Сашенькины сказки: (серия сказок для сына) Сказка вторая: Про страшного большелапа⁠⁠

Не бейте сильно за озвучку: работаю 7/12, времени и обстановки для нормального прочтения - попросту нет. Производство у нас шумное, да и дикция у меня... сами слышите. Это, увы, непреодолимые обстоятельства. Поэтому, если есть у вас такая возможность, настоятельно рекомендую прочесть текст, а не прослушать его.

- Сорванцы, чего вы там раскричались? – окликнула мама в окошко Сашеньку.

- Мам! – крикнул из песочницы Сашенька. – Мам! Тут такое!

- Иди домой и расскажи! Обедать уже пора.

- Ага, бегу! – Сашенька выскочил из песочницы и бегом бросился домой. Конечно он есть не хотел, какой мальчик любит есть, когда его зовут в самый интересный момент с улицы, но уж очень ему хотелось рассказать маме то, что произошло в песочнице.

- Мама! Мам! Там такое в песочнице было! Такое! Ты не поверишь!

- Ты сначала поешь, а потом рассказывай.

- Ну маааа. – обиженно протянул Сашенька.

- Не ма, а садись и ешь.

Сашенька нехотя уселся, нехотя взял ложку и совсем уж без всякого аппетита съел ложку горячего супа.

- Фууу, с капустой.

- Капуста полезна.

- Она не вкуууусная.

- Давай так, ты сейчас съешь всю тарелку супа, а я послушаю, что случилось у вас в песочнице. Договорились?

- А может я сначала расскажу, а потом с ъем?

- Нет уж, больно хитренький нашелся! А ну давай ешь!

Сашенька вздохнул, пододвинул к себе тарелку и начал есть. Если честно совсем капуста была не противная, просто он немного вредничал, как и всякий маленький мальчик. Да и не так там много оказалось, как ему сначала показалось. Он быстро и с удовольствием доел суп и даже ложку облизнул.

- Ну что, вкусно было? – спросила мама хитро.

- Ага. – честно кивнул Сашенька.

- А как же невкусная капуста?

- А она тоже вкусная оказалась. Это я ее сначала не распробовал.

- Ну ладно, давай тогда рассказывай, что там у вас в песочнице приключилось.

- Там! Там пришел мальчик! Он такой! Ну вот такой! – и Сашенька развел руки широко-широко. – Вот такущий! Он большущий ну как гора прямо!

- И что? Вы с ним подружились?

- Да ты что, мама! Он же такой большущий! А если он драться будет! Нет, мы его прогнали.

- Прогнали?

- Ага! Мы все его прогнали! А если бы нас мало было… А если бы он еще злым был!

- Прогнали значит. – мама задумалась. – А если он совсем и не злой?

- Но он же большой!

- А что: большой – это обязательно злой?

- Не знаю… - Сашенька стыдливо опустил глаза.

- А хочешь я тебе историю расскажу?

- А про что?

- А про то, какие большие бывают.

- Давай.

- Ну тогда устраивайся поудобнее и слушай. Дело было так…

* * *

Утро задалось по всему: тут тебе и солнышко ласково светит, и от дождика вчерашнего даже луж не осталось – подсохло все, только роса прозрачными капельками на травинках блестит.

Хомяк Пашка выбежал из норки, прищурился, на солнышко посмотрел, улыбнулся, очки поправил и побежал к раскидистому лопуху за своим дубом. В лопухе, по утрам, всегда было много холодной росы, и хомяк Пашка там умывался.

Подбежит он к лопуху, полюбуется, как на большом листе застыли блестящими жемчужинами росинки, потом толкнет стебель, весь лист ходуном заходит и маленькие капельки по зеленым прожилкам сольются вниз и застынут перед Пашкой внизу лопуха огромной выпуклой каплей. Он тогда посмотрит на свое отражение в капле, посмеется какое оно, отражение, у него смешное, выпуклое: нос большущий, а за ним глазки маленькие и ушки с щеками совсем-совсем малюсенькие – и вроде бы совсем на Пашку и не похоже, а вроде и его это отражение. И только потом он зажмурится и сунет лапки в холодную каплю и начнет умываться. А сам аж фыркает от удовольствия.

Вот и сегодня, выбежал он к лопуху и замер. Красивого, с россыпью росы, лопуха не было. На его месте красовался большой след чьей-то лапы и бедный лист лопуха был вмят в землю. Пашка не поверил своим глазам. Он снял с носа очки, потер их о шерстку на пузике и снова водрузил на нос. Ничего не изменилось: все тот же след, все тот же смятый лопух.

- Это же кто тут? Это же как тут? Это же зачем тут? – Пашка подошел к следу. Тот был большой, куда больше Пашкиных следов, Егоркиных, или следов от лап Антошки. Да что там говорить – это был просто гигантский след! Длинный, во весь Пашкин рост, широкий и когтистый. Пашке стало страшно. Он испуганно заозирался и сразу же увидел еще следы. Они, следы эти, огибали дуб, остановились у куста брусники где еще вчера была россыпь красных ягод, но большелапый их съел.

- Ой-ой-ой… - испуганно прошептал Пашка, и уже хотел было броситься бежать к себе в норку – пересидеть до завтра, а еще лучше неделю – запасов у него хватит, как вдруг сзади громко хрустнула ветка.

- А-а-ай! – испуганно закричал Пашка, шерстка у него на спинке встала дыбом, он резко обернулся, но там никого не оказалось.

- Ой-ой-ой. – испуганно шепнул Пашка и со всех ног бросился в свою норку. Забежал, захлопнул за собой дверцу, привалился к ней спиной, тяжело вздохнул.

- Он ушел? – спросил тихий писклявый голосок.

- Кто ушел? – спросил Пашка, а сам подумал: «это до чего же надо испугаться, чтобы слышать писклявые голоса там, где их быть не может?».

- Большелапый. – спросил тот самый писклявый голос, которого тут не могло быть.

- Большелапый? – удивился Пашка и навострил розовые ушки: уж слишком по настоящему звучал голос, которого нет.

- Ага, большеплапый, страшный, б-большой… - испуганно взвизгнул писклявый голос.

- А-а-а!!! Кто здесь? Кто ты? – испуганно заверещал Пашка, нащупывая спиной ручку дверки из норки и уже было потянул за нее, как писклявый голос закричал.

- Нет, не открывай! Там он! Большелапый! – Пашка замер, так и не открыв дверцу. – А меня не бойся. Это я, Александреус. Я у тебя тут от страха спрятался, как Большелапого увидал, так сразу и побежал прятаться.

Александреус вылез из под столика, сделанного из коробка спичек, поставленного на четыре наперстка. Александреус придирчиво осмотрелся, отряхнул блестящее пузико.

- Ох и пыльно же у тебя там! Ты вообще, когда-нибудь прибираешься?

- Всегда прибираюсь! – обиженно заявил Пашка и тут же стыдливо опустил голову. – Только мне под стол и под кровать лазить неудобно.

- Зря. Грязи там у тебя накопилось!

- Приберусь.. – вздохнул Пашка. – Обязательно приберусь. – тут же встрепенулся. – Так ты его видел? Большелапого этого?

- Ага!

- Ну? Какой он?

- Он… Большущий! Прямо как гора! Больше Егорки, больше Антошки! – Пашка испуганно присел. Он то до этого думал, что больше Егорги, а тем более, больше Антошки никого быть не может, а тут… Александреус же, размахивая всеми своими лапками, продолжал. – Идет значит этот, большелапый, ревет, орет, рычит, и лапами как мельница машет. А когти у него! С тебя длинной, никак не меньше! Я как когти эти увидал, так все, совсем страшно мне стало. Я под листочек залез и думаю: «хоть бы не заметил, лишь бы не увидел!». А он идет, ни на что внимания не обращает, лапами топает аж земля дрожит! И как бах! Рядом со мной, вот настолечко от меня, представляешь – еще бы чуть-чуть, и все, осталось бы от меня одно мокрое место! Стра-а-ашно.

- Ага, стра-а-ашно… - Пашка почувствовал как дрожат коленки. – Бедняжка, как же ты?

- Да вот так. – приосанился Александреус, вскинул победно усы. – Я ж не дурак! Как только он прошел, я юрк, и к тебе, в норку, под стол. Под столом то он меня точно не найдет.

- Это да, или, еще лучше, под кроватью. – задумчиво произнес Пашка.

- Не, под кроватью грязно сильно. Я туда залез аж исчихался весь. – Пашка почувствовал, как его розовые ушки покраснели от стыда.

Снаружи в дверку кто-то тихонько постучал.

- А-А-А!!! Это он! – взвизгнул Александреус и ловко юркнул обратно под стол, тут же чихнул и из под стола вылетело целое облачко пыли.

- Ой-ёй-ёй! – испуганно вскрикнул Пашка и заметался по норке. Сунулся было под кровать, но там было так пыльно, что Пашка тут же оттуда вылетел и бросился к шкафу, забрался во внутрь и прикрыл за собой скрипучие дверки.

В дверцу снова постучались, и чей-то голос из-за дверцы спросил:

- Эй, есть кто дома?

- Нет! Никого нет! – испуганно закричал Пашка, тут же понял, что если бы дома и вправду никого бы не было, тогда никто бы и не ответил, но тут же подумал: а вдруг, тот кто стучится, не догадается.

- А кто тогда это ответил? – спросил догадливый голос снаружи.

- А… - замялся Пашка, и тут же нашелся, и спросил в ответ. – А кто там?

- Да, кто там? – пискляво добавил из под стола Александреус.

- Это я, котенок Егорка.

- Чем докажешь?

- Мяу. – спокойно мяукнул Егорка.

- Он? – испуганно прошептал из под стола Александреус.

- Вроде он. – так же испуганно прошептал Пашка.

- Ну тогда открывай.

- Не, давай ты.

- Ты хозяин, ты и открывай.

Вроде бы Александреус был прав. Не хорошо как-то заставлять гостя открывать дверь, да и вообще, заставлять гостя делать что нибудь. И, хоть Пашке было очень страшно, так страшно, что даже ушки его дрожали, он вылез из шкафа и пошел открывать дверь.

- Открывай, открывай. – шепнул Александреус, выглянув из под стола, и тут же спрятался обратно, только усы наружу торчат.

- Эх-эх-эх. – Пашка испуганно зажмурился, потянул за ручку дверцы, та скрипнула, отворилась. Секунду Пашка простоял с зажмуренными глазами, потом открыл один глаз – перед ним была полосатая, усатая мордочка Егорки.

- Что, испугались? – спросил Егорка.

- Ага. – улыбнулся Пашка.

- Ты второй-то глаз открой. И кто там у тебя еще пищал? Чей это ус из под стола торчит? – Пашка оглянулся и увидел, как ус мгновенно пропал под столом.

- Александреус это. Эй, Александреус, трусишка, вылезай – это Егорка пришел.

- А я и не трусишка вовсе. – Александреус быстро выполз из под стола, огладил лапками запылившиеся усы. – Я разумно насторожен.

- А вы чего попрятались-то все? В прятки что ли играете? – спросил Егорка.

- Не. Мы от большелапого прячемся. – Пашка поправил съехавшие на кончик носа очки.

- От кого? – удивился Егорка, его кошачьи глаза сощурились. – Кто это, большелапый?

- Ты не знаешь? – воскликнул таракан Александреус. – Пошли, сейчас мы тебе всё покажем, сейчас ты сам всё увидишь!

Александреус юрко прошмыгнул между Егоркиных лап и нетерпеливо закричал:

- Чего встал, пошли!

Егорка пожал плечами и пошел следом за Александреусом. Пашка тоже засеменил за ними, хотя он и видел уже и следы, и лопух растоптанный, и внушительную длину когтей, отпечатавшихся в земле.

- Вот. Вот под этим листочком я и прятался! – громко кричал Александреус. – Егор, ты посмотри! Ведь он чуть меня не раздавил! Еще бы вот столечко, еще бы чуть-чуть и всё, мокрое место, а не таракан Александреус!

Пашка посмотрел на листочек, посмотрел на самый близкий к нему след. Да, не близко, совсем не близко. А Егорка так и вовсе, отсчитал расстояние шагами.

- Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать! Двенадцать шагов! Да Александреус, действительно: еще бы чуть-чуть!

- Ой, и не говори. До сих пор, как вспомню, так все лапки дрожат!

- Так кто это сделал говорите? – спросил Егорка.

- Большелапый. – ответил с готовностью Александреус. – Страшный, большущий, больше тебя! Когтища – во! Зубища – во! Лапы! Ревет, орет – стра-а-ашно!

- Ну пойдемте, посмотрим на этого вашего большелапого.

- Нет, ты что! – испуганно заверещал Александреус и усики его тонко задрожали. – Он же нас на клочки порвет!

- Не порвет. Мы издалека посмотрим.

- Ну если только издалека… - проворчал Александреус. – А давай ты издалека посмотришь, а я совсем издалека.

- Как это?

- Отсюда. Я вас тут подожду.

- Ну если ты трусишь. – Егорка махнул хвостом, презрительно фыркнул.

- И вовсе я не трушу. Просто я его уже видел, вот. А вы еще нет. Вот и идите, смотрите на своего большелапого.

- Пойдем, Паш, а этот трусишка пускай остается, если у него душа от страха в пятки ушла. – Александреус зло фыркнул, сложил лапки на блестящем брюшке и горделиво отвернулся. Мол сами вы трусишки, а на меня и так уже почти наступили – двенадцать шагов всего до меня было! Если честно, Пашка с удовольствием бы остался вместе с Александреусом здесь. Ну что, в самом-то деле, на этого большелапого смотреть? Итак все ясно. Большой и страшный. Так зачем рисковать? Но трусить было стыдно, поэтому Пашка послушно засеменил следом за Егоркой.

Найти большелапого было не сложно. Его глубоко отпечатались в траве, оставалось только бежать вперед и смотреть на все то, что по дороге порушил большелапый. Вот дерево старое повалено, а на нем следы когтей, вот прямо через крапиву прошел, не побоялся и всю крапиву потоптал, а вот так и вовсе – через орешник прошел, все попереломал вокруг, одни ветки обломанные висят.

- Ой, Егорка, а может зря мы идем? Ну что в самом деле глазеть на него? А?

- Да, Пашка, твоя правда: что на него смотреть? - видно было, что и Егорке уже страшно стало, после того, как он увидел все эти поваленные деревья да кусты поломанные. – Большой он – это и так ясно, маленький такого не натворит.

- Ага. Может обратно пойдем? – с надеждой пискнул Пашка.

- Правильно говоришь, пошли обратно. Итак уже много увидели.

И тут, совсем неподалеку, буквально в десяти шагах от них, в овраге, раздался рев, да громкий такой, что Егорка с Пашкой даже присели от испуга.

- Эт-т-то он… - заикаясь, прошептал Егорка.

- Аг-г-га. – Пашка тоже начал заикаться и почувствовал, как у него затряслись коленки.

- Иди, посмотри. – шепнул Егорка.

- Не, давай лучше ты.

- Давай тогда вместе.

- Давай.

Они вместе поползли по траве вперед, заглянули вниз, в овраг, и увидели там его - большелапого! В точности такой, как про него рассказывал таракан Александреус: большой, бурый, лапы длиннющие, когти черные, длинные, ревет, разве что лапами не машет, как Александреус говорил.

- Какой он… - шепнул Егорка.

- Страшный! – шепнул Пашка.

И они оба быстро поползли назад, а когда выбрались из зарослей переломанного орешника, так и вовсе бегом припустились.

- Нет, ты видел? Ты видел, какой он! – кричал на бегу Егорка.

- Видел! Ой, и наломает же он дров в нашем лесу!

- Это точно, это ты правильно говоришь! – кричал Егорка. – Это ж надо, он как гора прямо! И как только Александреус уцелел!

- Ага. Представь, всего двенадцать шагов до такого! Я бы наверное умер от страха!

- И я!

Они неслись и даже по сторонам не смотрели, и не видели, как уже пробежали мимо того поваленного дерева, не видели как пронеслись и мимо ошарашенного Александреуса, и только когда их Антошка окликнул остановились.

- Эй, куда несетесь! Вы наперегонки бегаете? Да?

- Не, Антошка, мы от большелапого убегаем.

- От кого? – удивился Антошка.

И они вдвоем, с Егоркой, наперебой стали рассказывать Антошке про большелапого, а потом и Александреус подоспел, и во всех красках описал, как он прятался под листочком, а большелапый чуть было на него не наступил.

- А потом мы на него смотреть ходили! – громко и храбро заявил Егорка.

- А там столько всего поналомано! – перебил Пашка.

- Да, и деревья повалены, и кусты все потоптаны! – перебил Егорка.

- А потом его видели! – снова Пашка.

- Да, в овраге! – Егорка.

- Он там!

- Большой!

- Страшный!

- Когти во!

- Ревет!

- А лапы!

- Тише-тише. – перебил их Антошка, которому надоело смотреть то на Егорку, то на Пашку, то на Александреуса. – Может он не такой и страшный.

- Страшный! – громко вскрикнули хором все трое.

- Ну тогда… - Антошка задумчиво склонил голову набок. – Тогда я тоже хочу на него посмотреть.

- Он там, за ореховой рощей, в овраге! – опять хором сказала троица.

- Пойдете со мной?

- С тобой? – спросил котенок Егорка испуганно. Конечно ему было страшно, да и Пашке было страшно, но не хорошо друга одного на такое опасное дело отпускать. – Конечно пойду.

- И я пойду. – подал голос Пашка.

- А я не пойду. Я лучше тут подожду. – и Александреус уселся на камушек. – А вы идите.

Они и побежали. Только вот Пашка уже устал: у него лапки-то коротенькие и бежать наравне с Егоркой, а тем более с Антошкой, - ему было тяжело. Тогда щенок Антошка опустил голову к земле и Пашка взобрался к нему на голову, между ушей уселся.

Всю дорогу Пашка глазел по сторонам и важно сообщал:

- Во, слева, Антош, слева смотри. Дерево видишь? Это он, большелапый, свалил. А справа, справа смотри – это тоже он. Видишь какой он сильный!

- Вижу, все вижу.

У переломанного орешника, за которым был овраг, они остановились. Пашка слез с головы Антошки, а Егорка тихо сказал:

- Ну что, поползли смотреть?

- А что смотреть? – удивился Антошка. – С ним поговорить надо.

- Ты что! – испугался Пашка и нервно затеребил очки в маленьких лапках. – Он же… Он же…

- Да, Антош, может не надо? – вставил опасливо Егорка. – Ведь он вон какой большой! А если драться начнет?

- Все равно, надо поговорить! – решительно сказал Антошка и поднял уши. – А то что? Всю жизнь от него по норам прятаться? Я пошел!

- Подожди. Я с тобой. – Егорка шагнул вперед.

- Эх! Была не была! И я с вами, ребята! – и Пашка тоже смело шагнул вперед.

Так, втроем, они и спустились в овраг, где до сих пор сидел бурый большелапый. Он уже не ревел, а просто сидел на пенечке и голову грустно свесил.

И только сейчас, когда друзья подошли поближе, они увидели, что он хоть и большой, но совсем-совсем не страшный, а даже совсем наоборот – грустный. И морда у него тоже не страшная, а очень даже милая: округлые ушки на макушке, глазки жалостливые и нос черный, совсем как у Антошки.

- Привет. – громко поздоровался Антошка.

- Привет. – грустно ответил большелапый, посмотрел на друзей и тут же закрылся большими когтистыми лапами, и закричал испуганно. – Не прогоняйте меня, пожалуйста!

- А почему мы должны тебя прогонять? – удивился Антошка.

- Я такой большой, такой тяжелый и, - он всхлипнул, - такой неуклюжий. Я всегда все ломаю, а потом меня за это прогоняют.

- Тебя и сейчас прогнали? – с жалостью спросил Пашка.

- Да, из соседнего леса. Я там… я там… - и он снова заревел, уткнувшись носом в лапы.

- Не плачь. – Пашка подбежал к пеньку, на котором сидел медвежонок, залез на него и уселся рядышком. – Мы же тебя не прогоняем.

- А потом не прогоните? Если я вдруг что-нибудь сломаю. – всхлипывая спросил медвежонок.

- Нет. Если ты что-нибудь сломаешь, тогда мы все вместе это и починим. Ты только не плачь. Тебя как зовут?

- Меня? – медвежонок утер с носа слезы. – Меня Валькой зовут. Медвежонок Валька я.

- А я хомяк Пашка. – Пашка церемонно поклонился.

- Щенок Антошка. – Антошка кивнул.

- Котенок Егорка.

- Приятно познакомиться. – слезы на мордашки медвежонка Вальки высохли и он улыбнулся. – Как я рад, что попал именно сюда.

- И мы рады, что теперь тебя больше никто не будет прогонять. – сказал Антон.

- А я рад, что теперь у нас будет такой большой и сильный друг, как ты. – сказал Пашка. – Ведь ты же будешь нашим другом?

- Да! – радостно закивал медвежонок Валька. – Конечно я буду вашим другом!

Так история и закончилась, и никто больше не боялся медвежонка Вальку, кроме таракана Александреуса, который побоялся идти вместе с друзьями и потому ничего не узнал.

* * *

- Ну, и что ты теперь делать будешь? – спросила мама у Сашеньки.

- Я не знаю. Может…

- Сашка! Саня! Выходи на улицу! – ворвались в открытое окошко крики ребят.

- Ну я побежал?

- Ну беги-беги.

Сашенька вскочил со стула, быстренько напялил сандалики и выскочил за дверь. Мама подошла к окну, посмотреть что же теперь будет делать Саша?

Саша не побежал к друзьям, а пошел куда-то в сторону, где на лавочке, в тени деревьев сидел рослый мальчик и плакал. Саша подошел, сел рядом и что-то сказал, мальчик утер слезы, и улыбнулся.

- Молодец, Саша! – и мама тоже улыбнулась.