знал, что издало те звуки, выдумал я их или нет, и узнавать не хотел. Я быстро вышел из здания и завёл машину.

И тут, когда я завёл двигатель, я поднял взгляд и увидел, возможно, худшее зрелище в своей жизни.

В большом окне прачечной стояло нечто ужасное, злое. Пожалуй, это был человек, но я никогда не видел человека такого вида. У него были дикие, светло-русые волосы — свалявшиеся, торчащие, жирные. Я видел его только по плечи, но он был пугающе костлявым и худым. Глаза — крысиные, сверлящие, от которых я чувствовал себя небезопасно. На нём была больничная сорочка, и, к моему удивлению, чистая, почти безупречная, насколько я успел заметить.

Но хуже всего были губы. Волдыри и трещины, окрашены в красный. Не ярко-красные, как у клоуна, а выцветшие, как засохшая кровь.

Он просто смотрел на меня с какой-то неестественной, скучающей улыбкой. Маленькие чёрные глазки впивались прямо в душу. Обе свои тощие руки он прижал к впалым щекам и растягивал лицо, натягивая кожу, оскаливаясь и щуря свои крохотные глаза. Это выглядело словно из самых кошмарных моих снов.

А потом, без предупреждения, он сорвался с места. Резко метнулся вправо и побежал по коридору к выходу, где стояла моя машина. Я видел, как он несётся за окнами с безумной скоростью.

В панике я попытался всунуть ключ в замок зажигания, но, конечно, уронил его. Как будто от этого зависела жизнь, я резко наклонился, чтобы поднять ключи с пола машины, дыхание участилось, как разгоняющийся поезд.

Я снова выпрямился — и эта штука была прямо у моего окна, прижатая к стеклу двери. Оно всё ещё тянуло лицо, делая самое чудовищное выражение. Ногти — жёлтые, воспалённые. Кожа на шее — вся в маленьких фурункулах и тёмных точках. Зубы — цвета меди, дёсны — гнилые, в пене.

Но хуже всего то, что

это был я.

Эта штука, её лицо… это было МОЁ лицо. Это было… как искривлённая версия моего отражения, глядящая на меня. Глаза всё такие же чёрные и крошечные, лицо всё так же натянуто, но это был я. Даже тот же треугольный родимый знак над левой бровью.

Я закричал, когда оно ударило головой в стекло моей машины, разбив его, и осколки посыпались на меня. Я завопил ещё громче, со слезами на глазах, быстро сдав машину назад, поставив несколько футов между мной и этой тварью.

Пока я втыкал «драйв», существо, чьё лицо одновременно было моим и нет, стояло и смотрело на меня. Теперь оно было в крови и с торчащими из кожи осколками моего стекла. Оно просто стояло и смотрело… его безупречная больничная сорочка хлопала на раннем утреннем ветру.

Я нажал на газ и убрался оттуда к чёрту. Клянусь, я едва не словил паническую атаку и не врезался куда-нибудь.

Наверное, я колесил по городу минут сорок пять, прежде чем поехал домой. Быстро припарковал машину и вбежал в квартиру. Было чуть меньше шести утра, и солнце только начинало выползать из-за горизонта. Я закрыл и запер входную дверь и рухнул на колени. Хотелось плакать, или блевать, или всё сразу. Оглядываясь назад, возможно, я был в шоке, но даже сейчас, пока пишу это, я не до конца понимаю, что именно тогда чувствовал.

Я сел на диван, перевёл дух и немного поплакал, а потом в итоге уснул. Жена разбудила меня поцелуем на прощание перед работой и спросила, почему я спал на диване. К тому моменту у меня было часа три сна, поэтому из меня вышла какая-то белиберда, и я соврал, что в нашей комнате было слишком жарко.

События, случившиеся всего несколькими часами раньше, хлынули обратно в моём лишённом сна бреду, и сердце снова забилось с заячьей скоростью.

Что прошлой ночью было в прачечной?

Мне всё это показалось?

Это результат недосыпа и паранойи?

Кто-то опасный прячется в нашем комплексе?

Стоит ли кому-то рассказать?

Кто мне поверит?

Я в безопасности?

Почему оно выглядело как я?

Я не знаю, что делать. Стоит ли идти в полицию или хотя бы к охране кампуса? Я знаю, что прозвучу сумасшедшим, если расскажу слишком много подробностей.

Нужно ли мне к терапевту? Поверит ли терапевт?

Сказать ли жене? Поверит ли она?

Я сам себе не до конца верю.

Мне тревожнее, чем когда-либо, но одно я знаю точно: когда она ушла на работу, я услышал, как жена прошла мимо того места, где я припарковал машину, и сказала: «Да что за чёрт!?»

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit