Продолжение поста «История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком"»⁠⁠

Аккуратно! Очень длиннопост! История содержит сопли, слюни, негатив и очень много мата!

Здравствуйте мои, теперь уже 800 подписчиков! По отзывам читателей, так сказать, эта часть целиком посвящена Сиду. В историю постаралась уместить некоторые ответы на вопросы. Возможно будет пост просто с ответами на комментарии (но это не точно).

Все картинки из интернетов.

Начало тут

История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком"

Итак, подержите мою настойку боярышника.

Зачем нужны аскеры.

Когда я увидела Сида первый раз, я подумала что-то вроде «Ээээ…». Сид в свою очередь подумал «Ничё так…». Сид был чуть ниже среднего роста, от природы крепкого телосложения и с зелёным ирокезом. Вообще-то он его не планировал, но ему в очередной раз пробили голову, и в травме замазали шов зелёнкой. Ходить с зелёным пятном на пол затылка ему не нравилось, и он выкрасил зелёнкой все остальные волосы. У Сида был тяжёлый характер, он был очень гордым, любил понтоваться и строил из себя брутала. Тяжёлый характер мешал Сиду коммуницировать с людьми в плане аска. То репертуар был не тот, то доля выручки, не то место, не то время и вообще. Гордость мешала Сиду что-либо просить. По сути стоя на паперти, Сид не мог сказать «Подайте на пиво!», «Не скупитесь на киллера для Децела!», или ещё какие-либо просящие фразы в этом роде.

Но как я уже говорила мне повезло с Сидом, Сиду в свою очередь повезло со мной.

После семнадцати лет домашнего дурдома, характер Сида меня ничуть не смущал. Так у Сида появился собственный аскер.

Аскеры нужны всем уличным музыкантам. Часто люди слышат хорошую музыку, видят уличных артистов, или ещё каких кривляк и просто идут мимо. Аскер намекает на то, что за выступление можно было бы и заплатить. Мы с Сидом были прекрасной коллаборацией. До того как попасть на улицу Сид закончил музыкалку по классу вокала. У него был прекрасный тягучий голос чуть с хрипотцой, чем-то отдалённо напоминающий Гарика Сукачёва. Пел Сид лучше чем играл.

Я в свою очередь была псевдо интеллигенцией. Не смотря на внутреннее адище моей семьи, снаружи мы поддерживали образ весьма благообназных личностей. Кое-что из этого пошло мне на пользу. Например мне нельзя было смотреть телевизор и приходить домой позже восьми. Я нигде не шлялась и сидела дома. Лет с тринадцати я много читала. Бежала от реальности в фантастические миры. Были и Жуль Верн и Азимов и Желязны, Стругацкие, Саймак, Шерлок Холмс и дедективы Хмелевской. Книги я брала в библиотеке.

И так, Сид хорошо пел, а я хорошо аскала. Я всегда давала людям дослушать, и не совала аскерку в нос. Просила "Остановитесь послушать хорошую музыку!", говорила "Приходите снова, мы будем ждать!", спрашивала что хотят услышать. Не просила на пиво, а говорила "Не будьте скупы на мелочь". Если люди уходили, спрашивала "Может быть оставите сигаретку?" Денег сыпали с лихвой. Заценив мой талант Сид перестал пить перед аском. Мы не были пьяными панками орущими под гитару, мы были профессиональными уличными музыкантами, если слово профессиональный тут уместно.

До тех пор как оказаться на улице я не пила и не курила, дома учуяв запах меня бы убили.

В тот первый свой бездомный день придя к Сиду, мы обсудили мою проблему и жёстко нажрались. Это был первый раз, когда я напилась.

Когда я потом спросила Сида почему он меня оставил, и стал всюду таскать за собой, он объяснил это тем, что во-первых ему меня было жалко, я бы пропала на улице, а во-вторых он не мог себе позволить лишиться такого аскера. На суммы которые мы зарабатывали вместе, Сиду жилось на много лучше.

Сид

С Сидом было легко, он был уже достаточно опытным выживальщиком. Он научил меня всему что нужно на улице. Мы купили мне рюкзак и кое-какую одежду, всякие мыльно-брильные и поясную сумку. Поясная сумка была святая-святых, в ней носились, документы и заначка, эти сумки мы никогда не снимали и нигде не светили.

После того как Сид начал меня вписывать под предлогом – «Это моя девушка», какое-то время я к этому так и относилась. Но Сид не давал себя ни обнять, ни подержать за руку. Обнять Сида и чмокнуть в щёку можно было только прилюдно на какой-нибудь вписке, он позволял так с собой обращаться, чтобы это действительно выглядело как отношения. Мне тоже было выгодно иметь псевдо-парня, ко мне никто не лез с мутными намёками, а если уж до этого доходило я говорила что я с Сидом.

Сид не был хиляком, кроме того, что он был крепким от природы, иногда по утрам мы ходили на турники, где Сид в своей понтовой манере крутил разные вертухи. Но суперменом Сид конечно же тоже не был.

Ещё у Сида был нож, здоровенная дура с лезвием в 12 сантиметров. Часто на незнакомых вписках, или попав в мутную компанию, Сид доставал этот нож, и принимался его точить, типа просто так, затупился. Думаю вид этого ножа избавил нас от многих возможных неприятностей.

Не смотря на то, что мне нельзя было лезть к Сиду с нежностями, он в свою очередь вел себя очень по-мужски. Вывозил все драки в которые мы попадали, прячя меня за спину, таскал мой рюкзак когда мне было тяжело, холодными вечерами, когда мы шли с аска, снимал и отдавал свою косуху, бескомпромисно накидывая мне её на плечи, а что бы у меня не возникало желания проявлять в ответ нежности говорил что-то вроде «Надела, блять! Только попробуй сними!» Вообще Сид часто жёстко со мной разговаривал, мог выдать «дура», «вот жеш сучара», мог даже послать нахуй и подобное. Вроде как это всегда было в шутку, но часто бывало обидно.

Сид не любил своё имя, и как-то когда я пыталась назвать его по имени – обещал сломать мне нос. Больше я не пыталась. (Имя своё он вообще скрывал и мог представиться то Мишей, то Тёмой или ещё кем).

Потом он мне тоже всё это объяснил.

Любила ли я Сида? В какой-то момент я поняла что у меня от него зависимость. Когда без человека не можешь, вот прям совсем. Причём не только на моральном уровне, это был ещё и вопрос выживания. Я всегда относилась к нему с большой нежностью, почти с самого начала. Сид в свою очередь меня любил, учитывая всё что он для меня сделал, наверное очень сильно. Но Сиду я не нужна была как девушка, я нужна была ему как друг. В нашем положении, иметь друга было намного важнее, чем иметь какую-то любовь, отношения или сэкс. Сид это знал. А я нет. Если бы у нас были бы какие-то отношения, всё было бы по-другому, мы бы сорились, ревновали, строили бы планы на будущее, а так ничего этого не было. Всё это я поняла и узнала много позже. «Я бы не вывез» позже говорил про это Сид. Наверное Сиду в этом плане было намного тяжелее, я думала что просто ему не нравлюсь, Сид понимал что наши жизни похерены.

Мы никогда не доживём до пенсии.

Вернёмся к тому моменту, когда мы застали наш сквот в окружении тогда ещё кажется милиции.

Из вещей у нас остались сумки с документами, гитара – что было вообще немаловажно, вещи которые были на нас надеты и рюкзаки с супер минимальным набором. Что-то типа свитер, зубные щётки, зеркальце и прочее по мелочи. Иногда мы таскали такие наборы на аск, на случай если удастся где-то вписаться. В ту ночь нас это спасло. Мы вписались на какой-то чердак и на следующий день начали поиск нового жилья. Вариант сквота нас вполне устраивал. Там было тепло, можно было мыться, стираться и готовить.

С неделю мы шлялись по Питеру вписываясь как придётся, и через какое-то время нам повезло. Мы нашли ещё один сквот. Выглядел он много хуже нашего предыдущего места жительства, этот дом был расселён вероятно под снос. Судя по нашим наблюдениям в нём не было электричества и вероятно отсутствовали какие-либо другие коммуникации. Нормального входа не было, был влаз через второй этаж. Личности которые туда залазили и вылезали оттуда нравились нам намного меньше наших предыдущих соседей.

Но мы решили рискнуть. Это стало нашей ошибкой.

Мы влезли под вечер, и на цыпочках начали обходить сквот. Некоторые квартиры были жилыми по звукам, а некоторые по внешнему виду. К сожалению у нас был опыт определять – есть жизнь за запертой дверью или нет. На пятом и последнем этаже мы нашли пустую нежилую квартиру и решили остаться в ней. Соорудив себе кровать, мы уснули в обнимку. Это была последняя ночь, когда я засыпала в обнимку с Сидом.

Проснулись мы в утреннем сумраке от шагов в квартире. На стенах мелькали отблески фонариков. Такая ситуация, что кто-то приходит на чердак где ты спишь, уже бывала, в целом мы разруливали, но в этот раз с самого начала стало понятно, что нам - пиздец. «Да здесь они, точно! Все уже обошли!» «Санёк не видел как они выходили!» «Там посмотри!» Это шли за нами.

Стало неимоверно страшно. Сид схватился за нож, я подняла с пола пустую бутылку, что бы в нужный момент сделать розочку. У нас была минута, но частично нам фартило. Когда они вошли, мы их уже ждали. Их было двое, примерно по 30-35 лет, сильно выпивши. «Опа-на! А вот и наши гости!» То, что не будет разговора, стало ясно сразу. «Хватай девку! Пацана валим сразу!» «Весело будет!» Завязалась потасовка, несколько раз мне нехило прилетело. В какой-то момент одного мне удалось пырнуть розочкой в глаз и выбежать из комнаты. «Беги!» кричал мне в спину Сид. Оставлять Сида одного было страшно. Я понимала, что это не драка за место аска или что-то подобное, и Сид не вывезет. Однако оставаться в закрытом помещении, тем самым усугубляя ситуацию, и ещё больше подставляя Сида, тоже было не целесообразным.

В воздухе мелькали лезвия, ноги плохо слушались, дикий страх стучал в затылок, я рванула на выход.

Выбежав из квартиры в панике, я застыла не зная что делать. Влаз был достаточно проблемным что бы быстро выбраться, кроме того надо было спуститься на четыре этажа вниз, а снизу меня могли ждать.

Чердак! Лестница, ступени, грязь, дверь! Я потянула её рывком на себя, и она открылась.

За моей спиной рвался к выходу Сид. Стратегия побега в данном случае не была позорной.

Чердак был грязным и пыльным, как и полагается чердаку. В ноздри удалило сыростью. Голоса стали глуше. «Падла, пиздец тебе, нахуй! Порешаю!» «Сука, блять!» Неслось из-за чердачной двери. Одна мысль была у меня в голове – «Сейчас там убьют Сида!»

Боль стучала по вискам, то ноги, то голова становились ватными, желудок сжимало. Кто-то уже лез по чердачной лестнице. По чердаку нельзя было бежать, тусклый свет чердачных окон освещал гнилые полы, обломки мусора и торчащих труб. Я рисковала провалиться или сломать ногу или налететь на какой-либо штырь. Но я двигалась так быстро, как могла.

Секунды спустя на чердаке появился Сид, он уже был весь подранный и в кровище. «Беги! Беги, блять!» Я бежала как могла. Те двое тоже уже были на чердаке.

Это был первый раз, когда не я шла к смерти, а она ко мне. Бежала. Пьяными шагами, драными кроссовками, по гнилым доскам. Смерть шла за мной. Хрустом битого кирпича и звоном осколков, жутко матерясь. Смерть шла за мной. Звенело в ушах, тошнило, трясло поджилки. Смерть шла за мной.

«Ты станешь бомжихой и тебя прирежут в каком-нибудь подвале!» - вспомнила я фразу матери. Меня перемкнуло. «Нет! Не угадала!» – подумала я – «Меня прирежут на чердаке! И не на каком-нибудь, а на этом самом!»

И я повернулась лицом к своей смерти.

В начале чердака, в тусклом свете, в пол оборота ко мне, стоял на коленях Сид. На лицо ему стекала кровь, а откуда-то из левой половины груди торчала рукоять его собственного ножа.

Я не закричала. Меня вытошнило желчью. Мне казалось у меня остановилось сердце. Мышцы отказали полностью, жутким первородным страхом мне сжимало горло. «БЕГИ!» Сид хрипел и плевался кровью. «БЕГИ!!!»

Конечно я любила Сида! Это я поняла так жёстко и так неожиданно, и в такой не подходящий момент.

Если я спасусь, то хотя бы Сид умрёт не зря – мелькнуло у меня в голове, и я побежала к выходу на крышу. Двери не было. Шумом проспекта и сырым морозным воздухом ударило по вискам. Подъезд из которого я вылезла, был крайним. С одной стороны крыша вела в никуда, а с другой упиралась в стену чердака другого подъезда. Там было не высоко, наверное метра полтора, и был забор за который можно было ухватиться. Но сил залезть у меня не было. «Это всё!» – подумалось мне.

Но умереть той смертью которая была мне уготована, я уже не собиралась, я не могла. Во имя Сида.

На одной части крыши не было оградительного заборчика и оттуда можно было легко шагнуть. Хотя бы я сама, пусть так. Я подошла к самому краю крыши. Внизу шумела улица, ехали машины, утренние прохожие шли по своим делам. А за спиной уже слышны были шаги. Я помедлила несколько секунд. СИИИД! – крикнула я громко в воздух. И шагнула.

Жёсткий удар задницей об крышу вывел меня из транса. Теперь я уже съезжала с крыши ногами вниз, и это было на много страшнее, чем падать самостоятельно. Неведомая сила тянула меня за ворот пальто обратно на крышу. Я схватилась руками и попыталась подтянуться обратно. Ещё рывок! Теперь я уже зацепилась за крышу ногами, упала на спину и перевернулась. Сид тянул меня за шкирку обратно на крышу. «Дура, блять! Дура! Бежим!» И мы как могли побежали. У Сида хватило сил залезть на следующую крышу, и втащить меня. Выбрались мы уже через подъезд другого дома.

Дворами мы бежали так долго, как могли. На самом деле мы не далеко ушли. Сид сильно хромал, жал к себе левую руку, плевался зубами и кровью. Я плакала, меня накрывало жёсткой истерикой.

В одном дворе мы остановились и сели на лавочку, точнее упали. Я пыталась раздеть Сида, что бы посмотреть что с ним, но даже в этой ситуации, он не давал мне трогать его и как мог продолжал строить из себя брутала. Нож вошёл ему по касательной по рёбрам, можно считать, что просто под кожу, спасло его и то, что он был в косухе. В нём было ещё несколько не глубоких дырок, такая же касательная по спине и по рукам. У него была разбита голова, бровь и губы. Нос приобрел какую-то новую форму.

Если учитывать ситуацию из которой мы только что выбрались – Сид был вполне себе жив и цел. Что не мешало ему истекать кровью и бледнеть у меня на глазах.

Думаю продолжение будет. Прошу прощения что пришлось закончить в таком неожиданном месте, но дальше идёт другой виток истории, и пришлось бы писать ещё четыре страницы текста, что бы закончить историю не на эпичном моменте.

Как всегда жду ваших вопросов. Спасибо!