Серия «Годы позора: нумидийцы, кимвры и Марий»

Задумка полностью себя оправдала, и варвары приняли бой там и так, как то нужно было римлянину. Под покровом тумана легионеры выстроились на ровном поле так, чтобы солнце было у них за спиной. Центр, который должен был принять основной удар - возглавил Катул: его воинских талантов вполне хватило бы просто сдерживать натиск. Сулла и Марий командовали флангами, задачей которых было совершить охват наступающего противника и устроить резню. На пользу римлянам было то, что им в спину дул ветер, поднимая пыль и затрудняя еще сильнее видимость для кимвров.

Все эти ухищрения полностью себя оправдали, так как кимвры были наголову разбиты и по большей части вырезаны. Хотя победу одержал именно фланговый маневр, тем не менее большую часть значков захватит Катул, что позволит ему позже приписывать лавры победителя себе. Однако в тот момент вся слава вновь досталась Марию. Он наконец полностью устранил угрозу с севера, и теперь оставалось лишь выловить отколовшиеся банды и навести порядок в приграничной зоне. Сущая мелочь, которую могли сделать и другие - Мария ждал долгожданный триумф.

Не смотря на честолюбие и явную жажду власти, Марий не был глупцом, поэтому триумф, что необычно, справляли сразу два военачальника - он сам и Катул. Римляне были вне себя от ликования, так как впервые за пятнадцать лет Республика наконец могла вздохнуть спокойно - все войны были позади. За победу над угрожавшими самому существованию Рима варварами Марию был вручен официальный титул “третьего основателя Рима” (первый - Ромул, второй - победитель галлов в 5 веке Марк Фурий Камилл). Однако этого арпинцу было мало - он попросил в награду за победу дать ему занять в пятый раз подряд консульство.

На фоне всенародного обожания Мария никто не смел выступить против очередного нарушения заведенного порядка. Сам победоносный военачальник, скорее всего, мотивировал свое решение необходимостью устройства дел на севере и решения вопроса ветеранов. Это была вполне понятная причина, но Марий допустили огромную ошибку. Получив очередное консульство, он начал продавливать закон о выведении ветеранских колоний в провинции, не считаясь ни с чем. Пока сенаторы возмущались огромными размерами земельных наделов (100 югеров) и необходимостью тратить колоссальные деньги на реализацию закона, плебс был возмущен тем, что по этому закону италики могли получить права римского гражданина в колониях.

Закон удалось продавить, причем вновь не без насилия на улицах Рима. Сатурнин для того, чтобы никто не саботировали вывод ветеранских колоний, обязал всех сенаторов дать клятву(!), что они будут выполнять его положения. Это была крайне унизительная процедура, которую Марию, как очевидному выгодополучателю от закона, никто не простит. Особенно Метелл Нумидийский - он решился не давать клятву и призывал к этому остальных. Однако этот жест открытого неповиновения не нашел поддержки: сенаторы испугались вступать в открытый конфликт одновременно с Сатурнином и Марием. Factio Metelli не оправдала возложенных на нее надежд и Метелл Нумидийский своей карьерой поплатился за это.

Марий мог торжествовать - важнейший для него закон принят, его злейший враг отправился в изгнание, а дальше… А дальше была зияющая пустота, так как от Мария начали отворачиваться все. Поддерживавшие его все предыдущие годы всадники получили уже всего что хотели - Нумидию, разгромленных варваров, ослабленный сенат и сохранение контроля над судами по делам о коррупции. Теперь, в период мира, они хотели спокойно стричь купоны, чему вот вообще не способствовала деятельность радикалов-трибунов, которые провоцировали политический кризис. А так как всем было очевидно, что Марий и Сатурнин союзники, то пятикратный консул начал терять поддержку.

Городской плебс тоже хотел мира и порядка, ему надоели постоянные драки на улицах города, вызванные людьми Сатурнина и им не нравилось заигрывание с италиками по вопросу прав. А сельскому плебсу радикалам предложить было вообще нечего. И тем более нечего предложить плебсу было Марию, так как в тандеме с Сатурнином он отвечал исключительно за военные победы, которых больше не было. Сенаторы-аутсайдеры, как Сулла или Катул, видя ослабление позиций Мария, тоже начали от него отдаляться.

Все сильнее теряя почву под ногами, Марий должен был выбрать сторону - отмежеваться от Сатурнина, чтобы не потерять еще больше, или встать на его сторону и пойти ва-банк с неясными перспективами. Люди уже перешептывались за спиной “третьего основателя Рима”, что, возможно, эти его пять консульств подряд были ошибкой, ведь даже в период Ганнибаловой войны такое не практиковали. Даже для великого Сципиона Африканского такой чести никто не оказал, хотя он и заслужил. Уж не связано это с тем, что Марий считает себя лучше остальных, что он, может быть, мнит себя царем?! Такие шепотки, начни Марий активно цепляться за власть, могли превратиться уже в громкие разговоры. А Республика не терпела слишком вознесшихся героев, ставивших себя выше всех остальных - их судьба обычно была трагична. Поэтому Марий начал отстраняться от Сатурнина и его фракции, тем более, что от этого союза он уже и так получил все.

Сатурнин тоже видел, насколько угрожающим стало его положение, поэтому в 100 году до н.э. он пошел ва-банк. Сам Луций Апулей хотел продлить свои полномочия трибуна, а его друг Гай Сервилий Главция намеревался стать консулом. Народный трибун и его ручной консул - это было чем-то новеньким для Рима, и такой тандем мог очень много наворотить дел. Особенно, если учесть, что радикалы двигали своих людей и на другие магистратуры. Поэтому сенаторы и всадники начали активно выступать против, и оба кандидата имели немалые шансы честно проиграть выборы, что стало бы для них скорее всего концом - без щита из народной популярности и ветеранов Мария всех их могли потащить в суд и приговорить к изгнанию.

Поэтому Сатурнин для уравнивания шансов на выборах прибег к насилию и даже убийствам, в ответ Главцию просто отстранили от выборов за нарушение закона, причем сделал это сам консул Гай Марий. Однако политический хаос лишь усугубился, так как в день выборов был убит один из кандидатов в консулы Гай Меммий. Римская традиция обвиняет в нем Сатурнина и Главцию, хотя ряд современных историков и сомневается в этом, обвиняя в организации убийства Авла Постумия (да, того самого, проигравшего Югурте военачальника), конкурента Меммия. Так это или нет - мы уже никогда не узнаем.

Однако сенаторам было вообще неважно, кто убил Меммия. Это событие дало повод быстро и решительно расправиться с радикалами. Было очевидно, что стоит обвинить Сатурнина в преступлении, и он соберет толпу сторонников, чтобы угрозой насилия заставить сенат отступить. Ирония ситуации была в том, что именно это patres и было нужно. Когда на форуме вокруг Сатурнина начала собираться агрессивная толпа, сенат вручил консулу Марию полномочия арестовать зачинщиков беспорядков. И он подчинился, так как у мятежного трибуна не было шансов на победу - его поддержали слишком мало людей.

Сторонников Сатурнина быстро вытеснили с Форума и осадили на Капитолии, перекрыв доступ воды. Вскоре мучаемые жаждой мятежники сдались под гарантии Мария о сохранении им жизни для суда. Это было элегантное решение проблемы репутации “третьего основателя Рима” - если бы Сатурнина убили в ходе боя, то это темное пятно навсегда осталось бы на репутации отдавшего приказ Мария. Теперь же политический кризис был разрешен. Сенаторы могли спокойно праздновать, так как по совокупности содеянного Сатурнин и его сторонники не смогли бы избежать смертной казни.

Однако, некие недовольные сенаторы решили по неизвестной причине любой ценой устранить Сатурнина. Презрев все законы и традиции, они проникли в место содержания арестованных и убили их, после чего по городу прокатилась волна насилия против сторонников и симпатизантов Сатурнина. И все это с молчаливого согласия прочих сенаторов, не пожелавших искать виновных в кощунстве - убийстве народного трибуна, да еще и чью безопасность гарантировал консул!

Чего бы ни добивались эти убийцы, они в итоге нанесли по Республике серьезнейший удар. Убийство сделало Сатурнина мучеником, пострадавшим за свою борьбу с сенатом. Пройдет пара десятков лет, и в народной памяти останется только образ трибуна-борца за народные права, убитого сенаторами, а не беспринципного политикана, готового идти к цели по чужим трупам. Убийство Сатурнина не запугает ни Мария, ни других народных трибунов, которые по мере сил продолжат атаковать сенат. При этом оно покажет всем, что грош цена любому договору с patres, если он не подкреплен силой, стоящей у тебя за спиной. Этот урок отлично выучит Марий и многие другие политики.

Источники:

1. «Кембриджская история Древнего мира. Том 9. Первый полутом. Последний век Римской республики от 146 - 43 гг. до н.э.»;

2. Короленков А.В., Смыков Е.В. «Сулла»;

3. Federico Santangelo «Marius»;

4. Brunt P.A. «Italian manpower, 225 B.C. - A.D. 14»;

5. Sampson Gareth «The Crisis of Rome: The Jugurthine and Northern Wars and the Rise of Marius»;

6. Erdkamp Paul «A companion to the roman army»;

7. Goldsworty Adrian «The Complete Roman Army».

8. Lukasz Shreiber «Factio Metelli in the Opposition to Caius Marius in 104 B.C.»;

9. Короленков А.В. «Процесс Рутилия Руфа и его политический контекст»;

10. Шаповалов А.А. «Военная политика Древнего Рима в Северной Африке во второй половине II в. до н.э. в оценке отечественной историографии»;

11. Шаповалов А.А. «Военная политика Древнего Рима в Северной Африке во второй половине II в. до н.э. в оценке западной историографии»;

12. Воробьев Р.В. «К вопросу о правовых аспектов взаимоотношений Рима с мавретанско-нумидийскими царствами в конце III – второй трети I вв. до н.э.»

13. Вестник древней истории 79 (2019) «Из новейшей литературы о Гае Марии»;

14. Короленков А.А. «Плебейский трибун Публий Фурий: штрихи к политической биографии».

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

В 280 году до н.э. огромная орда галлов вторглась в Грецию и подвергла её катастрофическому разграблению, в том числе был ограблен храм в Дельфах, куда веками стекались богатства со всего эллинского мира. Часть награбленного осела как раз таки в Толозе, где располагалось одно из галльских святилищ. Объемы золота и серебра, накопленных в городе, у разных римских источников разнятся от 33 тонн золота и 36 тонн серебра у Орозия до астрономических 480 тонн обоих металлов у Страбона. С учетом того, что все добытые римлянами сокровища были отправлены в одном конвое, то я все же больше верю в первые цифры. Цепион сообщил в сенат о том, что захваченная добыча отправится в Рим, но по дороге из Толозы конвой с золотом и серебром испарился.

Над загадкой золота Толозы многие ломали головы. Если отбросить версию, что галльские боги просто вернули украденные у них сокровища себе, то очевидным подозреваемым в воровстве стал сам Цепион. Это обвинение среди прочих предъявят ему в 105 году до н.э. Хотя доказательств не будет, но в дальнейшем семья Цепиона не смотря на конфискацию имущества каким-то магическим образом снова разбогатеет, что вызовет подозрения. Правда, богатства эти не принесут счастья никому в несчастном семействе, породив легенду о проклятье “золота Толозы”:

• ни самому Цепиону, который закончит свою жизнь в изгнании;

• ни его сыну, преданному во время Союзнической войны;

• ни его внуку, умершему едва достигнув 30;

• ни его приемному правнуку, Марку Юнию Бруту…

Однако, справедливости ради, вина Цепиона не доказана, так что мы его в обладатели несметных богатств запишем карандашиком. А пока что его успехи на военном поприще позволили получить проконсульские полномочия с той же задачей - защитить римские владения от угрозы с севера. “Потеря” золота Толозы на фоне успешного возвращения контроля над галльским пограничьем, видимо, была сочтена незначительной мелочью. Более того, Цепион на волне народного воодушевления даже смог провести закон о возврате сенаторам половины мест в судебных комиссиях, и всадники никак не смогли ему помешать.

На следующий год орда кимвров, к которой успели налипнуть по ходу дела еще куча племен, вновь вторглась в пределы римской Галлии. На этот раз сенат решил не допускать ошибку с недооценкой противника и для помощи Цепиону отправил на север еще одну консульскую армию под командованием Гнея Маллия Максима. Это решение сената, возможно, стало предопределяющим в последующей трагедии.

Консулами 105 года до н.э. стали два хомо новуса Гней Маллий Максим и Публий Рутилий Руф, что уже показывает серьезное недовольство римской общественности сложившимся в государстве положением: постоянные поражения армий знатных консулов, войны, длящиеся годами, мобилизации, охватывающие все большее число людей. Поэтому результаты данного голосования можно рассматривать как протестные. И это несмотря на то, что именно нобиль Цепион был героем 106 года до н.э.

Одним из кандидатов на этих выборах был Квинт Лутаций Катул, друг Цепиона, изначально рассматривавшийся им в качестве соконсула. Однако Катул снова с треском продул выборы абсолютно незнатному и, судя по всему, имевшему минимальный военный опыт Маллию Максиму.

Дальше больше, из обоих консулов Руф выглядел куда более предпочтительной фигурой для командования, так как он имел обширный военный опыт, в отличие от своего коллеги. Однако, на север с армией посылают Маллия Максима. Почему? Вероятно, все дело в том, что Руф был другом Метеллов, которых Цепион хотел потеснить на римском политическом олимпе. Поэтому сенат, все же заинтересованный в победе на севере (конспирологию, что Цепиона намеренно сливали Метеллы оставим в стороне), мог пойти на компромиссное решение и отправить Маллия как фигуру нейтральную. Помогло ли это?

Почти сразу же между командующими возник серьезный конфликт. Хотя формально консул по своим полномочиям был выше проконсула, в Риме всегда огромное значение имел неформальный статус: знатность и авторитет рода, личное влияние и способности политика. И вот по этим показателям знатный Цепион был значительно более весомой фигурой, нежели Максим. Более того, у последнего не было никакого военного опыта, а у Цепиона был и успешный. Так что он не просто имел право требовать общее командование, но и было бы крайне разумно его ему передать. Однако нашла коса на камень - Маллий Максим отказался быть подчиненным Цепиона, требуя равноправия в принятии решений. А Цепиону нужен был подчиненный, а не коллега, с которым придется делить почести.

В результате оба командующих стали действовать самостоятельно, несмотря на то, что Маллий призывал объединить усилия на равных началах. Цепион делить славу будущей победы ни с кем не хотел, и Республика поплатится за его гордость и амбиции. Обе армии численностью до 40 тысяч легионеров и вспомогательных сил каждая, с обозом численностью еще от 20 до 40 тысяч человек, согласно римским источникам, встали двумя отдельными лагерями перед рекой Родан (современная Рона). Приближению варварской орды предшествовала стычка с разведкой Маллия Максима, которой командовал консуляр Марк Аврелий Скавр (не родственник принцепса сената Марка Эмилия Скавра). Кимвры разбили римский отряд, а его командира захватили в плен и казнили.

Не смотря на эту жестокость, варвары в начале выслали послов к Маллию Максиму и выставили все то же старое требование “дать им земли”. То, что аналогичное посольство не было направлено к Цепиону, привело его в бешенство. Кимвры, совершенно случайно, ударили в самое слабое место Цепиона - его честолюбие. Когда к нему наконец добрались послы, то взбешенный нобиль прикажет то ли выгнать их, то ли будет угрожать казнью, что по понятиям всех эпох означало войну. При этом Цепион вновь отказался сотрудничать с Маллием, даже под нажимом своих солдат и офицеров.

Результат оказался предсказуем. Цепион выстроил свои войска, однако варваров тупо было больше, а Маллий Максим… а что он делал, пока Цепиона громили, неизвестно. Судя по всему, его армия не участвовала в первой стычке и лишь наблюдала за разгромом коллег. Странное поведение, однозначно делающее Маллия Максима соучастником катастрофы. Когда со своенравным нобилем было покончено, а сам он бежал с остатками армии к Роне и лагерю Маллия, то кимвры всей ордой навалились уже на него. Прижатая к реке, куда более малочисленная нежели нападающая (римлян было в 2-3 раза меньше, чем варваров) армия была буквально вырезана, после чего кимвры принялись за обозников.

Потери римлян в этой битве неизвестны, предположительно они составили более 70 тысяч легионеров и обозников, что делает эту битву крупнейшим поражением Рима в истории, превосходя даже Канны. Оба консула Цепион и Маллий выжили, сразу после разгрома поспешив в Рим, чтобы успеть первыми представить сенату и народу свою версию событий. Выжившие солдаты дезорганизованно отступили в Италию. Карьеры Цепиона и Маллия Максима были полностью разрушены Араузионом.

Так как между ордой варваров и Италией больше не было никаких войск, то призрак легендарного разграбления Рима галлами встал во весь рост перед жителями Вечного города. Консул Руф потратит оставшийся свой консульский срок на то, чтобы собрать из остатков войск нечто пристойное, объявит мобилизацию и запретит юношам до 25 лет покидать Италию, закрыв для них порты. Однако этих мер будет совершенно недостаточно – Рим находился уже не на пороге, а посреди крупнейшей геополитической катастрофы.

На счастье римлян кимвры не стали вторгаться в Италию, пройдя с огнем и мечом по Нарбоннской Галлии в Испанию. Почему они не решились идти в Италию - загадка. Возможно, все еще опасались силы Республики, способной, не смотря на огромные потери, посылать каждый раз все большие армии против них.

Однако в самом Риме не знали этого, потому на фоне паники начались поиски нового героя - того, кто смог бы остановить наконец варваров. И как раз в это время из Нумидии пришли вести, что Марий поймал Югурту и завершил бесславную войну. Эта победа вызвала такой прилив энтузиазма у плебса, что вопреки всем законам на очередных комициях Марий без присутствия в Риме, даже не уведомленный об этом сам, с недовольного молчаливого согласия сената был избран консулом на 104 год до н.э. Когда-то в таких же условиях были избраны Сципион Африканский и Сципион Эмилиан, которые принесли Риму победу. Многим могло казаться, что Марий окажется столь же удачным выбором.

Однако те, кто попрозорливее, должны были понимать, что Марий может и новый Сципион по воинским талантам, но вот как политик он едва ли был похож на покорителей Карфагена. Какие бы взгляды ни исповедовали Сципионы, оба они уважали римский республиканизм и не совершали поступков, способных подорвать его основы. Марий уже успел продемонстрировать свое отношение к политическим традициям - если они ему мешали, то тем хуже для традиций! И теперь он стал самым влиятельным человеком в Риме…

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть завтра, 28.07 в 18:00 по МСК.

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Фактически с кимврами случилась ситуация как в меме “Он ещё мало изучен, потому что от него получали больше побоев, чем информации”. Мы даже не знаем толком с кем же в 113 году столкнулись римляне: была ли это некая единая общность кимвров, или название толпе близкородственных племен дали по одному из них; входили в эту первоначальную силу тевтоны или прибыли позже; кем были друг другу кимвры и тевтоны и к какой группе народов относились. Источники времен республики привычно записали их к галлам, как всех пришельцев с севера. Во времена империи, по новой традиции, как выходцев из-за Рейна, их записали в германцы. Кем были эти народы в реальности - попросту неизвестно. Современные ученые очень осторожно делают предположение, что это все же были кельты.

Следующей проблемой было то, а что, собственно, привело этих людей толпой в две-три сотни тысяч человек на юг? Римляне и сами толком не знали. Предположительно, кимвры жили изначально в Ютландии. Предположительно, миграция началась из-за участившихся наводнений. Предположительно, в путь тронулась изначально довольно большая группа племен, к которым присоединились многие их родственники. Путь этой орды лежал в более благоприятные земли - на юг. По ходу движения они, вероятно, пытались осесть на землях разных племен, однако каждый раз встречали отпор.

Мирными пилигримами при всем желании назвать кимвров не выйдет - они с боями продвигались на юг, пока не достигли южной Австрии, где обитало племя таврисков. В отличие от родственных им скордисков, тавриски жили с Римом в мире и даже считались союзниками. Поэтому о факте пришествия орды и захвате ей Нореи они послали весточку в римский сенат, где не на шутку переполошились. На север Италии послали консула Гнея Папирия Карбона (отца одного из героев первой гражданской войны в Риме) с несколькими легионами. Консул должен был перекрыть перевалы и не допустить вторжения варваров в Италию. Если бы Карбон действовал так, как ему было предписано сенатом, то возможно вся история столкновений Рима и кимвров на этом и завершилась бы.

Однако Карбон вместо пассивных действий выбрал агрессивную тактику. Причиной этого принято считать его зависть и амбиции - пока его соконсул Метелл Капрарий воевал в Македонии с скордисками, Карбону досталась задача, в которой не было славы: никто и не вспомнит консула, чья армия не вступила в бой. Поэтому вместо ожидания у перевалов Карбон вторгся на территорию таврисков и за нападение на союзников Республики предъявил кимврам ультиматум. Представьте себе, какое смятение должны были испытать выходцы с далекого севера, которые увидели римских легионеров - всех в металле, с легионными значками и знаменами. Поэтому кимвры отправили к Карбону посольство и объяснили, что не знали о союзе таврисков с Римом и готовы уйти с их территории на запад.

Римский сенат такое решение бы вполне устроило, однако тут сената не было, а Карбона предложение варваров полностью не удовлетворяло. Поэтому на словах он согласился пропустить кимвров и даже выделил им провожатых, однако сам замыслил устроить на них засаду. И вот тут мы в первый, но не в последний раз столкнемся с лучшими друзьями многих римских военачальников: заносчивостью и нежеланием провести хотя бы минимальную разведку. Карбон даже не попытался сосчитать, какую толпу варваров он собирается поймать в ловушку.

В результате, когда римляне из засады напали на кимвров, выяснилось, что противников попросту в разы больше, чем нападавших. И вместо нарезания варваров на салат случилось аннигилирование римлян. Из 30-тысячной армии Карбона спасся только сам консул и несколько сотен бойцов. Кимвры, пожав плечами, продолжили свой путь в Галлию.

А вот римляне нехило так испугались. Если бы Карбон не напал на кимвров, сенат устроил бы ему овацию за отражение угрозы, если бы он напал и победил - устроили бы триумф. Однако незадачливый консул своими же руками принес Риму тяжелый разгром, и поэтому его ждал только суд и смерть: не выдержав позора он отравится сапожными чернилами.

Три года кимвры будут осматривать Галлию, причем так успешно, что та так и не оправится даже ко временам вторжения Цезаря. После чего они снова появились на границах Рима в 109 (или 108) году до н.э, как раз после разгрома римлян в Нумидии. Вести войну на севере досталось консулу Марку Юнию Силану. И вновь римляне совершили катастрофическую недооценку противника: на север в Нарбоннскую Галлию (юг современной Франции) отправилась армия в 40 тысяч легионеров, Силан, похоже что, тоже пренебрег разведкой и был разбит. Никакой внятной информации об этой битве нет, кроме сведений, что спровоцировал её отказ римского командующего предоставить кимврам землю для проживания.

В Риме очередное поражение радости не вызвало, но, видимо, действия Силана сочли достаточно компетентными и в суд не потащили. У читателя может возникнуть вопрос: а почему было не дать землю кимврам? Ответ прозаичен: Рим никогда до этого так не делал, и когда спустя столетия он начнет поселять на границах федератов, то делать это будет с небольшими контингентами, в несколько тысяч, а не десятков и сотен тысяч. В теории земля в Цизальпийской и Нарбоннской Галлли может и нашлась бы, но едва ли варвары-поселенцы смогли бы легко принять римский диктат. У Республики ушла добрая сотня лет на переваривание галлов в Цизальпике, а в Нарбоннской Галлии этот процесс был еще далек от окончания. Варвары, да еще сплоченные и боевитые, могли на новых землях стать очагом постоянных бунтов. Поэтому отказ римлян был логичным - альтернатив жесткому отпору уже почувствовавшим свою силу варварам не было.

Но неверный подход к проблеме варварской угрозы изначально и два поражения подряд от варваров, чей поход никто не мог остановить, привели к колоссальному падению престижа Республики. И если кимвры пока еще не хотели идти на лобовой конфликт с Римом, то вот живущие на границах галлы, глядя на слабость Рима, начинали воспринимать кимвров не только как угрозу, но и как возможность - новый центр силы в регионе, который может снести римлян. Так, племя тигуринов вторглось в Нарбоннскую Галлию, и для купирования этой угрозы в 107 году до н.э. пришлось послать очередную консульскую армию под командованием Луция Кассия Лонгина, избравшегося вместе с Марием. Нам вновь не известны подробности последовавшей битвы, только то, что римляне попали в засаду и были наголову разбиты, консул и его легат консуляр Луций Кассий погибли, а выжившие легионеры были проведены под ярмом.

После этого поражения от союза с римлянами начали откладываться целые племена, становясь из буфера еще одной угрозой. Настроения в Риме и Италии от этих новостей были мрачные - варвары разбивали одну за другой консульские армии, союзники откалывались от Рима, и было лишь вопросом времени, когда варварские орды затопят римскую Галлию и Италию. В этих условиях ведение войны в Нумидии было совсем неуместным, однако не победить в ней было уже нельзя - почувствовав слабость Рима, Югурта мог бы продолжить войну. То же касалось и войны во Фракии, где Рим не мог сдаться скордискам и был также близок к победе, как в Нумидии - в следующем году будут одержаны решительные победы, которые приведут к миру.

Для Италии же наступал момент истины - если Республика не сможет в кратчайшие сроки показать свою военную мощь на севере, то её будет ждать геополитическая катастрофа. Тот, кто возглавит армию в этой кампании отмщения, станет не просто героем, а новым спасителем Рима, чей авторитет позволил бы стать самым влиятельным человеком в Республике. Ставки были невероятно высоки: цена поражения слишком велика, а вот плоды победы - невероятно притягательны. Поэтому в который раз амбиции отдельных политиков будут определять будущее Республики… на поле близ Араузиона.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть завтра, 27.07 в 18:00 по МСК.

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Когда Спуррий отбыл в Италию, оставив на командовании своего брата Авла, Югурта сумел усыпить бдительность последнего и внезапной атакой устроил римлянам форменный разгром. Торжествующий нумидиец вынудил Авла Альбина заключить мирный договор с фактической капитуляцией - Рим отступал из Нумидии и снимал все претензии к Югурте. А чтобы усилить эффект от разгрома, нумидийский царь провел выживших римлян под ярмом. Если он намеревался столь унизительным образом навязать свою волю Республике, то серьезно ошибся. Такой позор римляне привыкли смывать только кровью.

Однако поражение в Нумидии вызвало и новый всплеск антисенатских настроений в обществе. Естественно, что толпа на форуме, убежденная народными трибунами, винила в обрушившихся на Республику проблемах исключительно коррумпированных сенаторов. Никто уже и не вспоминал, что самой этой позорной войны вообще не должно было быть. Вместо попыток совместными усилиями разрешить кризис трибун Мамилий при горячей поддержке Меммия провел закон о создании на время войны суда по расследованию причин поражения в ней. И туда сразу же потащили сначала Спуррия, потом всех участников посольств к Югурте, а затем и вообще любого сенатора, хоть краешком связанного с Нумидией. Меттелам каким-то невообразимым образом удалось вывести из под удара Скавра, введя его в состав судей, однако для многих других сенаторов разборки в суде закончились изгнанием. Если вам кажется, что нечто подобное будет во время Союзнической войны, то не кажется.

Однако неудача Спуррия и начавшаяся охота на коррумпированных ведьм неожиданно позволили Метеллам взять реванш - консулом 109 года до н.э. и командующим в войне с Югуртой стал Квинт Цецилий Метелл. Для римской политики это вообще уникальный человек - у него была настолько устойчивая репутация политика не берущего взятки, что даже есть байка, как судья отказался принимать обвинение о взяточничестве против него и никто это не оспорил. В сложившихся условиях Квинт Метелл оказался едва ли не единственным кандидатом, который мог получить доверие и сената, и всадников, и толпы на улице. Благодаря этому он мог рассчитывать на продление полномочий и после консульства, однако для этого нужно было все же побеждать.

Метелл, имевший довольно ограниченный военный опыт, привлек в армию ветеранов, воевавших еще под стенами Нуманции. Среди этих опытных военачальников был и уже немолодой Гай Марий. Здесь будет уместно остановиться на личности Мария, так как это непосредственно повлияет на дальнейший ход событий.

Гай Марий происходил из небольшого городка Арпин, чьи жители имели римское гражданство, но в политике большого города участия не принимали. Вопреки более поздним мифам ни из каких бедных крестьян он не происходил, и его семья, вероятно, входила в состав местных элит всаднического достоинства. Как и многие герои этой истории, свою военную карьеру Марий начал в армии Сципиона Эмилиана под стенами Нуманции. Для выходца из муниципальных элит военная карьера была едва ли не единственным способом накопить политический капитал. И хотя в Арпине реализовать политические амбиции Марий не смог, куда большего успеха он добился в Риме.

Судя по всему, отец Мария, а значит и вся фамилия, был клиентом Метеллов. Именно они помогли Марию в 121 году занять квестуру, а в 119 году до н.э. стать народным трибуном. Одними законами он пытался заработать любовь толпы, другими - благосклонность сената. Однако единственное, чего он добился - это серьезного охлаждения отношений с Метеллами. Из-за чего на выборах эдилов он провалился, а на преторских с трудом избрался. То есть Марий был не самым удачливым политиком, скорее аустайдером.

Во время пропретуры в Испании он, видимо, смог неплохо поправить свое положение. Чуждый римской аристократии, Марий очень хотел стать её частью, для чего заключил брак с представительницей древнего патрицианского рода Юлиев. Однако для нобилей он оставался никем, ещё одним хомо новусом, чьи амбиции не соответствовали возможностям. Пока что.

Высадившись с новой армией в Африке, Метелл сходу отверг попытки Югурты заключить мир и снова начал постепенный захват городов Нумидии. Уже в первый год кампании Югурта попробовал подловить римлян на марше вдоль реки Мутул и разбить, однако стойкость легионеров позволила разгромить самого Югурту. После первого за всю войну поражения нумидийский царь отступил вглубь страны, собирать новую армию, а Метелл продолжил осады, постепенно оттесняя противника всё глубже и глубже.

Зимой обе стороны попытались закончить войну хитростью: Метелл подбил одного из приближенных царя на заговор, однако тот был раскрыт; Югурта же сумел спровоцировать мятеж в одном из городов, захваченных римлянами, после чего предложил снова замириться. Однако римский командующий не собирался этого делать - любой мир без капитуляции Югурты не принял бы сенат. В новом году он повёл наступление на внутренние районы Нумидии, сжигая и разоряя сельскую местность, чтобы лишить противника экономической базы.

Югурта, видя, как в руки римлян перешла уже значительная часть его страны, заключил союз с племенами гетулианцев на юге и королем Мавретании Бокхой на западе, запугивая тем, что римляне придут и за ними, если не дать отпор сейчас. Едва ли кто-то из римских всадников в принципе предполагал, что из-за их действий на севере Африки возникнет антиримский военный союз. Используя новых союзников, Югурта надеялся получить преимущество над римлянами, однако ни в одном из сражений кампании не смог одержать победу.

Неспособность Метелла завершить войну вновь всколыхнула недовольство римских всадников, которую заметно усилил Марий. Весь прошедший год герой войны с Югуртой, одержавший немало побед для Метелла, рассылал письма, где обвинял своего начальника в затягивании войны. Ругал командующего Марий и в кругу офицеров и солдат, слухи о чем расползались довольно быстро.

В результате образ этакого правдоруба, который точно знает как надо правильно воевать, создал Марию неплохие шансы на победу в консульских выборах. Да, в римской политической культуре было не принято выступать против своего патрона, и такое поведение вызвало вполне законное раздражение у сенаторов. Однако Марий делал ставку на другие слои населения, которые к сложившемуся политесу у нобилей относились куда проще.

Метелл не хотел отпускать Мария на выборы, однако чем дольше тот находился в Африке, тем более открыто он критиковал командующего, что снижало дисциплину в армии. Поэтому амбициозный выходец из Арпина добился-таки увольнения из армии и успел поучаствовать в выборах, где получил наибольшее число голосов. Серьезный удар по репутации Метеллов был усилен интригой Мария, в ходе которой народное собрание постановило выдать ему командование в Нумидии, отменив тем самым уже принятое решение о продлении полномочий Метелла! Это был совершенно новый для Республики прецедент отмены решений сената народным собранием…

Продолжение следует...

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть завтра, 24.07 в 18:00 по МСК.

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Но тут в эту, без сомнения, отлично разыгранную комбинацию вмешиваются всадники. Понимаете в чем дело, вот эти вот все контрибуции - они ведь идут МИМО ИХ КАРМАНОВ! Нумидия богата, и с неё можно стрясти много чего интересного, но только если страной будет править свой человек - не Югурта. Тем более, блицкриг Бестии создал у многих иллюзию того, что еще пара ударов и Нумидия рассыплется. Так как позиции Метеллов пошатнулись, то подняли голову и их конкуренты за лидерство в сенате. Запах несметных богатств затуманил разум немалому числу римских политиков, которые потеряли осторожность и начали выступать против курса на мир.

Вернувшийся в Рим Бестия обнаружил, что Меммий уже заочно записал его во взяточники, а мирный договор - в предательство Республики. Сенат, ранее готовый ратифицировать мир, теперь начал тянуть резину, так как трибуны угрожали наложить на него вето. Последние, совсем осмелевшие от такой податливости сената, постановили начать расследование коррупции, для чего вызвали в Рим (!!!) для дачи свидетельских показаний Югурту! А теперь оцените иронию: Югурта не получил бы столь желаемого им мира ни если бы признал факты взятки, ни если бы отрицал их. Фактически Меммий и ко разыграли весь этот спектакль исключительно для того, чтобы подорвать позиции сената и возможность любой мирной инициативы. А чтобы еще более усилить нажим, партия войны нашла своего кандидата на трон Нумидии – племянника Югурты Массиву.

Партия мира в сенате оказалась в тупике. Не важно, что скажет или не скажет Югурта - трибуны продолжат настаивать на том, что мирный договор преступен. При этом, если Югурта все же признает факт коррупции, то политический кризис может еще сильнее углубиться. Чтобы этого не произошло, один из трибунов согласится наложить вето на выступление царя Нумидии. Югурта и сторонники мира, вероятно, также пытались подкупить часть колеблющихся политиков, что активно использовал в своей пропаганде Меммий, тем самым лишь усиливая провоенные настроения в обществе. Уже второй раз за год народные трибуны поставили сенат в ситуацию, когда единственным доступным решением было пойти у них на поводу. Возобновление войны стало неизбежным даже без убийства Массивы телохранителем Югурты. Это преступление стало лишь поводом для окончательного разрыва, но не причиной.

Саллюстий в своем рассказе о Югуртинской войне постоянно будет напирать на то, что причина её заключалась в коррупции сенаторов. Однако, даже если таковая и была, действия той части сената, что войны не желала, в большей степени отвечали интересам Республики, нежели действия партии войны из всадничества. Риму нужны были все силы для защиты северной границы, а торговцы из всаднического сословия и амбициозные сенаторы, мечтавшие о славе и богатстве, тащили Рим в сторону совершенно ненужного конфликта. В котором Республика застрянет на куда более длительное, нежели всем хотелось бы, время.

Кстати, в таком объяснении причин поражений Рима Саллюстием нет ничего удивительного. Он был активным сторонником Цезаря и противником сената во времена Первого триумвирата. И естественно, что на страницах своего исторического труда он продолжил политическую борьбу

Продолжение следует...

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть завтра, 24.07 в 18:00 по МСК.

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен