Глава четвертая. Путь-дорога дальняя. ©Гектор Шульц

Утром, когда солнце показало свой пылающий глаз над великим лесом, я уже был готов к пути. За спиной болталась нехитрая котомка, в которую добрая ведунья сложила немного продуктов и фляжку с чистой водой, а в руках был зажат крепкий посох. На груди слабо поблескивал маленький зеркальный кружок, повешенный на тонкую серебряную цепочку. Да, волшебное зеркало Мрачного Лорда умело изменять форму и размер по щелчку пальцев. Чужих пальцев, преимущественно.

Хмыкнув и закурив сигаретку, я повернулся в сторону лесного домика, где сейчас стояла ведунья и, примостившаяся у ее ног, лисица, всю ночь проспавшая под кроватью и пропустившая разговор с ведьмами. Впрочем, что-то мне подсказывало, ей этот разговор был не так интересен, как мне. Она пожелала мне напоследок относиться ко всему с подозрением и не влипать в истории, а еще приглядывать за Колобком, который решил пойти со мной, мотивировав это тем, что уже засиделся на одном месте, а мир посмотреть хочется. В принципе, я был не против. Провожатый – это хорошо, а Колобок знал очень многое о сказочной стране, куда я попал по воле странной книги, найденной в университетской библиотеке.

- Куда мне идти, чтобы попасть в столицу? – спросил я, когда сборы были закончены, а сигарета выкурена. Ведунья улыбнулась и указала пальцем на зеркало, висящее у меня на груди.

- Оно поможет. Главное, не позволяй ему слишком уж упрямиться.

- Да он хиляк поиметый, - мрачно буркнула морда, появившись на зеркальной поверхности. – Ладно. Буду помогать ему. А говнодемон с нами идет?

- Колобок идет с нами, - подтвердил я, наблюдая за тем, как круглый уродец гоняет бабочек по двору.

- Он же ебанашка, - с сомнением ответила морда. – Мало того, что мне за тобой следить, так еще и полухлеб под ногами мешаться будет.

- Тебе ли не все равно? – отмахнулся я, легонько щелкнув ногтем по зеркалу, благодаря чему получил целый ушат мата от волшебного изделия. – Заканчивай так матом крыть

- Отъебись, малёк.

- Вот и славно, - кивнул я и свистнул в сторону резвящегося Колобка. – Дружище. Мы уходим. Ты с нами?

- С вами, с вами, - ответил уродец и подкатился к Лисе, которая внимательно наблюдала за диалогом с ехидной ухмылкой на рыжей морде. – Лисонька, ты уж прости, что я тебя покидаю, но ей-Богу, мир поглядеть хочется.

- Катись уже, - рассмеялась Лиса. – Тимка за тобой присмотрит. Я бы с вами пошла, да старая уже. Куда мне какие-то там путешествия.

- Да заебали вы со своими соплями, - ругнулось зеркало. – Пошли уже. Как будто на войну собираетесь.

- Морда права, - согласился я, устраивая котомку поудобнее, и, помахав ведунье рукой, отправился на главную дорогу, которая уходила в глубь леса. – Пошли уже. Путь долгим будет.

- Прощевайте, ихтиандры хуевы, - крикнул Колобок и, засмеявшись, покатился вслед за мной. А чего еще ждать от того, кто лишь на сорок процентов состоит из волшебной муки? Явно не пафосных и стройных речей.

Спустя несколько часов, наполненных монотонной ходьбой, я решил устроить привал. Да, отвыкли мои ноги от дорог, на которых асфальт не растет, да и солнце немилосердно шпарило. Зеркало, как обычно, выдало свои циничные комментарии, сводящиеся к тому, что одному добру молодцу надо бы спортом почаще заниматься или попросту ходить больше. А Колобок и вовсе укатился в ближайшие кусты на поиски мухоморов, что для круглого уродца было неким аналогом кофе и сигарет. Он вернулся через несколько минут, зажав во рту половину грибной шляпки. Глаза уродца были подернуты поволокой.

- От он, блядь, явился, не запылился, - ехидно сказало зеркало, наблюдая за тем, как Колобок давится куском гриба. – Наркоман хренов.

- Странные тут сказки, - тихо вставил я, доставая из котомки хлеб и воду.

- Странные? – морда хохотнула в ответ. – Тимофеюшка, вы же сами их такими и сделали.

- Знаю. Лиса рассказала, да и ведунья подтвердила потом.

- А чего тогда удивляешься? Ты еще ничего не видел. Потом так охуеешь, что у тебя череп от возбуждения лопнет.

- Ты чего, блядь, так ругаешься? – возмутился я, снимая зеркальце с груди и поднося его на уровень своих глаз.

- А ты, блядь, чинно и благородно говоришь? – съязвила морда.

- Я ругаюсь тогда, когда это важно. Эмоции там зашкаливают или еще чего.

- Ну а я ругаюсь потому, что так надо.

- Насколько помню, при Мрачном Лорде ты так не ругалось.

- Так-то хозяин был, да и времени утекло много, - хмыкнуло зеркало. – Потом какой-то идиот решил сказку переписать и наградил меня сквернословием. А я так этого ждало. Ух! Не представляешь, как трудно себя сдерживать в языке, когда ведунья принималась мыться в бадье с горячей водой.

- Так ты подглядывало? – рассмеялся я, откусывая изрядный кусок хлеба с колбасой и запивая его чистой водой.

- Не. Старуха любила сериалы наши сказочные смотреть, когда купалась. Ну а мне чего? Включило ей программу и все. Само себе предоставлено. А тут мыльные отвисшие сиськи, пизда пенициллиновая. Посмотрело бы я, как ты заговоришь, когда такое увидишь.

- Нет, спасибо, - я вежливо покачал головой. – А с остальными как? Колобок вон тоже матом кроет.

- Забавный ты, Тимка. Говорю же тебе, сказки живут своей жизнью. У вас ее и заимствуют. Вельможи вон взятки берут, принцессы блядством занимаются, звери галлюциногены жрут, а волшебные создания хуетой маются. Сказка, она что? Короткая. Максимум на пять страниц. Да и описывается там только кусочек нашей жизни. В остальное время мы сами себе предоставлены. Знаешь почему?

- Почему?

- Забыли вы, люди, о сказках. Сейчас детям подавай всякое говно, типа покемонов и прочих лунтиков. Да, да. Нехуй на меня так смотреть. Это гадство тут обитает. Тебе же ведунья говорила о том, что все ваши выдумки обретают жизнь в сказочном мире?

- Говорила.

- Вот. Я подтверждаю это. Выдумки разные бывают. Кто-то продолжает сказки писать, а кто-то изгаляется над ними. Так и появляются Колобки из говна, жрущие мухоморы, принцессы-проститутки, рыцари-алкаши и наркоманы, да сквернословы всякие. Ебнулись вы, люди, в край, Тимка. Это я тебе точно говорю. Забываются старые сказки, а на их место новые приходят. Страшные и жуткие. Ты вот слышал историю про Элли, Тотошку и Изумрудный город?

- Конечно. В детстве любил эту серию.

- Хочешь поржать, что стало с героями?

- Давай, - заинтересованно ответил я, доставая из котомки сигареты.

- Элли спилась нахуй. Сейчас лечение проходит в специализированной клинике, где вместо бухла таблетки жрет горстями и слюни пускает. Тотошка стал собачьим пидарасом. Его Трусливый Лев как-то выебал по пьяни. Знал бы ты, как псу башню сорвало!

- Ебатеньки.

- Ага. Страшила сейчас наркотой барыжит. Подмял под себя всех мелких барыг, а они ему дань платят. Разжирел, как Джабба Хатт.

- Погоди. Джабба тоже тут? – побледнел я.

- Естественно. На западном материке обитает. Ты чем слушаешь, олух? Хуем своим? Ладно. Прощу на первый раз. Короче. Все выдумки человеческие живут в нашем мире. Реальные и, блядь, отвратные.

- А Железный Дровосек? – спросил я, затягиваясь сигареткой.

- О, этот кадр отжег. Так отжег, что газеты столичные несколько месяцев эту тему смаковали, - усмехнулось зеркало. Женился он на одной карлице из того королевства, где правил. Жили они, не тужили, а тут однажды ему масло паленое подвезли. Грибов туда подмешали и пыльцу фей. Смазал он себя и чердаком поехал. Взял топор и захуярил карлицу свою во славу какого-то Дагона. А потом и весь замок вырезал, пока его полицаи не повязали. Говорят, орал он так, что у всех кровь из ушей лилась, а на стенах замковых пентаграммы из кишок. Прикинь?

- И что с ним сделали в итоге?

- В тюрягу бросили нахуй. Чего ты еще ожидал? Списали все на глюки, барыг-прощелыг и стресс. Сначала вообще казнить хотели сатаниста этого, но потом передумали. Заслуги припомнили старые и решили пожизненное дать.

- Охуеть.

- А я о чем. Вот и станешь тут чинно и благородно разговаривать, когда тут такая хуйня творится, - веско заметило зеркало и умолкло на несколько минут.

- Волк – пидор, - неуверенно буркнул Колобок, смачно выпустив отрыжку.

- Ага, - хмыкнула морда. – Все тут пидоры. Одни мы гладенькие и хорошие. Дальше идем? Или ты уже передумал?

- Идем, - вздохнул я, поднимаясь на ноги и закидывая котомку за плечи. – Странный мир. Очень странный.

- Погоди. Ты еще не все увидел, - ответило зеркало перед тем, как умолкнуть. – Иди по главной дороге и никуда не сворачивай, а я пока посплю. Устало, блядь, как жук-навозник в Египте.

- Отдыхай, - разрешил я и вновь ступил на дорогу. Рассказанное зеркалом не внушало оптимизма, но делать было нечего. Оставался один вариант. Найти Колдуна и свалить из этой странной страны навсегда.

Идя по главной дороге, я во все глаза рассматривал окружающий пейзаж. Если бы не говорящий Колобок и волшебное зеркало, то путь напоминал бы обычное путешествие. Изредка лес уступал место большим полям, на которых колосилась спелая пшеница и подсолнухи, озерам, поросшим болотной травой и кувшинками, и заброшенным деревенькам с покосившимися домиками, в которых уже давно никто не жил.

День меж тем подходил к концу, и мной было принято решение найти убежище на ночь. Зеркало обмолвилось, что ночью лучше никуда не ходить, ибо темное время суток было отдано темным созданиям. Я еще очень хорошо помнил жадные взоры ведьм, которые смотрели на меня, как славный кусок жареного мяса. Поэтому не горел желанием встречаться с другими монстрами и чудовищами.

Когда солнце спрятало пылающий глаз за горизонтом и в воздухе потянуло прохладой, я остановился. Впереди, рядом с большим деревом, стоял небольшой домик, в окнах которого не горел свет. Разбуженное зеркало сначала покрыло меня матом, а потом нехотя одобрило выбор для ночлега. Но подойдя ближе, я удивился еще сильней. Домик был необычным.

Его стены, окна, ставни и часть крыши были сделаны из сладостей. Правда, старых и засахарившихся, но все-таки сладостей. Крышей служила шоколадная плитка, стены были из окаменевшей карамели, ставни из зефира, а стекла из затвердевшего желе. Внутри было тихо и пусто. Стало быть, место для ночлега подходило идеально. Хозяева наверняка бросили халупу, предпочтя ей уютную квартирку в столице, а мне большего и не надо. Главное поспать и набраться сил перед завтрашним марш-броском.

Войдя в дом, я первым делом быстро развел огонь в черном камине из поломанной табуретки и отправил Колобка на поиски дров, ибо сладости хоть и горели, но наполняли помещение настолько отвратным ароматом, что даже волшебное зеркало не выдержало и раскашлялось.

Уродец вернулся быстро, неся в широком рту целую охапку сухих бревен. Да уж, силенок у него многовато, хоть ума Бог и не дал. Колобок высыпал требуемое перед камином и выкатился в двери на поиски мухоморов, без которых не мыслил и минуты своей жизни.

Через несколько минут в камине весело трещал огонь, отбрасывая причудливые тени на стены и нехитрую мебель, брошенную старыми хозяевами. В чулане нашлась сморщенная картошка, которая тут же отправилась в огонь, ибо от хлеба уже пересох рот, и хотелось чего-нибудь другого.

Быстро перекусив печеным картофелем и запив нехитрый ужин толикой воды, я устало бухнулся на старый матрас в углу и закрыл глаза. Несколько минут я еще дремал, вслушиваясь в разговор зеркала и Колобка, а затем, облегченно вздохнув, уснул, подложив под голову котомку. Сны, как это обычно и бывает на новом месте, были странными и удивительными.

Мне снилось, что дверь в домик тихо открывается и на пороге появляется милая девушка в светлом сарафане. Она изумленно окидывает взглядом спящего путника и храпящего во всю мочь своих сказочных легких Колобка, а затем, дав знак, пропускает в помещение крепкого парня с дубиной в руках.

Парень тихо подбирается ко мне. Я слышу лишь его тяжелое дыхание и скрип сладких половиц, но встать не могу. Тело не слушается меня. И руки, и ноги становятся ватными, а в голове лишь кружится хоровод дурацких мыслей. Я пытаюсь проснуться, но ничего не выходит. Парень подбирается все ближе и ближе. Я вижу его глаза, черные и жестокие. Вижу, как крепко он сжимает в узловатых руках дубину. Вижу, как злобно он улыбается и заносит свое оружие над головой. Странно, но я ничего не могу сделать. Только лежать и наблюдать, как парень, замерев на секунду, срывает с моей шеи цепочку с волшебным зеркалом. Писк, тонкий писк пульсирует в голове. Или это крик? Точно, крик! Крик зеркала, которое проснулось и, почуяв тревогу, завопило так, что даже стекла в домике полопались.

- А ну, блядь, положи на место!

- Дас ист глупый стикляшка.

- Отпусти, сука! – заливалось зеркало, продолжая нещадно сверкать в руках незнакомца. С трудом поднявшись, я охнул и схватился за голову. Не иначе странный парень таки вломил по ней дубиной. Зеркало, увидев, что я поднялся, громко рявкнуло. – Тимофей! Уеби подонку по яйцам. Я, блядь, волшебная вещь, а он меня немытыми руками лапает.

- Гретель. Их виль ударить черношопый мальчик ищо рас! – буркнул парень, бросая зеркальце в руки девушки, которая, ловко поймав, волшебный предмет, злобно ощерилась, глядя на меня.

- Это я-то черножопый? На себя посмотри, уебан, - оскорбился я и ойкнул, когда дубина парня чуть не влетела мне в висок. – Гнида.

- Забери меня у этой шалаболды! – заорало зеркало. – От нее спермой перебродившей несет.

- Кляйне гофно, - зашипела девушка, раскручивая цепочку и стараясь разбить зеркало о стену. – Их бить тебя долго-долго, пока ты не разбиться. Шайсе!

- Гретель, - пропыхтел парень, стараясь загнать меня в угол. – Вир хабен еда унд одешда.

- Фэрфлюхте американише швайн (ебаная американская свинья), - рявкнул я, хватая с пола большой брусок темного шоколада. – Говоришь, как обезьяна, блядь. Бешисен (Очень хреново).

- Гензель, он знать наш язык, - удивился парень, на секунду опуская дубину. Мне хватило этих коротких мгновений, чтобы от души вломить ему по голове шоколадным поленом. Да так, что это самое полено переломилось надвое.

- Блёдес швайн, - гневно выкрикнула девушка, отбрасывая волшебную вещь в сторону и, вытаращив глаза, бросилась на меня. Однако, удача была на моей стороне. Спящий без проблем Колобок, перекатился в сторонку, встав на пути злобной бабы. Об него-то девушка и споткнулась, с жутким грохотом падая на пол, ломая доски и проваливаясь в подвал.

- Хули вы такие громкие? – сонно произнес уродец, приоткрывая один глаз. – Берега попутали?

- Ссы в глаза – божья роса, - констатировало зеркало, когда я вновь повесил волшебную вещь на шею. – Мы тут значит деремся с парочкой тупых немецких ебанатов, а он спит.

- Сплю, - ответил Колобок, откатываясь в угол. – А вы мешаете.

- Не трогай его, - шикнул я зеркалу. – Надо этих идиотов связать, пока не очухались.

- Вот ты этим и займешься, - буркнула морда. – У меня рук нет и вообще, я больше советчик, чем воин.

- Так и понял, - согласился я, снимая с лежащего парня моток грязной и вонючей веревки. – Это кто такие?

- А ты не понял, Тима? Позволь тебе представить Гензеля, который пускает ветры из жопы, и его сестрицу Гретель. Два полоумных ебаната, обирающих путников по пути в столицу. Давно за ними полицаи сказочные бегают. А тут на тебе. Паренек из другого мира и говнохлеб умудрились их поймать.

- Да что же это за сказки-то такие? – обессиленно буркнул я, связывая Гензеля веревкой. – Были милые детки, а превратились в конченых мразей.

- А ты думал, - ехидно ответила морда. – Сначала они ведьму захуярили, что в этом доме жила, а потом во вкус вошли, и давай всех без разбору грабить. Связывай дурную бабу, и я тебе кое-чего покажу.

Чуть позже, когда брат с сестрой были связаны и заточены в подвале, я уселся на пол и положил перед собой волшебное зеркало. Морда тут же появилась на поверхности и попросила себе пару капель жертвенной крови. Пришлось топать в подвал и заимствовать требуемое у Гензеля, чья голова немного пострадала от столкновения с шоколадным поленом. Вернувшись, я выдавил из платка несколько капель на поверхность зеркала и присвистнул, когда ехидная морда исчезла, явив вместо себя некий аналог комикса, повествующий правдивую историю Гензеля и Гретель.

Они были далеко не милыми детьми, как их выставляли братья Гримм. Еще с детства у Гензеля открылась особенность, выраженная в получении удовольствия от чужих мук и страданий. Гретель была куда чудовищнее своего жестокого братца. Милая девчушка с наивными голубыми глазами потрошила голубей, животных и однажды забила палкой соседского пса, остановившись только тогда, когда была поймана с поличным удивленным соседом.

Естественно родителей такие особенности милых чад не радовали совершенно, посему было решено отправить детей в чащу заповедного леса, где всяких монстров и ведьм просто тьма-тьмущая. Одной из таких ведьм оказалась хозяйка пряничного домика, где я нашел приют. Несмотря на описанный в сказке ужас, ведьма ласково встретила двух детей, накормила их и напоила, после чего уложила в кроватки. У нее даже мыслей не было, чтобы сделать им нечто плохое. Зато такие мысли возникли у Гретель.

Поздно ночью, когда ведьма мирно храпела в своей кровати, брат с сестрой, предварительно огрев старушку кочергой по голове, связали ее и ценой невероятных усилий засунули в печь. А потом долго плясали, наслаждаясь криками сжигаемой заживо старухи.

После жуткой казни милые детишки обыскали дом и присвоили себе все найденные ценности, в количестве двух сундуков с золотом и драгоценными камнями, собираемыми ведьмой на ипотеку. Дети вернулись домой и чистосердечно во всем признались родителям. Те ужаснулись, но детей оставили при себе, благо те вернулись с настоящим сокровищем. Спустя пару недель дом сгорел, а сказочные полицейские обнаружили среди тлеющих углей, обезображенные тела родителей Гензеля и Гретель. Самих детей и след простыл.

Всплыли они через несколько лет, когда один выживший гном рассказал о ночлеге в странном пряничном доме. Он вообще рассказал очень много интересного. Ключевыми фигурами его рассказа были как раз Гензель и Гретель, истязавшие гнома несколько месяцев и постепенно распродававшие содержимое его повозки. После гнома истории о жуткой парочке посыпались, как из рога изобилия. В них всегда фигурировала злобная девушка и ее не менее злобный братец. Немногочисленные выжившие с ужасом вспоминали свой плен в пряничном домике, но никто из них не мог назвать точное местоположение жуткой темницы. А может, они просто боялись мести, предпочитая до конца жизни спать с включенным светом.

- Вот так сказка, - хмыкнул я, когда изображение исчезло, и на поверхности волшебного зеркала вновь появилась мрачная морда.

- Ага, - молвила она. – Как знало, что нечисто тут.

- А меня предупредить видимо забыла? Да?

- Да таких пряничных домиков по всей стране жопой жуй, Тима. Теперь каждый считать опасным? Да и пусто тут было. Кто ж знал, что они этот дом в качестве ловушки используют.

- Ладно. Не будем об этом, - поежился я, с завистью смотря на Колобка, который спал без задних ног, не обращая внимания на крики из подвала. – Что нам теперь делать с ними?

- Спалить уебков к ебеням, - съязвило зеркало. – Или могу в столицу зов отправить с координатами. Завтра тут будет куча полицаев. Ух они порадуются. Гензеля этого ебаного в дупло дубиной отпердолят.

- Сообщай. А я, пожалуй, перекурю, ибо сон как рукой сняло, - кивнул я, прислоняясь к стене спиной. – Последи за домом, пожалуйста, а завтра отоспишься.

- Лады, Тимка. Отдыхай, - согласилась морда, но я уже не слышал этого, провалившись в беспокойный сон, который только и ждал шанса, чтобы сморить меня.