Остерегайтесь того, что не издает ни звука⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Оно не издавало ни звука, пока я наблюдал за ним у кромки леса. Солнце почти село, и осенние листья Северной Британской Колумбии начали терять своё золотое свечение. Уже сейчас они казались меньше на фоне своих крупных, вечнозелёных соседей — усыпанных бесчисленными крепкими иглами, которые не слетят всю зиму, даже под натиском ветров, вгрызающихся в озёра и равнины.

Листья перешёптывались друг с другом, волосы и одежда существа трепались и хлестали на ветру, но оно не пыталось согреться и не уходило в лес. Оно просто стояло и, по всей видимости, смотрело. Я возвращался с охоты, и поляна, где я оказался, была самым прямым путём к старой лесовозной дороге, у которой я оставил грузовик. Добычи не было, чтобы поднять настроение, винтовка на плече тяжело тянула вниз, и вечер казался холоднее привычных −2 °C.

Я прошёл примерно половину поляны — она тянулась меньше километра во все стороны; треть буреющего ковра занимало небольшое озеро.

Тогда я и заметил его.

Понимаю, что говорю «оно», и, по правде, не могу объяснить почему. У кромки леса, не дальше пятисот метров, стояло нечто, похожее на женщину. Тёмные волосы, почти чёрные, но, скорее всего, густо-каштановые, падали прямым водопадом с макушки. Пряди закрывали бледное лицо и ложились на белое платье с воротником, которое прикрывало почти всё тело, — волосы стекали по ткани, словно масляные потёки. На таком расстоянии можно было лишь гадать о росте, но на фоне тонких стволов оно казалось чуть ниже шести футов.

И всё же это привидение, с чертами молодой женщины в белом платье и тёмными растрёпанными волосами, не было человеческим. Чем дольше я всматривался в сгущающемся осеннем сумраке, тем сильнее ощущал, что смотрю не на человека. Я смотрел на зверя.

Понадобилась минута, чтобы понять это после первого взгляда. Но когда я заметил босые ступни и колыхающуюся юбку, волосы встали дыбом на всём теле — как в тот миг, когда осознаёшь, что за тобой следят. У нас тут много пум, и чаще всего ты их даже не увидишь. Зато они увидят тебя — будут идти следом, в тени, на мутной периферии зрения.

Чувство было тем же.

Меня вдруг поразило, что, пока я выслеживал дичь, кто-то выслеживал меня, и единственная причина, по которой хищник показался до броска, — он знает, что добыча не уйдёт. Что она уже, считай, мертва.

Винтовка ещё висела у меня на ремне, но дрожащими пальцами я осторожно потянулся к ложу, надеясь успеть выстрелить, прежде чем будет поздно. Больше всего пугало отсутствие доказательств в пользу моего звериного чутья — это существо без труда пересечёт поле раньше, чем я успею подготовить оружие.

И вот я застыл в полушаге, не разрывая зрительного контакта с тем, что стояло у кромки леса. И сквозь всё это оно не издавало ни звука.

Любой настоящий человек в таком виде должен был бы орать во всё горло о помощи, но это существо не делало ничего подобного. Когда оно наконец шевельнулось, я вздрогнул, сдёрнул ремень с плеча и принялся заряжать патронник. Никогда ещё я не передёргивал затвор так быстро, и всё же, когда посмотрел в прицел, оно стояло на том же месте.

Оно махало рукой — нет, манило?

Как ветка в бризе, движение уходило вперёд и возвращалось назад, словно оно закидывало леску и пыталось вытащить меня на крючке. Меня холод сжал изнутри, и это был не северный ветер, прорезающий до костей. Это было то же самое чувство.

Чувство, что я сейчас умру.

В прицел некоторые детали прояснились: грязь на руках, ногах и одежде. Рваные, изодранные края подола. Я попытался рассмотреть лицо, но тёмные пряди всё время смахивало поперёк, они облепляли рот, как полиэтиленовый пакет, которым кого-то душат.

Потом, на миг, я увидел его лицо. Долгое, исхудавшее, губы — почти посиневшие от холода. Тёмные глаза, вероятно карие, но в сумерках казались чёрными. В них не отражалось ни искры уходящего света. Там не было жизни.

Такой взгляд я видел лишь однажды — у моего покойного брата, в предсмертной агонии после долгой борьбы с зависимостью. В конце надежды уже не было. И мне стало ясно, что и здесь надежды нет.

Сквозь поляну проскользнул порыв северного воздуха, глаза защипало, он ударил в открытый нос и взъерошил деревья вокруг. Я моргнул, смахнул слёзы и снова навёл прицел.

Когда картинка стабилизировалась, у меня упало сердце.

Волосы отлетели в сторону, и я смог рассмотреть всё как следует. Оно по-прежнему не издавало ни звука — и теперь я понимал, почему. Тёмно-фиолетовые кровоподтёки опоясывали горло, как замысловатое ожерелье из лопнувших сосудов. Кольцо охватывало всю шею, расползаясь, как капилляры, в тонкие полосы — словно отпечаток ладони из гибких веточек, сминающий трахею.

Челюсть двигалась, почти вывихиваясь от усилия, рот открывался и закрывался. Но оно не пыталось оскалиться — оно пыталось что-то сказать. Нет — пыталось закричать.

«Позади тебя».

И тут за моей спиной раздался отчётливый, резкий треск дерева.

Я был прав. То, что стояло передо мной, уже не было человеком — но недавно, ещё утром, им было. Теперь это безнадёжное, жалкое создание, в шаге от того, чтобы стать трупом, боялось сделать последний шаг за грань. И из последних сил пыталось сообщить мне одно.

Что следующим буду я.

В прицеле у меня всё ещё было его лицо, и я видел, что помочь ему нельзя. Оно знало это тоже.

В тот миг, когда всё застыло и слёзы текли по его запачканному лицу, я вдохнул полной грудью и сорвался в спринт ещё до того, как успел принять решение. Ещё треск — нет, ломались ветви, — раздался слева, в лесной стене напротив призрачной фигуры. Я перетаскивал ноги, врезаясь в отмирающую траву, и единственным звуком был мой сбивчивый, рваный вдох.

Мой грязно-красный Dodge стоял там, где я его оставил, один на этой забытой дороге. Облегчение накрыло меня, когда ключи на шнурке нашлись в кармане, и я без труда распахнул дверь кабины. Лишь оказавшись внутри и заведя мотор, я оглянулся на поляну. Там ничего не было. Ни привидения, ни пумы, ни немыслимой третьей опции.

Пока я катил по дороге так быстро, как только мог, не рискуя перевернуться, меня настигла мысль: возможно, то, что было на поляне, уже не «человек», но когда-то это была живая женщина, жертва — мой спаситель. Оставшийся во мне воздух застыл комом в груди, я без слов помолился о её памяти и пообещал никогда не возвращаться на эту дорогу, перекрытую валунами, в нескольких километрах от шоссе. Никто так и не смог сказать мне, почему лесовозную дорогу вывели из эксплуатации, хотя теперь у меня есть свои подозрения.

С тех пор прошло шесть лет, и я не брал в руки ружьё и не думал возвращаться по своим следам. Я так и не узнал, о чём она предупреждала меня в ту ночь, но одно было ясно.

Я бы никогда этого не заметил. Пока не стало бы слишком поздно.

Оно так и не издало ни звука.

Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit

Подписывайся на Пикабу https://pikabu.ru/@Baiki.sReddita

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6