Соседка на первом этаже держит кошку. Последняя научилась гулять сама по себе. Утрами (после ночных гуляний) она через перила подъезда прыгает на оконный откос и ждёт, когда ей откроют окно.

При этом она остаётся дикой и недоверчивой: не даёт себя гладить и брезгует заходить в подъезд.

Мое знакомство с нетрадиционной медициной было коротким, жестким и неотвратимым, как палец проктолога.

Предыстория была такова, что я решил смастерить уличный столик. Прошлый стол, представляющий собой катушку-бобину телефонистов более метра в диаметре, прикаченный собственноручно супругой лет так пять назад, отслужил верой и правдой безо всяких обработок. За это время он успел принять неисчислимое множество гостей и попутно стать обиталищем огромного количества насекомых, жуков и прочей живности. Утомленный жизнью, в текущем сезоне сей мастодонт окончательно перекосило и всем своим видом он показывал, что вот-вот почит в бозе.

Материал на новый стол уже был: родители жены приперли откуда-то новую катушку. Но я решил в этот раз всунуть в процесс свои руки и сделать что-то более надежное.

Надо сказать, что я всегда страдал на глаз: все изделия, выпущенный мною в люди, отличались прямо-таки гигантскими размерами и недетским запасом прочности. В этот раз я решил подойти к вопросу по-взрослому, с продумыванием габаритов. И, надо сказать, с задачей справился: габаритами изделие вышло. Но судьба - девушка изворотливая: столик по финалу весил килограмм на 80. Черновой монтаж я провел на улице, проводить шлифовку, декор и лакировку было задумано в гараже. Конечно, адекватный человек просто закатил бы стол, но не я.

Поэтому, по всем правилам, с приседа, было выполнено упражнение "рывок" - и стол был поднят на вытянутые руки над головой.

После чего я гордо пронес (!) его в гараж, подпрыгивая (!!) на клумбе и ступеньках (!!!).

Тут уместно сказать фразу "Трюк выполнен идиотом, не повторять в домашних условиях".

На следующий день в спине кольнуло.

Еще через день кольнуло неприятно и несколько раз.

А на третий день накрыло по-чёрному.

Представьте, кто не в теме, что СОВЕРШЕННО без предвестников, на фоне полного "все хорошо", мышцы спины вдруг резко и крайне болезненно сокращаются. Это настолько неожиданно и больно, что не даёт возможности не только идти, но и вздохнуть. Быстро проходит - но так же быстро и внезапно возвращается снова. Некоторое время после "приступа" в спине остаются неприятные ощущения, из цикла "ну-ну, попробуй, пошевелись".

Надо сказать, что за плечами у меня почти полтора десятка лет медицины. Я отдавал себе отчет, что, видимо, догнал свою грыжу. Положенные в таких случаях и так любимые народом забеги на три буквы (МРТ) не прошли через сито золотого правила, усвоенного мной еще во время карьеры белого халата. Правило гласит, что перед любым исследованием надо подумать, что делать в случае, если исследование скажет "да" и что в случае, если результат будет "нет". И если план в обоих вариантах одинаков - исследование проводить не нужно. Я мыслил так, что даже в случае обнаружения грыжи на МРТ к неврологу я не пойду (я живу в РБ, стране, где, по моему убеждению, неврология находится в глубокой заднице). А если грыжа будет требовать нейрохирурга, я был уверен, что пойму это, если внезапно перестану вставать или, наоборот, начну непроизвольно писять в штаны. И тогда МРТ сделают бесплатно, профит, опять-таки.

Так что в первые сутки от начала боли я лечился ничем. Предложенные женой инъекции отверг (мужик же, ну, и идиот, как сказано выше). Вторые сутки еще хорохорился. На третьи сутки, после того, как чуть не въехал в жопу порша (резко свело спину за рулем) - жена все же отправила мне в зад Вольтарен. Полегчало - но ненадолго. Еще через несколько дней зад болел от Вольтарена, спина болела рандомно, ребра болели от корсета, в котором я ощущал себя как выпускница Смольного образца 14го года.

Вот тогда из уст жены и прозвучало впервые магическое слово "кинезиотерапевт".

Я уже не так и отказывался. Мне было уже по фиг. Хоть кинезиотерапевт, хоть сибирский шаман, хоть патологоанатом. Лишь бы хоть как уже.

В назначенное время я прибыл и, кряхтя, вылез из машины. Я был подготовлен женой к визиту: держать свой скепсис при себе, молчать и терпеть (было обещано, что будет больно). Ха. И так было не сладко.

Меня встретил крепенький и серьезный дядечка. Заставил раздеться, уложил на кушетку. Пробежал вокруг меня, периодически потыкивая в меня пальцами. В перерывах между тыканьем отвлекался и что-то быстро писал мелом на доске в моем изголовье, бормоча себе под нос. Потом держал меня за конечности и требовал толкать. Клал что-то на грудь и требовал толкать снова.

-У Вас герпес внутри, - печально произнес крепенький человек.

Подготовленный женой (молчать, блин), я печально покивал в ответ. Герпес есть у многих, со своим я сталкивался один раз в жизни, в детстве, когда болел ветрянкой и напоминал леопарда.

Сгибание и разгибание конечностей продолжалось. Бодро постукивая мелом, специалист покрывал доску вязью неведомых символов.

-У Вас с простатой проблемы, - еще более печально произнес он.

С простатой проблем у меня никогда не было - либо они не заявляли о себе никак. Но я на всякий случай кивнул.

-У Вас не работает половина мышц! - почему-то возмущенно воскликнул он.

Надо сказать, большую половину жизни я занимался тяжелой атлетикой, единоборствами и прочими прелестями, и продолжаю деть это сейчас. В свои четыре десятка при росте "под два" я вешу "чуть за сто" - и это не совсем, чтобы жир. Так что я даже не успел ничего сказать по поводу мышц. Он пояснил:

-Смотрите, я сейчас Ваши мышцы ВКЛЮЧУ.

Да как ты, колдун, это сделаешь???? Я даже осмотрелся на предмет открытой электропроводки или других приспособ для электромиостимуляции.

Но все оказалось проще.

-Смотрите, толкните ногой мою руку. Видите, не можете. А сейчас включим (тут от хлопнул пальцами меня по ноге). Толкайте снова. О! Видите, как легко? А сейчас выключим (удар пальцами по кисти). Видите, снова тяжело. А?

-Угу, - сказал я. Ну понятно. Это чудо.

-Ничего! - бодро объявил Мастер: Сейчас мы все включим.

И начался Ад.

Он засаживал пальцы мне под ребра, в прямые мышцы живота.

По лучшим методикам доктора Менгеле он выжимал мне мышцы бедра.

Когда он всадил мне пальцы в лобковый симфиз - я уже всерьез подумывал, а не пнуть ли его ногой.

От массажа шеи я с полной ответственностью планировал отдать концы.

Наконец, он заинтересовался моими стопами. Подошвами. И почему-то решил, что надо бы их разработать.

Я, ко всему прочему, профессиональный массажист. И массаж подошвы - это процедура очень приятная и расслабляющая. Поэтому выдохнул.

Зря.

Массаж подошвы быстро убедил меня, что все прошлые пытки - это фигня. А пиздец - вот он, тут. Я жмурил глаза и полз, он за ногу подтягивал меня обратно.

Под конец я был размят, как тесто на доске.

Когда меня один раз бросили в татами "со второго этажа" и свалились сверху 130 килограммами, а потом слезли - и то тогда я чувствовал меньшее облегчение и меньшую радость оттого, что остался жив.

Попутно он вылечил мне татуировку и старые шрамы (сказал, что они "фонят"). Досталось всем частям моего тела, кроме, пожалуй, спины: на нее он менее всего обратил внимание.

Предложил лекарство от герпеса. Я тактично отказался.

Сказал приходит еще. Я тактично промолчал.

Вышел.

Сел в машину.

Дико болели подошвы. Горели огнем. Болели ноги, шея. Виски. И ужасно скручивало спину.

"Ну ладно" - сказал я себе: "Эта сотка (примерно 43 доллара) была за науку".

Приехав домой, я язвительно выразил жене все свои мысли по этому поводу.

Следующие два дня я не менее язвительно рассказывал об этом кудеснике всем знакомым.

А на третий день все прошло.

Болел только живот, куда он засадил пальцы. И тот тоже прошел через пару дней.

Спина больше не давала о себе знать.

И я заткнулся.

И теперь, когда вспоминаю этот эпизод своей жизни, перед глазами встает картинка с лицом Генерала из "Особенностей национальной охоты" по типу "Что это было?"

Upd. Уже нашелся!

Уважаемые друзья! Товарищи Пикабушники! Беда пришла! По адресу Спб, Гражданский пр, д108 к1, 2 парадная, при выходе из машины у сестры развалилась в руках переноска и друг семьи - попугай Жако по кличке Байрон улетел. Была бы собака или кошка - понятно, тут Пикабу не стоит беспокоить, но животное относительно редкое и "нежное". Какое-то время мы пытались снять его с дерева рядом с машиной, но набежала толпа зевак, а он боится чужаков, в итоге улетел в сторону детского сада. Если кто видел, если кто заметил, может к кому на балкон сел или кто приютил - очень прошу помощи. Попугай - член семьи, прожил с нами почти 8 лет, знает кучу слов, фраз и всю семью поименно. Понимаю, что за 24 часа - у него выжить шансов нет - вороны, уличные собаки и кошки, холод, вода, ветер. Но я надеюсь на помощь Пикабу.

Уже разместили объявления на многих ресурсах, искали по кварталу несколько часов 10 человек, надежда на Пикабу последняя. Понимаем, что надо прощаться с животным, но надежда погибает последней.

Прошу помочь отыскать члена семьи, коменты для минусов подкатом. Прошу поднять в топ.

контакты, если кто найдет или видел

Алексей 8-921-362-54-06

Екатерина 8-953-348-00-95

Наталья - 8-911-134-70-57

Татьяна - 8-964-381-31-83

Глава третья.

Глава первая - Открывая двери

Глава вторая - Открывая двери

Мои взаимоотношения с Лерой развивались стремительно. Я руководствовался не только желанием проводить с ней все свое свободное время, но и меня все чаще посещали мысли о совместном будущем. Наш роман длился уже год, и я твердо убедился, что именно Лера - женщина, с которой мне хочется планировать и создавать жизнь. Даже наши ссоры или разногласия не были длительными, но бывали эмоциональными. Удивительно, как в себе человек может совмещать и степенную заботу и пылкий нрав. Смотря на Леру, я понимал, что для меня в ней прекрасно было все и в любое время суток. Для меня было открытием, что по человеку можно скучать, даже если вы виделись несколько часов назад. И я решился. Выдался дождливый мартовский вечер. Зонт не подчинялся мне под порывами ветра, и я рьяно с ним боролся, пытаясь защитить оставшуюся сухой спину от капель дождя. Перепрыгивая через лужи, торопился ко входу ресторанчика, в котором подавали итальянскую кухню. Конечно, я не любитель такого рода изысков, по мне лучше жирный бургер, но ведь фаст-фуд не располагает к романтическому настроению. Я перешагнул порог заведения и оно меня встретило аппетитными ароматами, уютной атмосферой и вежливыми официантами. В углу зала на бардовом диванчике за столиком, украшенными свечами меня ждала Лера. Ее прекрасное лицо озарилось улыбкой, а глаза загорелись при виде меня. Внутри моей груди стало горячо и что-то заклокотало. Я совершенно не помню, что мы с ней ели и ели ли вообще, но ее выражение лица и нежный голос отпечатались в моем сердце. Мои воспоминания сохранили момент, как я достал коробочку из кармана и сунул ее под нос моей будущей жене. Я собирался сделать романтичный жест, но получилось неуклюже. Тем не менее, смущенная улыбка и покрасневшие щечки говорили о ее согласии.

Наша супружеская жизнь началась в ее квартире. Она была побольше и в ней было две комнаты, опять же Лере пришлось бы перевозить больше вещей. Таким образом было принято решение заселиться нашей молодой ячейкой общества на территорию жены. Свою квартиру я начал подумывать продавать, на случай прибавления. И эта новость не заставила себя долго ждать.

Одним жарким будничным утром августа я продрал глаза не от того, что прозвенел будильник, а от того, что моя Лера сидела рядом со мной и смотрела на меня. В ее лице я увидел волнительное нетерпение. Мои полуоткрытые глаза выдали меня и Лера подскочила на кровати. "Ты проснулся? Наконец-то", - звонким голосом сказала она. Я облокотился на спинку кровати и готовился ее выслушать. Она подошла к окну и луч солнца проскользнул по ее лицу. Затем много солнечных лучиков заиграли в ее золотых кудряшках, мимика еле заметной улыбкой выдавала радость и кокетство. Она подняла на меня свои выразительные зеленые с густыми ресницами глаза и произнесла: "Надо продавать твою квартиру. Нам понадобиться еще одна комната". Странные доселе неизвестные ощущения меня посетили. Страх перемешанный с радостью. Вроде бы я знал, что это случиться, но не ожидал так скоро. Она молча смотрела на меня и заметил как уголки ее губ опустились. Моментально вскочив на ноги, я подбежал к ней и начал зацеловывать ее лицо и шею, пока она не начала играючи отталкивать меня и смеяться. "Я счастлив", - прошептал я, прижав Леру к себе.

Жизнь потекла в другом русле. Появилась необходимость поторапливаться осуществить планы продажи обеих квартир и покупки одной трешки. Для меня рабочие дни начали пролетать быстрее и мне хотелось охватить больше клиентов и соответственно больше заработать. Пришло понимание сроков, а вместе с ним страх опоздать.

Первые три месяца у нас прошли гладко. У Леры практически не было токсикоза или слабости. Анализы тоже были хорошие, она была спокойна и еще больше хорошела. Все изменилось после приблизительно третьего месяца беременности. Я проснулся ночью от того, что не мог нащупать с собой в кровати свою жену. Настолько за это время привык к ее телу рядом с собой, что отсутствие Леры разбудило меня. Я уселся на кровать, приоткрыв один глаз. В спальне ее не было. Окно было распахнуто, и ветер раскачивал тюль. Поежившись, я направился закрыть окно, но остановился. Боковое зрение уловило в темном коридоре движение. "Лер?" - спросил я в темноту. Но никто не ответил. Неприятное чувство прилипло у меня на спину. Я стряхнул с себя это липкое ощущение страха и твердым шагом пошел в коридор. Правда, прежде включил свет в спальне. Коридор казался пустым. Я быстрым шагом посеменил к выключателю у входной двери. Усилившийся страх гнал меня к заветной клавише. Знакомое чувство, давно утраченное, снова поселилось во мне. Точно так же я бежал по квартире своей матери, будучи ребенком. Нахлынувшие воспоминания перенесли меня в ночь, где мне пять, может быть -шесть лет. Высокие темные стены окружают меня и мне некуда деться. Роста не хватает дотянуться до выключателя и включить свет. От ужаса не слушаются ноги, а мозг не находит решений. И тут взгляд падает на табуретку в кухне. Да, вот оно решение. Бегу к моей ступеньке к свету, подставляю ее к стене и щелкаю кнопку. Обернувшись, я увидел рядом со мной стоящую маму. Она тощая и сгорбившаяся. Глаза белые и пустые. Она смотрит на меня ими, но не двигается. Я спускаюсь с табуретки и на цыпочках бегу к ванной комнате, только на двери ванной была защелка. Я чувствую, что она идет за мной. Я заперся в ванной. Замигала лампочка и потухла. От страха у меня сперло дыхание. Время остановилось, я прижимаю ухо к двери и отчетливо слышу шаркающие шаги. Ручка двери задергалась. «Выходи», - шепотом произнесла мама. Я снова оказался взрослым человеком в темном коридоре. Преодолев полпути до выключателя, я уже не мог двигаться, мои ноги налились свинцом. Вдруг за спиной я услышал вздох. Повернувшись сразу не смог разглядеть у темной стены мою жену. Я подошел ближе и вгляделся в ее лицо. Черты лица не те, которые я бы сразу узнал. Лицо казалось осунувшимся и бледным. Глаза навыкате и с белыми пустыми глазными яблоками. Я попятился назад, но почувствовал, что уперся в стену. Лера вытянула руки и потянулась к моей шее. Я перехватил ее кисти рук и попытался их опустить вниз. Но она резко дернулась и издала звук похожий на рычание. С силой, с которой она меня повалила на пол, я не мог совладать. Ее лицо оказалось прямо над моими глазами. Она широко открыла рот и я увидел челюсти с острыми, не похожими на человеческие зубы, клыками. Лера практически вжала меня в пол и я ощутил, как ее пальцы проникают под мою кожу. «Это уже было. Я знаю эту боль!», - ужаснулся я. На месте проникновения ее пальцев чувствовалась режущая боль и жжение, как будто раскаленный нож вошел в мое тело. Сознание начало меня покидать и я провалился в тьму.

Звенящий будильник в моем телефоне надрывался. Пронизывающая боль в плечах и отдающая в голову, нарастала с каждым сигналом будильника. Я окончательно очнулся и осознал, что лежу на полу коридора. Жуткая боль покрывала верхнюю часть моего тела.

Пересилив себя, поднял голову с пола, я устремил свой взгляд в спальню. На кровати калачиком спала Лера. Её кожа немного была бледнее, чем обычно. Я уселся на пол и острая боль пронзила плечи. Опустив взгляд на свою ключицу, на верхней части грудной клетки виднелись отверстия, с каждой стороны по пять дырок. Вся грудь была одним черным синяком. Я, опираясь на руки, поднялся и поплелся из последних сил в кухню. «Что же происходит?» - шепотом произнес я.

Конец третьей главы. Продолжение следует...

Спасибо, что прочили. Пишите мне свои комментарии.

Димыч был Кирычу и отцом, и матерью. Когда же их принимали за братьев, Димыч не возражал. А Кирыч вообще помалкивал, ему всю жизнь это было только на руку. Ведь брат – это, считай, друг, тут всё на равных, без родительского авторитета и детского разгильдяйства.

Чужих отцов Кирыч на дух не переносил. И когда Димыч пару раз оставлял его у соседей, Кирыч замыкался, сидел как пень и в туалет терпел до дома. Поэтому Димыч везде таскал Кирыча с собой.

Родился Кирыч, когда Димыч был в армии. Вот это был сюрприз так сюрприз. Настя писала обыкновенные письма, без признаков беременности, и в телефонных разговорах – ни слова о грядущем пополнении. Хотя Димыч мог и пропустить эту информацию. Он часто отключался в разговорах с Настей, болтала она без умолку, слово не вставишь. Но голос у неё был приятный, создающий уютный домашний фон, мультяшный такой, как будто «Спокойной ночи, малыши!» смотришь. Димыч привык к этому фону и зачем-то женился на ней перед уходом в армию.

А когда вернулся, фон этот заглушали истерические звуки раннего материнства. У ранних бабушек оказалась ещё своя молодая жизнь, и Настя металась одна, как дикая, но домашняя кошка. К лету, окончательно озверев, она потребовала отдых в Турции без семьи, но со школьной подругой.

В первый момент Димыч обрадовался. Он давным-давно не оставался один дома, а это необходимо даже молодому здоровому организму. Димыч представил, что уснёт под какой-нибудь нескончаемый сериал и проснётся не от Настиных воплей, а от будильника. И, может быть, возьмёт отгулы, проспит сутки или двое или вообще не будет вставать, пока не вернётся Настя.

– Ну что, Кирыч, на Юга с Настей полетишь? – Димыч подхватил Кирыча и закружил, демонстрируя высший пилотаж.

Из Кирыча вырвались радостные гласные звуки. Он был покладистым малышом с превосходным аппетитом. Материнская нервозность вызывала у него здоровый интерес. И чем громче Настя кричала, тем громче он хохотал и хлопал себя ладошками по щекам, забрасывал Настю игрушками, как забрасывают цветами народных артисток.

– Кирыч с папой останется! – прервав высший пилотаж, скомандовала Настя, поймала Кирыча и усадила в манеж.

– С каким ещё папой? – удивился Димыч.

И у него, и у Насти в наличии имелись только мамы, а себя с папой он пока не ассоциировал. Он и Кирыча звал Кирычем, как своего армейского друга.

– Вот с этим вот папой, – Настя достала Кирыча из манежа и впечатала его в Димыча.

Впечатала, да так сильно, что остался Кирыч припечатанным к Димычу на всю жизнь, или Димыч к Кирычу. За год Настя съездила в Турцию шесть раз, а на седьмой вышла замуж за турка и больше не вернулась. Димыч слышал подобные истории, но не понимал, как такое могло произойти с ним.

Он сначала к матери с тёщей за помощью бросился, но там как отрезало – сам виноват, сам и расти. В первый момент он запаниковал, потом разозлился, но вскоре успокоился. Считай, год без Насти жили, ещё проживём, вырастим. Тем более Кирыч его уже Димычем называл, и договаривались они как лучшие друзья.

Уходя в ночь, а работал Димыч таксистом, он предупреждал Кирыча: спать до утра. И Кирыч спал, пока не запахнет яичницей. Но когда Кирыч просил: «я с тобой», Димыч брал его без разговоров. Кирыч спал на заднем сиденье в детском креслице.

На симпатичных ночных пассажирок сочетание спящего ребёнка с молодым водителем действовало безотказно, и ночные путешествия часто заканчивались в гостях у Димыча. С заднего сиденья Кирыч перемещался в свою кроватку. Доносившиеся из соседней комнаты звуки пробирались в его сон, но не тревожили, а успокаивали. Возможно, он помнил точку отсчёта своей недолгой жизни.

Обычно после такой ночи Кирыч обнаруживал на кухне тётю с длинными ногами, облачённую в футболку Димыча. Ноги двигались по кухне, вставали на мыски, пытаясь дотянуться до полки с кофе, обвивали табуретку или сворачивались на узком кухонном диване. Некоторые из ног усаживались прямо на Димыча. Димыч гладил ноги, и Кирыч подходил и тоже гладил, а ноги вскакивали и, хохоча, убегали в комнату.

Вот только когда Маринка уселась к Димычу на колени, Кирыч не выдержал. Было ему тогда семнадцать, а Маринке – двадцать шесть. «Пошли», – сказал он ей и потянул за руку. Маринка вопросительно посмотрела на Димыча, и тот одобрительно кивнул.

Маринка, как и все остальные ноги, сначала думала, что Димыч с Кирычем – братья. Димыч так и говорил всем, что Кирыч брат, и не вдавался в печальные подробности. А то, что они отец с сыном, никому и в голову не приходило. И жениться на какой-нибудь паре ног Димычу тоже в голову не приходило. Настя сделала своё дело, но Димыч давно перестал думать об этом, и Кирыч никогда не вспоминал мать. Зла они не держали на неё, потому как не на кого было держать, не существовало Насти в их жизни.

Вдвоём им было хорошо. И детский сад никакой не понадобился. Правда, был один неудачный эксперимент. Но хватило трёх дней. Асоциального ребёнка вернули нерадивому отцу. Ещё бы, потребовать на завтрак яичницу, на обед пельмени и заявить воспитательнице, что у неё ноги кривые и причёска, как у советской куклы. Такие причёски носили некоторые дамы, с которыми Димыч не хотел иметь ничего общего. Нам с такой не по пути, говорил он, и ноги выбирал идеальные.

И первую школьную учительницу Димыч выбрал для Кирыча что надо, все районные школы обошёл. Такой девушке бежать бы скорей в кино сниматься, а она зачем-то в первый класс явилась. Но Кирыч её не подвёл и в среднюю школу перешёл отличником, а дальше по инерции учился без троек. Уроки они с Димычем вместе делали, а после – за компьютер, в игрушки играть. И на карате вместе ходили, в разные группы, конечно.

Сам Димыч в школе учился не очень, но с Кирычем прошёл школьную программу от и до. Историей сильно увлёкся, стал читать дополнительно. Прочтёт и Кирычу рассказывает. Наполеоновские войны так и отскакивали от зубов. Летом в экспедицию ездили, на раскопки. Там они и познакомились с Маринкой.

Вцепился Кирыч в Маринку. А Димыч и не препятствовал. У него вон сколько их было, а у Кирыча впервые, но по-взрослому – через год поженились. Ничего, думал Димыч, никуда эта Маринка не денется, удержим, она одна, а нас двое.

Ещё через год ребёнок родился, Ванечкой назвали. Ванечкой он, естественно, только для Маринки был. Для Димыча с Кирычем – Ванич. Обязанности сами собой распределились. Димыч ночью работал – днём с ребёнком, Кирыч в университете учился на дневном – вечером с ребёнком. Маринка училась на вечернем, днём работала, домой только спать приходила. И всех это устраивало, другой семейной жизни Димыч с Кирычем и не представляли. Ванич тем более не представлял. И когда дома был Кирыч, Ванич обожал Кирыча, а когда Димыч, то Димыча. По традиции – никаких пап и дедушек. Ванич и слов таких не слышал и звал отца с дедом исключительно по именам.

То ли от неприкаянности, то ли от уходящей молодости всё реже и реже появлялась Маринка дома. То по маме соскучится, то к подруге ночевать ускользнёт. А что ещё делать женщине, когда и без неё семья отлично функционирует. Ванич в первый класс пошёл, Димыч с Кирычем за ним – новую школьную программу осваивают, игрушки компьютерные, в спортивный клуб вместе ходят.

У Маринки свой график – к подружкам в будни, к маме на выходные. В одни такие выходные подвела её мама – приехала внука навестить без предупреждения. А Маринка в воскресенье к ночи явилась. И на требование чистой правды взяла и выложила всю чистую правду про город Питер и невозможную любовь. С тех пор домой она приходила только по выходным, потом через выходные, потом раз в месяц, а потом как придётся.

После Маринки у Кирыча мелькали какие-то девушки, но Ксюша стала постоянной. К тому времени Ванич уже в шестой класс перешёл. Кирыч и не думал на ней жениться. Димыч на неё вообще внимания не обращал, пока не сказала, что ребёнка ждёт. Но Кирыч жениться – ни в какую.

– От ребёнка не отказываюсь, но жениться второй раз ни за что – бесполезная это церемония.

– Нам официальный ребёнок нужен, – рассуждал Димыч. – Что нам его потом, усыновлять?

– Вот ты и женись, Димыч! Кстати, твоя очередь жениться, – начал торговаться Кирыч.

– Женись, Димыч! – поддержал Кирыча Ванич. – Я братика хочу.

– У тебя и так братик будет или сестричка, – сказал Димыч. – Какая разница, кому жениться. Тем более если я женюсь, то братик у Кирыча будет, а у тебя дядя.

– Он будет и братик, и дядя одновременно, – прикинул Ванич.

– А ещё он будет сыном и внуком одновременно, – сказал Димыч. – Об этом вы не подумали? И племянником, кажется, кому-то.

– Я бы женился, – торжественно произнёс Ванич, – но мне по возрасту не положено. – Если Ксюша готова ждать, то женюсь.

– Ладно, всю жизнь без родственных связей обходились, а тут вдруг начали торговаться, кто кому племянник. Предлагаю жениться по очереди, – стоял на своём Кирыч.

– Так очередь моя получается! – ударил себя в грудь Ванич.

– Тогда я дедом стану, – прикинул Кирыч.

– А я вообще прадедом! – гордо заявил Димыч.

– Скажи честно, ты мне кем приходишься, Димыч? – спросил Ванич. – Дедушки такими не бывают.

– Какими такими? – удивился Димыч.

– Весёлыми и молодыми. Все говорят, что ты на деда не похож. А ты, Кирыч, на папу не похож, слишком добрый. У Даньки знаешь как отец орёт!

– Зато ты на нас похож, – сказал Кирыч, – и мне плевать, кто на кого орёт.

Все трое внешне были очень похожи. Димыч выглядел молодо и вполне мог сойти за отца Ванича.

– А Тамара Михайловна вообще вас не различает, – сказал Ванич. – Она вас патриархалами называет, чтобы не путаться. Вот сегодня спрашивает, придут ли твои патриархалы на собрание. И Ксюша вас так называет, я слышал, по телефону она говорила кому-то: «Готовить скоро разучусь, патриархалы меня на кухню не пускают».

– Вот женись после этого, кухню отнимут, – засмеялся Кирыч.

– Она ванну уже отняла! – возмутился Ванич. – Моется по два часа, я зубы почистить не могу.

– И волосы её повсюду, как от собаки, – добавил Кирыч.

– А помните, как её ноготь в моём компе застрял, – вспомнил Ванич. – Он, бедненький, перезагружался, пока я эту дрянь пинцетом не вытащил.

– Ладно, уговорили, – сказал вдруг Димыч. – Женюсь, а там видно будет. Если что, вы меня подстрахуете. Только все патриархальные формальности ты, Кирыч, Ксюше сам объясни.

– Без проблем! – обрадовался Кирыч. – Ей-то какая разница, за какого патриархала замуж выходить.

– Ура! – завопил Ванич. – У меня будет мама!

– Какая ещё мама? – удивился Димыч. – Совсем голову заморочили.

– Нет, Ванич, – хитро произнёс Кирыч, – мама будет у меня.

Когда родился Тёмыч, Ксюшу все стали называть мамой, и даже Димыч. Но Тёмыч точно знал, что это его мама, а кто эти патриархалы, ему ещё предстоит разобраться.

© Светлана Егорова

#comment_175678942