Они мечтали о лучшей жизни⁠⁠

Читайте ранее:

Им жилось тяжелее

Созданы для страданий

Неправильное использование

Дети… Сколько прекрасных нот в этих четырёх буквах! Многие скажут, что детям нет места на производстве или за прилавком на рынке, и будут правы потому, что детям выделены особые профессии. Поскольку мы тут с вами собрались не для обсуждения сладеньких и пухленьких богатеньких детишек, которые работают только утром, и то в туалете, ибо всё остальное за них выполняла прислуга. Кстати, часто прислугой у таких пухлячков были их же сверстники, вышедшие из трущоб. Различие между ними в том, что первые не жили на улице, не воровали фрукты-овощи для младшего брата или сестры и не работали с малолетства. Можно долгое время нагнетать обстановку, сгущая краски; топить бедняков в ещё большей грязи при помощи ярких эпитетов, но за меня это сделало правительство Англии XIX века, так что мы лучше перейдём к сути.

Девочка. Цветочница. Маме помогает.

В XIX веке в Лондоне детям из небогатых семей порой приходилось выполнять тяжкий труд: помогать отцу-каменщику или матери, работающей на дому. Занятий было много, но особо тяжко приходилось детишкам, которые работали по воле случая когда, например, отец слёг в больницу из-за перелома или умер из-за неосторожности на производстве. Данное обстоятельство оставляло семью без минимально необходимого дохода, и та была вынуждена влачить своё существование не в комнате, а в какой-нибудь подвальной берлоге, за которую отдавали 70% своего недельного дохода.

Шумный Лондон. На улицах пытаются перекричать друг друга десятки продавцов, и каждый делает это с особым пристрастием и умением, но среди толпы горланящих мужчин были слышны и детские голоса. «Сэр, хотите, я присмотрю за вашими вещами?» или «Мэм, давайте я донесу вашу сумку» и ещё сотни разных криков детишек. А что делать, если семье нужны деньги, а главный кормилец ушёл на свидание к всевышнему и возвращаться, глядя на свой дом, свою улицу, на всю грязь мерзких улиц лондонских трущоб, явно не собирается,

Карикатура на тему грязнули Темзы.

Помочь состоятельному (относительно) работяге было слишком легко и слишком неприбыльно. Раз на раз не приходится, как говорится. Чаще дети работали на грязных профессиях. Например, собирали мусор на берегу реки Темзы: дождавшись отлива, они бежали к берегу реки и собирали мусор в грязной, мерзкой и отвратительной воде. Учитывая, что в Темзу сливались отходы как с домов, так и с фабрик и мелких мастерских, то в ней часто плавали такие вещи, как стекло, остатки обработанного материала, уголь и дрова. Соответственно, работая сборщиком мусора, можно было найти полезные предметы для быта или сбыта.

Мальчишки несли уголь домой, сушили и разжигали им камин, а найденные предметы сбывали подмастерьям для переработки и дальнейшей продажи. С одной стороны, это было выгодно: дополнительный заработок, да и лачугу прогреть можно, а с другой стороны, дети работали босиком, а значит, легко получали раны. Они могли загноиться с дальнейшим заражением крови и потери ноги, если даже не двух сразу. Но не стоит усугублять ситуацию, обычно жеребёнок просто перевязывал рану тем, что попадётся, и продолжал работу. Тяжко? Тяжко. А что поделаешь, захочешь кушать – будешь и не таким заниматься.

В 1833 законом были определены рабочие часы для несовершеннолетних. До 13 лет – меньше 8 часов, а до 18 – максимум 12 часов, также было запрещено работать по ночам. Тем не менее, закон можно было обойти с помощью махинаций: родители прибавляли детям пару лет, чтобы они могли работать дольше, а следовательно, и зарабатывать больше. Подобные законы пытались принимать в 1804, 1817 и 1819, но результата было ноль. Дети продолжали работать по 12 часов, если не больше. По ночам, в шахтах, вместе с родителями, не имея и 18 лет жизни за спиной.

«Мальчишки — народ очень упрямый и очень ленивый, джентльмены, и ничего нет лучше славного горячего огонька, чтобы заставить их быстрехонько спуститься. К тому же это доброе дело, джентльмены, потому как, если они застрянут в дымоходе, а им начнешь поджаривать пятки, они изо всех сил стараются высвободиться»

Типичный трубочист того времени.

Трубочисты – одна из популярнейших профессий среди детей. Их брали в подмастерья в возрасте 4-х лет, и работа состояла в том, чтобы залезть в трубу, почистить её от копоти скребком и вылезти обратно, но в этом часто и состояла главная проблема. Если трубочист боялся слезать, то снизу начинали разжигать камин, и мальчик слезал как миленький. Но не всем так везло. Многие умирали прямо в трубе – задохнувшись от пыли, падали вниз или просто застревали и не могли слезть физически. Проблему с застреванием решили по-лондонски: трубочистов укладывали спать в подвалах, кормили и поили плохо. Тоньше – лучше. Другая важная проблем всех трубочистов была в том, что они редко мылись, а слой сажи на коже приводил к раковым образованиям (ведь мы знаем из предыдущих частей цикла, как обстояли дела с водой в те времена).

Кто-то чистил трубы в домах за деньги, а кому-то их чистили…кхм…тоже за деньги. До 1880-х было не совсем ясно, кого считать ребёнком: возраст согласия начинался с 12 лет, то есть двенадцатилетняя девочка могла сама распоряжаться своим телом, но в тоже время она не могла работать наравне со взрослыми. Диссонанс во плоти. Секс с девочкой в возрасте от 10 до 12 лет всё ещё считался проступком, а двенадцатилетних закон и вовсе игнорировал. Однако настал 1885, и закон утвердил возраст согласия – 16 лет. Таким образом, секс с несовершеннолетними попал под запрет и все извращенцы резко загрустили.

Таких девчушек часто вербовали в «падшие».

Слово «проститутка» слишком грубо для маленькой девочки, поэтому я заменю его на «падшая». Вербовка в падших была интересна и крайне изобретательна. Проститутка (ей уже больше 20) путешествовала по деревням и предлагала девочкам из рабочих семей работу горничной в Лондоне. Девочки не обращали внимания на то, что их вербуют в горничные на пустом месте без рекомендаций, документов и подобных вещей.

По прибытии в Лондонский бордель детей кормили с добавкой опийной настойки. Позже девочка засыпала крепким и младенческим сном, а тем временем маман-бордель приглашала к ней клиента за 13 фунтов. Наутро у девочки болело, так скажем, тело, а утешали девочку теми словами, что «с кем не бывает». Оступилась, проглядела - всё, теперь девочка «падшая» и обязана остаться в борделе, ибо больше она теперь нигде не нужна. Девочки верили и оставались.

Второй способ вербовки был менее изобретательным, но не менее интересным. В данном случае вербовка «падших» происходила прямо в Лондоне. Вербовали продавщиц, служанок, малолетних преступниц и подобный скам. Схема была элементарной: вербовщица предлагала девочке заработать быстро и много, девочке нравится, девочка согласна. А кому в 14 лет не хочется красивых нарядов, вкусной еды и лёгкой работы?

Наивные и прекрасные особы до последнего верили, что это просто игра, когда им предлагал раздеться статный джентльмен, но когда девочка понимала, что сказке конец, а впереди «суровая реальность», то дело доходило до криков. Крики и сопротивление были бесполезны – всем всё равно. Данную особенность прекрасно описывает отрывок из статьи Уильяма Стэда.

Уильям Стэд. Он смотрит на Титаник, как на гроб.

Уильям Стэд – родился в 1849 году в городе Эмблтон, Англия. Популярен тем, что одним из первых начал борьбу с детской проституцией в Англии. Хоть он и был известным борцом с детской проституцией, но при попытке демонстративно доказать тот факт, что отцы легко продают своих дочек, попал в тюрьму на три месяца.

Итак, отрывок из статьи Уильяма:

«— Представьте, что в соседнем доме насилуют девушку. Вы уже отходите ко сну, как вдруг раздаются ее крики. И что же, вы оденетесь, броситесь вниз по лестнице, и будете стучать в дверь, настаивая, чтобы вас впустили? Вряд ли. Но крики всё не прекращаются. Вам становится не по себе, и вы уже начинаете думать, что, пожалуй, стоит что-нибудь предпринять. Но прежде чем вы успели одеться, крики стихли. Теперь вы чувствуете себя полным дураком, потому что зря старались.
— А как же полицейский на дежурстве?
— Он не вмешается, даже если будут кричать. Ведь если полицейский станет вламываться в дом каждый раз, как услышит громкий женский крик, он будет присутствовать при родах не реже доктора. Раз уж девушка попала в дом с дурной репутацией, на помощь ей не придёт никто, так что её можно насиловать в относительной безопасности»

Насилие, мазохизм, содомия, проституция и порочность - сколько прекрасных образов всплывает в этих словах, сколько воспоминаний из фильмов и рассказов. Телесные наказания в школах, тюрьмах, армии и на работе – это всё часть содомии и разврата, любители боли были всегда и везде. Неважно, богатый ты или бедный, толстый или худой, высокий или низкий, женщина или мужчина - в каждом есть доля любви к боли. А детская порка за провинности? А если она детям понравится? Всё это будет в следующей части моего цикла.

Источник: Cat_Cat Автор: Сергей Имашев

Личный тег автора в ВК — #Имашев@catx2

Оглавление Cat_Cat