Они не вернутся. Часть 1⁠⁠

1

- Милая, ты даже представить себе не можешь как нам повезло! - Макс влетел в комнату, где находилась его жена, создавая порыв ветра, который всколыхнул не только занавески, но и, казалось, пошатнул даже мебель.

Лиза не произнесла ни слова, но всем видом показала, что с трепетом ждёт что же скажет муж. Сколько угодно можно говорить о женской хитрости, к Елизавете это не будет иметь ровным счетом никакого отношения. Вот уж про кого можно перефразировать поговорку – что на уме, то и на языке, как, впрочем, и на лице. И совершенно точно это не относилось к Максиму.

- Помнишь тот кирпичный дом в темных тонах с аллеей к парадной? Ну такой, с колоннами и широкой лестницей! Лиз, мы ездили смотреть его две недели назад! – не унимался Макс, давая жене подсказки, хотя этого и не требовалось.

- Конечно помню, я пометила его в блокноте, там еще брусчатка занимает добрую половину участка, а по краям газон. Стой! Ты хочешь сказать…? – Лиза воодушевлено замолчала, вдыхая воздух, передав этим молчанием слово Максу и приготавливаясь услышать приятные новости.

-  Да, черт побери! Именно это я и хочу сказать! Мы упустили время и этот дом продан! – выпалил Макс, делая акцент на последнем слове как это делают аукционисты, ударяя молотком.

Уголки её губ опустились, а лицо сделалось печальным, но не прошло и секунды, как Лиза прищурила глаза и протянула:

- Но?

- Почему сразу «но»?

- Потому что фраза звучит так, словно за ней последует «но», - пояснила Лиза.

- Ты права, - Макс не переставал сиять, - нам вообще не нужно покупать. Нам предоставят жилье по программе для молодых сельских учителей.

- Но мы же не молодые сельские учителя, - возразила жена.

- Но мы можем ими стать, надо всего лишь выбрать сельскую местность с недостатком преподавателей и подписать трудовой договор на 5 лет и тогда нам предоставят жилье, за которое вообще не нужно платить и, более того, по окончанию этого договора оно официально станет нашим на праве собственности.

- Звучит недурно, - протянула Лиза, - хотя и не до конца понятно.

- Да что тут понимать, вот смотри, - Максим протянул ей брошюру, где кратко было расписано как замечательно нынче сотрудничать с государством, - и я тебе даже больше скажу, ведь ты можешь смело идти в декрет и это никак не повлияет на наше участие в программе; поработаешь год и вперед, - Макс подмигнул жене смазливой улыбкой, намекая на близость.

- А ты, я смотрю, всё продумал, хитрец, - заулыбалась Лиза, - я согласна, - выпалила она с предвкушением новой жизни в новом месте в новом доме.

2

Лето подходило к концу раньше календаря и хоть август еще не разменял вторую декаду, погода напоминала скорее осеннюю. Небо монотонной серостью обнуляло краски природы и поля по сторонам от дороги казались каким-то неживыми. Ветер набегами тут и там колыхал траву, деревья же стояли недвижимыми, как будто движение воздуха было только у самой земли.

Дорога монотонно извивалась, открывая всё новые горизонты и скрывая позади уже увиденное. Елизавета смотрела в окно автомобиля и ни о чем не думала. Бывает такое, что смотришь в одну точку как будто мечтая, а на самом деле в голове наконец то затихает внутренний голос и останавливаются мысли. Кто-нибудь окликнет в такой момент, ты скажешь, что задумался, но на самом деле наоборот, поставил поток сознания на паузу.

- Лиза, Лиииза, милая, ты меня слышишь? - все громче обращался к своей супруге Максим.

- Аа? Да, конечно, просто увлеклась пейзажем, - не сразу ответила жена.

- Как им можно увлечься, я уже сомневаюсь правильно ли мы едем, уже битый час картинка не меняется ни на йоту и, по-моему, это дерево с расколотым стволом я уже в пятый раз вижу, посмотри, пожалуйста, атлас, - Максим кивком показал на бардачок.

- Атлас? – по буквам спросила Лиза и улыбнулась, - боюсь спросить где ты его взял?

- Вот не поверишь, выдали вместе с контрактом, говорят тут сотовый не ловит и ведь не обманули, глянь что показывает навигатор.

Лиза взяла в руки висевший на лобовом Навител, который и так-то медленно работает. Несколько раз нажала на кнопку «Найти моё местоположение», но кроме значка прогресса ничего не показывалось. Она повторила операцию несколько раз, привычно перезагрузила девайс, но никакого толку от него не было.

- Значит едем по указателям?

- По указателю́, - супруг подчеркнул единственное число, - он был километров пятьдесят назад или около того, правда с тех пор и поворотов то не было, но как то не по себе ехать в такой глуши, честно говоря… - Макс сделал паузу, как бы раздумывая говорить или нет, - не встретилось ни одной машины за это время: ни встречки, ни поперечки, ни заправки, ничего; хоть бы какой калека голосующий.

- Да уж, - согласилась с мужем Лиза, - а с другой стороны, сейчас лето, тепло, что может произойти? Даже если, - не успела она договорить фразу, как послышался хлопок лопнувшего колеса.

Макс удержал машину от виляния и аккуратно съехал на обочину.

- Вот тебе и «что может произойти».

Пока он менял колесо, Елизавета немного углубилась в лес, который начинался от опушки, примыкающей к дороге, и представлял из себя смешанную заросль из разных, но больше сухих деревьев. Её привлекло необычно переливающееся пение птицы, Лиза никогда не слышала такого глубокого звучания и ей захотелось увидеть поющую пташку. Казалось, что источник звука буквально за следующей веткой и поэтому незаметно для себя Лиза продвигалась всё дальше и дальше, отодвигая ветви. Поющий голос не приближался - не удалялся, казалось, что с каждым её шагом, он отдаляется на ровно такое же расстояние. Лиза не заметила, как забрела в самую чащу и вдруг поняла, что потеряла ориентир. Сквозь листву она больше не видит дорогу и машину, которая маячила своей ярко красной окраской. Внезапно пение прекратилось и необычная полная тишина накрыла лес, исчезли все звуки природы, остановились даже малейшие дуновения ветра, колыхающие листву, лес словно замер. Дрожь пробежала по спине, она судорожно посмотрела в одну сторону, затем в другую, картина была совершенно одинаковой, никаких сломанных веток или стоптанной травы. Лиза хотела было закричать, но осеклась, ей стало страшно нарушать эту неестественную тишину. Девушке стало жутко не по себе, она повернулась назад и побежала, откидывая ветки перед собой, но не успела сделать и пяти шагов, как чаща словно оборвалась и она оказалась на опушке, через которую заходила. Лиза увидела Макса, нагнувшего над багажником. Мурашки не переставали бегать по её коже и, не сводя взгляд с машины словно боясь снова потерять её из виду, она бросилась к мужу.

- Фух, я чуть не заблудилась, какой-то странный и жуткий лес, - задыхаясь сказала она супругу.

- И не говори, я уже начал волноваться. Запаска была спущена, слава Богам в машине есть насос, -  Макс складывал инструменты и пробитое колесо в багажник.

- Ты уже все сделал? Меня же все пару минут не было, - Лиза с недоверием посмотрела на мужа, надеясь, что это его очередная шутка.

- Ты думаешь я бы справился за пару минут? Взгляни на часы, если не веришь, - ответил ей Максим.

- Не шути так, пожалуйста, мне страшно.

Макс не стал еще больше пугать супругу, ведь он действительно не шутил. Они сели в машину, Максим с места взял приличную скорость, но буквально за следующим поворотом они увидели поселок, в котором им предстояло поселиться.

- Ну вот, не доехали ведь совсем чуть-чуть, - с досадой заметил он.

3

Дом и правда оказался новым, хоть и не выглядел таким. Так всегда бывает, когда в доме никто не живет. Никто не убирает опавшую листву, не стирает пыль с окон, все покрывается пленкой отчуждения. Он стоял в ряду таких же одинаковых одноэтажных типовых домов, выстроенных в два ряда по сторонам тупиковой дороги, приходящей из того села, где им и предстояло стать новыми учителями. Одинаковые двускатные крыши покрывал одинаковый серый шифер, нарезанный и уложенным по одному проекту. Все дома стояли на одинаковом расстоянии друг от друга и были покрашена в одинаковый бежевый цвет, как будто их поместили сюда методом копировать-вставить. Из-за того, что глазу было не за что зацепиться, создавалось впечатление, что эта типовая застройка тянется до самого горизонта.

Елизавета вспомнила тот захолустный депрессивный городок, где прошло её детство. Серые панельные дома давно потеряли свою краску и вырастали из такой же серости, которая была под ногами; дворы представляли из себя покалеченные лавочки, на которых давно никто не сидел; переполненные урны, которые никто не убирал; детские площадки, сделанные из металлических труб, на которых проступали все слои краски, нанесенной десяток лет назад, наводили ужас одним своим видом; бесконечная грязь и запустение подъездов, обветшалые двери в которые висели на одной петле и пары канализации, поднимающиеся из вечно затопленного подвала, вход в который закрыт решеткой из арматуры. В редких окнах горел свет и казалось, что в каждом из этих окон разворачивается своя собственная драма. Из какого-то пьяный муж кричал на жену, в каком-то играла старая советская пластинка, сама по себе добрая, но наводящая уныние своей стариной и отсутствием какой-либо замены ушедшей эпохе; очередное окно закрыто газетой, а какое-то зияет отсутствием стекла и страшнее всего было думать, что же там произошло. Фантазия дорисовывала место преступление, до которого больше никому нет дела. Наверняка там валяется оборванная одежда, испачканная в крови, разбитая посуда, старые поломанные игрушки – немые свидетели оборванной жизни или загубленной судьбы. Больше всего в этом Лизу пугала безнадежность, которая сквозила в каждом окне каждого дома на каждой улице этого городка. Он был словно гниющий труп, в котором копошатся черви. В каждой его комнате могли происходить ужасные вещи, которые творили над членами своей семьи люди, потерявшие всякую надежду. Почему? Потому что только это и могли. В сущности, им ничего не оставалось, кроме повсеместной деградации, кроме исследования насколько мерзок и преступен может быть человек, когда он предоставлен сам себе, когда общество перестало существовать, когда каждый забился в свою нору, закрылся железной дверью, закрыл глаза и уши, в надежде, что именно его не коснется это мракобесие, заполняющая все вокруг.

«Уеду отсюда как только смогу» - думала Лиза, еще будучи ребенком. Так она и поступила когда поступила в институт в областном центре. Пять лет обучения, знакомство с Максом, диплом и целая жизнь впереди. Но еще одна жизнь прямо сейчас билась под сердцем. Мужу она еще не сказала, хотела сделать сюрприз.

А пока они осматривали свой новый дом, который отличался от прочих только цифрами на табличке.

- Эту зиму придется потерпеть, а весной поглядим что можно предпринять. Вот увидишь, я доведу до ума этот особнячок, - осматривая подтеки у потолка произнес Максим, - но, боюсь, придется изрядно потратиться, эту сторону кровли нужно будет перебрать капитально.

- Боюсь, что придется задушить тебя в объятиях, - Лиза обняла мужа. Одно из тех качеств, за которые она любила Макса – для него не существовало нерешаемых проблем, ну или, во всяком случае ей так казалось.

- Давай устроим пикник, позовем соседей, познакомимся, - предложил Максим супруге.

- Отличная мысль!

4

Соседей почему-то было совсем немного, если не сказать на пересчет. Домов понастроили с прицелом на будущее, поэтому в большинстве своем они пока ещё пустовали. На поверку оказалось, что кроме Макса и Лизы в поселке жили еще три пары и одна вдова. Как позже выяснила Елизавета, вдовой называть ее было рано, потому как муж числился пропавшим без вести. Кто-то из гостей съязвил, что супруг таким образом убежал от жены и где-то в лучшем мире начал новую жизнь. Вообще говоря, соседи все до единого были со странностями. Например, Кирилл с Яной были кришнаитами, но кто мы такие, чтобы их осуждать. Благо, что все выбирали дома себе сами и получилось так, что жили в разных концах этого новопостроенного поселка.

Что особенно привлекло внимание и выяснилось впервые даже для тех, кто проживал здесь не так уж и недавно, что дорога до их поселка всем внушала неприятные чувства, словно едешь в компьютерной игре и ландшафт как будто повторяется. Нет, конечно, это все-таки природа, деревья все зеленые и так далее, но чувство дежавю возникает здесь слишком часто. Буквально каждую поездку домой кажется, что в точности такая же картинка перед глазами уже была всего один поворот назад.

- Но ведь она действительно была, - рассмеялась Яна, - мы же ездим тут каждый день.

- Вот именно, - парировал Кирилл, - и каждый день я не могу сказать точно сколько проехал и сколько осталось, а смотря по сторонам кажется, что бесконечные поля или леса это текстуры, которые не приближаются, не удаляются, хотя сам ты движешься. Да, я знаю о таком эффекте, когда смотришь на масштабные объекты, например, горы, но здесь равнина, до линии горизонта около двадцати километров, а кажется, что все двести.

- Быть может потоки воздуха или испарина от земли создает эффект, - предположил Максим.

- В любом случае каждый раз мы доезжаем до дома, - улыбнулась Яна.

- Иногда мне кажется, что дом каждый раз разный, - добавил Кирилл.

- Ты просто много работаешь и устаешь, - возразила Яна и закурила сигарету.

5

Елизавета, к счастью, не курила сигареты и много работать ей не пришлось. Через 5 месяцев она ушла в декретный отпуск, а сегодня она сообщила супругу радостную весть и сделала это весьма оригинально.

- Тебе кто больше нравятся: водолеи или рыбы? – спросила она супруга.

- Лиз, ты же знаешь, что это всё чушь. А что?

- Да не, ничего, просто так, - ответила она и продолжила, - тогда другой вопрос: лошадь или коза?

- Лиз, ты прикалываешь? К чему эти вопросы? Ты проходишь очередной тест для ленивых жоп?

- Почему это ленивых жоп? – усмехнулась Лиза.

- Да потому что только такие люди вечно уповают на гороскопы, нумерологию и прочую чепуху.

- Ну ладно, может быть и так, тогда третий, контрольный вопрос для совсем уж недогадливых: девочка или…, - она многозначительно замолчала с улыбкой Мона Лизы.

Максим ходил по комнате в поисках нужного справочника и невнимательно слушал жену, решив, что и дальше последуют вопросы из той же серии, пока в его мозгу наконец не прозвучал последний вопрос отдельно от остальных. Макс замер, медленно повернулся и увидел жену с широчайшей улыбкой на лице, какую она только могла изобразить.

- Ааа!!! - с радостным возгласом он бросился к жене и обнял её что было сил.

- Полегче, ковбой! – смеялась она в ответ, - не повреди своего первенца.

- Мальчик? Мальчик?! Мааальчик!!! – вдохновенно вопил Макс, - как, когда? Почему не сказала раньше? – осыпал он Лизу вопросами.

- Как - как? Очередной раз мы занимались любовью, самый шустрый из твоих сперматозоидов добрался до моей яйцеклетки и оплодотворил её, после чего произошло первое деление, потом следующее. Любовь моя, я думала, ты знаешь как это происходит, черт возьми, ты же образованный человек, - Лиза наслаждалась тем, что смогла быстро найти остроумную шутку, которая застала его врасплох и продолжала:

- Примерно месяца 3 назад, а почему не сказала? Наверно, боялась спугнуть.

- Нашего мальчика? – спросил Максим, не дав закончить ей предложение и засмеялся. Он снова обнял супругу, но уже очень бережно и нежно.

- Лиз, я тебя так люблю, ты даже не представляешь!

- Представляю, еще как представляю, - она была по-настоящему счастлива, потому что вступала в новую для себя ипостась матери.

Приготовление к деторождению не заняло много времени. Максим, не смотря на первозданный ремонт в доме, решил освежить комнату и переклеил обои, покрасил подоконник, постелил высокий и мягкий ковролин. Кроватку решили поставить вплотную к своей кровати. Всё было готово и событие не заставило себя ждать.

6

- Три килограмма и пятьдесят сантиметров ровно! – объявил Максим коллегам, поднимая бокал.

- Поздравляем! Всего самого-самого! Главное, чтоб был здоровым! – наперебой поздравляли его окружающие.

- Как назовете? – поинтересовалась соседка недо-вдова.

- Выбираем между Георгием и Константином, - ответил Макс и предвещая вопросы, добавил: - это имена его дедов и мы решили, что назовем именем того из них, на кого больше будет похож.

- Сейчас так многие делают. А мне кажется это неправильно. Вот своего и называйте как считаете правильным, - толпа вокруг пила, ела и обсуждала тему, а Макс мечтательно смотрел сквозь всех этих людей, думая о том, как заберет своих жену и сына из роддома. «Сына» - поймал он себя на мысли, - «теперь у меня есть сын». Он допил бокал, попрощался с коллегами и засобирался домой. Ему думалось, что можно еще что-нибудь успеть сделать до того, как дом станет по настоящему семейным очагом, хотя на самом деле готовность была стопроцентная и добавить было нечего.

Счастливый отец завел машину и вырулил на злосчастную дорогу. Как всегда зимой темнеет рано. Тем паче Макс внимательно следил за дорогой, не желая застрять здесь одному. Он слушал радио, которое то и дело шумело помехами, пока вдалеке не показалась человеческая фигура. Макс вздрогнул от неожиданности. Он не верил своим глазам и смотрел без сил оторваться. Недалеко от дороги, в поле стоял поп, в черной рясе с цепочкой на груди, вокруг него не было каких-либо следов, при том, что поле покрывал полуметровый слой снега. Он смотрел Максу прямо в глаза, лицо его было очень сосредоточенным, вытянутая рука была направлена прямо на Максима. Черт побери, откуда в такое время в таком месте мог взяться поп в рясе, да он же тупо замерзнет и как он туда попал. Макс приближался к изгибу дороги, от которого до попа был кратчайший путь, он всё еще не видел никаких следов, а поп выглядел каким-то плоским, картонным и был направлен на Макса, поворачиваясь так, что всегда был перед глазами анфас. Нет, Максим не остановился, напротив, вдавив педаль газа, ошалелый от ужаса он рванул вперед. Это чертово расколотое дерево у обочины, поворот, снова газ в пол и….боже, снова это дерево, этого просто не может быть, Макс повернул голову и увидел, что поп стоял намного ближе, почти у самой обочины. Он смог разглядеть неморгающий взгляд красных, смотрящих из темноты нечеловеческих глаз. Снова поворот, и снова он один в один как предыдущий. Макс побледнел, его руки окоченели, а горло пересохло так, что он не мог закричать, он кричал внутри себя, кричал от ужаса, потому что перед глазами появилось расколотое дерево. Максим боялся увидеть попа, потому что на этот раз он должен оказаться прямо на пути вынуждая Макса остановиться, либо сбить его. И это не мираж, не дежавю. Это нельзя объяснить никаким словами. Максим молился Богу и несся уже не жалея шин, машина подскакивала на ударах о колею. Как в бреду Макс повторял себе, что Бог защитит его, что он вот-вот выберется из этой чертовой петли. За очередным поворотом показался поселок. Максим смотрел на череду домов, боясь моргнуть и даже на долю секунды упустить ее из виду, ему казалось, что в этом случае он снова окажется перед поворотом и на этот раз их встреча с этим неминуема. Когда он остановился у дома, то почувствовал как пересохло его горло, болели от напряжения глаза, он был весь мокрым от пота.

На следующий день Максим проснулся с головной болью, полночи он не сомкнул глаз, вспоминая и раз за разом прокручивая в голове свое возвращение домой. Считая себя скептиком и рационалистом, он решил провести эксперимент. Для этого он взял банку краски красного цвета и отправился к тому дереву. По дороге он искал следы, внимательно высматривал обочину. Макс мог поклясться чем угодно, он даже мог в деталях описать попа, которого видел. Сомневался он лишь в одном: человека ли он видел. Никаких следов Максим не обнаружил, хотя снег с вечера не шел. Вооружившись кистью, Макс выкрасил часть ствола краской, дабы наверняка закрыть вопрос с мороком, который настигает в этой части дороги.

Рабочий день оказался длиннее, чем он планировал. Максу пришлось задержаться в школе и возвращался он поздно вечером. Проезжая дерево, он поднял руку и оттопырив указательный и большой пальцы сделал жест выстрела из пистолета по пятну краски, которое было видно теперь издалека. Про себя он посмеялся над ситуацией; ну надо же, взрослый человек, отец, а занимается какой-то херней, ведь ну точно ему привиделось, а иначе и быть не могло.

В какой-то момент содержимое его желудка резко поднялось в горло, оцепенели руки и ноги и хотелось кричать, но что-то не давало даже приоткрыть рот и стало ужасно не хватать воздуха, как будто невидимые руки душат изо всех сил. Краска, красная краска была перед его глазами. Это была его мазня. «Господи боже спаси и сохрани» шептал он и держался за сердце, всё сильнее нажимая на акселератор.  Внезапно, он увидел дома. Как будто 15-20 минут жизни просто выпали, словно Макс скакнул во времени или в пространстве. Он остановился у дома и его сразу стошнило. Максим обернулся на дорогу, его одолевал ужас. Оцепенение не отпускало его, холод лоснился по коже. Эту ночь он не спал вовсе.

7

На следующий день Макс боялся. Он боялся смотреть по сторонам дороги, но больше всего боялся дерева и красной мазни на нём. Однако, вопреки всем страхам, физика и логика восторжествовали. Следующие несколько месяцев пространство-время не разрывались, если это можно так назвать. Краску он видел однажды по пути на работу и обратно. Снег растаял, никто не мерещился в полях. Максим забрал жену и сына из роддома и началась новая жизнь. Весна в тот год выдалась холодная; ветер, не имея преград, творил невообразимые звуки. А иногда казалось, что хлопали двери внутри пустых домов по соседству. Он заглядывал в окно, ничего сверхъестественного внутри не замечал. Лишь однажды ему привиделась скользнувшая тень, но он быстро отогнал эти мысли и вообще старался защищаться скепсисом от любых неприятных ощущений.

Рождение ребенка меняет всё в жизни семьи. Первые несколько месяцев отец и мать как наседки не отходили от Константина. Так они назвали своего первенца. Костик не доставлял бытовых проблем, зато оживил их дом. Конвейер детских вещей занял весь дом: чистое, на Костике, в стирке, сушится и так по кругу. Игрушки, с которыми он даже пока не играл заполнили дом, большинство из них были подарены. Константин занял центральную часть родительской кровати в своем коконе. Первые месяцы в жизни ребенка это то время, когда отец и мать могут спокойно выйти из комнаты по своим делам, а он будет оставаться там, где его оставили. В последствии всё меняется и этот маленький человечек не дает возможности оставить его одного ни на минуту. А пока Лиза занималась переборкой вещей, Костик лежал на кровати и смотрел по сторонам. Через какое-то время он уперся в одну точку и смотрел только туда, Лиза заметила это боковым зрением. Закончив свои дела, она повернулась к ребенку, лицо сына было сосредоточенным, он смотрел на карниз, на котором висели шторы. Лиза улыбнулась, умиляясь тем, как интересны для нового человечка могут быть вещи, на которые будучи взрослым не обращаешь внимание. Для младенца всё, что он видит, является новым. «Прямо сейчас он начинает создавать свой мир идей» - думала Лиза. Еще в институте она увлекалась философией Платона, считая её наиболее близкой к реальности. Её же идеей фикс последних дней была задача убедить мужа поменять шторы. Для Максима было привычным спать в кромешной тьме, спрятавшись за тканью блэкаут, но так как окно их спальни было на теневой стороне дома, то и без того темная комната была в вечном полумраке.

Супруг не смог долго сопротивляться и, вооружившись табуретом, полез менять шторы. «Странно» - думал он, «по какой такой причине строители не сделали этот угол прямоугольным». Между потолком и стеной была секущая поверхность, закрывающая угол. И если по остальным стенам он обрамил потолок потолочным плинтусом, то здесь это сделать было невозможно. Создавалось впечатление, что мансарда съедает некоторое пространство по верху стены. Но ведь мансарды не было. Обычная холодная неэксплуатируемая кровля венчала этот нехитрый конструктор. В последствии Максим даже залез на кровлю, может быть стропильная часть как-то «заезжает» в комнату, но нет, наверху все было по классике и выглядело без видимых изъянов или дефектов.

- Ну что за дерьмо, - выругался он в присутствии супруги и ребенка и тут же попросил прощения.

- Что случилось, любимый?

- Какие-то черные точки, а я ведь переклеил обои совсем недавно. Видимо те подтеки не были разовым явлением. Черт, как с этим бороться?! – вслух размышлял он.

- Что, прям совсем много и плохо? – спросила Лиза, она подошла как можно ближе, но особо так ничего и не увидела.

- Много не много, это плесень, и, если даже сейчас не много, она будет расти, - ответил муж.

- Давай намажем отравой для плесени, наверняка такая существует.

- Я же обработал всю это чертову поверхность антисептиком, почему оно снова проступило?!

- Вот говорила тебе надо было давно менять шторы, в таком полумраке скоро мокрицы заведутся.

- Ну ладно, ладно, - согласился он, - что-нибудь придумаем.

Макс зачистил зачатки плесени щеткой, обильно протер антисептиком, дождался пока высохнет и поменял шторы на полупрозрачные. Проделывая все эти операции, он разговаривал с Костиком и видел, что сын безотрывно смотрит на эту искривленную поверхность.

Лиза крутилась на кухне и Максим после окончания всех манипуляций вышел из комнаты помыть руки.

- Ну вот, все-таки ты своего добилась, - сказал он Лизе, имея ввиду их давнюю битву за тип занавесок.

Максим говорил с женой и остановился в проеме комнаты так, что говорил еще с ней, а смотрел уже на Костика.

- По-моему ему очень нравятся перемены, Лиз, - заметил Макс, - он не перестает смотреть наверх.

- Да, я тоже заметила, нравится ему тот угол. А ты знаешь, что… - Елизавета продолжала говорить, но муж уже не слушал её, он внимательно смотрел на сына и ему становилось не по себе от того внимания и концентрации, с которой Костик смотрел на темный угол, буквально вперившись взглядом. Лиза говорила фоном, пока Макс наблюдал за сыном, когда произошло нечто весьма необычное. Костик начал тянуть обе руки к объекту своего внимания.

- Ты мой хороший, - Максим взял сына на руки, при этом Костя всё еще безотрывно смотрел туда же.

- Наверно ему интересно, какой же рукожоп так исполнил обрамление потолка и в чем тайный смысл нарушения геометрии пространства комнаты, не иначе, - шутливо сказал Максим, передавая сына на кормление.

- Он постоянно туда смотрит, иногда мне кажется, что Костя даже губами шевелит при этом, а когда я подхожу к нему в такие моменты, то мне кажется, что сын находится в оцепенении и меня от этого мурашки на теле, Костя как будто… Черт, Макс, я отгоняю от себя эту ситуацию, а ты как нарочно сейчас.

- Давай не будем снова вспоминать, наверно то была накопленная усталость, не знаю, нервоз, переезд, роды, новое место, стресс.

- Да, ты прав, вроде как всё наладилось.

Оба они не хотели произносить вслух те галлюцинации, как они договорились думать, которые возникали по дороге в деревню.

- Я всё же залезу в 25-й дом, - вдруг сказал Максим.

- Не надо, вдруг там камеры или ещё чего, - возразила супруга.

- Да ладно тебе, какие камеры. Абсолютно никто об этом не узнает, тем более я не вор, да и брать там нечего, я вообще полезное дело сделаю, проверю, чтобы все было закрыто, не протекла ли вода и так далее. Надоели эти звуки, чувствую себя ребенком.

Максу действительно было очень не по себе от того дома, который стоял по соседству, где ему померещилась тень и от которого доносились очень неприятные звуки, резкие и местами, как бы сказать, нехарактерные. Ну нечему в нём так шуметь. И он решил проверить и в общем то, как сказал жене, сделать в целом полезное дело.

Этим же вечером, когда стемнело, Максим направился к соседнему дому. Он без труда нашёл ключ там же, где лежал их при заселении. Как и все прочие этот дом был копией их жилища, когда они только заехали, то есть до проведенного косметического ремонта. С той лишь разницей, что потолок в такой же комнате был нормальным. То есть стены вертикально поднимались вверх и под прямым углом встречались с потолком. «Хмм…странно» - подумал Макс. «Неужели именно в нашем гениальный строитель не смог воспользоваться уголком». Не торопясь он обошел все помещения, проверяя элементы внутренней обстановки, которые могли бы шуметь. Макс закрыл за собой плотно двери и вернулся в «спальню», чтобы закрыть дверь и там. Он подошел к окну и увидел красавицу жену, которая суетилась вокруг сына. Костя при этом опять смотрел наверх. Максим мог бы поклясться, что не карниз или шторы привлекают его внимание. От этой мысли ему стало не по себе, он повернулся и потянул за дверь, чтобы закрыть её и вдруг увидел какие-то надписи на стене за дверью. Макс посветил фонариком и прочёл, думая, что наверняка строители оставили послание будущим жильцам:

Ведьма старуха по лесу идет

Ищет детей она ночь напролет

Рано иль поздно тебя тоже найдет

[Дальше не разборчиво как будто написано вязью]

Руки и ноги служить отказались

Тихо в ночи они разрывались

[снова не разборчиво]

Спрятаться будет совсем невозможно

Страх леденящий пробрался под кожу

Максим отшатнулся не дочитав, оцепенев от ужаса, он смотрел на эти строки. Очевидно, не строители их оставили. И что это за символы между строк, похожие на арабскую вязь. Он присмотрелся и увидел, что между каждой строкой есть такие же, написанные более мелко. Завершало картину то, что надпись была сделана бурым цветом, однозначно навевая ассоциации с запекшейся кровью. Макс быстро закрыл дверь и вышел из дома. Торопливыми шагами он вернулся домой. Нет, Лизе он не сказал, но и думать ни о чем другом до утра не мог. Ему казалось, что стишок записался в его голову и теперь прокручивается без остановки на повторе: …страх леденящий пробрался под кожу. Больше всего его пугало, что в собственной голове он слышал этот стих как будто его читала шепотом старая беззубая бабка и всякий раз чужой шепот звучал громче на словах «руки и ноги служить отказались». В этот момент Максим как будто немел и цепенел, не имея сил и, главное, воли пошевелить не то, чтобы рукой, но даже пальцем. В тот вечер Макс принял душ и лег спать в очень подавленном состоянии. Елизавета, конечно, заметила, но подумала, что не стоит сейчас спрашивать, Максим сам расскажет, ведь у них очень и очень доверительные отношения.

На утро Макс забыл о произошедшем.

Они не вернутся. Часть 2 (заключительная)