Сучьи погремушки часть - 5⁠⁠

Сучьи погремушки часть - 4

Вечером, большинство сельчан, кроме тех кто был в отъезде и на боевом дежурстве, собрались в сельском клубе, обсуждать и решать - что делать с собачниками? Слухами, как известно, земля полнится и от того многие были на нервах, в особенности те семьи, которые потеряли своих детей. Перед клубом обстановка была неспокойной. Матери лютовали, требовали от рубил немедленных действий и  старухи встали на их сторону — “Неча, мол, мужикам, на Нижегородцев кивать! Нету у нас власти - ибо мы сами власть! Собирайтесь мужики немедля. За детей наших! За будущее села! Объединяйтесь, вооружайтесь и изгоните эту заразу!”

Дед и Ванька зашли в клуб через чёрный вход. Дед хотел себе местечко получше, а в результате получил дулю с маслом. Там уже сидели старухи, и эти старухи посоветовали патронташу пиз…идти на дальние ряды. Он, мол, ещё не глухой, а если чего, ему Ванька переведёт и расскажет.

Проклиная вслух хитрожопых сверстниц, старик уселся почти у самого выхода, да так, что все входящие в зал об него запинались. Заодно и здоровались.

Прямо на сцене, не стесняясь общества, курили Борецкий с Никитиным дожидаясь пока инженер - электронщик Паша Процик настроит аппаратуру. Тот уже и стойку с системой оповещения притащил, кабелей целая змея от неё к экрану на задней стене тянется, а сам Паша, весь в мыле, настраивает между сёлами централизованную связь. Совещание серьёзное. Все три села будут на связи, потому как с Хомутово совершенно непонятная ситуация. Соседи перешептывались, что на Зарубу прибежал только один Хомутовский парнишка. Бежал предупредить о опасности, да там на Зарубе и сгинул во время боя. Кто-то даже утверждал, что нет более Хомутово и теперь там, лагерь собачников. Ванька искренне не понимал, как это так Хомутово взяли? Там околица не хуже Кулагино. Там, даже если тысяча собак прибежит, на забор посмотрят и хвост под жопу. Может собачники на танках? Да какие танки? Танки по болотам не пройдут. Дальше Хомутово - сплошные топи, лес непролазный, а ещё дальше река. Керженец. Там и при Советской власти, говорят, проехать было нельзя, дорог не было от слова совсем, что уж про нынешние времена сказывать?

Ванька смотрел на сцену и думал, размышлял пытаясь предугадать, что же произойдёт дальше?

Рубила Никитин Семён Семёнович - человек страшный, заведует добычей ресурсов в Райцентре и на дальняках. На Борецком село, а на Никитине - всё остальное. Еще в их банде: счетовод-бухгалтер Маринина. На ней отчетность,  прибыль-убыль, она же и официальным Загсом считается. Кто родился, кто умер, кто браком сочетается - все на ней. Но она-то как раз отсутствовала. Сына потеряла на Зарубе, не нашла в себе сил прийти

Борецкий звенел кольчугой. Вырядился будто на войну. Кольчуга, наручи окованные железом, ремень кожаный нацепил. Бляха на ремне в пол пуза. Ванька смотрел на него и терялся в догадках - может оделся так чтобы продемонстрировать на себе противособачью защиту? Всех в такое будут рядить? У нас же броники есть. Защитить шею и конечности, и достаточно. К чему это бессмысленное позерство? Вон - Никитин, в стареньком заплатанном костюме, так он и без броника опасен. С одним ножом на медведя ходил, неоднократно с одиночных ночных вылазок добывал пленных, но это когда было? Сейчас в окрестностях мир. Редко когда пришлые попадаются.

Мир. Слово-то какое. Мир человеческий. Для всех людей, значит. Сколько не живёт человечество, а попыток себя угробить не оставляет. Хотя, если на другие виды посмотреть - там тоже самое. Все жрут друг-дружку. Кто сильнее и хитрее - тот и передаст свои гены следующим поколениям и так до обретения абсолютного совершенства. И чё они все к нам в болота-то лезут? Как будто у нас мёдом намазано. Лезли бы на Нижний Новгород — он большой, там много всякого…Этих, как их? Благ цивилизации. Водопровод, центральное отопление, унитазы фарфоровые, опять же. Живи - не хочу. А мы тут, выжить пытаемся. К другим особо не лезем, подбираем, что с возу упало и тому счастливы.

Захрипел микрофон и Ванька будто очнулся, завертел головой, захлопал глазами, он что, задремал? Дома полежал на кровати пару часиков, не мог заснуть, а тут разморило. Может от духоты, а может от шума, бывает такое. Он же не проспал собрание, нет?

— Граждане Кулагинцы - оборудование готово, громкая связь работает, Успенское и Макариха включатся позднее. Они ещё собираются. Полагаю, не будем ждать? Начнём с главного? Уважаемые? Эй! Задние ряды, это я вам говорю — мы начинаем?  — оповестил всех Борецкий.

— Да! Да! Давайте уже! Сколько ждать можно! — раздались голоса с рядов. — Не томите!

— Тогда я передаю микрофон Никитину Семёну Семеновичу. Вы все его знаете. Это наш уважаемый рубила и представлении не нуждается.

Никитин вооружился микрофоном.

— Ну, что я могу сказать…До сегодняшнего дня, мы действительно ничего не знали об этой новой угрозе. Как вы понимаете, я говорю, о собачниках. Да, признаю, имели место необоснованные слухи о неких людях, которые охотились вместе с собаками…Они нападали на отдалённые деревни и появлялись в соседних районах, но вот чтобы такая орава, такого ни разу не было. Тут даже первейший вопрос, не откуда они взялись, а что они жрут? Эти собаки? Сегодня: наши дети отбились от целой своры на высоковольтной линии. Там было: около двадцати собак. Их натравливали на детей - три собачника. Всего - три. Это означает, что самих собачников мало, а собак, во много раз больше. К сожалению их обследовать не удалось, поскольку испугавшиеся заражения бешенством дети, подстрекаемые Толстопятовым, сожгли останки собак на костре, а изучить их, вообще-то стоило.

В зале поднялся шум.

— А что вам Толстопятовы сделали? Не вы, наших детей защищали у башни, а Серёга и Ванька - патронташ. Что за слова-то такие? Ты не охренел ли, Семёныч? — закричала с места Зинаида Каликина.

— Каликина! Никто Толстопятовых не обвиняет! Семёныч тоже на нервах…С пониманием надо! — прикрикнул на неё со своего места Борецкий.

— Тут все на нервах! Пусть не обостряет! По делу пусть чешет! Верно - бабы? — для солидности подбоченясь закричала в ответ Каликина и Никитину пришлось извиниться за свои слова.

— Я не об этом…Не валите всё в одну кучу, — оправдывался он. — Вы поймите: у нас, все собаки, давно передохли, а эти не бояться болотной хмари. Задайте себе вопрос — почему? О противнике всегда нужно стараться узнать побольше, и кое-что, мы теперь знаем…Собачники вывели новую породу.  Собаки используют нос для отфильтровывания токсичных испарений, а их хозяева - отдают команды голосом или звуковыми сигналами. Понимаете? На телах мёртвых собачников, мы нашли свистки и погремушки. Это очень важный момент, товарищи…

— Ты дело говори! — закричали из зала. — Что по бешенству? У нас нет лекарств! Давайте, звоните в Нижний. Нам нужна вакцина! Нам нужны пулемёты! Итак ясно, что собаки не по просекам шли. Нету, за Хомутовым, нормальных просек.

Тут же в разговор включился Борецкий и рассказал, что вопрос по вакцине взяли на себя рубилы из Макарихи. У них больше связей с городом и больше возможностей для торговых манёвров. Как только они выйдут на связь то обязательно поделятся информацией, но давайте же не отвлекаться - товарищ Никитин не просто так про собак вам рассказывает. Много, много вопросов и самый главный из них, так сказать, насущный, что делать будем?

Кулагинские притихли. Никитин в свою очередь предложил выслушать рассказ чёрта Витьки Потехина как непосредственного участника Зарубы и столкновения с собачниками. Для большего понимания ситуации.

Витька, сам на сцену подняться не смог. На костылях потому что. Ему пришлось встать лицом к залу и опереться спиной о бортик. Чёрт старался выглядеть молодцом, делал вид, что ему совсем не больно. Но люди - то бинты видели, от общества же не утаишь.

Со всех сторон начали раздаваться упрёки и требования выдать ребёнку стул. Совсем у рубил сердца нет, он же пораненный. “Витька сядь! Сядь, не то по харе получишь!”

И несмотря на то, что Витька сопротивлялся и отнекивался, его почти силой посадили на принесённый кем-то из детей табурет. Он откашлялся, ему подали микрофон и он начал рассказывать.

Ванька навострил уши. Про бешенцев всё важно, любая мелочь. Может и про брата удастся узнать?

Витька рассказал, что две дюжины чертей, как и положено с благословения родителей, пять дней назад отправились на весеннюю Зарубу. Ехали весело, шумели, выпивали конечно же, слушали “Короля и шута” и “Сектор газа”. Ничто не предвещало беды.

Оружие брали только строго по обычаям - ни каких поджигов и бутылок с зажигательной смесью. Только топоры, ножи, арбалеты ( но не для зарубы, а потому что некоторым хотелось состязаться в стрельбе) короткие копья и пару кувалд. Да, и еще гитары. Давний спор между Кулагино и Успенским - кто лучше лабает? Вы наши правила знаете: проигравшему, его же гитарой и по башке. Очень, очень хотелось выиграть этот конкурс.

Затем Витька рассказал, как приехали в Зарубино. Как встали лагерем возле церкви, потому как церковь единственное целое здание и там, внутри, не так воняет горелым. Тем более, там и помыться и поспать, ну вы сами знаете. Так вот...

— ...Стали разбивать палатки. Обустраиваться. Подъехали Макарихинские черти. Выпили с ними за встречу. Они свои трактора поставили с другой стороны от церкви. Стали жарить шашлыки. Когда приехали Успенские, шашлыки уже были готовы и нам пришлось наливать им штрафную. Потом, часть чертей пошла искать места для нормальной зарубы. Успенские начали обвинять наших в сговоре с Макарихой.  Мосёл и Патлатый смахнулись. Пришлось их разнимать. Нам же нельзя в день заезда кулаками чесать, некультурно получается. Успенские захотели официально заключить союз против нас с Хомутово. Вы же знаете, что они всегда на наших девчонок облизывались. Ну, короче, отдыхали мы, переругивались, песни пели, а Хомутовских, всё нет и нет. К вечеру стали переживать. Ведь без четвертого села нельзя начинать Зарубу. Успенские на двух мотоциклах поехали в сторону Хомутово. По ихней просеке. Наши тоже занервничали, ведь если Хомутовские не выспятся, это еще один день в пролёте, но Успенские вернулись довольно быстро и привезли с собой Хомутовского пацана. Женьку Обрядина.  Может знает кто? Нет? Обрядины на бобров вроде охотились?

— ...Ну, не суть важно...Обрядин был грязный как чушка, налегке и кричал, что огромная стая собак напала на Хомутовских чертей едва только они отправились на Зарубу. Он истерил, плакал и требовал, чтобы мы немедленно занимали круговую оборону. Собаки мол, наступают. Сначала, конечно, мы ему не поверили, подняли на смех, а он в истерике забился, стал укусы показывать, и сказал уж совсем невероятную вещь. Он сказал, что это не дикие собаки и что у них есть люди-погонщики, а он бежит предупредить остальные сёла о надвигающейся беде. Он сказал, что черти прорывались обратно в Хомутово с боем, но по ним открыли огонь. И стреляли в них со стен их родного села не рубилы, а те кто привёл собак. Хомутово захвачено. Все Хомутовские черти поехавшие на зарубу убиты, а мы - следующие.

Тут, Витька закашлялся прервал рассказ и сердобольные бабы подали ему кружку молока. Кто-то догадался принести с собой термос, а некоторые и закуску. Собрание обещало быть долгим.

Черт промочил горло, поблагодарил расторопную хозяюшку и продолжил.

— ...Мы успели вовремя. Иначе бы, все там легли, собаки...Да. Мы выставили технику - кругом, запалили костры, надели броню. Ждали...А они, напали ближе к полуночи. Сразу со всех сторон. Сначала это выглядело смешно. Думали, шутя отобьемся… Храбрились. Думали: перебьем собак и пойдем отбивать Хомутово, но совсем скоро, нам стало не до смеха. Мы не понимали - сколько их. Они заполонили все окрестные улицы. Сплошная шевелящаяся масса. Правда, тут, их количество, не особо играло роли. Им было неудобно нападать на наши импровизированные укрепления. Они попытались взять нас нахрапом, а когда мы отбили первую атаку, то собаки сменили тактику и стали бегать вокруг выискивая самого слабого. Они пытались запрыгивать на телеги, стащить с трактора зазевавшегося парнишку, чтобы затем растерзать его кучей, а мы им, естественно этого сделать не давали. Тем более, что у нас на церкви сидели стрелки и отстреливали самых наглых. Псы - просто бешеные! И в прямом и в переносном смысле - ни хрена не боялись кроме огня. А потом еще и воды, это мы позднее допетрили. От воды они тоже шарахались. Мы только приноровились бить псов и тут, со стороны собак, кто-то начал свистеть. Короткие и длинные трели. Будто команды или азбука Морзе. Мы сначала думали, что это кто-то свои, а хрена с два, оказалось, что так им отдают приказы собачники…

—  Бешенцы! —  выкрикнул кто-то и Ваньке показалось, что он узнал голос Серёги Толстопятова.

—  Ну, пусть - бешенцы, — кивнул Витька. —  Всё одно, называть этих упырей, "собачниками" - как-то стрёмно. Они ходят в балахонах из собачьей шерсти. Они носят ошейники и браслеты, а ещё кучу всяких погремушек для собак. Кричат, что очень любят своих “носиков”, но при этом не стесняются надевать на этих носиков “электроошейники”. И вообще, странная у них эта любовь. Я имею в виду, что они буквально на собак молятся и помимо кличек дают им человеческие имена. А один, так и вовсе кричал, что мы, его жену “Найду” убили.

— Виктор, не отвлекайтесь, по делу рассказывайте, — попросил Никитин.

— Извините, Семён Семёнович…Значит, по делу…Собаки отступили, а Бешенцы закидали нас дымовухами. И так ночь была, а тут и вовсе никакой видимости. А эти упыри, прикрываясь собаками, начали нас расстреливать из пневматики. Стреляли транквилизаторами. Живьём взять хотели нас — падлы! Тот в кого попадал транквилизатор, вырубался наглухо и его приходилось оттаскивать в церковь. Правда, нет худа без добра, те, кто в первую ночь вышел из боя, хорошо выспались и на следующий день сменили уставших. А так, да. По сути - они победили. Было много раненых. Всех нас, эти бешенцы, загнали в церковь и принялись ломать нашу технику. Несколько человек  - мы подстрели. Толку, правда от этого. Ближе к утру они свалили, а когда мы вышли из укрытия, выяснилось, что они забрали наши рации. Мы остались без связи.

Слушавшие сельчане негодующе зашумели.

—  И получается, соседушки, что попали мы в глупую ситуацию, —  продолжал Витька. —  Четверо чертей, к утру, загнулись от потери крови. Двое Успенских: один наш и один из Макарихи. Человек двадцать - дрыхли от транквилизаторов, а остальные судорожно решали - что делать? Ну, начали восстанавливать технику. Уезжать - то на чём-то надо, а псины, оказывается, никуда не ушли. Разбились на мелкие группы и затихарились вокруг Зарубино. Стоило отойти подальше и они нападали. Объединяясь в одну крупную стаю и гнали нас обратно в сторону церкви.

Мы выделили три группы разведчиков и попробовали устроить разведку боем. По четыре человека в каждой группе на мотоциклах. Ага, вот тогда они устроили за нами настоящую охоту. Гоняли на по всему Зарубино, а на просеках стояли бешенцы и херачили по нам из автоматов. Так мы бездарно потеряли две группы. В третьей был я и нам удалось прорваться за село. Двое вернулось в лагерь, а я и Мишка Градов, засели в болоте, и изображали партизан до самой глубокой ночи, когда собачники снова пошли в атаку.

— Вадька где? — выкрикнул со своего места Ванькин дед и черт повернувшись к нему ответил:

— В первой группе он ехал. С Макарихинскими. С ними и пропал. Прости нас. Это наша вина, дедушка. Не уберегли мы внука твоего. Забрали его собачники.

— Но он бился с собаками? Убил? Убил хоть одну? — не унимался старый Патронташ.

— Бился, — признал ответчик, — Но сколько убил, не знаю. Они забирают трупы собак. Возможно, на еду. Возможно им без разницы какое мясо.

— Хочешь сказать, они каннибалы? - выкрикнул кто-то из рубил. Витька задумался.

— Мы, на видели чтобы собачники что-то ели. Мы не видели конкретно, как питались собаки, но... Зачем иначе им забирать трупы? На память? Они такие же практичные твари как и мы. В трупах собак много белка значит их вполне можно скормить другим собакам, а учитывая, что эти собаки - смертники, то тогда какая разница, что они жрут? Их задача грызть и кусать. Поверьте моим ранам, они с этими задачами вполне справляются. Если не будет вакцины, то все мы - покойники, а собаки эти бешеные. Их хозяева сами признавались.

— Странно все это, — высказалась старушка сидевшая в первом ряду. — Немыслимо. Как же могло сдаться целое село? Хомутово же - триста лет. Старое село, с традициями. Как же они взяли околицу?

— Не знаю. Обрядин, который из Хомутово, умер на третий день. Он не успел рассказать конкретно, да нам, честно, было совсем не до разговоров. Мы просто пытались выжить, — признался Витька, — а то что мы со спины напали на бешенцев, так и вовсе нам помогло. Они, в рукопашной, хуже губошлёпов.  Пока свистуны командовали мы... Эм, я и Градов, выбили их командиров из перелеска, а потом прошлись по кругу и зачистили Зарубино. А стаю атаковавшую церковь черти поливали водой и рубили топорами. Так мы отбились

— А погремушки им зачем? — снова спросили из зала.

Витька замялся.

— Тут, сложный вопрос. Они используют свистки для команд типа — в атаку, вперед, а вот с погремушками другое дело. Они нужны, чтобы привести стаю в чувство. Пошумят погремушками и собаки бегут к своим хозяевам. И потом, они становяться спокойными. Но это не точно! Конкретного шума погремушек мы не слышали, только в разговорах.

— В каких разговорах? — спросил Никитин.

— Мы сидели в укрытии со стороны болот, в перелеске и слушали разговоры бешенцев. А когда свистуны повели стаю в атаку, мы напали на бешенца у которого была при себе снайперская винтовка. Мы его убили и забрали винтовку себе, а затем,  пошли по тылам. Градов стрелял, а я его прикрывал. Так мы разжились оружием бешенцев, а те, осознав, что большая часть собак стала неуправляема, отступили в сторону Хомутово. В результате, мы расстреляли оставшихся собак из автоматов.

— Выходит, бешенцы, не такие уж и сильные? — крикнули из зала.

— Ага. Не сильные. У них, этих псов, наверное, тысячи. Если бы они в первую ночь с нами не церемонились, то я бы сейчас тут не сидел и вам не рассказывал, — голос Витьки был полон сарказма.

Ванька слушал, а сам думал. Бешенцы пытались взять чертей живыми, хотя могли их тупо перестрелять пользуясь тем фактом, что черти приехали в Зарубино только с холодным оружием. Тоже самое было и на высоковольтке. Детей захватить хотели. И на что им заложники? Торговаться с рубилами или на корм собакам? Или им нужны рабы? Тогда зачем им малолетки? Сельский подход был более практичен. Рубилы редко брали в плен пришлых и мародеров, ведь их надо кормить, а лишний бесполезный рот - это убытки. А тут армия собак, которые тоже должны есть каждый день и не только кашу, в их рационе должно быть мясо. Собаки - хищники. Тогда в чем же смысл? Значит заложники. Значит если бешенцы не убили брата, то за него назначат цену и его можно выкупить. Ванька воспрянул духом.

Он посмотрел на сцену, Витька уже заканчивал свой рассказ. Рассказал как починили технику, как бегали вокруг Зарубино и добивали последних собак, а потом все разъехались, каждая банда в своё село. Такие дела - граждане. Добрались без приключений. Чувствуем себя хорошо.

Врёт, - подумал про себя Ванька - Чтобы там не случилось, а сломали его собаки. Лицо постоянно прячет. Бодрится, а у самого лицо мрачное. Сколько же всего мы чертей потеряли?

И точно. Едва Кулагинский чертила закончил рассказывать, как заголосили матери потерявшие своих сыновей.

— Моего Егорку привезли с пробитым черепом! Я сама пулю вытаскивала! Кто за это ответит?

— Борецкий?! Ты рубила или говно из Нижнего? Расчехляй запасы - пойдем Хомутово отбивать! Отомстим за кровинушек наших.

— Верно! Где пулемёты? Пришла беда - отворяй ворота. Разнесем гнездо мародёров! Эти бешенцы у нас кровью умоются!

— Хватит! Успокойтесь! — замахал руками Борецкий. — Нам только раздоров сейчас не хватает. Враги только того и ждут, что бы мы поссорились.

— Продал нас Нижнему! Все пулеметы отдал. А ну, требуй их взад! Они обещали предоставить нам оружие если возникнут проблемы, — бубнили старухи.

— Вы думаете, это так просто? Нужно заказывать дирижабль. И не только нам, а еще Макарихе и Успенскому. Рубилы - уймите своих баб! Я призываю вас к общему спокойствию!

— Евгений Борисович, Макариха и Успенское на связи, — доложил Процик и Борецкий бросился к микрофону. Зал затих. Начали говорить рубилы из других сёл. Сначала взял слово Дмитрий Константинович Ульянов.

— Здраствуйте Кулагинцы... Здраствуйте, и надеюсь, еще поживём...— голос главного рубилы Макарихи дрожал. — Сегодня я узнал, что у меня больше нет сына...Извините, язык не ворочается...В общей сложности, Макариха потеряла дюжину чертей... Половину, значит. В свою очередь приношу вам свои соболезнования. Мы...только что закончили переговоры с Нижним. Вакцина будет, но срок доставки...Не раньше чем через полторы недели. Десять дней - получается.

Началось обсуждение по вакцине. Спрашивали - почему такой большой срок?

Макариха отвечала, что по Нижегородским порядкам, все крупные партии фармацевтики разыгрывается на аукционе. Кто больше цену предложит тому и достанется. Вакцину заказали в большом объёме, но Нижний пока не готов дать точного ответа, сколько её будет. Кроме того заказали антибиотики и перевязочные материалы. Много чего заказали. Это только на один борт. Пулеметы будут через неделю.

В разговор включилось село Успенское. Тамошний рубила, Никифоров поздоровался, доложил о потерях, принёс соболезнования и рекомендовал не задоливать с автоматами.

— Я все понимаю, — говорил он. — У нас их нет. Так вот, я очень прошу, всех у кого их нет, достать их из своих заначек, почистить, проверить и начать уже доверять чертям. Они кровью выстрадали своё право владеть огнестрельным оружием.

— А я вообще предлагаю, товарищи... Заруба была? Технически была. Я предлагаю официально именовать всех участников Зарубы полноценными рубилами. Свадьбы, дело десятое. А рубилами они уже стали. Проявили удаль молодецкую. Как вы считаете? — оживился Борецкий.

— А Ванька? — возмутился старый Патронташ.

— Чего, твой Ванька? — не понял его главный рубила Кулагино

— Он троих положил у высоковольтки, и тоже собак нарубил. Он чё, так и останется запахом?

Борецкий замялся и вопросительно посмотрел на Никитина, а тот только отрицательно покачал головой.

— Ни чего не могу поделать, - развёл руками Борецкий. — Ванька - молодец, но у тебя, еще один внук имеется и вполне возможно, он жив. Выкупим Вадима и он станет рубилой. А младший, наследует профессию.

Взглядом Ванькиного деда можно было плавить металл. Сидевшие рядом с ним, начали машинально отодвигаться, потому как назревал скандал. У рубил было такое правило, что проявивший себя в бою чёрт имел право именоваться рубилой, а тут, прямо на словах сказали, что правила это фуфло и их можно не придерживаться, а дед всегда жил по правилам. Он тоже в свою очередь не мог стать рубилой, по сходному правилу - доблесть должна быть добыта при помощи топора. Дед топором не махался, но зато как-то в молодости положил целую банду при помощи пулемёта. Кулагинские старики знали: на счету у патронташа убийств намного больше чем у Борецкого и Никитина вместе взятых, да только не считается огнестрел за молодецкую доблесть, от того и подчиняется он рубилам, а не они ему. Однако же дед, мечтал чтобы его внуки были как все. Лучшей доли для них хотел. И сейчас, отказ Борецкого был не просто плевок в лицо. Это был удар по самому дорогому для него, по соблюдению правил.

Ванька, предчувствуя не доброе, ухватил его за руку и вывел на свежий воздух. Дед уселся на лежавшее у дороги бревно и стал набивать табаком свою извечную трубку.

— Уроды, — бормотал он. — Всю жизнь на них свою положил, а они, от нашей семьи харю воротят. Западло им...Ну да я запомню его отказ, будте покойны.

— Спокойны, — поправил его Ванька, но дед воззрился на него снизу в верх и заявил, что он сказал именно то что хотел сказать. Покойны! И пошли они в жопу, значит.

— Да ладно, тебе. Не всем же быть рубилами. Я и запахом проживу. Вон Бокаревы, они все врачи, зато почет и уважение, не как некоторым, — успокаивающе говорил Ванька.

— Дурак ты! Я надеялся в Нижний тебя сплавить. Там же институты остались. Может, обжился бы там, по моим старым связям. Рубилам дозволено.

— В смысле дозволено?

— В прямом. Хороший шанс был. Думаешь от чего весь этот исторический замут с Зарубой? Не с этой конкретно, а вообще? Жениться? Ага, но в этом и смысл. Нас же, бабами к земле привязывают. А холостой рубила имеет право селиться где хочет. Может, даже в город уйти.

Дед закурил. Ванька стоял рядом и не знал, что ему дальше делать. Возвращаться в зал? Так дед, похоже обиделся. Сейчас он покурит и прикажет идти домой, а что там в клубе? Это ведь тоже интересно. Может наконец, официально разрешат чертям пользоваться нарезным охотничьим оружием и автоматами? А это означает, что деду и Ваньке навалят работы. Лучше бы узнать заранее.

Из темноты кто-то тихо позвал.

— Эй, Дереза.

Дед аж дымом поперхнулся и закрутил головой в поисках голоса.

— Савва? Что за шуточки - старая ты коряга! Договаривались же, не упоминать это слово, — прошипел он.

— Разговор до тебя имею. Серьёзный, — ответил из темноты Толстопятов.

— Насколько серьёзный? — подслеповато прищурился Ванькин дед.

Старый карлик вышел на свет и показал бутыль самогона которая была столь велика, что ему пришлось держать её обеими руками.

— Вот настолько. К тебе пойдём, а твой внук, пусть пока тут, уши погреет. Хорошо?

Дед кивнул карлику, поднялся с бревна и забрал у того бутыль. А потом они молча ушли. Они ушли, а Ванька стоял у входа и вспоминал, что он про Дерезу знает. Это же волчья ягода. Только было же, что-то ещё. Что-то такое знакомое и страшное, из самых глубин его детства. Всех детей, этой Дерезой пугали. Коза — дереза? Нет. Странно. Ведь помнил же. А тут взял и забыл.

Пока он размышлял, в дверях появился рубила Комаров Павел Сергеевич и окликнул его.

— Ванька, где Патронташ?

— Домой ушёл. Захворал он, — с готовностью соврал парень.

— Тогда в зал беги, тетеря! Хомутово на связь вышло. Может про брата своего, чего узнать сможешь, — поторопил его Комаров.