Подарок⁠⁠

Миша стиснул зубы, когда за спиной с ревом пронеслась электричка. Сколько бы шум ни казался привычным, он все равно напрягал, особенно когда голова грозилась вот-вот расколоться. Да. Прошлым вечером он погорячился…
«Вот же, - устало подумал парень и угрюмо почесал затылок. – Пора завязывать с будничными пьянками».
Вчера, на его горе, лучший друг Паша завалился с бутылкой виски и плохим настроением. Мол, с девушкой поскандалили и теперь ни в зуб ногой, как замолить вину, кою Павел вовсе не чувствовал. Пришлось поддержать друга. А утром больному и сонному тащиться к матери в магазин, помогать с доставками.
Все учебные выходные он занимался лишь тем, что развозил цветы. Повезло, хоть сегодня заказов мало. Только четыре, и букет из пятнадцати роз последний.
- Подари цветочек.
Миша вздрогнул. Слишком близко и звонко прозвучал девичий голосок. Парень недоуменно огляделся, но никого кроме трех мужчин и пухлой женщины в двух шагах от себя не заметил. Время сейчас рабочее, и путь Миша выбрал нарочито малолюдный, чтобы цветы не помять. Может, показалось?
- Ну, подари цветочек.
Снова! В этот раз прозвучало за спиной. Миша резко обернулся и встретился взглядом с полной дамой средних лет. Милый голосок с ней совсем не вязался, но парень слишком устал от похмелья и отсутствия здорового сна, чтобы прислушиваться к доводам рассудка. В современном мире встречаются не только толстушки с тонким голоском, но и худышки с басом матерого боксера.
- Хватит попрошайничать, - шикнул Михаил на попутчицу и грозно нахмурился.
Глаза дамы округлились, а пухлый палец метнулся к виску, жестом показывая, что она подумала. Женщина быстро ретировалась, и когда долгожданная электричка прибыла, вошла в соседний вагон. Миша с победным видом тоже отправился в двери напротив.
- Не подаришь цветочек? Подарю тебе свой, - его плеча коснулись.
Парень испуганно оглянулся. Двери вагона захлопнулись, но Миша успел увидеть, что за ними никого нет.
Остаток дороги он провел как в тумане и очухался только на улице. Все уговаривал себя, что ему показалось, и голоса не было, ведь проще списать странности на воображение, нежели копаться в их сути. Вот Миша и не позволил себе вдумываться, а доставив заказ, вовсе пришел к мнению, что его жестоко разыграли. Так что домой парень возвращался в отличном настроении, предвкушая объятия с подушкой.
- Нам обязательно ехать через эту станцию?
Стоя на остановке, Миша невольно прислушался к разговору подружек.
– Может, ну его? Выберем другую ветку? – тихо и чуть ли не с мольбой говорила блондинка, но ей бойко возразила кареглазая брюнетка:
- Не-е-е. Опоздаем на фильм. А ты чего паникуешь?
- Да так…
Блондинка стушевалась, а ее третья подруга с мальчишеской стрижкой насмешливо фыркнула:
- Призрака боится, - тонкие пальчики девушки шустро порхали по сенсорному экрану телефона. – Вчера Макс напугал ее до полусмерти, вот и не хочет ехать.
Миша мысленно усмехнулся. Когда-то он тоже дешевыми байками напускал жуть на девчонок, чтобы те потеснее к нему прижимались и смотрели овечьими глазами. А сейчас понял - жизнь куда страшнее.
- Опять этот Макс, - грозно чертыхнулась брюнетка. – Не слушай его, он идиот и к тебе клинья подбивает!
- А я тоже слышала, – монотонно заметила девочка с мальчишечьей стрижкой. – О призраке. Говорят, раньше ему оставляли цветы да сладости, но администрации это надоело. Запретили. Теперь призрак донимает прохожих. Гостинцы просит.
- А если не оставишь?
- Кто его знает, - она пожала плечами и поспешила убрать телефон в карман. – Оп! Наш автобус! Пора в гости к призраку…
- Марина-а-а, - обиженно прохныкала белокурая девочка и с поникшим видом поплелась за подругами.
Оторопелый Миша невидящим взором смотрел девушкам вслед. Недавнее мерзкое ощущение вернулось, вместе с воспоминаниями о странном девичьем голосе. Из-за него парень чуть не упустил свой автобус. Успел забежать в открытые двери прежде, чем они захлопнулись.
Юноша не верил в мистику, но сейчас мысли о призраке были навязчивыми и липкими. И чем ближе он подбирался к метро, тем тверже становилось желание наведаться на странную станцию.
Выскочив на остановке, Миша поспешил на электричку. Она подъехала, когда парень спускался по лестнице, и вместе с остальными людьми он успел втиснуться в предпоследний вагон. Парень крепко ухватился за поручень и тяжело сглотнул. Ему стало жутко. Вдруг призрак существует?
- Станция N, - огласил женский голос под затихающий скрежет тормозов.
Душа у Миши перевернулась и словно куда-то исчезла. Пустота вместо нее лишила всего, в то же время обострила чувства, сделала мир четким, аромат духов соседки удушливо сладким, а голоса пассажиров невыносимо громкими.
С легким головокружением и на ватных ногах Миша покинуть безопасный вагон. В его висках стучала кровь, но парень сделал сухой глоток и силой воли отогнал зачатки первобытного страха. Он остановился на перроне в том же самом месте и заглянул в темноту тоннеля. Люди прибывали, их болтовня казалась навязчивой, жужжала где-то на краю сознания, только Миша с ужасом и трепетом ждал.
Две минуты до прибытия поезда превратились в настоящий ад, а жерло тоннеля - в пасть самого дьявола, что медленно высасывала из парня решимость и здравый рассудок. Она то сужалась, то расширялась в такт ударов сердца и пульсу в ушах, а потом пронзительно завизжала, вывалив металлический «язык» - электричку.
- Чтоб тебя… - вздрогнул Миша и почти наступил на ноги мужчине позади себя. – Простите.
Тот окинул парня угрюмым взглядом, протер платочком лысину на макушке и молча пошагал в вагон. Миша забежал следом и оглянулся на перрон. Там никого не было, как и подозрительных голосов.
«Чушь и чертовщина, - нахмурился он. – Пора повзрослеть».
Свое дневное обещание Миша нарушил. На вечер он купил три банки пива и вприкуску с пиццей их быстро осушил. Стало легче, и парень наконец-то смог заснуть, правда, ненадолго, ближе к трем ночи его разбудила сильная боль в плече. Она появилась внезапно с тихим щелчком, резкая и жгучая, будто под кожу впрыснули раскаленный металл. Миша застонал. Сон и хмель мигом исчезли. Появилась паника.
К горлу подступала тошнота, стены сомкнулись, а воздух превратился из душного в раскаленный. Еле соображая, Миша добрался до умывальника. В зеркале на шкафчике отразилось его опухшее и замученное лицо, а парень подумал, что похож на больного безумца. Темные волосы взъерошились. Белки серых глаз покраснели, а бледная кожа приобрела желтоватый оттенок от света дешевых ламп. Но плачевный вид – не самое страшное, что ждало Мишу. Его плечо… оно покраснело, и под кожей что-то находилось. А, может, это вены вздулись?
- Что за?.. – тяжело выдохнул Миша.
Собственный голос успокоил, а боль отступила. Она исчезла так же резко, как и появилась. Миша придвинулся к зеркалу ближе и потрогал вздутые дорожки, что ветвистой звездой покрывали плечо до самой шеи.
- Хм…
Парень пошевелил рукой, боль не вернулась, значит, ничего серьезного. Правда, «вены» не спешили исчезать, и были они не привычно голубоватого, а скорее розового цвета. Ладно… Наверняка перенапрягся, когда помогал грузчикам носить мешки с землей. Говорил он матери, что не рожден для физического труда, а она заставила-таки его подрабатывать на точке с розами.
Сделав мысленную пометку, что надо бы купить мазь, Миша вернулся в постель и остаток ночи спокойно проспал, а наутро обнаружил, что странные полосы никуда не исчезли. Стало хуже. Они чесались и порой копошились под кожей, когда парень на них не смотрел.
- Регистратура, - раздался в телефоне безразличный ко всему голос.
- Можно записаться к терапевту? Срочно.
Ожидая ответа, Миша так и эдак крутился перед зеркалом, ему казалось, «вены» стали длиннее.
- Ближайшая запись на послезавтра утром, вас устроит?
- А пораньше никак?
- Нет, остальное время занято.
Досадно, но не страшно. Если станет хуже, можно пройти платный прием. Эта мысль утешила Мишу, он продиктовал имя и адрес прописки, и начал собираться в универ. Майские праздники закончились и пора привыкать к учебным будням. Тем более это предпоследний год его обучения, и обидно стать аутсайдером почти на финишной прямой.
Надев темно-синие джинсы, он потянулся за майкой, что висела на дверце шкафа и замер, когда почувствовал в плече зуд. Он возник внезапно. Будто стая комаров налетела и за секунду искусала руку. Шипя и ругаясь, Миша почесал мягкие бугорки, что противно покатались под его пальцами, но лучше не стало.
Припомнив, что с прошлого года у него завалялся гель от аллергии на комаров, парень поспешил в ванную. Там он щедро смазал плечо, и чудо! Зуд мгновенно утих. Облегченно выдохнув, Миша перестал растирать вздутую сетку болезни и вновь ее осмотрел. Прильнул к зеркалу ближе, еще ближе, исследуя взором каждую выпуклую дорожку. Внимательно… Тщательно. Даже почудилось, что одна из ниточек шевельнулась. Показалось же? Наверняка показалось. Нужно рассмотреть ближе… Еще ближе…
Парень резко отпрянул, когда в заднем кармане джинсов зазвонил сотовый. Он выхватил его и глянул на экран. Пашка.
- Эй, ты скоро? Препод мозги вынесет, если опоздаем.
- Выхожу, - угрюмо буркнул Миша и бросился одеваться.
Желая развеяться до встречи с Пашкой и прогнать отвратительное настроение, он проигнорировал лифт и спустился по лестнице. Друг, как обычно, ждал возле подъезда. Он потягивал сигарету любимой марки, а на уставшем лице сияла самодовольная ухмылка.
Миша дернул темной бровью:
- Позвонил?
Улыбка друга стала еще шире, а его рука взметнулась к взъерошенным светлым волосам и пригладила их.
- Она позвонила, - довольно произнес Пашка и двумя пальцами отправил бычок в полет.
«Ну, наконец-то», - подумал Миша и похлопал друга по спине.
Расспрашивать о подробностях примирения с девушкой не стал, все написано на довольной физиономии Паши, только глянешь на нее и понимаешь – у друга выдалась отличная ночь. Миша так за него обрадовался, что уже не вспоминал о своей беде и не замечал, как изредка почесывал плечо. А погрузившись в занятия, окончательно обо всем забыл.
Первый урок пролетел незаметно, зато второй казался бесконечным. Монотонный голос учителя утомлял, часы над дверью аудитории раздражали, так еще слабость вернулась от беспокойной ночи. Миша потянулся к плечу и почесался.
- Ты в порядке? – шепотом поинтересовался Пашка.
- Угу.
Кожу зудело невыносимо.
- Точно в порядке?
- Точно. А что?
Пашка озадаченно хмыкнул.
- Чешешься, как пес шелудивый. Каждую минуту.
Миша опешил и потерянным взглядом уставился на руку, которой опять потянулся к плечу. Его уже нестерпимо жгло.
- Георгий Михайлович, позвольте выйти, - предчувствуя недоброе, окликнул преподавателя парень, и тот не стал возражать:
- Только быстро.
Миша схватил сумку и бегом бросился в туалет. Уже в кабинке плечо пронзила горячая боль. Она коснулась шеи, спустилась ниже, и когда Миша распахнул рубаху, он увидел, что странные полосы росли. Они жглись и расползались, оставляя раздутые бледно-красные следы, а кожа зудела так, что мир бледнел перед глазами.
Мишу затошнило. Спазм быстро опустошил желудок от завтрака: остатков еды и чая, что успел перехватить утром, - а яд заразы все продолжал распространяться. Мишу трясло, а когда боль стихла, он долго боялся пошевелиться. Прижимался горячими ладонями к прохладным стенам и слушал, как колотится в ушах пульс. У Миши больше не было мыслей, только животный страх.
Он пошевелился, когда зазвонил телефон. Пришло сообщение от Пашки:
«Что с тобой?»
- «Хороший вопрос», - подумал парень, но вместо этого написал: «Отравился. Скажи старосте и преподу, что мне хреново. Я домой».
И погасив экран, он осторожно шевельнул плечом. Под кожей точно черви закопошились, и нестерпимо захотелось разодрать ее ногтями, чтобы вытащить мерзких тварей. Поддавшись искушению, Миша досадно взвыл и почесал руку. Ее защипало, но зуд не исчез, стал сильнее.
Замученный и злой, парень подобрал сумку и поковылял домой. Уже на улице его начала сжигать лихорадка. Руки дрожали и постоянно тянулись к плечу, глаза резал дневной свет. Добравшись до квартиры, парень зашторил все окна, сел у прохладной стены и принялся тихонько покачиваться – себя успокаивать. Ему было страшно, больно и плохо. Голова кипела, жуткие мысли изводили, вопросы терзали. Что за дрянь проникла в его тело? Паразит? Или простая болезнь? Где он, вообще, ее подцепил, и заразна ли она? А вдруг это наказанием свыше? Сейчас Миша готов поверить в любую ересь, лишь бы она помогла избавиться от страданий.
Наступил вечер, а парень не сдвинулся с места. Продолжал покачиваться, молчать, терпеть. Иногда чесался, а потом стонал от жгучих следов, что ногти оставляли на коже. Вот так неожиданно жизнь парня превратилась в ад. Нескончаемые зуд и боль сносили крышу.
Сотовый в десятый раз зажегся и залился надоедливой мелодией, но Миша не ответил, как и на девять других пропущенных звонков. Он не читал сообщений, не открыл дверь Пашке. Парень ничего не замечал, кроме вздутых полос, которые росли и его захватывали.
Глубоко ночью Миша встал, на затекших ногах доковылял до кровати и рухнул на постель. Он пытался уснуть, но болезнь не давала покоя. Только парень закрывал глаза, как сразу появлялась боль, и зараза росла быстрее. Она стремительно поедала его, лишала сил, но не давала отдохнуть. Отключиться от мира хотя бы на мгновение, чтобы перевести дух.
Миша потерял счет времени. Сломленный и замученный, он оторвал голову от подушки и воспаленным взглядом поискал телефон. Сработал будильник - значит наступило утро. А он уже не мог понять, хорошо это или плохо. С титаническими усилиями парень встал с постели и, собрав вещи, решил не тянуть, сегодня же отправиться к врачу.
Солнце на улице светило болезненно ярко, и Мише казалось, будто внимание прохожих приковано только к нему. Он натянул капюшон толстовки ниже, чтобы спрятать глаза, и еле сдержал порывы почесаться. Плечо ныло и жгло. А парень чувствовал, как зараза расползалась дальше. Мучительно… Так мучительно и долго она захватывала больше и больше здоровой плоти. Сводила с ума.
Заполненные людьми коридоры больницы стали настоящим испытанием — адом для Михаила. Очереди, запахи пота, болезней и антисептиков… От них воротило, становилось душно и мерзко. Миша прислонился к прохладной стене и не удержался, почесался, потом снова и снова… Люди косились на него, одна женщина вовсе предложила пройти парню первым, потому что он ее пугал. А Миша, ослепленный страданиями, даже не сказал спасибо и буквально вбежал в кабинет.
- Оно под кожей… - начал с порога. – Оно чешется и шевелится…
- Тише-тише, - доктор, мужчина не старше сорока лет, приподнялся со стула и поправил очки в толстой оправе. – Присядьте, назовите фамилию и покажите, что беспокоит.
Миша сбивчиво пробормотал имя и оголил расчесанное плечо.
- Дела… - выдохнул доктор, а медсестра положила ему на стол медицинскую карточку.
- Оно под кожей, - повторил парень. - Растет и шевелится. Растет и... И жжется…
Врач перестал изучать ранки. Он усадил взволнованного пациента на стул и встретился с ним взглядом.
- И давно это у вас?
- С прошлой ночи…
- Употребляли что-нибудь?
Он достал из кармана маленький фонарик и посветил парню в глаза. Тот закрылся руками. Слишком ярко… Жглось.
- Пиво… Вечером. С другом.
- А друг, как себя чувствует?
- Был здоров…
Руку вновь обожгло, и уродливые вены-нити стали удлиняться, перебрались на щеку, поползли по груди.
- Видите! – вскочил Миша. – Видите! Они растут! Боже… Они снова растут… И…И чешутся!
Разозленный парень яростно рыкнул и принялся усердно раздирать ногтями кожу. Он не мог остановиться, не мог насытиться тем успокоением, что на долю секунды давало ощущение прикосновения ногтей к зудящим дорожкам. В то же время страдал, сдирая корочки царапин.
- Так, прекрати… Успокойся! – попытался остановить его доктор. – Смотри, уже кровь идет. Люда, антисептик и пластырь.
- Сейчас.
Медсестра – женщина средних лет - мигом подбежала к шкафчику недалеко от стола, и достала все нужное.
- Сейчас перевяжем, и больше не трогай. Люд, дай направления на анализы, - он полил плечо перекисью водорода и вновь обратился к парню. – Как сдашь, через день придешь…
- Как через день? – опешил Миша.
- Еще мы дадим направление...
- Какой день? Какие анализы? Какое направление? Вы же видите, что со мной! Оно почти захватило меня! Почти… - Миша вновь потянулся почесаться, но сильная рука доктора его остановила. Латексная перчатка неприятно скрипнула на запястье. – Мне нужно лечение! Лекарства!
- Не могу назначить, сначала надо…
- Да что надо?! Я не доживу до завтра! Эта боль... Помогите мне, сделайте с ней хоть что-нибудь… Точно! Вырежьте эту хрень к чертовой матери! Прямо здесь, прямо здесь!
- Подожди, успокойся… Люда, зови на помощь.
- Да чтоб вас всех!
- Люда! Быстрее! Его надо задержать!
Миша выдернул руку из крепких пальцев доктора и выбежал из кабинета. Парень знал, ему не помогут. Он видел по лицу этого эскулапа, что его хотят запереть. Хотят погубить. Сломя голову парень несся по улицам города, шарахался людей, прятался в тени и надеялся скорее добраться домой. Там спокойно, там он найдет как себе помочь. Непременно найдет.
В коридоре квартиры Миша скинул кофту и голый по пояс вбежал на кухню. У него оставалось немного времени. Парень жил в съемной квартире, потому врачи или полиция не сразу его найдут. Он успеет себя спасти.
Схватив маленький нож, Миша ринулся в ванную. Проглотил четыре таблетки обезболивающего, запил водой из-под крана и еще раз осмотрел щупальца заразы. Они забрались на грудь и достали соска. Парень, сделал глубокий вдох, занес острие ножа, но не решился… Уронил его в раковину и разрыдался точно девчонка над упавшим мороженым. Взял телефон и набрал номер.
- Мам… - жалобно произнес он в трубку, когда на звонок ответили.
Но слова родительницы до него не доходили. В сознание проникати только звуки беспокойства, страха и паники, когда сын ни разу не ответил, а лишь хныкал и дышал. После был удар… Еще, еще, еще! Пока сотовый не разлетелся на куски о кафельный пол, лишь тогда жжение и зуд немного стихли.
Все. С Миши хватит. Он наконец-то решился.
Парень схватился за нож, а его красные глаза сверкнули злобой и безумием. Ноздри раздулись, с губ вместе с воздухом слетели капельки слюны. Сейчас он сможет. Непременно сможет вытащить эту дрянь!
Не выбирая места, Миша проткнул вздутый бугорок заразы. Глаза парня закатились, рот приоткрылся в тонком писке. Жжение смешалось с болью, а щупальца под кожей зашевелились воочию. С тихими шлепками кровь закапала на холодный пол. Миша еще надавил, делая разрез больше. Глубже! Еще немного, и зараза покажется… Еще немного!
Выронив нож, он запустил пальцы в ранку. Ухватился за что-то упругое и скользкое. Потянул. А эта мерзость не пожелала вылезать. Она сопротивлялась, извивалась, цеплялась за плоть, но Миша не сдавался. Зубы скрежетали от того, как парень сильно их сжимал. На шее и висках вздулись вены, лицо раскраснелось, в глазах потемнело от боли, а он тянул и тянул, пока «нить» не оборвалась.
- Что это… Что это такое?! - он вытащил корешок бурого цвета с белыми молодыми побегами и швырнул в раковину.
Миша ожидал всякого, но не корней под кожей. Он сжал рукоять ножа, проклиная мир, судьбу и заразу, что к нему пристала. Собрался вновь его вонзить, как свежая ранка взорвалась болью.
Парень схватился за порез, ноги подкосились, живот стянуло спазмом. Агония не думала отступать, лишь на йоту стихла, чтобы ненадолго вернуть зрение. Словно пожелала, чтобы он посмотрел. Посмотрел и увидел, как алая полоска разрезанной плоти чернеет, покрывается вытянутыми пятнами похожими на цветки лилии, георгина…или иной дряни, что так любила его мать.
Точно заколдованный он смотрел на темную расщелину раны, где все еще виднелось розовое, здоровое мясо, и откуда вместо крови сочилась белая жижа. А рядом с порезом уже набухали новые «бутоны» - темно-бордовые шишки размером с крышку от кока-колы.
«Не подаришь цветочек? - пронеслось в голове Миши. – Подарю тебе свой».
Он застонал, опускаясь обратно на скользкий от крови кафельный пол.
- Дьявольское создание, - прорычал парень. – Чертово дьявольское создание! Окрыленный внезапной догадкой и слабой искрой надежды, Миша схватил тряпку, что висела на краю ванны. Не думая о заражении, он кое-как обмотал порезанную руку. Сейчас важно другое: достать гребаный цветок и привезти его гребаной мертвой девке.
На улице уже расцвел закат. Люди сновали, спешили домой или прогуливались, любуясь розовыми облаками, мирно плывущими над головой, но Миша ничего не замечал. Взгляд держал строго в землю, лицо прятал. Кажется, где-то его окликнул Пашка, и парень припустил быстрее. Осталось мало времени, нужно успеть добраться до ближайшего магазина матери и взять один цветок.
Девка же просила цветочек, а не букет. Верно?
Пол метро, ступени, вагон электрички. Пересадка, снова пол, ступени… Прошло сорок минут, а показалось, пролетел миг. Адреналин бурлил в крови. Голова забилась бредовыми мыслями, и только зуд с болью иногда путал их ход.
- Миша? – удивилась тетя Маша, когда тот вошел в магазинчик. – Тебя мама потеряла, волнуется, говорит, не может дозвониться…
- Цветок, - протянул дрожащую руку парень.
Глаза женщины в ужасе округлились. Она увидела на пальцах юноши следы засохшей крови, а Миша быстро вытер руку о штанину и снова попросил:
- Дайте мне…розу, теть Маш, - он криво улыбнулся.
- К-какую розу?
- Любую, а хотя… - он подошел к ведерку, где алели бутоны шипастых красавиц. – Сам возьму.
Он выбрал самый свежий и красивый экземпляр, ведь от этого никчемного растения зависела его никчемная жизнь. Ради этого стоило постараться.
- Заплачу позже, так и скажите маме.
- Д-да, - заикнулась тетя Маша и не стала возражать.
Но только дверь за парнем закрылась, она сразу взялась за старый кнопочный сотовый телефон и начала звонить. Полиции, матери – неважно. Важно лишь одно - добраться до станции N.
Миша бегом помчался до ближайшего метро. Сбежал по лестнице, нырнул в гущу людей и звуков, втиснулся в последний вагон электрички и повернулся к стене. Ему стало страшно, вдруг люди его толкнут и сломают розу? Этого нельзя допустить. Ни в коем случае нельзя допустить!
На каждой остановке парень боязливо вжимался в уютный уголок вагона и ждал, когда наступить время для пересадки. И только объявили нужную станцию, грубо растолкав людей, выскочил наружу.
- Роза! – испуганно прошептал парень, но она оказалась цела.
В груди что-то болезненно щелкнуло, и Миша пошатнулся. По руке и животу потекла теплая жижа. Кровь? Сок треклятой заразы? Он не решился посмотреть. Слишком опасно. На Мишу уже подозрительно косился полицейский, который следил за порядком оживленной части метро. Парень поправил капюшон и пошел на другую станцию. До пункта N уже недалеко - это последняя пересадка и судьба Миши вот-вот решится.
Шагать, стоять и просто думать давалось тяжело. Все больше щелчков разносилось по телу, лишая сил и самообладания. Миша присел на лавочку, пока не подъехала электричка, что должна привезти его к призраку, и чуть не уснул.
Он встрепенулся, когда начал клевать носом, и поплелся к перрону, где топталось пять уставших человек. Миша позволил себе снять капюшон и поймал лицом прохладный ветерок, что принесла электричка. Стало легче, и парень больше не волновался об уготованном, а мечтал о завершении. Уже в электричке он прикрыл глаза и, убаюкиваемый слабыми покачиваниями вагона, подумал: «Вдруг все привиделось и это сон?». Было бы здорово.
Рельсы протяжно засвистели, женский голос объявил станцию N, и Миша нехотя разлепил глаза. Он был один не только в вагоне, но и во всем метро. Робко, будто на свидании с красивой девушкой, парень шагнул на пыльный пол перрона.
- Я… - осипшим голосом вымолвил он. – Я принес его… Тебе.
Миша поискал, куда положить розу, и, не придумав ничего лучше, оставил ее на полу возле стены украшенной мозаикой. Он отступил на два шага и вновь осмотрелся. По спине пробежал мерзкий холодок, а плечо зачесалось еще сильнее.
- Я принес, цветок, - увереннее повторил парень и почувствовал, как внутренности переплелись тугим узлом.
Долго никто не отвечал. Тишина угнетала. Порой мерещилось, что мир исчез, и уцелела лишь эта чертова станция, но тут, послышался девичий смех. Он звонкими и безжизненными колокольчиками пронесся за спиной, а после исчез. Растворился среди тусклого света ламп и сухого воздуха метро. Миша обернулся, чтобы увидеть все те же стены, безлюдный перрон, название станции. Зуд усилился, плечо и грудь горели, а щупальца заразы шевелились с небывалым буйством.
Шипя и грязно ругаясь, парень впился в руку. Он хотел проникнуть пальцами через кофту, продавить плоть и вытащить каждый корешок страданий. Но они вросли слишком глубоко и расцветали уродливыми черными язвами.
- Ты пришел…ты пришел…пришел… - эхом пронеслось от каждой стены.
Миша отшатнулся, когда его левого уха коснулось холодное дыхание. Только рядом никого не оказалось. Призрак игрался. Сводил с ума, разгонял сердце и питался страхом.
- Я принес цветок! – не выдержал парень и закричал. – Забирай его, избавь меня от этой дряни!
Он оголил распухшие полосы, что достигли пупка и обросли круглыми черными пятнами. Прохладный воздух ласково погладил щупальца болезни, и те мерзко зашевелились, напоминая длинных гадких червей.
- Цветок? Цветок…Цветок?
Миша закружился следом за голом и чуть не улетел с перрона на рельсы.
- Да! Цветок! Вон он!
- Не-е-ет, - справа раздался и в ожидании смолк печальный и безжизненный голос.
Миша застыл. Волоски на затылке приподнялись, а по лицу скатилась ледяная капля пота. Сбоку потянуло холодом, невесомым, но пробирающим до самых костей, замораживающим не тело, а душу. Этот холод еще называют могильным. Зажмурив глаза, Миша медленно обернулся. Тяжело сглотнул вязкую слюну. Распахнул веки и сдавленно захрипел.

(Продолжение в комментариях)