Про общественную пользу и ценность личности⁠⁠

Когда рассуждают про общественную пользу и самоотверженное служение какому-то анонимному и вымышленному обществу, мне всегда вспоминается этот отрывок из известного художественного произведения и не менее известного кинофильма:

– Доктор, прошу вас, съездите с ним в цирк. Только, ради Бога, посмотрите в программе – котов нету?

– И как такую сволочь в цирк пускают, – хмуро заметил Шариков, покачивая головой.

– Ну, мало ли кого туда допускают, – двусмысленно отозвался Филипп Филиппович, – что там у них?

– У Соломонского, – стал вычитывать Борменталь, – четыре какие-то… юссемс и человек мёртвой точки.

– Что за юссемс? – Подозрительно осведомился Филипп Филиппович.

– Бог их знает. Впервые это слово встречаю.

– Ну, тогда лучше смотрите у Никитиных. Необходимо, чтобы было всё ясно.

– У Никитиных… У Никитиных… Гм… Слоны и предел человеческой ловкости.

– Так с. Что вы скажете относительно слонов, дорогой Шариков? – недоверчиво спросил Филипп Филиппович.

Тот обиделся.

– Что же, я не понимаю, что ли. Кот – другое дело. Слоны – животные полезные, – ответил Шариков.

– Ну с и отлично. Раз полезные, поезжайте и поглядите на них. Ивана Арнольдовича слушаться надо. И ни в какие разговоры там не пускаться в буфете! Иван Арнольдович, покорнейше прошу пива Шарикову не предлагать.

Здесь, в этих словах незабвенного Шарикова, как нельзя лучше выражена суть утилитаризма, того мировоззрения, главная ценность и цель которого – польза. Слоны для Шарикова животные полезные, он их великодушно не трогает и позволяет спокойно жить дальше, коты же бесполезные, поэтому он их со сладострастием душит, вот другая выдержка из того же самого литературного произведения:

– Позвольте вас спросить – почему от вас так отвратительно пахнет?

Шариков понюхал куртку озабоченно.

– Ну, что ж, пахнет… Известно: по специальности. Вчера котов душили, душили…

Утилитаризм с логической необходимостью приводит к тому, что старых, больных, инвалидов, и просто людей с чуждой идеологией надобно уничтожить во имя общественной пользы. Так именно и было в гитлеровской германии, в которой уничтожались инвалиды, потому что они не приносят пользы обществу, и было в эсэсэсэрии, в которой во имя пользы физически уничтожали целые социальные классы, чуждые коммунистической идеологии, а до этого убили несовершеннолетних детей из семьи Романовых, ради того чтобы пролетариату жилось хорошо.

Как мы помним, Сальери в знаменитой Пушкинской трагедии отравил Моцарта руководясь именно соображениями общественной пользы:

Жду тебя; смотри ж.

Нет! не могу противиться я доле

Судьбе моей: я избран, чтоб его

Остановить — не то мы все погибли,

Мы все, жрецы, служители музыки,

Не я один с моей глухою славой....

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство? Нет;

Оно падет опять, как он исчезнет:

Наследника нам не оставит он.

Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь!

Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Точно так же, ради общественной пользы, иудейские первосвященники убили Христа:

"Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб." (Евангелие по Иоанну, Глава 11)

Вот что по этому поводу говорит митрополит Антоний Сурожский:

"Моя бабушка умерла, когда ей было девяносто пять лет. Задолго до девяносто пяти, ей уже было не сорок и не пятьдесят, и она не могла делать то, что ей замечательно удавалась, когда она была моложе. Однажды она настояла на том, чтобы помыть посуду после обеда. Было слышно, как она мыла, но под конец раздался ужасный грохот. Она вошла в мою комнату и сказала: «Я разбила всю посуду. Я ее чисто вымыла, а потом столкнула локтем на пол, и от нее ничего не осталось. Почему Бог позволяет мне жить, когда я уже ни на что не гожусь, даже мыть посуду?» Я ей говорю: «Могу назвать две причины». Она навострила уши, потому что две – это много. «Во-первых, на небесах полно старушек. Думаешь, Бог может Себе позволить заполучить еще одну?» Она обиделась и сказала: «Ты все шутишь, а я говорю серьезно». Я сказал: «Да, но есть и вторая причина. Есть нечто, чего с момента сотворения мира до Страшного Суда и после ни одна Божия тварь, за исключением тебя, не сумела сделать». Она посмотрела на меня с интересом и спросила: «Что это?» Я ответил: «С сотворения мира и до того момента, как перед нами распахнется вечность, никто, кроме тебя, не сумел быть моей бабушкой». «Быть моей бабушкой» не означает просто произвести мою маму, чтобы мама в конечном итоге произвела меня. Быть бабушкой включает в себя всю полноту ситуации, всю полноту отношений. И знаете, для нее это прозвучало убедительно. Поэтому, если приходится иметь дело с пожилыми людьми, которые считают себя бесполезными, можно сказать: «Нет, есть одна вещь, которую ты можешь делать, как никто другой. Ты – моя мать, моя бабушка, мой друг, ты то-то или то-то», чтобы человек понял: в этом его абсолютная и неизменная, несомненная, вечная ценность, и вы увидите, какой заряд надежды и радости это может дать человеку."

Часто человек считает, что он принесет большую пользу, все отдав и умерев, но ведь тем самым он лишит нас самого ценного — себя. Пользу кто-то другой принесет, именно в этом смысле «незаменимых нет», а вот его как неповторимую личность никто не заменит.

Каждый человек – это высшая, абсолютная, ни к чему не сводимая ценность. Каждый человек облечен Образом и Подобием Божиим и призван к Вечности. В последней глубине и истинном существе душа каждого человека есть нечто абсолютно драгоценное, прекрасное и священное. Именно об этом говорит евангельская притча о заблудшей овце (Мф. 18:12-14), об этом же и другие слова Евангелия: «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии». Внутреннее важнее и ценнее внешнего. «Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26). Душой же и называет Евангелие именно глубину человека, тот внутренний его мир, который и составляет, на самом деле, ценность, неповторимость, единственность человеческой личности. Судьба каждого, самого незаметного человека, с самой ничтожной общественной пользой не менее важна и ценна, чем судьба великого вождя или гения. Человек – это прежде всего дух и душа, а не только тело.

Один всегда ценнее и важнее девяноста девяти. Доказывать и объяснять тут что-то бесполезно, понимание тут или есть или его нет. Но именно понимание этого простого соотношения и делает человека человеком. Кто лишается этого понимания, тот выпадает из общечеловеческой солидарности, перестаёт быть человеком и превращается в человекообразное существо.

Нигде не написано, что ради обретения смысла жизни необходимо суетиться, копошиться, разбиваться в лепешку и приносить общественную пользу. Несчастные закоплексованные люди придумали себе этот смысл жизни сами и сами же с ним носятся, как будто от этой глупой придумки зависит бог знает что.

Да простят меня закомплексованные люди за учительский тон, но не могу удержаться, чтобы не дать им совет: никому не нужна ваша польза, расслабьтесь, живите и радуйтесь жизни и не ведитесь на подлые уловки темных демонических сил, которые разжигают в вас комплесы неполноценности и через них исподтишка пытаются заставить вас на себя работать.