--\--
В крови содержится много железа, оно находится в гемоглобине, что способствует переносу по кровеносной системе кислорода и углекислоты. Это очень важный, если не сказать, ключевой, компонент в обмене веществ организма живого существа.
Когда же кровь вытекает наружу, то происходят окислительные реакции, получается много оксида железа, FeO2, если не ошибаюсь. Так, вот именно им и пахнет моя подушка.
Вообще, в теле человека содержится довольно мало железа. Если собрать его, то выйдет разве что крохотный шуруп для маленьких часов. Хотя, это не важно.
Я открываю глаза. Половина моей подушки теперь окрашена в красный цвет. А слева на кровати лежит какая-то девушка.
Что за?..
Что она здесь делает? Кто это? Вспоминай!
Ах, да! Ее я вчера подцепил в клубе. Надеюсь, это единственное, что я подцепил.
Что мне с ней теперь делать?
Черт, лучше сейчас не думать вообще ни о чем. От малейшего напряжения мои мозги вскипают, а извилины содрогаются в конвульсиях. Вот они, последствия вчерашнего вечера.
Необходимо избавится хотя бы от одного последствия – этой девушки, но сначала, нужно что-то сделать с моим носом.
Вставив палец в нос, пытаясь задержать кровотечение, я направляюсь в ванную, ударяясь то ногой, то боком о дверь, шкаф и тумбочку. Меня ужасно шатает из стороны в сторону, а ощущение, словно я дряхлая старуха, что путешествует на корабле в шторм, к тому же с морской болезнью в придачу. Похмелье не просто даёт о себе знать, оно вопит, орёт так, что я не могу этого скрыть.
Вот я уже и в ванной. Я открываю кран с холодной водой и смываю кровь с лица.
Я поднимаю глаза и смотрю на свое отражение, чтобы удостоверится, что я чистый.
Не люблю смотреть в зеркало. Кажется, словно там, в зазеркалье другой человек, просто очень похожий на меня: с той же прической, с тем же шрамом на левой щеке от неудачной поездки на скейтборде в детстве, с такой же небольшой ямочкой на подбородке, с тем же пирсингом на лице. Кажется, словно это просто другой человек, которого наняли, чтобы играть роль моего отражения. И этот человек ужасно устал от этой роли. Поэтому каждый раз смотрит на меня с усталостью, отрешенностью и презрением. Он бы и рад уволиться, да вот податься больше некуда. Он, подобно титану, держит на своих плечах эту гнетущую ношу, выглядит даже старше меня самого.
— Знаешь, – говорю я ему. – Такое чувство, когда ты смотришь в зеркало и не узнаешь человека, что в ответ уставился на тебя.
Моё отражение, молча, уставилось на меня.
— Жизнь порой совсем не то, чем может казаться. Кто знает, может, дежа-вю – это реальная жизнь? Или, может быть, это всё не настоящая жизнь, а всего лишь воспоминания? – еле шевеля губами, говорит мне отражение.
— Что за бред? – переспрашиваю я у своего отражения, хотя, что может быть бредовее, чем разговаривать с самим собой.
— Ничего. Плохо, наверное, после вчерашнего? Убиваешь нас обоих.
И единственное, что объединяет нас в этот момент – то, что мы оба показываем друг другу средний палец.
Кровь всё не останавливается, и я начинаю искать вату. Забавно. Не так давно я пытался лишиться всей крови, теперь же беспокоюсь и пытаюсь ее оставить себе. Вот и всё. Дамба из ваты построена.
Открываю холодильник. Единственная надежда, которая никогда меня не покидала, это вера в то, что у меня в холодильнике магическим образом окажется еда. Но откуда же ей там взяться? Я никогда не любил готовить, ведь приготовление пищи, как правило, разводит столько грязи, а я этого не выношу. А благодаря тому, что мой материальный статус с недавнего времени укрепился, и деньги стали позволять мне постоянно питаться в кафе, я забыл о приготовлении пищи вообще. Но все почему-то надеюсь, что еда в холодильнике найдется. Она сама туда залезет, приготовится и будет мирно ожидать своей участи. Увы.
Холодильник отражает состояние окружающего меня мира: большая часть либо протухла, либо уже срок годности прошел, а годного к употреблению очень мало.
Надо всё это выкинуть. Сделаю это как-нибудь в следующий раз. Это типичная человеческая черта – жаловаться на что-то, не предпринимая ни малейшей попытки что-либо изменить.
Хорошо, что виски не пропадет. А я не пропаду вместе с ним. Его-то я и наливаю в тублерс и направляюсь обратно в спальню.
Может, предложить моей гостье, что так нежно посапывает на моей кровати, выпить? Угораздило же меня вчера в клуб пойти. Знал ведь, что это плохая идея. Что мне с ней делать теперь? Надо ее разбудить.
— Эй…
Черт, я даже имя ее не помню. Какое ужасное клише.
— Проснись и отправляйся к себе домой.
Незнакомка лишь машет рукой и дальше погружается в сон. Я перехожу к серьезным мерам, я сажусь на кровать и стягиваю с нее одеяло.
— Хочешь еще? – игриво спрашивает она.
— Вообще-то нет. Просто тебе пора уходить отсюда.
Она все еще никак не реагирует, и я вновь повторяю последние два слова. Трижды. С нарастающим ударением. Тогда она поворачивается и смотрит на меня своими большими карими глазами.
— Что это с тобой? Кровь с носа течет?
Она начинает тянуться ко мне руками, но я брезгливо не даю ей к себе прикоснуться.
— Слушай, а тебя дома никто не ждет? Может, тебе на работу надо?
Не то, чтоб она была некрасива или неприятна мне – напротив, она просто великолепна. Но мне неловко и я чувствую себя ужасно глупо. Я не знаю, что нужно делать в подобных ситуациях, ибо я в такой оказался впервые.
— Ты ублюдок. Воспользовался мною, а теперь сразу гонишь?
— Ты же не думала, что это любовь до гроба? Я просто был пьян вчера. Я обычно так не поступаю.
— Отвернись и я оденусь, уйду от тебя, раз ты так этого хочешь.
— Спасибо.
— Давай отворачивайся, – злостно говорит она, прикрываясь одеялом.
— Да ладно тебе. Я всю ночь видел тебя голой, а сейчас утром ты кричишь, чтоб я отвернулся.
Никакой логики у этих женщин.
Я вытаскиваю вату из ноздри. Кровь, похоже, больше не течет. Я отрываю взгляд от ваты и поднимаю голову. Не стоило этого делать. Теперь-то я выяснил, что у моей подружки неплохой хук правой.
— Черт! – кричу я, – только же кровь прекратилась. Зачем так грубо?
— А я тебя и не так ударю!
Я спешно встаю с кровати, рву вату на два куска и пихаю в каждую из ноздрей. Мало ли, из какой теперь кровь потечет. А так – наверняка.
— Всё. Всё. Никакого рукоприкладства, успокойся. Хочешь виски?
Она встает, поворачивается ко мне спиной и нервно одевается, что-то бурча себе под нос.
У нее на спине интересное родимое пятно, которое по форме напоминает силуэт Авраама Линкольна. В профиль. Курящего трубку.
— Слушай, а как давно у тебя это родимое пятно на спине?
Она застегивает лифчик, и надевает кофту, так и не ответив.
— А Линкольн курил трубку?
Не замечая ни меня, ни моих вопросов, она одевается и идет к двери.
— Вот, возьми деньги на такси, – говорю я и протягиваю ей банкноту.
— Не нужна мне твоя гуманитарная помощь. Засунь себе их…
Она выхватывает деньги, комкает их и сует мне обратно в ладонь.
— Ладно, ладно. Успокойся. Как хочешь. Засуну себе их в карман.
Только я собираюсь это сделать, как она вновь выхватывает их и отворачивается к двери, пытаясь открыть замки на двери, но тщетно.
— Может, поможешь? – сдается она.
Я открываю дверь и выпускаю ее. Я смотрю ей вслед.
— Удачи тебе! – кричу я.
Просто родители с детства привили мне хорошие манеры.
Какой же я идиот. Больше никаких походов в клуб. Запишу это в свой блокнот мудрых мыслей.
Я смотрю на часы: еще рано. Надо чем-то себя занять, я ложусь поудобнее и включаю телевизор. Там, на одном из каналов меня ожидает очередная порция мусора, ведь как когда-то сказал американский кинорежиссёр Вуди Аллен: «В Лос-Анджелесе мусор уже не выбрасывают. Его перерабатывают в телевизионные шоу». Я, конечно же, живу не там, но ведь шоу везде одни и те же.
Вот и сейчас по телевизору показывают шоу рода «Магазин на диване».
Пластмассовая студия, в которой пластмассовые люди предлагают товары из пластмассы.
Пластмассовая студия, в которой пластмассовые люди, которых, словно из ведра облили различными тониками, кремами, румянами, а затем ну шунты прикрепили на их лица пластмассовые улыбки.
Пластмассовая наживка в капкане из проводов, пластмассы и экрана.
Просто существует специальный завод, где по конвейеру плывут тела людей, а из них делают ведущих телешоу.
Ведущие в этой передаче такие счастливые. Они ведь, естественно, пользуются теми товарами, что предлагают нам. Да. Их жизнь невероятно легка теперь.
Мужчина лет пятидесяти. Наверно, актер неудачник. Мечтал попасть в Голливуд, но даже Болливуд его не принял. Вот и теряет он свои годы на этой передаче, довольствуясь подачками в виде возможности продемонстрировать свое актерское мастерство во второсортной рекламе. Изображает улыбку, которая все же похожа на оскал.
Рядом с ним женщина, Блондинка с длинноватым носом. Она видимо считает, что им может задеть камеру, поэтому голову опустила вниз и смотрит исподлобья.
У нее улыбка ребенка, которого поймали на дерзкой шалости.
Она смущена и напугана. Выглядит, как при первой покупке презервативов.
Она смотрит прямо на меня. Прямо в мои глаза цвета бутыли спрайта. Ну, если, конечно, немного осветлить пластик.
Нет. В ее руках не новый пылесос. И это не шланг.
Она протягивает мне веревку с петлей на конце. Прямо из экрана тянется рука, одетая в короткие пальцы и золотой браслет. Ее ладонь словно душит веревку.
Рука все ближе и ближе ко мне. Как фильм в 3D формате. Я уже готов откинуться, слегка испугавшись, назад, а потом облегченно вздохнуть, ведь всё это понарошку.
— Вы устали от назойливых будней? Вам надоел ваш начальник, которому невозможно угодить? Вы хотите все исправить, но не знаете как? Представляем вам новое ультра-крутое-супер-мега-средство – петля 2000.
Мужчина с идиотской улыбкой на лице надевает петлю на шею и улыбается еще шире. Скоро его улыбка сама станет петлей. А девушка всё продолжает говорить.
— Повешение – один из самых распространенных способов отправиться в мир иной. Был опробован Иудой еще давным-давно.
— Иуда рекомендует, – подхватывает ее напарник.
