Серик Габдуллин "Тамыр*"

Есть корень жизни - он в душе у нас,
Источник песен в темнокожем теле.
В корнях полыни сил земных запас:
И солнца взгляд, и шепоток метели...
Врастают корни в землю глубоко,
И смотришь - радость зернами созрела.
Трудяга-сердце солнечным клубком,
Веселой жизнью освещает тело.
И пусть владелец песнями неплох,
Не сознает как кормят сердце корни,
Приземистый растет чертополох -
И нет цветка напористей и вздорней.
О корне жизни предки говорят,
В старинных книгах расцветают души:
Глаза раскосые воинственно горят -
И это корень радости грядущей.
Я уходил от сути корневой...
Но неизбежно созревают зерна:
Во тьме во мне рабочей пятерней
Тревожит душу корешок упорный.
Никто не знает, как длинна судьба -
Недолго петь о жизни жесткопалой.
Проходит жаркий ветер, теребя
Густой ковыль.
Здесь мы гуляли с папой.
Еще я слышу, как поет отец,
А кажется, поют под ветром травы.
Земля цветет - вот сущего венец,
Вот корень жизни вечной и лукавой...
Воспоминанья тонут в зыбком снеге,
В степи метель листает время вспять.
Когда с отцом приехал я в телеге впервые в город,
Нас спешил обнять друг бородатый
И, отца облапав, твердил тепло:
"Мой дорогой тамыр!"
И мне хотелось почему-то плакать -
И, как качели, ввысь качнулся мир...
И я впервые русский дом увидел:
В него вошел и сразу стал своим,
Глядел в лицо с иконы смуглый идол -
И я сроднился сразу даже с ним.
А бородач ласкал меня глазами:
"Еще покушай, дорогой сынок..."
Был светел день и остро осязаем,
Он сердцем ввысь тянуться мне помог.
Глаза отца от радости косили.
Нас угощали хлебом и борщом,
И мы, вкусив от щедрости России,
Не знали, что прекраснее еще
На белом свете может показаться.
Теперь мне ясно - это было братство.
Казах и Русский, а душа одна,
Одна судьба, одно над нами небо.
Не кровная - душевная родня,
С кем я делился бедами и хлебом.
Рыжебородый звался Николаем -
В глазах осенний полдень ликовал
(Мы хороши, когда добра желаем),
А Николай улыбкой наповал
умел сразить и каменной сердце:
"Оставь мне сына, если приглядеться,
Твой сын и мой имеют схожий нрав.
Пусть мой Ванек уткнул лицо в рукав.
А твой вопрос таит в глазах раскосых,
Им побрататься будет нынче просто..."
Мне на глаза навертывались слезы,
Смотрел Ванятка хмуро на меня.
Друзья смеялись, я молчал серьезно
И степь на город не хотел менять...
Потом стояли долго у забора,
Громадный пес рычал у конуры.
Ванятка вдруг: "Погодь,я скоро!"
И, воротясь: "Вот удочки, бери!"
Мне так хотелось! Но рука немела
И я не смел ладошку протянуть...
И Николай сказал: "Не стой несмело,
Всех рыб в Уланке словишь как-нибудь".
И русский дед погладил по головке -
И опалило радостью до пят,
Я вмиг увидел, как рыбачу ловко,
Как окуни на солнышке блестят.
Бурлила радость, как Уланка-речка,
Нагретая до каменного дна.
Скакало, прыгало веселое сердечко.
Нам доброта для радости дана...
И доброта на доброту ответит -
В кармане альчики* мне стыли руку жечь:
Один язык у щедрости на свете,
А дар друг другу вечная праречь.

Никто мне ложью сердца не обманет,
Есть у меня голубоглазый брат,
И корень сердца тянет только к Ване,
Он мой тамыр - и этим я богат.
Года неслись - и корни разрастались,
Сплетались корни - души рвались ввысь.
Лишь альчики на полочке остались.
Как голос звонкий: "В детство оглянись!"
Отцы стареют, и в крутых морщинах
Их лица лучезарные давно.
Но друг за друга держатся мужчины
Их крепит чувство доброе одно.
Все те же песни у "корней" - тамыров
Их голоса тревожат так же степь, такой же ветер,
клок полыни выдрав,
Их заглушает - яростен и слеп.
Все тот же ветер вырывает с корнем
цветы и травы - и уносит в ночь.
Чем дальше жизнь, тем он грубей и вздорней
И ослабевшим некому помочь...

Казалось, небо разлетелось в клочья,
Потухли разом окна всех квартир,
Когда отец сказал однаждый ночью
Осевшим голосом: "Преставился тамыр!"
Он, как верблюд уставший, рухнул в кресло
И безутешно до утра молчал.
Как будто ждал: быть может смерть исчезла.
Молчал и думал старый аксакал*.
Легко уйти, как капле с неба капнуть,
Так жизнь людей кончается внезапно.
Усохнут корни, но в других цветах
все те же сила, мужество и страх - не за себя.
Пускай в моей Отчизне не погибает вечно корень жизни.
И разрастаясь крепко вглубь и вширь,
Соединяет разные основы казахов слово крепко "тамыр" -
Почетное, торжественное слово.
Казах без корня - всадник без седла,
Казах без друга - путник без дороги,
К душевной силе сеть корней вела,
Я без тамыра - нищий и убогий.
Откуда зерна, если корня нет?
Откуда радость, если нет Тамыра?
Чтобы сердцам не тяжелеть от жира,
нам нужен корня смугловатый свет.
Свет от земли исходит и цветы.
До сердца корни и, наверно, больно
Земле, когда срываешь стебель ты.

А труд поэта тяжек и упорен
И он корням-воителям под стать.
Чтобы отведать запах спелых зерен,
В родную почву мне душой врастать.
Не знает только горечи и боли
Бескорневое перекати-поле,
Смотри, как бродит по земле безродно,
От добрых уз и от земли свободно!...


Перевод: Любовь Медведева
*тамыр - корень
*альчики - игральная кость
*аксакал - мудрец