Каба - 17⁠⁠

Аннотация: На прием к подростковому психотерапевту Виктору Петрову попадает 13-летний Игорь Мещеряков, страдающий лунатизмом. Неожиданно Петров обнаруживает, что его молодой пациент обладает жизненной философией, глубина которой удивляет. В процессе дальнейшего общения Петров начинает подозревать, что вся эта философия, равно как и лунатизм - ширма, за которой скрываются более глобальные и страшные вещи.

Часть 1. Докапывальщики: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16

Как издревле привыкли, собрались. Гости подтянулись ближе к пяти вечера. По-видимому, к Игорю на день рождения, - его же день рождения.

Для Игоря этот день навсегда в мыслях сроднился с образами бабушки и дедушки. Когда-то они жили вместе, и он многого не помнил. Все, что ему осталось в наследство, это лохмотья, картинки-гифки. Бабушка с утра катает тесто, а он крутится рядом в надежде стянуть кусочек сырого теста. Еще лучше, если он уже обвален в муке. На бабушке — домашний халат в голубой цветочек. Всего у нее два халата, во всяком случае, так помнит Игорь: в голубой цветочек и с розовыми полосками. Потом бабушка садится лепить пельмени, а Игорь зависает напротив нее, ковыряясь в муке. Но дело ведь не в муке, правда? Бабушка рассказывала истории. Про то, как они жили в СССР. Про то, как ездили в Адлер и в Москву. Про то, как жили ее собственные родители, прабабушка с прадедушкой, которых Игорь не знал. Про то, как раньше жилось в деревне — был и голод, и достаток, и злоключения, и счастье. Рассказывала сказки и притчи. Вот только они никогда не воспринимались, как сказки или притчи, это был словно реальный мир.

Она рассказывала о Кабе. О том, что та иногда приходит во снах. Она предупреждала Игоря задолго до того, как Каба появилась в его жизни.

Потом дед начинает собираться в свой гараж. На дворе лето, сборы ограничиваются натягиванием кепки. У деда забавная кепка, с гербом СССР, но, скорее, для смеха. Дед не скучает вовсе по СССР, и у них с бабушкой по этому поводу часто споры. Металлический гараж стоит буквально в сотне метрах, за домом. Стоял… Теперь его уже нет, гаражные постройки пожрал рынок: власти снесли, застройщик возвел новый дом. Когда-то в гараже стоял дедовский Урал с люлькой. Судьба Урала была Игорю неизвестна. Он мог спросить родителей, но не решался.

- Пошли, партизан.- Дед ласково треплет его за вихры.- Заберем в гараже твой подарок.

А еще там, в гараже, у деда имелась трехлитровая банка самогона, которая была самовосполняющейся. Во всяком случае, она никогда не пустела и всегда встречала деда с радостью. С самогонкой Игорь был знаком в том смысле, что как-то пристал к деду, и тот дал Игорю понюхать. Игорь-недопесок разболтал бабушке, дед получил нагоняй и скалкой. Но на Игоря не бузил, хотя тот заслуживал пендель. Дед тоже умел рассказывать, но дома все больше отмалчивался. Читал газеты, смотрел телек, в основном про политику. Отрывался в гараже: степенно отпивал из трехлитровой банки несколько глотков, вытирал рот рукавом, крякал, закуривал козиножку, заводил свой Урал на прогрев, усаживался снаружи на завалинку и щурился на солнце.

Потом дед с бабушкой уехали в деревню и доживали последний год жизни там. Игорь встретил новый день рождения без них: они лишь позвонили и перевели деньги на подарок маме на карту. Мама перевела деньги в шмотки и подарила Игорю. Вскоре дед с бабкой умерли. С разницей в три месяца. Тот год был черным для Игоря, для них всех. Папа сильно пил, мама охладела, стала отстраненной. Со смертью деда с бабкой день рождения для Игоря потерял смысл. А когда в этот день предки стали приглашать домой своих друзей, Игорь его возненавидел.

Мама с утра подарила свитер. На зиму. Поелику зима маячила в отдалении (в будущем), свитер мог быть впору старшему брату. На вырост, в общем. Мама тут же заставила Игоря померить свитер, и он померил свитер. Молча поприветствовал в зеркале себя в слегка мешковатом свитере. Поблагодарил маму за подарок, убрал свитер в шкаф. В этом плане мама была чертовски предсказуемой, другие подарки, кроме как шмотье, она не признавала.

А вот отец приволок перспективно выглядящую коробку, и там обнаружились наушники. Оранжевого цвета, накладные, все по-взрослому. К тому же оказалось, что они беспроводные. Блютуз у Игоря имелся и на ноуте, и на смартфоне. Теперь он теоретически мог слушать музон из любой точки квартиры, за исключением того, что особо по дому он не слонялся. Предпочитал свой угол и даже ел там (пока мама на работе и не палит). Наушники — вещь, без дураков! Игорь возрадовался зело, но постарался не прыгать от счастья, чтобы не уязвить маму с ее свитером.

Первым завалился дядя Саша с новой женой. Дядю Сашу Игорь знал, жену — не знал. И бывшую жену — не знал, они давно развелись. Дядя Саша был партнером отца по установке пластиковых окон и дружбаном по жизни. Дяде Саше было под сорок; сколько Игорь его помнил, «дядей» тот не хотел становиться категорически. Когда-то Игорь имел членский билет и пару раз составлял взрослым компанию на рыбалку. Если им доводилось ехать в одной машине, дядя Саша балаболил исключительно о бабах. Дядя Саша — этакий гоголь, который перед тем, как выйти за дверь, погружается в ванную с парфюмом, даже если собрался на рыбалку. Он и сейчас развонял, как Парфюмер своей тряпкой, Игорь аж прослезился, но ниц падать не стал. Так-то нормальный дяха, но Игорь избегал с ним общаться. А как его звать-то вообще? На «дядю» тот быковал, а «сашкать» у Игоря язык не поворачивался.

Жена называлась тетя Света. Была блондинкой, носила штаны «обосралась и иду» и пирсинг на носу. Пирсинг ей удивительно шел, штаны — не шли. Раза в два моложе дяди Саши. Наверное, тоже поначалу звала его «дядей», но потом он объяснил, что не нужно этого делать, и они поженились. Тетя Света с ходу всех полюбила и умудрялась улыбаться тоже всем сразу.

- А у вас животных нет?- поинтересовалась она, оглядываясь.

- Двое,- не моргнув глазом ответила мама.- У одного — день рождения.

Тетя Света вылупилась, а Игорь прикусил губу, чтобы не хохотнуть. Мама была старше этой тети, но выглядела на порядок эффектней. Наверное потому, что одеваться умела. Юбка до колен — не слишком короткая, но и не длинная. Открытые плечи, но тоже в меру. Волосы уложены. Вообще, мама вызывала всегда у Игоря двоякое чувство. Она часто напоминала снежную королеву, у которой все выверено до сантиметра — как длина юбки и высота каблуков. В то же время Игорь чувствовал в ней внутренний огонь революции, и он недоумевал, почему мама так упорно его прячет.

- А у меня собака и два кота,- щебетала тетя Света.- Теперь вот к Саше переехала, а их куда же? С собой, конечно. Не привыкли только еще на новом месте, депрессия. Владлен еще поспокойнее. Владлен — это старший кот. Я вообще люблю животных. Я думала еще третьего котика завести, но Саша против.

«Я бы тоже был против»,- подумал Игорь. Дядя Саша никогда за котами не увивался, все больше за кисками. Вот мама, к примеру, терпеть не может собак, а папа любит, но не заикается. Зато мама мечтает о попугайчике, а папа звереет от одной мысли об этом, и мама давно не заикается тоже. Это называется семья. А на хрена козе баян, и зачем жениться на зоозащитнице, Игорю тоже не совсем понятно. Ну, они взрослые, им виднее. Особенно дяде Саше, тот уверен в себе гарантированно, судя по победному виду.

- У нас в деревне однажды нарисовалась псина,- подхватил отец.- Мы ее Белкой прозвали. Она белая была когда-то, если отмыть… Приблудная, ходила по дворам, клянчила. Местные собаки ее гоняли, но люди подкармливали. Иногда, если дождь, кто-то в сарай пускал. Однажды сдохла Белка посреди дороги. А мы как раз в футбол играли и видели. Шла спокойно, потом стала вдруг свой хвост грызть, потом задние ноги, прям до крови. Потом сдохла. После этого за полгода половина деревенских собак вымерла. Что за заразу разнесла, никто толком и не узнал, да и не пытались особо. А может, проклятая была.

- Ужасно!- Тетя Света позеленела, приняв к сердцу, и ее штаны отвисли сильнее.- Так вот всегда и бывает. Все наше равнодушие, все к нам и возвращается. Приютил бы кто-нибудь бедняжку, все бы и обошлось.

- Угу.- Отец хмыкнул.- Или бы люди начали дохнуть тоже. С тех пор деревенские приблудных собак или травят сразу, или отстреливают.

Тетя Света покачала головой. Думы о людской черствости, об обездоленных собаках и животных поглотили ее.

Дядя Саша и тетя Света приволокли нарды. В смысле, Игорю в подарок. Игорь оценил, что идея, похоже, принадлежит зоозащитнице. Дядя Саша лучше бы подарил ему оторванный глушитель от автомобиля. Или пузырек с туалетной водой. Кстати, он его пил. Без балды! Однажды на рыбалке он так нахрюкался, что с утра блевал и поносил. А еще оказалось, что выпивка накануне вышла. Тогда он достал свой Дольче-Габбана, или какой там у него Шипр, и треснул в одну харю. Потом еще час дристал в кустах, но вроде отпустило.

Игорь поблагодарил за подарок. Нарды были не пришей к кобыле хвост, завернет в подаренный свитер. Пусть греются. С кем ему играть, с попугаем?

Дядя Саша снял пиджак, в котором он пришел, и вызвался помочь на кухне. Только не маме, а отцу; он помогал тем, что они вместе откупорили коньяк и вдарили по первой. Зоозащитница досталась маме. Мама плотоядно улыбалась. Зоозащитница поглядывала на нее с опаской.

Следом нагрянули дядя Леша и тетя Нина. Дядя Леша был толстый и в очках, тетя Нина — худая, яркая и загадочная. Вместе они состояли в гражданском браке, кажется, года три. Игорь краем уха слышал, что окружение делает ставки: загс или разбегутся? Тетя Нина была маминой подругой. Дядя Леша — за компанию вхож, куда ж его деть? Дядя Леша был гусь. Даже Игорь, равнодушный к чужому белью, с него офигевал. Дядя Леша имел аккаунт в Твиттере под ником «Тупой Кот». И он был профессиональным троллем. Официально нигде не работал — самозанятый. Однако налоги ему не грозили, потому как его доход юридически доходом не считался. Зарабатывал дядя Леша тем, что колесил на тачке по всей области и заходил в заведения. В кафе, рестораны, гостиницы, автомойки, магазины, пекарни — любые, где вывеска. А когда заходил, начинал канить. И канил он до тех пор, пока не выводил из себя всех присутствующих, провоцируя на необдуманные действия. Дядя Леша возвращался и преспокойно подавал заявление в суд, а обвинение подкреплял видеосъемкой, которую дублировал в Твиттере. Разумеется, видео было аккуратно вырвано из контекста. Он судился со всеми: с магазинами, с автосервисами, с частными и государственными конторами, с ГИБДД, с поликлиниками, с дорожными службами, с соседями, с бывшими приятелями, которые должны денег (а скорее — он им). Он мог найти повод посудиться даже с уличным промоутером или Дедом Морозом. Несколько раз он выигрывал в суде крупные и денежные дела, в остальном — по мелочи. Папа говорил, что до поры до времени. Грохнут однажды. Если не на месте конфликта, то выследят где-нибудь на трассе и грохнут. Поэтому тетя Нина и не выходит за него, кому охота вдовой оставаться, тем более что у дяди Леши нет ни фига в имущественном плане, он у нее живет.

Тетя Нина… Что ж, тетя Нина — отдельная тема. В общем и целом Игорь не сильно интересовался противоположным полом. Хотя голых теток в интернете рассматривал, что бы там Петров себе ни думал. Но больше с познавательной стороны. Исподтишка он поглядывал на голые ноги девчонок в школе — тех, кто постарше, на сверстниц не глядел. Но тоже скорее сравнительно. Так что с ориентацией у него — все ок, с либидо — пока не ок.

А вот тетя Нина… Тут другое. Давным-давно он часто проводил с ней время и ночевал у нее, как у ближайшей подруги семьи. И однажды он кое-что сделал. От осознания содеянного его скрутил огненный обруч стыда и не отпускал долгое время. Похуже, чем прогулянная тренировка и подстава Имовича перед мамой и перед опекой. Он постарался затолкать память об этом в угол самой пыльной антресоли. Он старался не думать, не вспоминать, но эмоции прорывались даже сквозь захлопнутую дверцу шкафа.

Как-то раз тетя Нина приснилась ему голой. Причем ниже шеи он ее не видел, только лицо; но он был уверен, как это бывает во сне, что на ней — ничего, кроме цепочки на шее. Тетя Нина буравила его своими черными глазами, в обрамлении черных волос… Она часто так делала — смотрела загадочно и молчала, по части загадочности она могла дать фору даже маме. Игорь ожидал во сне, что сейчас тетя Нина спросит его о том, что он сделал тогда, пока она спала пьяной, и от того, каким будет его ответ, зависит продолжение сна. Тетя Нина подступала ближе, Игорь ощущал в животе строительный перфоратор. А потом он — обоссался. Вернее, это он так подумал, потому что из его писюна выстрелило струей — прямо в направлении голой тети Нины. Игорь хотел посмотреть вниз, испытывая одновременно ужас от того, что обмочил тетю Нину, но и предвкушение, что он увидит ее ниже пояса… А потом он проснулся. И он правда обоссался, но в следующую секунду он уже знал, что это не так. Он читал об этом во всяких статьях и форумах, так что теоретически был готов. Да и на ощупь жидкость была явно не мочой.

Тетя Нина никогда не носила юбки, только джинсы. Игоря это уязвляло больше всего. Раньше он часто видел ее в коротком домашнем халате, но ему пришлось спрятать и это воспоминание, чтобы оно не вытянуло другое. Постыдное. Мерзкое. И порочное.

Дядя Леша и тетя Нина подарили деньги. Дядя Леша сказал:

- От предков заныкай и на девок потрать! - Такой юморной дядя Леша.

Завершил вхождения дядя Радик. Дядя Радик был дружбан отца по детству, проживал в соседнем подъезде. Игорь частенько видел его на улице, как тот ходит. Если бы дядя Радик совершил правонарушение, его мог бы выследить любой пекинес: дядя Радик устилал свой путь харчками. Харкался тот, как пулемет, налево-направо; Игорь часто недоумевал, ведь дома тот не плюется, что же такое случается с ним на улице? Вдобавок дядя Радик был усатый и кучерявый. Дядю Радика Игорь не любил и боялся. Дядя Радик был докапывальщиком. Он был из тех, кто идет по левой стороне тротуара и норовит толкнуть. Из тех, кто торкает продуктовой тележкой в очереди. Из тех, кто ставит подножки малышам ради хохмы или норовит стянуть игрушку и забросить подальше. Чисто поржать. Дядя Радик питал к Игорю взаимные светлые чувства. Однажды врезал. Засел за родительский комп и играл в войнушку, а Игорь крутился рядом, ну и случайно сбил тому прицел. Дядя Радик распсиховался, припечатал подзатыльник и послал на русские три. Игорь не стал стучать предкам. Еще подкараулит потом на улице и надает в репу или цыганам продаст. Был период, когда Радик оборзел и начал наведываться по каждому поводу, но мама быстро это пресекла. Теперь дядя Радик заскакивал только затем, чтобы занять у папы денег. Внутрь не заходил, клянчил в подъезде. Не отдавал потом.

Дядя Радик подарил открытку. Хороший дядя Радик, хоть не надо притворяться и мямлить «спасибо». Дядя Радик стал сразу же озираться, ища, где есть выпить. Потом мужики нырнули на кухню, бахнуть по второй (а кто-то по первой), пока все ждут доставку пиццы, а Игорь свинтил в свою комнату.

Продолжение следует...