Великий лондонский пожар⁠⁠

Первым делом хочу обратить ваше внимание на мой пост о чуме в Лондоне, предшествовавшей этому событию.

Случилось это в начале сентября 1666 года. К тому времени Лондон уже начал оправляться от вспышки бубонной чумы, смертность была далека от показателей зимы того же года, а новые рабочие заполнили свободные места.
Город стал похож на себя прежнего, но под маской обычной жизни скрывались нервозность и страх пасть жертвой ещё не исчезнувшей болезни.

Поздей воскресной ночью 2 сентября, в пекарне горожанина Томаса Фарринера на улице Паддинг-лэйн вспыхнул пожар. Он быстро охватил здание и вскоре об этом узнали городские власти. Так как водопровода в городе не было, пожарные тех лет (организованные отряды местных жителей) прибегали к разрушению соседних от горящего зданий, дабы воспрепятствовать распространению огня. Это был адский труд, который, однако, в ту ночь применён не был. В силу небольшого размера и расположения пекарни, лорд-мэр Томас Бладворт распорядился не разваливать соседние постройки. Как говорят очевидцы, мэр послушал протестующих местных жителей. Это была роковая ошибка. Пожар сам не унялся, а когда опытные огнеборцы начали действовать, было уже поздно.
Когда огонь перекинулся на другие постройки, его распространение было стремительным. Старые здания, большей частью состоявшие из дерева, охватывались пламенем на глазах. Большинство домов бедноты имели соломенные крыши (что было запрещено, но тем не менее). В условиях тесной застройки это было фатально. Многие здания, построенные по средневековому принципу, буквально наседали друг на друга.
В воскресенье и понедельник пожар разросся и вышел за границы своего возникновения. Лондонский район Сити быстро заполонил огонь, беспрепятственно двигавшийся на север города. Все попытки тушить огонь скудными запасами воды были безрезультатными.

На следующий день пожар охватил уже всю центральную часть города. Сгорел известный Собор святого Павла. Огонь даже оказался на другом берегу реки Флит. Здесь важно упомянуть, что на береговых линиях располагались самые бедные районы, где проживали не только нищие, но и тёмные личности, хранившие там порох и мушкеты со времён недавней гражданской войны. Паника охватила город. Большинство людей не понимало, что происходит и что делают городские власти. Лорд-мэр был бессилен, вместо него даже действовал сам король (а власть монарха в Сити, как известно, под вопросом). Среди горожан поползли слухи о преднамеренных поджогах. В этом обвиняли иностранцев - французов и голландцев. Нередкими были случаи расправы над ними и грабежа их имущества.
Многие люди бежали из своих домов, пытаясь унести спасённый скарб, но на узких улицах это удавалось с огромным трудом. На этой почве хорошо заработали бедные рабочие, предлагавшие помощь в переноске имущества богачам. Владельцы лодок и повозок принялись задирать цены за свои услуги. Так в понедельник (3 числа) была зафиксирована высочайшая цена за аренду телеги - 40 фунтов (сейчас это равносильно 4000 фунтов). Власти приняли решение запереть городские ворота, насильно вынуждая горожан участвовать в тушении пожара. Но вскоре решение отменили, т.к. люди просто начали буйствовать, а не гасить огонь.
Вместо исчезнувшего уже в понедельник лорда-мэра, операцию по тушению пожара возглавил брат короля - Джеймс II. Он организовал командные пункты в городе и распорядился привлекать всех крепких мужчин в оплачиваемую пожарную службу. Сам герцог возглавил патруль, защищавший иностранцев от разъяренных толп. В понедельник вспыхнул королевский дворец, защиту которого возложили на стены Байнардс. Увы, огонь преодолел их. Говорят, в ночь на вторник сам король Карл II работал с пожарными наравне.

Во вторник в огне оказались богатые районы города, где и сгорел застроеннный лесами Собор святого Павла. Говорят, от адского жара в том районе раскалённый металл тёк по красной мостовой.
Однако, вскоре лондонцам улыбнулась удача. Наконец, стих восточный ветер, подгонявший пожар, что позволило локализовать его. Служащие Тауэра использовали порох, организовывая противопожарные взрывы на улицах города, отделявших горящие районы от уцелевших. Доходило до взрыва целых зданий для создания своего рода просек, которые оказались эффективны.
В среду пожар начал утихать. Пока городские власти "добивали" его, простые люди укрывались в лагерях беженцев. Наиболее крупный из них был в парке Мурфилдс. В жутких условиях люди ютились под открытым небом, изнывая от жажды и голода. По распоряжению короля в районе Мурфилдс открыли рынки, где торговали продовольствием. Помощь же неимущим организована не была, хотя, монарх опасался восстаний со стороны погорельцев. Впрочем, это не помешало ему обратиться к людям с просьбой пойти и поискать жильё в других местах.
Удивительны оценки жертв того времени. Некоторые общественные деятели утверждали, что погибших в огне можно по пальцам сосчитать. Их больше волновали умершие от голода и холода в последующую зиму. Также они могли легко подсчитать, сколько католиков и иностранцев растерзали беснующиеся толпы. Однако, тогда не учитывали, что люди могли сгореть в своих домах без остатка. Существовали свидетельства плавления стальных слитков, железных замков и прочих тугоплавких металлических изделий. При такой температуре от человека могут остаться максимум фрагменты костей.
Всего огонь уничтожил около 13,5 тысяч жилых домов, 87 церквей и 44 здания различных служб и крупных предприятий. Сгорело трое городских ворот. Встал вопрос о восстановлении города. Выдвигались рациональные, оригинальные проекты нового облика города, но восстановлен он был по старой "схеме". Чтобы сталкиваться с теми же проблемами, чтобы потом снова перестраиваться.
Как же повлиял Великий пожар на угасание чумы 1665-1666 гг? А дело в том, что немногие больные были либо слишком слабы, чтобы сбежать от огня, либо оказались заперты в карантине. Крысы-разносчики инфекции сразу побежали прочь из города, что всё равно повлекло их вымирание. Таким образом, после пожара никто из лондонцев о чуме не вспоминал.