Тысяча Кладбищенских Улиц. Часть последняя⁠⁠

Первая часть

Вторая часть

Третья часть

IV
Утром следующего дня ребята обсуждали дальнейший путь, завтракая хлебом и вареными яйцами. Ваня говорил торопливо, взволнованно.

-Наставник сказал, что путь должен идти через мост. Но я поднимался на рассвете на тот стеклянный могильник, никакого моста там нет, одна колонна на реке торчит — с грустью сказал Ивашка. — Может, нам через эти твои подземелья пойти? Говорил же, они через весь… город идут.
-Нет! — резко ответил Василий. Никаких подземелий. Заблудимся. К тому же, ты сам слышал вой.

Ване пришлось согласиться. Ночевали они под открытым небом, устроив лагерь на ковре из мягкой быль-травы, слушая её тихие шепоты и смотря на звездное небо. За пару часов до рассвета их разбудил заунывный вой и бормотание, которое словно прошлось под землёй, и набрало полную силу, подойдя к домовинам. После этого мальчики в страхе погасили костер и накрылись одеялами, напряженно вглядываясь в ночь. Уснуть им удалось только к утру.
-Без моста будет тяжко — согласился Ваня. — А лошадка по воде ходить еще не умеет. Он смотрел на реку, искрящуюся майским послеобеденным солнцем. Сегодня было светло, небо было ярко синим и над головой пролетали редкие облачка. Но ветер усиливался и с севера по небу двигался, как ледник, серый циклон. “Интересно, моряков хоронили в реке?” — невольно подумал Ваня, глядя на воду. Неожиданно, оба путника заметили то, что заставило их возбужденно переглянуться.
По реке плыла маленькая лодочка с одним-единственным человеком, одетым в черное, держащим длинный шест.

-За лошадью последи — бросил Василий и побежал вниз по склону, к реке.
Ваня подскочил на месте, взял кобылу под уздцы, и наблюдал, как Василий размахивал руками и что-то кричал черному паромщику, но ветер уносил все слова прочь. Наконец, лодочка начала причаливать к берегу. Только после этого поэт развернулся и пошел назад, к лагерю.
-Нас берут — сказал Василий, уставший, но светившийся от счастья, как майское солнце. Всего за пару монет, паромщик довезет нас за третий круг. Лошадь, правда, придется оставить. А вот нас и гроб он возьмет. Иван с сомнением посмотрел на восторженного друга, который сейчас от радости казался совсем мальчишкой, но согласился. Что еще оставалось делать? Они подвели лошадь к берегу и оставили её с телегой под крышей небольшого склепа. Ивашка организовал большую привязь, чтобы она могла спокойно пастись. Вдвоем с Василием они погрузили последний гроб на лодку. Ваня покосился на паромщика с длинным шестом. Лицо его закрывал капюшон, была видна лишь длинная, черная, с нитками седины, борода. Мальчика передернуло. “Это брат по цеху. У него можно многому поучиться” — успокоил он сам себя.

Мужчина в рясе ничего не сказал им, не открыл лица. Молча принял у Ивашки две монетки, кивнул, и тяжелым движением шеста оттолкнул лодчонку от берега. Мальчишки отправились в путь по реке, текущей по царству Мёртвых.

Погода быстро начала портиться. Небо затянуло серыми тучами, с севера подул ветер, несущий сладковатый запах тлена. Лицо Ивана посерело, он задумчиво смотрел на воду, на сутулого старца с шестом, на возвышающийся вдалеке Третьецерковный храм, огромный и увенчанный звездой. Его беспокоило то, как поэту удалось договориться о перевозе, ведь с ним, с цеховым товарищем, перевозчик так и не заговорил.

Из размышлений Ивана вывел внезапный, далёкий вой, прокатившийся над могильниками и над рекой, звучавший так, словно взвыл раненый лось. Он резко поднял голову и спросил у Василия, какое чудовище может издавать такие звуки, и не могут ли это быть подземники. Ответ пришел с неожиданной стороны

-То Зелёный Путник — низким, глухим голосом ответил старик, не переставая толкать лодочку. — Это поезд, который приезжает в Город каждые несколько месяцев. Он несется по стране, собирая тех, кто не нашел себе места и решил отправиться в последнее паломничество — при жизни или посмертно. Эти бедные души и тела находят себе пристанища в подземных тоннелях. Там они живут и умирают. У каждого большого кладбища есть своё кладбище. Так было, так будет.

Старик снова затих. Ребята посмотрели на него и преглянулись. Паровозный гудок снова раздался вдали и замолк окончательно.
-Так значит, там вниз те, кто ещё не умер, но кого отправили сюда за этим — спросил Ваня?
Паромщик и Вася кивнули одновременно.
Под тихий плеск воды они пересекли руины моста-ворот, который когда-то знаменовал вход на третий, самый маленький круг погоста. Над ними нависло громадное здание Третьей Церкви, одна из башен, разрываюшая небо своей звездой на высоком шпиле.
Здесь, на берегах третьего круга, могильные знаки были высотой почти с самих ребят. Мальчики с трудом пробирались между знаков с тяжелым гробом, внимательно поглядывая в сторону Высотки.
-Я боюсь этого здания. — не стесняясь, сказал Василий. У меня от него мурашки, не меньше, чем от подземки.

Ивашка кивнул. В мутных окнах обиталища смерти ему виделось смутное движение.

-Такой дом могли построить только для Пустых Сестер и прочих немертвых созданий — согласился он. Тем не менее, оно считается благословенным. Мы похороним деревенского голову в некрополе, на который падает тень от Башни. Он должен видеть звезду.
-Никогда не понимал, откуда такие почести покойнику. Его имя же всё равно пожгли. Ляжет рядом с такими же и будет лежать…
Иван задумался в третий раз, пытаясь вспомнить подходящий аргумент из старых учений. У него ничего не вышло, он ответил просто:
-Деревенский голова был строгий и суровый — ответил он. Меня с могильным мастером не любил. — он поставил гроб на пол и вытер лоб. — Я доволен тем, что он останется как можно дальше от нашей деревни.
Василий согласился, и запирая дверь, тихо пропел:

Какая власть у мертвых над живыми?

Оставь им солнце и луну

Покайся, человек Закона
И плыви, плыви ко дну.

Ребята закончили обряд и смотрели, опершись на стену, на гигантскую Высотку. Она, казалось, смотрела в ответ, изучая их тысячей глаз, видя все их мысли, но не предавая значения богохульству, которое они совершали последние дни. День медленно шел к завершению. Иван был доволен проделанной работой. Первый раз отправившись на Великий Погост, он похоронил людей на всех трех кругах, увидел столько, сколько не видел за всю свою жизнь. Подумав об этом, он сказал Василию, что надо возвращаться к паромщику.

-Постой, Иваш. Здесь есть еще одно место, которое я хочу посмотреть. Всего в десяти минутках пешком. Хочу убедиться, правда это, или нет. Говорят, что здесь есть четвертый круг — самый малый, тот где хоронят богов.

Иван посмотрел на друга, затем взглянул на высотку, словно ожидая молчаливого одобрения. Ответа не последовало. Он кивнул, и медленно побрел за Васей на север.
Они отправились вглубь Погоста, в самый его центр. Могильных знаков здесь почти не было, лишь высоко, почти до плеч, поднималась быль-трава. Пройдя несколько сот они вышли на широкую площадь, продуваемую всеми ветрами. Прямо перед ними стоял первоцерковный храм с веселыми, разноцветными куполами-луковками, не потерявшими свой вид даже со временем. Вдали виднелось несколько полуразрушенных замков, и здание, внушавшее смутную тревогу — невысокий гранитный зиккурат.

Васька достал свой квадратный магнитик, засмеялся и показал его Ивашке.
-Я же говорил! Город тут был! Москва! Давным давно! А тут, в самом его центре, закапывали мертвых богов и королей! — Он рассмеялся, идя меж камней, трогая рукой желтоватую май-траву, поднявшуюся почти до его пояса.
Иван присел на большой валун, осмотрел поле и руины замков.
-Вот умрёт у нас бог, я его сюда тоже привезу — пробормотал он себе под нос. — В самый центр Погоста.
-Так здорово — улыбнулся Вася. — только вот непонятно, почему так много травы? Она даже камни поломала.
-Здесь хоронили больше всего людей — неожиданно нашел ответ Иван. — и хоронить начали раньше всего. Они перегнили и начала расти трава. Пройдут годы… — он помедлил, но собрался с духом и закончил фразу — и весь Погост порастет травой, она пожрет все некрополи и превратит его в поле, и всё навеки рухнет. Наверное так видит это Третья Церковь.
Васька замер. Неожиданные слова Ивана застали его врасплох.
-Так что же, мы все пропадем, все зарастем травой?
-Однажды будет так.
-Говоришь совсем как взрослый служитель смерти, могильных дел мастер. — Васька улыбнулся. Иван ответил такой же улыбкой.
-Пора возвращаться домой, сказал гробовщик. — Паромщик, я думаю,подберет нас сегодня, с первой звездой. Так у них должно быть заведено. Хочу заночевать с печкой и горячим ужином, на втором кругу, не здесь.
Вася кивнул и обернулся в сторону Зиккурата.
-Ты иди.. — тихо ответил он. А я пойду дальше.
-Что значит дальше, дурачок?
-Вперёд. Посмотрю весь первый круг, увижу Лабиринты и Крипты. Спущусь в подземелья, в конце концов. Что-то зовет меня туда. Вот будет приключение… Может быть, поучусь Могильному Мастерству, как и ты.

Иван вздохнул. Он увидел долгую, едкую тоску в глазах поэта, сереющую, как дождливое небо.
-Что же, иди, друг. Сложи хороших стихов о Великом Погосте Москве.
-Долгих лет тебе, могильных дел мастер. Желаю, чтобы твоё имя никогда не забывалось — подмигнул ему поэт.

Они обнялись и пожали руки. Василий зашагал прочь. Зелёный пиджак еретика еще долго был виден среди зарослей быль-травы. Неизвестно, чтобы сказали на это мертвые боги. Ивана это не интересовало. Похоронив за эти три дня все свои убеждения и верования, он чувствовал себя по-настоящему живым.

Ивана встречали как героя. Вернулся он спустя неделю после ухода из деревни, с пустой телегой, тремя свежими седыми волосками в густой шевелюре, лицом, спокойным и холодным, как могильный знак. Он вел лошадку между старых, кирпичных многоэтажек, а жители высовывались из окон и смотрели ему вслед, размахивая руками и одобрительно приветствуя того, кто спустился в царство мертвых и вернулся, выполнив первую свою миссию. На улице во всю светило солнце, деревья окончательно покрылись зеленью. Старик Лаврентий встретил его тёплыми объятиями, окончательно поправившись и придя в себя.

-Ну что, Иван. Поздравляю тебя. Ты прошел через Большой Погост, достойно выполнил свою работу и вернулся назад. Сегодня мы будем гулять. Дадим тебе цеховой знак, деревня отметит рождение нового Могильщика. Я не рассказывал тебе о многих тайнах Большого Погоста, но за эту неделю ты сам увидел большую их часть, я не сомневаюсь. Я не предупредил тебя лишь об одном, сынок… О подземниках, которые иногда вылезают наружу и бродят по Погосту, распространяя свои ереси.
-Я никого не встретил, учитель. — с улыбкой ответил ему Иван. — Но путешествие было и вправду не простым. И… Я хотел бы рассказать об этом историю. — закончил он, глядя в глаза старика, которые округлились от такого святотатства.