Чикаго дану⁠⁠

Дану пришли из другого мира. Они выглядят как люди, но обладают сверхспособностями. Большинство дану мирно живет в человеческом обществе и не привлекает внимания. Однако среди них есть преступники, за которыми охотится ФБР. Бюро помогает Том Саммерс — дану, рожденный смертной женщиной. Когда Том берется за новое дело, оно оборачивается чередой терактов и открывает путь в чужие земли. Только никто, побывавший на Земле дану, не возвращается прежним.

Главы: #1, #2, #3, #4, #5, #6, #7, #8, #9, #10

Глава 11: Сторона А, Б
В этом заключалась вся суть дану: их совсем не волновали чужие жизни. Для них люди были не более, чем муравьями. Такими же примитивными и многочисленными.

Сторона А
— Это они, — подтвердил Райан, не двинувшись с места, — мы попали.

Красные волосы девушки свободно струились по спине. Короткое черное платье едва прикрывало бедра, а туфли на шпильках отстукивали каждый шаг секундной стрелкой. На плечи девушки была накинута черная куртка.

Девушка остановилась, уперев руки в бока. Том и Райан оказались зажаты в тиски между ней и парнем с зелеными волосами.

— Ты теперь глава Дома?

Голос звучал манерно и высоко. Так разговаривали очень богатые девочки в сериале Беверли-Хиллз. Мать, когда была жива, любила это шоу, часто пересматривала записи. Тома от него коробило. Ладонь сама собой скользнула под пиджак к оружию, но девушка угрожающе подняла палец вверх. Алый маникюр в цвет губ блеснул от закоротившей лампы.

— Нет, не стоит.

Она улыбнулась и сделала еще два шага. Ее куртка топорщилась, будто имела несколько слоев. У парня с зелеными волосами бомбер ощущался также. “Кобура?” — вскользь подумал Том.

На трибунах снова громыхнуло. Народ повалил в проход с криками, образовалась давка. Хуже звука на свете не существовало. В мигающем свете, под шипение басов из оставшихся колонок, люди бежали как дикие звери. Из-за этого их гибло еще больше.

— Не надо.

Том знал, что будет дальше. В этом заключалась вся суть дану: их совсем не волновали чужие жизни. Для них люди были не более, чем муравьями. Такими же примитивными и многочисленными.

Толпа вывалилась в коридор прямо за спину девушки. Она не обернулась и показательно щелкнула пальцами.

Сначала пришел свет. От его резкости Том заслонил ладонью глаза, зажмурившись. Потом ухнул звук, надсадный и тяжелый. И, когда красные волосы взметнулись языками пламени, проход обвалился, придавив с десяток жизней. Под завалом осталось извивающееся в судорогах кровавое месиво.

— Необязательно быть такой стервой.

— Ты не в том положении, чтоб мне указывать, мальчик.

Том обшарил взглядом несчастных и тут же отвел его в сторону — им было не помочь.

Райан шагнул навстречу девушке. Весь он разом переменился. Спина выпрямилась, руки повисли расслабленными жгутами. Из несуразного и забавного певца он стал серьезным мужчиной, осознающим ответственность за свой Дом.

— Чего тебе, подруга?

Девушка отряхнула с куртки пыль и стерла капли крови. Покончив, она картинно присела в реверансе. Это было настолько не подходяще к катастрофе за ее спиной, что вызывало тошноту.

— Нас не представили, глава. Хотя с твоим предшественником мы были добрыми друзьями. Меня зовут Эмбер, это мой брат Ноа. Мы представляем Дом Лунного Мотылька.

Райан промолчал, но ответа, видимо, и не требовалось. По крайней мере, двоицу это ничуть не смутило. В кармане у девушки затрезвонил телефон. Она недоуменно похлопала себя по куртке, а потом достала телефон, пару раз его перевернув.

— Никак не привыкну. Нужно признать, людишки проделали неплохую работу, пока мы были заперты. Все так изменилось.

Она, наконец, ткнула в экран и поднесла телефон к уху. Том, пользуясь моментом, сдвинул ладонь. Теперь он мог выхватить пистолет одним движением.

— Алло? Да, передайте. Вот так. Сейчас, подожди. Это тебе.

Она повернула экран к Райану. На нем на записи отразилась маленькая плачущая девочка.

— Папа! — рыдала она. — Папа! Мама, она… Мама…

Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Запись кончилась. Райан хватанул воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.

— Твою мать, чел… Я ведь поверил вам.

Он сипел, чуть не задыхался, когда смотрел на Тома. Глаза покраснели. Его ненависть обрушилась хлестким ударом, будто врезала под дых вместе с рухнувшей в углу балкой.

Эмбер склонила голову к плечу, красная прядь упала на грудь. Она изучала короткую перепалку с любопытством ребенка. Ее брат все еще молчал и даже не шевелился.

— Это ФБР, — слегка виновато огрызнулся Том, — никогда не верь федералам.

Эмбер подошла еще ближе, спрятав попутно телефон обратно.

— Твой человек такой самоуверенный. Удивительно, как изменились люди! Раньше одно наше имя навевало на них страх.

Том не стал спорить. Если они будут считать его человеком, это ему только на руку. Кто знает, что произойдет потом? Эффект неожиданности вполне может сыграть в его пользу.

На веки Эмбер легла тень. Откуда-то далеко донеслась полицейская сирена, застонал чудом оставшийся в живых под обломками мужчина. Разрозненные звуки заполнили коридор треском перегоревших ламп. Из-за перекрытых дверей пополз запах гари.

— Чего тебе надо? — тихо повторил Райан.

— Всего ничего, — легкомысленно отозвалась Эмбер. — Мы пришли исполнить решение Суда.

Она вновь запустила ладонь в карман, извлекла свиток с гербовой печатью и протянула его Райану. Он помедлил перед тем, как его принять. В боковом коридоре кто-то громко закричал, стены вновь сотрясло. С потолка посыпалась крошка. Том подумал, что еще немного — и здание не выдержит.

— Бери.

Райана перекосило как от зубной боли. Дрожащей рукой он схватил свиток и развернул. Чтение заняло меньше пяти секунд. Райан сильно побледнел.

— Я глава!

— Который слишком любит людишек. Ты нас опозорил.

Эмбер эффектно откинула волосы назад и глянула на Ноа. Тот отлип от стены и полукивнул, сделав несколько шагов в их сторону.

— Тебе хотели дать шанс. Но после того, как мы увидели это, — она глянула назад. Там из-под обломков торчали руки и ноги, изредка дергаясь и шевелясь. Кто-то завывал, другие хрипели или плакали, — все решено.

Райан зло сцепил зубы. Его плечи ссутулились, вся поза стала угрожающей. Том едва шевельнул пальцем, но уже это позволило зацепиться за кобуру. Еще чуть-чуть — и он сможет достать пистолет одним махом и выстрелить. Главное, целиться в сердце. Все остальное их лишь замедлит.

— Дом не может существовать без главы! Он умрет!

Брови Эмбер удивленно приподнялись, а потом она рассмеялась, запрокинув голову. Каждое вздрагивание ее плеч сопровождалось лопающимися панелями. Здание кренилось. Вряд ли ему долго осталось.

— У нас есть наследник, девочка сгодится. Мы воспитаем ее, как того требует закон. А ты... Ты больше не нужен.

Ноа сорвался с места, стоило только Эмбер договорить. Том рывком вытащил пистолет, щелчком снял с предохранителя и два раза пальнул в грудь девушки. Она, выпучив глаза, пошатнулась на каблуках и упала навзничь. Платье задралось, обнажив полоску черного белья.

Том обернулся, выстрелив в грудь почти добравшегося до них парня. И еще раз. Вторая пуля угодила ему в плечо. Ноа взвыл, осклабившись. Райан будто в ступоре посмотрел по сторонам, Том с силой толкнул его к дверям.

— Убирайся! — крикнул он.

Повторять не пришлось. Райан пронесся мимо Ноа, тот попытался схватить его за рукав. Том снова выстрелил. Пуля пробила в ладони Ноа красную дыру.

Он согнулся и перехватил себя за запястье. Рана затянулась почти мгновенно. Вместе с этим произошло нечто странное: зеленые волосы зашевелились, удлинились и растянулись иглами. Такие же полезли из всех открытых участков кожи. Парень порос ими словно огромный зеленый дикобраз за считанные секунды.

Том не стал дожидаться новой атаки. Он жал на спусковой крючок, пока не выстрелял весь магазин. Каждая пуля эхом отражалась в стенах коридора. Гремела, смешиваясь с гудением полицейских и пожарных машин. Мигал свет, и кто-то пытался разобрать завалы с той стороны — слышались крики.

Ноа уворачивался, отпрыгивал, а иногда и открыто ловил пули на грудь. Он отлетал на пару шагов назад, но тут же вставал. Ему все было нипочем.

Пару раз он приблизился, Том еле успел отпугнуть его точными выстрелами. Один из них чиркнул по шее — воздух взорвался красными брызгами. Ноа запрокинул голову, его рот исказился от боли. Отличный момент для выстрела в лоб провалился. Патроны кончились.

Обвалилась еще часть стены и потолка. Балки упали грудой с ошметками термопасты и креплений. В образовавшийся проход проглянуло ночное небо. Луна стояла высоко.

Том сорвался к выходу. Туда, куда убежал Райан. Том надеялся, что певец в порядке и что его дочь и жену спасут. А еще что у него самого хватит времени, чтобы скрыться от дану. Потому что Ноа умирать не собирался. Сколько бы Том ни стрелял, он попадал в бронежилет. Вот, что скрывалось под их куртками. Значит, и Эмбер могла быть жива.

Эта довольно простая и логичная мысль отчего-то пришла слишком поздно. Как раз в тот момент, когда Том вписался в створку двери плечом. Соседний коридор вел к выходу на парковку, и он был свободен. Ни завалов, ни людей, ни Райана. Том почти поверил в то, что сможет уйти, как цепкая рука схватила его за ворот пиджака и как котенка швырнула обратно.

Хрустнула спина. Том повалился на балки с жжением в груди и четким пониманием, что переломал пару ребер. Пистолет выпал из ладони. От головы расползлось что-то вязкое и липкое, накатило на веки розовым туманом. Изображение поплыло и растроилось.

Три взбешенных Эмбер застыли над ним. На их бронежилетах кругляшами темнели вмятины от пуль. Эмбер неприязненно цокнули и поставили ноги на живот Тома. По искалеченным костям кольнуло шпильками.

“Это все? — Том сморщился, не веря в то, что закончит жизнь вот так просто. — Это конец?”

— Этот труп. Нужно найти того ублюдка.

Голос Ноа донесся как из-под воды. Красные волосы Эмбер качнулись щупальцами медузы на фоне ночного неба. Она с силой вдавила каблук в живот, вспоров его. Тома накрыла волна настолько адской боли, что он перестал видеть.

В глазах потемнело, остались лишь звуки. Отдаленно хлопнула дверь, кусок крыши обвалился. Том ежился от боли и изо всех сил старался оставаться в сознании, но это становилось все сложнее и сложнее.

Зашипела рация. Кто-то настойчиво звал Тома сначала по фамилии, потом по имени. Он все звал и звал, срываясь на крик. Так надоедливо. Сначала Том шевельнул пальцами, чтобы ответить, но они зачерпнули лишь пыль да мелкие камни. Потом он забыл, зачем хотел дотянуться до рации. А после и вовсе понял, что не хочет никуда тянуться. Падать в темноту было так просто и мягко. Все, что он хотел — это уснуть. Совсем на чуть-чуть провалиться в блаженную негу, в которой нет места боли. В которой нет совсем ничего. Только на немного...

Том смежил веки. И его дыхание пропало.

Сторона Б
Во тьме звуков не существовало. Лишь изредка светящийся лепесток пролетал расторопным мотыльком, и тогда на его зов откликались камни.

Призрак брел, не разбирая дороги. Он не чувствовал земли под лапами и движения воздуха. Он сам был воздухом, легким и безмятежным. Его прозрачные плечи уходили в стороны ручьями и срывались водопадами там, где встречались с другими реками и озерами. Он жил и одновременно не существовал.

— Кто я? — вопрошал призрак. — Где?

Он мог бы завыть, но не хотел. Мог бы зачерпнуть воды из Реки Памяти, но у него отсутствовали руки. Он желал бы найти выход, но не знал, зачем.

Призрак брел среди леса камней. В гладких поверхностях отражалось полупрозрачное летучее тело. Оно облаком скользило между серых глыб, задевая их подобно туману, кутающему горные вершины. Камни отвечали ему нежными переливами северного сияния и пульсировали изнутри.

— Кто я? — обратился призрак к обрыву. — Где?

Он завис над глубокой чернотой, одинаковой сверху и снизу. В ней не было направления или тяжести, только безбрежная невесомость. Призрак нырнул в нее как ложка в парфе и зачерпнул лапами колючую тьму.

Он все падал и падал, пока не осознал, что поднимается. Далеко впереди на сплетенных монолитом широких ветвях раскинулся мерцающий светом город. Он был жив и полон существ. Они кружились в танцах, смеялись, предавались развлечениям.

Призрак карабкался все выше, пока не оказался на стене города. Он уселся на ее зубце и заглянул за преграду: до горизонта перед ним раскинулись роскошные каменные дома. А в конце самой длинной улицы возвышался невероятной красоты дворец, чьи пики сливались с древесной корой и становились продолжением теплой бесконечной стены.

Покачнувшись, призрак перевалился за стену. Он упал на мостовую, спружинил о возмутившиеся переливом камни и поплыл по улицам мимо существ, не видевших его. Иногда они и вовсе проходили насквозь. Тогда его полупрозрачное тело раздувалось, растягивалось и едва не лопалось.

Призрак заглядывал в каждое окно, ловил все улыбки и с надеждой смотрел в глаза прохожих. Он останавливался у их лиц и вопрошал:

— Кто я? Где?

Они не слышали его. Их занимала веселая болтовня и пестрые костюмы, расшитые звездными цветами. Дамы вальяжно стучали веерами из перьев небесных дельфинов, кавалеры перед ними поднимали цилиндры, украшенные лисьими ветками. Никто не знал, что между ними бродит затерявшийся призрак, а он не мог до них достучаться.

Он двинулся по улице к дворцу. Чем дальше он всплывал, тем больше видел и замечал. Яркие до того фонари покрылись копотью, на окнах повисла паутина. Ветер, словно стесняясь себя, вовсе перестал дуть. И, наконец, перед огромными вычурными воротами он исчез, оставив лишь затхлый аромат сырости.

Призрак вошел во двор. Здесь стояли, скособочась, кареты — богатые и нет. Часть из них сверкала только нанесенной позолотой, другая же потускнела от времени. Разговорчивая публика выплывала из них и направлялась к ступеням серебряной лестницы. По обеим сторонам от нее возвышались недвижимые деревянные стражи. В их глазницах пылал огонь, а ладони в каменных перчатках сжимали эфесы алмазных мечей. Каждый из них ростом превосходил гостей в десять раз, но был молчалив и казался неживым. Только иногда блики пламени вырывались за пределы глазниц, и тогда его языки ало-желтыми лентами скользили по черствым щекам.

Хрустальный холл встретил призрака обилием зеркал. Они были везде: висели на стенах, вплетались в пол и потолок, изгибались на перилах лестниц. Множа платья и костюмы гостей, зеркала ветвились переходами и убегали вглубь дворца, сплетая отражения гибкими ветвями.

Призрак ступил в одно из них — и коридор растянулся в вечность. Тень и свет смешались, распахнулись рукавами в переходы. Призрак двинулся сквозь танцующую толпу. Ее смех сливался с оркестром. Низкий дирижер со слоновьей головой вскидывал палочку-розу, и его белые перчатки порхали мотыльками в окружающей тьме.

Звуки завораживали, вихрем утягивали в сети. Зеркала дробили их вместе с отражением, расщепляли тембры и полутона, рвали струны скрипок и скакали по клавишным. Они звучали одновременно отовсюду и нигде. Призрак брел на них, завороженный и запутанный эхо.

Он свернул вправо — и упал с потолка в тронный зал. Со свечных люстр сыпался дождь. По морозным каплям танцевали пары, взлетали юбки с рюшем и хвосты фраков. Призрак застыл посреди великолепия танцующих и обратился ко всем ним:

— Кто я? Где?

Радужная толпа закружила, подхватила его и выплеснула к ступеням трона подобно тому, как море сгоняет пену на берег в штормовые дни. А после вновь завертелась в своем ритме, следуя указаниям музыки и жестам дирижера. Призрак же поднял глаза на трон.

Черный мрамор, будто поглощающий сам свет, уводил к костяным ножкам. Их венчали черепа с пустыми глазницами и открытыми искаженными ртами. Белые кости рук хватали друг друга за локти и переплетались с позвонками и ребрами, ступнями. Вместе они разверзались солнцем за спиной короля, утопающего в смоляных мехах.

Он был высок: в полтора человеческих роста. Иссиня-черные волосы заплетались в тяжелые косы и падали к его ногам в узорно вышитых сапогах. По всей длине пряди обхватывали железные кольца. Такие же блестели на запястьях и шее. Вытянутое лицо с орлиным носом оттеняли огромные серые глаза. Они бездвижно смотрели в одну точку из-под нависшей вуалью паутины.

С его плеча царственно сполз огромный паук. Он уцепился лапками за подбородок и поднялся по нему к носу, затем переполз на лоб и, в конце концов, исчез в волосах. Лицо короля так и осталось мраморной маской.

— Кто я? Где я?

Призрак потянулся к королю, тот единственный из всех его заметил. Левый зрачок дернулся, уполз за веко, всколыхнув его земляным червем, а вернулся кроваво-красным. Этот алый глаз впился взглядом в призрака, пригвоздив его к месту. Невидимые оковы обожгли руки и ноги.

Король едва шевельнул пальцем, но это незаметное движение подняло бурю. Вырвавшись из пустых глазниц, пламя закрутилось воронкой, объяло призрака и затянуло в себя подобно беспощадному урагану.

Краски смешались, звуки пропали, оставив лишь шелест листвы. Призрака бесконечно растянуло и истончило, прокрутило по оси воронки и вознесло к самому глазу шторма, выкинув в искристо-зеленое озеро.

Призрак колыхнулся. Его лапы смешались с водой, став неотличимыми от нее, разум растекся желе. Он почти потерял себя, когда на далекой кромке берега заметил тонкий силуэт с длинными белыми волосами. Знакомый образ застыл и махнул ему рукой. Тогда, борясь с собственной безмятежностью, призрак поплыл.

Он выбрался на берег, весь облепленный чужой водой. Он заглянул в красные глаза, показавшиеся странно знакомыми.

— Кто я? Где? — вновь вопросил он.

И услышал ответ.

— Ты Том с Земли. И теперь это ты будешь мне должен.

Лорейн ткнула указательным пальцем в лоб призрака. От горячей точки по телу пульсирующе расползлись зеленоватые вены. Призрак упал в себя, увидел свою темноту, а много позже — и свой свет. Он вспомнил, кто он и откуда. И тогда смог найти путь назад.